Без тебя

Она собирала вещи. Собирала деловито и спокойно, двигаясь так, будто продумывала каждое свое действие на несколько шагов вперед. Каждая футболка, каждая пара джинс не летела, грустно-обреченно взмахивая рукавами или штанинами, в прожорливое нутро полупустого чемодана черной кожи – аккуратно ложилась, пристраивалась так, чтобы потом не осталось ни одной морщинки или – не дай Фредди! – складочки. Её жесты были скупы и уверены, как у хирурга во время операции. И вообще, она выглядела так, будто не в поездку собиралась, а во двор – проверить почту или вынести мусор. Впрочем, сияющие создания были бы только рады, реши она избавиться от своего гардероба. Напевая под нос что-то жуткое – то и дело сквозь бормотания пробивались слова «кровь», «трупы», «кости» и почему-то «пончики», - девушка замерла перед ящиком с дисками, долго перебирала коробки, гремящие в этот день как-то особенно много многозначительно, словно мослы одного из призраков-любителей побродить по ночному замку, решившего сообщить своим живым соседям известную ему одному жуткую тайну. Затем Сунако нахмурила лоб, на котором с утра из-за съеденного накануне шоколадного торта уже высыпали мелкие прыщики, и попыталась отложить несколько дисков в сторону. После чего замерла, переводя взгляд, полный таких мучительных раздумий, будто решала сейчас судьбу целого мира или пыталась выбрать между шоколадом и мороженым со вкусом зеленого чая, с тоненькой стопки на почти полную коробку, тяжело вздохнула и, встав на колени, снова запустила пальцы в свою сокровищницу... - Накахара, чтоб тебя! Какого хрена ты копаешься? Самолет тебя ждать не станет! – в её комнату ввалилось сияющее создание. Постучать оно как обычно не удосужилось. Золотистые волосы пребывали в неизменном беспорядке – их обладатель и расческа были знакомы исключительно шапочно, – отчего вокруг головы Кёхея, на спину которого падал свет из коридора, образовалось некое подобие нимба, глаза пылали праведным гневом, губы упрямо сжаты, а весь вид выражал крайнюю степень решимости... Как есть ангел, поставивший перед собой цель наставить отступницу на путь истинный! - Изыди, сияющее создание! – привычно крикнула Сунако, отмахнувшись от него рукой. Взгляд от коробки она так и не оторвала. – У меня есть дела поважнее, чем выслушивать твои бредни. - Ты че, вообще сбрендила со своими ужастиками, Накахара?! Ещё раз, и я тебя так пошлю, что мало не покажется! – Кёхей даже покраснел от злости. – А ну, немедленно отрывай свою задницу и вперед, в Африку. За приключениями. - Не могу... – кажется, она даже всхлипнула. - Что, «не могу»? – чуть поутих Кёхей. - Не могу выбрать, что с собой взять... Все диски в чемодан не помещаются... - Ну ты... – Кёхей, сверкнув глазами в её сторону, разразился такой длинной тирадой ругательств, что хватило, чтобы сбегать до его комнаты, напряженно что-то там поискать и вернуться обратно. - ...ваще! – подвел итог он и замолк, пытаясь отдышаться. Сунако молча приняла из его рук небольшую спортивную сумку, сложила туда остатки дисков и вздохнула, когда её взгляд упал на завернутого в упаковочную пленку Хироси. Её лучшему другу предстояло путешествие в багажном отделении, поэтому за время перелёта она не сможет перекинуться с ним и парой слов. Но Хироси повезло больше, чем Жозефине или Акире, которые пока что останутся здесь – их парни обещали передать почтой. Перекинув через плечо сумку, где лежали билеты и документы, Сунако тут же запустила в неё руку. Пальцы нащупали что-то холодное и твёрдое – хоть с Джоном им не придётся расставаться и на минуту. Подхватив свои немногочисленные сумки, девушка поспешила к выходу – Кёхей даже не пошевелился, продолжая стоять у дверей. Ступив на порог, Сунако замерла. Оглянулась назад... Тёмные шторы не дают пробиться даже самому упрямому лучику солнца. Кровать, аккуратно застеленная покрывалом с дружелюбно скалящимися черепами. Полки, заставленные баночками с заспиртованными пиявками, лягушками и даже чьими-то органами. Акира и Жозефина, печально глазеющие на неё со своих мест... «Прощай, моя милая уютная комнатка, мне будет тебя не хватать», – Сунако, возможно, даже всплакнула бы, если бы не бухтящий над ухом Кёхей: - Давай быстрее, Накахара! Шевели культями. Вот уж не верится, что мы тебя наконец спровадили! Теперь твой шикарный телик в моем полном распоряжении, – он довольно захихикал, представляя, как будет использовать огромный экран. Сунако поморщилась: - Сломаешь – кастрирую. И ты станешь ангелом не только внешне. От возмущения парень мог только открывать и закрывать рот. При этом лицо его исказилось так, будто он уложил его на стекло ксерокса, а сверху придавил крышкой, намереваясь снять копию. Сунако шумно вздохнула, ещё раз попрощалась с друзьями и вышла в коридор. Кёхей, бубня под нос ругательства и плетясь следом за девушкой, сообщил все, что думает о Сунако, её любимых манекенах, её комнате и обо всем доме в целом. Потом, выругавшись уже в голос, он вернулся в её комнату и, сунув под мышку Хироси, начал ворчать уже громче: - Наконец-то мы от тебя отдохнем. Никаких призраков, маньяков, вампиров, извращенцев и просто психов... О, Аматерасу, наконец-то мы снова заживем спокойной жизнью!.. И я наконец-то пройду ту игрушку на твоем телике. С ума сойти, как нам все-таки подфартило! - Я рада за тебя, – пропыхтела Сунако, опуская сумки у основания лестницы и пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Она и подумать не могла, что любимые диски окажутся такими тяжелыми. – Я тоже буду счастлива больше не видеть твою сияющую физиономию. - Эй! – возмущенно прикрикнул на неё Кёхей, зло уставившись на девушку. Их взгляды пересеклись ровно на пять секунд, потом Сунако, зажав нос, принялась копаться в сумочке в поисках платка. - Это ещё одна причина, из-за которой я рада, что не увижусь с тобой... - Сунако-чан, ты уже готова? - послышался взволнованный голос Юки. Он вместе с Такенагой сидел в гостиной и ждал виновницу утренней суматохи. – Кёхей, почему ты не помог ей с сумками? - Вот ещё! – фыркнул в ответ парень. – Хватит с неё того, что я эту пластмассовую дуру на себе тащу! – во вскинутых на него глазах Сунако в этот момент блеснуло что-то, заставившее Кёхея тут же поправиться. – Понял, понял, не дуру, а Хироси, только не кипятись!.. - Такси уже ждёт! – известил всех вбежавший в дом Ранмару. Он уже около часа то сбегал на улицу, то возвращался в гостиную – на месте решительно не сиделось. - Тогда присядем на дорожку? – предложил Такенага. Когда все, согласно кивнув, расположились в гостиной, Сунако с удивлением отметила, что ребята нервничают. Даже Кёхей, несмотря на утреннюю браваду, постукивал носком правого ботинка по полу, отбивая мотив, услышанный утром по радио. Хотя не исключено, что ему просто не терпелось поскорее её спровадить. - Жаль, девчонки не смогли прийти – слишком рано, ещё даже солнце толком не взошло. Ты им напиши, как приедешь, они будут рады. Особенно Ной-чан, она успела здорово к тебе привязаться за то время, что ты провела с нами, – Юки, опустив голову, преувеличенно внимательно изучал мыски своих ботинок, будто те, назвавшись суфлерами, нашептывали ему нужные слова. Он не хотел расстраивать Сунако своими слезами. – И нам тоже пиши, – Тояма хотел сказать что-то ещё, но всхлипнул и замолк. - Да... я обещаю, что даже пришлю тебе несколько фотографий с местными пейзажами. Немного помолчали. - Ты ещё не определилась, когда вернёшься? – на всякий случай уточнил Такенага в надежде услышать такой ответ, который бы его устроил, а именно: горячие заверения в том, что это не более чем временное путешествие, попытка развеяться. Сунако отрицательно покачала головой: - Пока не знаю. Но сомневаюсь, что мама с папой так скоро отважатся со мной расстаться. «Да и вам без меня только лучше будет», – эти непроизнесённые слова повисли в воздухе, давая каждому возможность пусть не услышать их, но угадать. Известие о том, что Сунако собирается вернуться к родителям в Африку, свалилось на обитателей особняка, как снег на голову. Впрочем, с их мрачной сожительницей каждый день был сюрпризом, поэтому очередная удивительная новость изумила их меньше, чем должна была бы. На самом деле госпожа Накахара давно звала дочь в гости, но та долго отказывалась принимать предложение. А потом вдруг как-то сразу согласилась. Слово за слово, и поездка, которая изначально должна была длиться около месяца, растянулась на учебный год, а там – кто знает – имела все шансы перестать быть просто затянувшимся визитом к родителям. Отговаривать Сунако было бесполезно – она так загорелась идеей путешествия, что пропустила бы мимо ушей все аргументы. Причину, по которой она решила покинуть особняк, девушка также отказывалась называть – даже Ной в конце концов вынуждена была сдаться и прекратить попытки выведать у подруги мотивы её поступка. Сборы длились недолго, и уже неделю спустя Сунако, полностью готовая, поставившая все необходимые прививки и получившая все нужные документы, сидела в гостиной особняка её тётушки и прощалась с ребятами, успевшими, как ни пыталась она это отрицать, стать её друзьями. Парни же из последних сил искали причину, способную убедить её остаться. Но тщетно. - Слышьте, сколько можно рассиживаться, ехать пора! Все самолеты без нас улетят! – даже грубее, чем обычно, прикрикнул на ребят Кёхей и первым встал на ноги. Остальные, будто очнувшись, тоже засуетились, принялись проверять, не забыли ли чего и сколько осталось времени до вылета. Сунако была молчалива и задумчива, но никто, даже обычно наблюдательный Такенага, этого не заметил. В аэропорт они приехали вовремя. Если не считать Кёхея, ворчавшего всю дорогу, что ему тесно и его колени вот-вот пропорют обивку переднего сидения, поездка в такси прошла без происшествий. Когда Сунако стояла в очереди на регистрацию, Кёхей как бы между прочим заметил: - Надеюсь, в салоне не окажется никаких призраков замученных диетой стюардесс или скончавшихся от страха пассажирок, потому что меня с моим волшебным исцеляющим поцелуем там не будет. - И слава Джейсону, – в тон отозвалась Сунако. Потом обернулась к остальным провожатым, неловко переминающимся с ноги на ногу. – Прощайте! Все, кроме Кёхея, пробормотавшего: «Всегда мечтал это услышать», – попрощались в ответ. Потом они долго смотрели в окно, хотя самолет девушки уже давно скрылся из виду. Юки всхлипывал, растирая по лицу слезы, остальные угрюмо молчали. С тех пор, как в их жизни появилась Сунако, они столько пережили вместе, что сейчас с её отъездом воспоминания об этом причиняли почти физическую боль. Лишь Кёхей беззаботно глазел по сторонам, напевая под нос что-то весёленькое. Он был искренне счастлив, что Сунако наконец-то уехала. Хотя без её креветок будет нелегко... *** - Эй, Накахара, сготовь-ка мне чего-нибудь пожрать, а то я голоден как стая волков! – распахнув дверь в комнату девушки, потребовал Кёхей, готовый, если надо, потащить Сунако на кухню силой. Словно в подтверждение этих слов живот выдал такую громкую руладу, что её наверняка услышали сидящие по своим комнатам парни. Ответа не последовало, и замерший на пороге Кёхей окинул комнату злым взглядом, чтобы в следующее мгновение, закусив губу, усесться прямо на пол, привалившись спиной к косяку, и тяжело вздохнуть. «Вот чёрт, совсем забыл, что она здесь больше не живёт. И когда я уже избавлюсь от этой идиотской привычки вваливаться сюда? Иногда мне кажется, что я делаю это исключительно в надежде обнаружить, что всё снова по-прежнему: Накахара у себя, в обнимку с Хироси смотрит очередную кровавую хрень, где внутренности персонажей демонстрируют чаще, чем эксгибиционист посреди людной площади распахивает полы пальто, дабы показать всем свои прелести. В ответ на мою просьбу, она пошлёт меня куда подальше, мы поругаемся и, возможно, даже подеремся, а потом она всё равно сделает по-моему. Ну почему, чёрт возьми, почему я хочу вернуть всё так, как было?!» Комната, где раньше обитала Сунако, была абсолютно пуста: голые стены, чистые полки, на которых когда-то стояли многочисленные банки с заспиртованной гадостью и где девушка всегда хранила свою коллекцию фильмов ужасов. Здесь даже её кровати не было! Остались только плотные чёрные шторы, по-прежнему наглухо задёрнутые, отчего помещение сохраняло мрачный вид, и телевизор. Помнится, когда Накахара только-только уехала, Кёхей радостно сорвал шторы вместе с гардиной, чтобы впустить в освободившуюся спальню свет: наконец-то они избавились от этой помешанной на всём мрачном и жутком барышни, и он был безумно счастлив от этого. А потом, когда выяснилось, что без Сунако совсем не так весело, как он думал вначале, самостоятельно занавесил окна в её бывшей комнате – отбил молотком все пальцы, пока водружал карниз на место, – чтобы создать иллюзию того, что она всё ещё живёт с ними. Они ведь скучали по ней. Все четверо. Да и Ной с Тамао тоже. С ней было весело, она постоянно втягивала их в разные истории и не давала им хандрить. Теперь же, когда её не было рядом с ними, скука была тем состоянием, в котором перманентно пребывал Кёхей. И ему это совершенно не нравилось. Парень никогда не думал, что эта жуткая девчонка с кучей тараканов в голове, займёт столь важнее место в его жизни. Не ожидал, что будет периодически наведываться в её бывшую комнату только для того, чтобы, закрыв глаза, предаться воспоминаниям о тех временах, когда она жила здесь. И почему-то вспоминалось только хорошее. Почему? Ведь в памяти ещё свежо то вечное раздражение, что он испытывал в её присутствии. Казалось, что Сунако доставляло особое удовольствие доводить его до белого каления. Так почему сейчас, мысленно восстанавливая их вечные перепалки, что так злили его тогда, Кёхей не может не улыбаться? Неразрешимая загадка... - Снова здесь сидишь? – задал дежурный вопрос Такенага, с некоторых пор это стало традицией. - Угу, – Кёхей, коротко кивнув, бросил взгляд на плотно закрытые шторы. - Не надоело ещё? Ведь уже полгода прошло. Кёхей пробормотал что-то невразумительное, стараясь не смотреть на друга. Такенага всегда был на редкость проницательным, так что не стоило лишний раз проверять правдивость этого утверждения. - Скучаешь по ней? – это тоже в некотором роде стандартный вопрос, на который следует вполне закономерный ответ. - Смеешься? Единственное, по чему я скучаю, это жареные креветки, которые она готовила. Они были чертовски вкусными! - А почему тогда здесь сидишь? - Просто так... – пробормотал Кёхей, заводя их диалог в тупик. Как обычно. Как обычно, содержание их беседы раз от раза не менялось и уже успело набить оскомину. Достаточно было изменить хотя бы одну фразу, чтобы разговор потёк в другое русло, но ни тот, ни другой не желали этого делать. Как обычно, какое-то время они сидели и молчали. Кёхей ковырял пальцем стену, будто надеялся обнаружить там тайное послание от Сунако. Такенага смотрел на товарища внимательным испытующим взглядом, словно верил, что на этот раз ему уж точно удастся разглядеть в карих глазах старательно замалчиваемый ответ. Как обычно, первым сдавался Такенага. Он, еле слышно вздохнув, поднимался на ноги и шёл в свою комнату. У него имелись дела поважнее, чем бессмысленное гипнотизирование занавесок в комнате, в которой уже полгода никто не живет. Как обычно, Кёхей оставался и что-то бормотал под нос, как если бы вел беседу-спор с отсутствующей Сунако. Но потом и он вставал и уходил. Комната Накахары – это, конечно, хорошо, но на голодный желудок страдать как-то не сподручно. На следующий день после отъезда Сунако на электронный ящик Такенаги пришло письмо, состоявшее всего из нескольких слов – с девушкой все хорошо, перелёт прошёл без происшествий, и она не знает, когда вернётся. Кёхея тогда почему-то задело, что написала она именно Такенаге, но он яростно отмахнулся от возможных мыслей и догадок по этому поводу. Через неделю приехали грузчики и упаковали всю мебель в комнате Сунако. Кёхей бегал вокруг них, ужасно мешался, но при этом был уверен, что помогает. А они к обеду всё вывезли. Только телевизор оставили. И шторы. А месяц спустя Сунако заявила, что остаётся в Африке на ближайший год. На этот раз письмо было написано на бумаге, и ещё в конверте лежала пачка фотографий – для Юки. Тояма снова разревелся как девчонка, с которой его постоянно сравнивали. Ранмару с Такенагой поджали губы и промолчали. И только Кёхей, широко улыбнувшись, издал индейский клич и изобразил пляску пьяного медведя, едва не разгромив половину гостиной. А ночью он ни на минуту не сомкнул глаз и отчего-то время от времени повторял её имя. А когда ловил себя на этом, то тут же тихо ругался под нос. Он скучал по ней, но признаться в этом категорически отказывался. Даже самому себе, что уж и говорить о вечно задающем один и тот же вопрос Такенаге?! «Эй, Накахара, если ты не вернёшься через год, я сам к тебе приеду!» – эта мысль билась в мозгу каждую ночь. И каждую же ночь Кёхей старательно, как грязные носки под кровать, прятал её от самого себя. Чёрт возьми, хорош же он будет, если заявится к ней в Африку после их теплого расставания в Японии! А Сунако писала все реже. Если раньше на электронную почту Такенаги письма приходили раз в неделю, то потом они стали появляться раз в полмесяца, а последняя весточка от неё и вовсе месяц назад была. И письма её, короткие и сухие, будь они бумажными, Кёхей бы с удовольствием разорвал в порыве гнева. Или сжёг. Минувшие с её отъезда полгода были самыми длинными в его жизни. Оставалось ещё столько же... *** - Я вернулась! – послышалось в прихожей. Обитатели особняка, только-только проснувшиеся, никак не отреагировали. Ранмару, для которого приветствие утренней гостьи пролетело мимо ушей, продолжил искать рубашку, не первой свежести, но достаточно чистую, чтобы пойти сегодня на свидание. Домашние хлопоты им по-прежнему удавались из рук вон плохо, и, если бы не помощь нанятой Тётушкой кухарки и уборщицы в одном лице, особняк давно бы превратился в помойку. Такенага, взъерошенный после сна, чистил зубы и тоже ничего не слышал. Юки ещё мирно посапывал в постели – выходной же! И только Кёхей, будто только и ждал сигнала, съехал по перилам на первый этаж и в два прыжка достиг прихожей. - Накахара? Какого хрена ты приперлась на две недели раньше срока? – губы так и норовили расплыться в счастливой улыбке, и Кёхей постарался насупиться. Сунако, хотевшая что-то ответить, увидела его перекошенное лицо и прыснула со смеху. – Эй, чё ты ржешь, я что, такой смешной? Он во все глаза на неё смотрел, выискивая изменения во внешности девушки. Но Накахара осталась абсолютно прежней. Только кожа приобрела золотистый оттенок, отчего аметистовые глаза засияли ещё ярче. - Ты не представляешь, насколько, сияющее создание, – фыркнула она и протянула ему Хироси, которого до этого сжимала под мышкой. - Ну и нахрена он мне? Это твой приятель, ты с ним и возись! - Я тоже очень рада тебя видеть, – пробормотала она и, забрав манекен, направилась к лестнице. – Надо же, а здесь ничего не изменилось. Я была уверена, что ты обязательно сорвешь шторы, раньше они тебя здорово раздражали, – заметила девушка, оглядывая свою комнату. - Я и сорвал, – буркнул в ответ Кёхей, последовавший за ней. – Так какого черта ты раньше приехала-то? Мы тебя не ждали. - А тебе-то какое дело? Испугался, что отниму вожделенный телевизор? – вскинулась Сунако. Она прошлась взад-вперед по комнате, что-то прикидывая, и водворила Хироси точнехонько на прежнее место. - Ты не забыла? – опешил парень. - Я помню все, что связано с тобой! Ой... – поняв, что только что сказала, девушка закусила губу и покраснела. К счастью, темнота скрыла её смущение, но вот со словами она провернуть подобного не могла. Кёхей изумленно на неё уставился, как будто Сунако предстала перед ним в розовом платье с рюшами и, сделав книксен, заявила, что обожает плюшевых мишек, западные мелодрамы и Брэда Питта. - Что это сейчас было? – выдавил наконец из себя он. - Забудь! – отмахнулась девушка. - Э, нет, Накахара, будь добра объясниться! – он схватил её за руку и притянул к себе так резко, что Сунако ударилась грудью о его грудь, и из её легких вышибло весь воздух. Она уперлась в него свободной ладонью, пытаясь оттолкнуть, но тщетно. Кончиками пальцев девушка чувствовала тепло его кожи, пробивавшееся сквозь футболку, и от этого ощущения вдоль её позвоночника пробежали мурашки. В носу защипало – вот-вот грозили пролиться кровавые дожди. За год Сунако успела забыть о том, какую реакцию вызывает у неё его близость. - Иди к чёрту, сияющее создание! – вскрикнула она, наступая пяткой ему на ногу, и Кёхей, взвыв, отпустил её. Он отчаянно ругался и, присев на корточки, потирал ноющую от боли ступню, казалось, совсем о ней забыв, и девушка предприняла попытку улизнуть, но была тут же остановлена: сияющее создание вцепилось пальцами в подол её юбки. - Ты совсем не изменилась, Накахара. - Ты тоже, – парировала она. - Думаешь, я позволю тебе уйти от ответа? – поднявшись наконец на ноги, спросил Кёхей, снова хватаясь за её запястье. - О, Джейсон, ну почему ты такой идиот?! Ты думаешь, я смогу когда-нибудь забыть существо, которое так долго не давало мне спокойно жить? Поверь, сияющее создание, я ничего не забываю! – улыбка, изогнувшая её губы, заставила Кёхея испуганно отшатнуться. Отчего-то в памяти всплыли воспоминания о её попытках его убить: тогда, обдумывая очередной гаденький план, она улыбалась точно так же. – А раньше я вернулась исключительно потому, что мне захотелось повидать Тетушку. - Я чувствую, что где-то ты лжешь, но не могу понять, где именно... Сунако пренебрежительно повела плечиком. Девушка уже и забыла, как сильно её раздражало сияющее создание. Но иногда он умел быть чертовски проницательным. Она приехала, потому что здорово по ним соскучилась – это официальная версия, которую девушка себе внушила. Скучала в течение всего времени, что провела в другой стране. Да что там в стране, на другом континенте! Уезжая, Сунако и подумать не могла, что быть вдали от них окажется так тяжело. Они были единственными не членами её семьи, принявшими её такой, какая она есть. А она, в свою очередь, пустила их в свой мрачноватый мирок. И ни разу об этом не пожалела. Хотя нет, жалела, конечно, если дело касалось вечно надоедливого Кёхея, не желавшего дать ей спокойно жить. Но она ни за что не скажет правду, тем более сияющему созданию! Она приехала, потому что очень скучала по Кёхею – это версия неофициальная, от которой Сунако отбивалась руками и ногами и которую так и не признала. Год назад Сунако уехала, чтобы быть подальше от него. Он раздражал её, не оставлял ни на минуту в покое, делал её жизнь невыносимой, и ей захотелось от этого отдохнуть. И, едва сойдя на африканскую землю, она приготовилась наслаждаться покоем и свободой. И наслаждалась. Недели две. Потом пришла скука и уныние, но девушка изо всех сил отрицала даже перед самой собой, что причиной её тоски является сияющее создание, которого ей ужасно не хватало. Она героически боролась с собой почти целый год, а потом всё-таки не выдержала и приехала. И сейчас, вглядываясь в его лицо, Сунако впервые задумалась, а стоило ли ей возвращаться. Оказалось, что сейчас он раздражает её ещё сильнее, чем раньше. Кёхей в этот момент думал о том же: как выяснилось, он успел подзабыть о том, как сильно бесит его Накахара. «Но знаешь, без тебя мне было чертовски хреново. Наверное, это потому, что без твоих креветок, я постоянно чувствовал себя голодным». «Знаешь, без тебя мне все время чего-то не хватало. Как будто я Джейсон, у которого отобрали его маску и мачете». Когда они были вместе, разница между ними бросалась в глаза. Она мрачная девочка со странностями, он сияющее создание со скверным характером. Между ними не было ничего общего. Но вот упрямство у них было одно на двоих.