Заманчивое предложение

- Доброе утро, юный господин. Время вставать, - Себастьян легким движением руки раздвинул тяжелые белые шторы, дав солнечному свету пробраться в комнату. На его лице играла все та же хитрая, и в то же время загадочная улыбка, как будто он что-то замышлял каждый раз, когда наступал новый день. Сиэль медленно разлепил еще сонные глаза, и потянулся. Легкая ночная рубашка не скрывала практически ничего, но для графа это было скорее неважная деталь, чем сцена, над которой можно было постыдиться. Себастьян бережно налил чай в расписанную чашку из фарфора, и положив ее на блюдечко, подал в руки юного господина. В те же руки легла и новая утренняя газета, в которой не было ничего нового, того, что бы заставило Сиэля Фантомхайва оказать услугу Ее Величеству еще раз. - Цейлонский? - буднично поинтересовался Сиэль, после чего сделал маленький глоток из чашки, и поставил ее на блюдечко. - Как всегда, мой Господин, - отчеканил дворецкий и достал пеструю одежду. В это же время Сиэль допил свой чай, и отложив газету, придвинулся к краю кровати. Себастьян быстро подошел к нему, и присев на одно колено, начал снимать с него рубашку. Пуговку за пуговкой, он расстегивал так не нужный сейчас предмет гардероба, открывая солнечному свету бледно - розовую кожу. Невзначай он дотронулся до нее своими белыми шелковыми перчатками, и уловил еле заметную дрожь. Вот один рукав снят, второй, и взору предстало молодое и очень худое тело с небольшим шрамом - печатью в области груди. Потом пошла нарядная рубашка, шорты, длинною доходящие до колен, жилет, чулки, сапоги, и конечно же повязка на глаз. Два перстня тут же переместились на пальцы Сиэля, а потом и шелковая ленточка, которую дворецкий завязывал с особым усердием. - Себастьян, что у меня сегодня по расписанию? - вальяжно спросил граф, взглянув на небо, через тонкое оконное стекло. - Ничего, мой Господин, - он улыбнулся, - Ваш график чист, как и Ваша душа. Сиэль приподнялся, и взяв свою трость, подошел поближе к дворецкому. Через секунду он уже с прищуром наблюдал за движением зрачков и взглядом что-то ища в алых глазах. - Может, тогда, Господин не будет против сыграть со своим дворецким в карты, - произнес Себастьян, и резко отстранившись, поклонился. - В карты? - полный недоумения голос. - На желание, - вернувшись в свою прежнюю "стойку", Михаэлис ухмыльнулся. Он всегда знал, как заставить хозяина выйти из себя, либо сделать то, чего Фантомхайв точно ожидать никак не мог. - Плут, - он развернулся, и зашагал к выходу из комнаты, - Тогда принести колоду в комнату на третьем этаже, в ту, что для гостей. После этих слов, он открыл тяжелую дубовую дверь и удалился из комнаты, захлопнув ее за собой. В комнате воцарилась тишина, и лишь тихие шаги не давали этой тишине поглотить поместье Вантомхайв, как когда-то его поглотил огонь... Карты были принесены, чай разлит по чашкам, и лишь только Себастьян вошел в комнату, как дверь за ним захлопнулась. На стуле важно восседал его Господин, нога которого была перекинута на другую, рука лежала на подлокотнике, а взгляд устремлен вдаль, в небо. Комната была наполнена неким мраком, хоть и свет от окон и проникал в комнату, этого было недостаточно. - Господин, все готово, - Михаэлис поклонился, и присел на стул, который стоял напротив стула графа. В самом центре стоял большой дубовый стол, а на нем лежала только что принесенная стопка, - В "Дурака"? - Перетасуй карты, - он присел по-удобнее и начал внимательно наблюдать, как его дворецкий ловко разделывается с целой колодой карт. После того, как Себастьян закончил, он начал раскидывать карты то молодому Господину, то себе, и так до того момента, пока у обоих не стало ровно шесть штук. Остальная колода была положена на середину, а козырной так неожиданно стали "пики", и игра началась. Первым ходил Михаэлис, гордо положив на стол "шестерку трефов", на что Сиэль положил карту более весомую... У них давно вошло в привычку это молчание, сопровождающее их не только в поездках, но и, как оказалось, в играх. Себастьян сам установил такие рамки, они и должны быть, но порой их хотелось разрушить и под всей этой маской возвышенности и аристократичности увидеть лицо настоящего тринадцатилетнего ребенка. Его душу, настоящую душу. Игра продолжалась, и казалось, что тишина, будто наемный убийца вот-вот затянет на твоей шее веревку, заставляя хоть промычать тебя, но это лишь казалось... Слышались резкие хлопки карт о стол, а за ними и постукивание пальцем по трости. Вот Михаэлис получает большое преимущество, долго и верно, мучительно и сладко смотря в глаза проигрывающего Господина, а тот лишь хмурится и еще больше понимает трагичность ситуации. Взгляд голубого глаза и алых ненадолго соединился воедино, и каждый возмечтал увидеть в глазах напротив все секреты оного. Не зря говорят, что глаза - зеркало души. Оно и видно... - Вы проиграли, мой лорд, - и опять эта ухмылка. Такая мучительная, странная, но в то же время манящая и безупречная. Это ненормально, но он же демон, верно? Фантомхайв нахмурился пуще прежнего. Проиграл. Он никогда не умел проигрывать, и сейчас тоже не будет. Пусть дворецкий считает, что победил, но он никогда не увидит разочарование на лицо своего Господина. Непозволительная роскошь. Эмоции. - Себастьян, посвяти меня в суть твоего желания, - он впилился взглядом в лицо дворецкого, - Неужели душа? - Вы же знаете меня. Пусть я и демон, но даже мы не вправе нарушать договор, - хитрый прищур и манящие к себе глаза. Алые, словно заря, словно огонь, словно кровь... - Так что? - в нетерпении произнес Фантомхайв. - Вы станете моим, - скорее не как желание, а как само собой разумеется произнес дворецкий, ни шелохнувшись. Молчание. Долгое, нудное, страшное. Тут граф встает и взяв свою трость, направляется к выходу из комнаты. Только он пытается произнести "Да ни за что", как его хватают под руки, и спустя мгновение он лежит на белоснежной простыне, сверху прижатый крепким мужским телом. "Каким образом мы так быстро переместились?" - мысленно спросил сам у себя граф, но после вспомнил, кем является это существо и понял, что уже не сбежит. Сопротивление, к радости Себастьяна, и к ужасу Сиэля прекратилось, пусть он и сам не понимал как. Дворецкий аккуратно и нежно дотронулся губами до мягкой кожи графа, и чуть прикусил ее, почувствовав, как по телу Фантомхайва пробежала дрожь. Так он добрался и до ключиц, а потом перебрался к шее, к ушам, и наконец к губам. К последним он отнесся с некой особой осторожностью, сначала сделав лишь легкое касание, а потом переходя все глубже и глубже, от чего губы становились ярко-алого цвета. Носом он дотронулся до холодной щеки Господина, и чуть потерся о нее, согревая и щекоча. Сиэль все это время даже не шевелился, лишь открыл глаза и затаил дыхание. "Мой лорд" - только и слышался шепот Михаэлиса, голос которого становился все более и более развратным. В комнате стоял сумрак, сюда не проникал ни лучик света, и лишь свечи в концах комнаты помогали определить, где они. Портреты, старинные и красивые, как будто смотрели на них с каким-то призрением и отвратностью, из-за чего Сиэлю становилось не по себе. Он не должен быть здесь, но сделать он ничего не сможет, разве что... Он дотронулся рукой до повязки, и чуть приподняв ее, уже решил произнести приказ, как до его глаза дотронулась рука его слуги, его дворецкого. - Неужели мой Господин не в силах отвечать за свои поступки? Порой Сиэль думал, что ему пошла бы роль инкуба больше, чем та, на которой он сейчас. Граф присел, отодвинувшись от демона, и глубоко задышал. Красивые пальцы Себастьяна бережно расстегивали каждую пуговку на жилете, и в конце концов не выдержали и порвали одну, которая со звоном упала на пол. Тут же была снята и девственно-белая рубашка, открывая вид на порозовевшие соски Сиэля. Повязка на глаз, чулки, штаны и ботинки были также отправлены куда-то за пределы кровати, и тут Себастьян понял, что впервые позволил себе такое небрежное отношение к вещам своего Господина. Но сейчас важнее сам Господин... - А ты? - чуть задерживая дыхание, произнес маленький граф. Его взгляд следовал за взглядом его дворецкого, который уже принял нечеловеческий вид. Себастьян на слова Господина чуть ухмыльнулся, и щелкнув пальцем, убрал все одежду с себя. Теперь его совершенное и крепкое тело приковывало лишь белоснежное одеяло, так контрастировавшее с его кожей. Михаэлис резко налег на него и впилился в поалевшие губы, вкус который был настолько сочный и приятный, что это дело затянулось очень на долго. Вот дворецкий спускается ниже, теребя нежные соски похотливым языком, от чего стоны его Господина становились громкими и сладкими, точно его губы, а руки с такой силой вжимались в кровать, что пальцы белели и становились цветом точь-в-точь, как простыня. Тут Сиэль почувствовал как его члена касается что-то горячее и теплое, шершавое и мягкое одновременно. Язык Себастьяна был, наверное, размером с его маленькое естество, от чего граф краснел, точно девушка. Его пальцы, и ногти, накрашенные черным цветом впивались в его живот, царапая и оставляя кровавые полосы. Смазка потекла незаметно, и когда пальцы аккуратно раскрыли сжатое колечко мышц графа, тот дернулся, словно его ударило током. Это была сильная боль, словно кожу резали ножницами, и Фантомхайв взвыл. Пытаясь что-то произнести, он и не замечал, как выходило только тихое поскуливание, на которое демон лишь улыбался. Резкий толчок, и болезненный стон. Так продолжалось, от силы, минуты две, после чего пошли блаженные стоны. Чтобы было удобней, Фантомхайв обхватил руками шею дворецкого, на что последний поцеловал его в щеку. Медленные, размеренные, они доводили Сиэля до небес, и спускали в тот же миг в ад, напоминая, что рядом с ним демон, которому принадлежит его душа. Тепло, раньше ему незнакомое поносилось в его теле, словно стрела, выпущенная из самого лучшего лука; после чего это же самое тепло разливалось по теле, будто мед, так же сладко и медленно. Порой терпеть был столь невыносимо, что граф утыкался губами в шею Себастьяна, и тихо мычал, чтобы скрыть постыдные стоны. Медленно, блаженно и незаметно шли минуты, а за ними поспевал и стук сердца, двоих сердец, которые готовы были выпрыгнуть в тот же момент, когда все закончится. Картины, те самые, что "смотрели" на них, уже не пугали молодого графа, он был поглощен другим взглядом. Взглядом его демона. "Мой лорд" - тихо произнес Себастьян, продолжая двигаться. Тут Сиэль поднял свои глаза на него, и с тихим стоном кончил. За ним поспешил и дворецкий, сделав буквально два толчка. Семя, такое липкое и горячее заполнило его внутри, и даже чуть вытечев наружу. Стыда не было предела. Граф почувствовал, как жаркое тело легло рядом, на мягкую подушку и с некой ленью повернул голову. Губы Михаэлиса, как и Фантомхайва были красные и искусанные, щеки приобрели розоватый оттенок, а тела были все тот в царапинах, то в "поцелуях". Открытое окно позволяло свежему воздуху охлаждать пыл и возвращать частички разума. - Твое желание исполнено? - прошептал Сиэль. - Да, мой лорд, - с некой издевкой произнес дворецкий, положив свой руку на голову Господина. - Тц, чертов демон, - граф нахмурился, после чего, подождав мгновение, рассмеялся чистым детским смехом, какое поместье не слышало так мучительно долго.