Далёко, далёко, за морем...

      Я почти забросил свои исследования, у меня в доме постоянно толкутся люди и я мечтаю заавадить их всех. Я, как никогда, рад сентябрю, когда в доме, наконец-то, станет тихо и я смогу вернуться к своим зельям.       Благодаря записям отца, оставленным мне, я в своих исследованиях, не дающих мне покоя, почти приблизился к открытию, которое заставит говорить о себе весь магический мир.       Кажется, ключ к разгадке таится в Новой Англии, у старого коллекционера-библиофила, с которым я познакомился несколько лет назад. Зная мой интерес к парселтангу, не являющемуся чем-то тёмным и запретным среди магов Нового Света, он иногда предлагал мне книги и свитки, не заинтересовавшие его.       Весной он написал мне и предложил дневник Слизерина. Мне кажется, что он врёт, я с трудом представляю, что дневник этого мага мог сохраниться. Но если это правда, то старый хрыч всё равно не может воспользоваться знаниями, хранящимися там. Видимо, потому и согласен расстаться с ним, он представляется ему бесполезным.       Насколько мне удалось узнать, для того, чтобы его открыть, требуется кровь потомка… Я заинтересовался предложением старого мага и надеюсь на то, что информация, хранящаяся там, поможет мне в моих исследованиях.       В письме коллекционер, расписывая прелести дневника, не забывал упоминать и о прелестях своей дочери-вдовы, давая понять, что ценит не только деньги. Что ж, если у него действительно дневник Салазара, то я возьму его с любым приложением…

***

      Поттеры, наконец-то, собрались домой. До занятий в Хогвартсе осталась всего пара дней, а они ещё не закупили учебники. Во всяком случае, так заявила мне матрона этого кошмарного семейства, думающая, видимо, что мне могут быть интересны их проблемы.       Порт-ключ сработает ровно в полдень. Отправляются они из моего дома, так что нам не надо беспокоиться о Статуте. По моим ощущениям, время остановилось примерно на полдвенадцатого.       Поттер постоянно просит разрешение писать мне письма и выражает надежду, что я буду хотя бы изредка отвечать на них. Его старший сынок о чём-то говорит Риго, тот согласно кивает головой и пожимает ему руку.       Седьмая Уизли что-то тихо выговаривает моему домовику, который, похоже, совсем отбился от рук. Девчонка Поттер бросает расстроенный взгляд на моего сына, сменяющийся на радостный, когда тот подходит к ней попрощаться. Она суёт ему в руку листок бумаги…       Мерлин, отведи от моего сына эту рыжеволосую помесь Поттеров и Уизли. Страшно представить, что вырастет из этой пигалицы. Хотя, приходится признать, что сейчас она уже не выглядит заморышем и может привлечь внимание какого-нибудь озабоченного подростка. Хвала Мерлину, что Родриго взрослый парень и не интересуется малявками, а время и расстояние разведут их в разные стороны.       Мой будущий ученик стоит возле стола и что-то судорожно пытается копировать из книги, взятой, как я догадываюсь, из моей библиотеки. Убедившись, что книга не представляет для меня интереса, отнимаю её и заталкиваю в ближайшую сумку. Пусть уж читает, вернёт через два года…       Старинные часы в гостиной бьют двенадцать раз и с последним ударом Поттеры исчезают из моего дома, что, увы, нельзя сказать о моей жизни.       — Всё, Родриго! Наконец-то всё закончилось! Не тревожь меня, я в лаборатории…

***

      Мои призраки оставили меня… Они больше не приходят ко мне… Я осознал это в тот момент, когда понял, что бессонница вызвана не ими, а обдумыванием ответа на заданный мальчишкой в письме вопрос о свойствах нового ликантропного зелья, недавно изобретённого польским учёным Болеславом Зажевским.       Не знаю, как долго они будут отсутствовать, но мне почему-то кажется, что когда они вернутся, они больше не будут упрекать меня за мои поступки…