Когда

Снова стоит посреди комнаты под светом одинокой люстры. Мальчик со скрипкой в руках. Костюм неудобен, он врезается в кожу, и всё, чего хочется — поскорее уйти. Закричать, закрыться в комнате и смотреть на звёзды, ни о чём не думая и никому ничего не доказывая. Скрипка… Очередное помешательство родителей, не больше. Скучная, неудобная, забирающая всё внимание. В его руках она плачет. Всегда, что бы он не пытался играть, выходят лишь грустные мелодии. Но разве это не повод тренироваться на пару часов больше? Опять. И без того забитый график, в котором и выдохнуть лишний раз не выходит, станет ещё строже. Он ведь и так слишком много спит. «Сыграй нам, Сейджуро!» — каждый раз одно и то же. Фразы меняются, но смысл один: играй до изнеможения, пока руки не отяжелеют свинцом, пока дышать с трудом не начнёшь, пока… Пока мы будем говорить.  — Да этот парень — юный Моцарт! — восхитится тётушка Киочи. Врёт. Даже не пытается скрыть правду. Она не слышала ни единой ноты, лишь мельком глянула на племянника и тут же начала болтать чепуху, не слыша остальных. И эти отвратительные, до ужаса вычурные кольца, врезающиеся в её пальцы до крови. Боже, как артистично она держит руки на весу! Они не слышат друг друга. Лишь говорят. Захлёбываются речами, утопают в самолюбии и говорят. Красиво и слепо, стараясь перекричать других. Как лишенные воды рыбы, отчаянно хватают воздух. На этом «семейном вечере» не пьют чай, не едет домашнюю пищу и по-настоящему не общаются. Они лишь пытаются доказать, что находятся в добром здравии и совсем не собираются на тот свет, оставив свое немалое наследство на радость родственникам-падальщикам. О нет, они ещё не скоро уступят! Все здесь играют по одним правилам. Кроме Акаши, пожалуй. Он только учится. Громче, громче! Живее шевели смычком! Терзай скрипку! Лишь бы только не слышать их лицемерные голоса… Господи, как же он от них устал! От глупых взрослых, играющих в игры без победителей. От глухих и слепых ко всему, кроме себя и собственных целей, кроме денег и признания. Когда ты стал таким же, Акаши? С каких пор ты стараешься уверить всех, что ты абсолютен? Что знаешь всё наперёд? Да ты сам не слишком в это веришь, но роль — сила привычки, стоит лишь как следует срастись со своей новой кожей, которую кроили по чужим эскизам… Абсолютный. Непобедимый. Эти слова очень похожи на те, которые ты пытался заглушить жалобными звуками музыкального инструмента. Даже во время конных прогулок, делая музыку в наушниках громче, даже запирая двери, даже оставаясь позаниматься в библиотеке. Всё это время ты прятался, убегал от громких, глухих голосов, которые до дрожи пронзали душу, ничего не оставляя после себя. Когда та перестал плакать, даже в мыслях, от этого лживого безумия?

С каких пор ты стал Абсолютным?