Отчет

Когда твой парень Мидорима Шинтаро, то ты невольно начинаешь вслушиваться в гороскопы, интересоваться астрологией и совместимостью по крови. Во всяком случае, так думает Такао, по выработанной уже привычке, слушая гороскоп и запоминая, для чего сегодня благоприятный день. Когда твой парень Мидорима Шинтаро, ты начинаешь ненавидеть гороскопы спустя три месяца после начала отношений. Потому что на свидания ходить только в те дни, когда Раки стоят на первом месте. И когда звезды правильно стоят. И еще куча абсолютно ненужной фигни, которая Казунари жуть как мешает. Но он и сказать ничего не может. И не отдает себе отчета, когда рассерженно бьет по подушке. Такао жутко ненавидит себя за эту безвольность, когда слушает нудение Шинтаро про то, что для свиданий и поцелуев сегодня неблагоприятный день. Такао раздражен. Его бесят эти гороскопы, которые всегда все портят. Казунари хочет, чтобы их отношения были нормальными (насколько вообще могут быть отношения двух парней-школьников быть нормальными). Казунари хочет гулять по парку, держась за руки и поедая мороженое. Хочет целоваться во всяких укромных углах и замирать, заслышав чужие шаги. Тогда какого черта он слушает это нудение про гороскопы? - Когда мы закончим школу ты и про наш секс будешь у гороскопов спрашивать? – интересуется Такао, закрывая глаза. - Если мы к тому моменту будем встречаться, - Казунари сжимает кулаки, стараясь не смотреть в отвратительно-прекрасные зеленые глаза. Если мы к тому моменту будем встречаться. Черт, а это и правда больно. Такао не помнит, когда начал целовать девушек, представляя на их месте такого недоступного во всех смыслах Мидориму. Просто подумал, что и так целуется редко, а от такой возможности отказываться нельзя. Девушка была брюнетка, но у Казунари было хорошее воображение, чтобы заменить цвет на зеленый. И секс первый у Такао явно не с Мидоримой был. С какой-то рыжей. Кажется, ее звали Кумико. И снова, в который уже раз, Такао мысленно поменял ей цвет волос, пол, голос и имя. Превратил в Шинтаро. Воображении он всегда был пьяным, раз позволил себе быть снизу. Да и вообще позволил себе с Такао переспать. Тот даже и не знает, как должны встать звезды и на каком месте должен быть Шинтаро, чтобы они наконец-то переспали. Мидорима не знает ни о чем, продолжая говорить о гороскопах, болезнях и погоде. Будто не видит отчаянья на глубине всегда веселых глаз. Такао не хочет – правда не хочет – изменять человеку, которого любит, но не знает, что делать еще. Несмотря на все это, Казунари очень трепетно относится к тому, когда Шинтаро приходит в гости. Он едва ли не моет антисептиком полы и вытаскивает всю пыль. Потому что не дай бог Мидорима заметит грязь. Уйдет же. И плевать, что отношения у них держаться непонятно на чем вообще. Просто Такао любит этого зеленоглазого чудика и держится за него руками и ногами. Когда Шинтаро начинает игнорировать Такао, ему кажется, что так и умереть не долго. И перестает отдавать себе отчет в действиях. Поэтому когда Казунари просыпается в чужой квартире, а под боком у него спят две девушки, он даже не удивляется. Просто аккуратно вылезает из постели, одевается и уходит, надеясь, что не дал тем двоим номер своего телефона. Когда твой парень Мидорима Шинтаро, губы начинают зудеть без поцелуев. А еще тебя начинает бесить, когда этот мерзкий, но такой любимый тип, тебя игнорирует. И Такао полностью отдает себе отчет, целуя какую-то блондинку. И плевать, что позади стоял Мидорима. Такао не помнит, где взял алкоголь. И не помнит, как добрался до дома. Помнит только удивленный взгляд Шинтаро, когда оторвался от той девушки. - Что такое, Шин-чан? – ухмыляясь, спросил Такао. Блондинка ошалело хлопает огромными глазами. – Не думал же ты, что я вечно буду ждать благоприятных дней для поцелуев? - Да как ты... – Мидорима открывает и закрывает рот. А Такао вообще не понимает, что делает - Наверное, нам пора перестать быть парой, Шин-чан. И сейчас Казунари сидит в своей квартире, посреди всего этого мусора и пьет. Он даже не знает что именно. Но после этого напитка на языке остается пряность. И отчего-то она до отвратительности напоминает губы Шинтаро. В дверь вдруг стучат, едва ли не выбивая ее. - Такао, открой мне! – доносится крик. Казунари трясет головой, думая, что это ему показалось и, шатаясь, идет к двери. За ней стоит Мидорима, весь раскрасневшийся. Очки чуть съехали с носа, но он их даже не поправляет. - Зачем ты пришел? – язык с трудом двигается, мгновенно превратившись в какую-то неповоротливую колбасу. - Поговорить, - Шинтаро осматривается и морщиться. – У тебя всегда было чисто. - Я просто убирался, когда ты говорил, что придешь, - Такао смотрит на банку под ногами, подбирая ее и делая глоток. Опять пряность. – Нам не о чем говорить, Шин-чан. Мы теперь не пара, знаешь ли. - Зачем ты это сделал? - Что? - Зачем ты целовал ту девушку? – голос у Мидоримы злой, жутко рассерженный. У Такао что-то в животе скручивает, он, кажется, задыхается. - А что мне еще делать? Ждать, пока звезды встанут под правильным углом и в нужном порядке? И чтобы на это все было полнолуние и Раки на первом месте? – Казунари не замечает, как осел на пол и начинает растирать слезы по щекам. – Я же люблю тебя, Шин-чан. Я же хочу, чтобы у нас все было нормально. Я же хочу гулять под луной, держаться за руки, целоваться каждый день. А вместо этого... – Такао всхлипывает и закрывает глаза руками. Не хочет видеть, как Мидорима поднимется и уйдет. И больше они никогда-никогда не увидятся. Казунари охает, когда его обнимают и притягивают к себе. Такао утыкается носом куда-то в шею Шинтаро. И обнимает его, вцепляется пальцами в рубашку и не отпускает. - Придурок, - вздыхает Мидорима, немного приподнимая голову Казунари. - Шин-чан... – Такао тянется к таким родным и недоступным губам. Шинтаро сам целует его, проведя языком по губе. И Казунари перестает отдавать себе отчего в чем бы то ни было. На следующий день первое, что чувствует Такао, это теплое дыхание куда-то в шею. Казунари разворачивается, глядя в лицо спящего Мидоримы. Чуть улыбается, снова закрывая глаза и отмахиваясь от сознания. Такао, черт возьми, хорошо. - Мне кажется, иногда от гороскопов можно и отступаться, - сонно бормочет Шинтаро. Казунари не скрывает смешка. – Спи, давай. - Да, Шин-чан.