Красный

      Солнце приятно грело спину, ветер ерошил волосы, трепал из стороны в сторону отросшие пряди, которые, наверное, уже давно надо было укоротить. Шум доспехов заглушал птичий гвалт и щебет, которым пернатые восхваляли новый, тёплый день.       Мелкие камни осыпались под ногами, с горохом скатывались по склону вниз. Там, внизу, ослепительно сияла река, неспешно неся свои воды вдаль. Зрелище захватывающее и напоминающее о прошлом, о том, что невидимым грузом давит на спину и плечи.       Которая это уже дорога по счёту? Сотая? Или даже тысячная? Все они так похожи и так различны. С каждым шагом цель незначительно, но ближе.  — Нии-сан, почему твой плащ красного цвета? — дорога была очень длинной, по крайней мере, её край упирался в горизонт, а потому она казалась просто нескончаемой. Справиться со скукой не было никакой возможности, кроме как разговорить старшего брата.  — Я не знаю, — парень безразлично пожал плечами. Что ещё можно ответить, если никогда о подобном и не задумывался раньше.  — А если задуматься? — просто так упускать возможность узнать о старшем брате, давно уже слишком молчаливом и задумчивом, никак нельзя. Ведь сейчас у него хорошее настроение, он даже ни разу не вздохнул и не взглянул на доспехи украдкой, думая, что Ал не замечает этого.       Эдвард фыркнул, переложил чемодан из левой руки в правую, сдул мешающуюся прядь волос, что упорно лезла в глаза. Вот дался же этот плащ Алу.       Красного цвета была кровь в тот самый день, когда они попытались совершить трансмутацию человека, пускай и не удачно. Таким же кровавым стал и алхимический круг, что удерживает душу младшего брата в доспехах. И можно уверенно сказать, что у этого цвета привкус ржавый и солёный.       А запах у него, словно у костра, который оставляет после себя дым, копоть и пепел. Вот и от их дома остались лишь прах, да воспоминания из той, прошлой жизни. Всё уничтожили обжигающие языки пламени, похожие на вихрь из алых, рыжих, багряных красок. И дата, выгравированная на крышке часов алхимика жжётся огнём при малейшем прикосновении к цифрам.       Философский камень - то, чего достичь практически невозможно, но необходимо. И он того же самого цвета. Он впитывает в себя кровь вместе с жизнью чистой и невинной, а возвращает всё это сломанным и исковерканным. Жестокое порождение алхимии. Цвет камня ассоциируется с бессердочностью и эгоистичностью, а ещё с невыполненными пока обещаниями.       Красный цвет. Самый обычный цвет, ничуть не хуже других. В самом деле, стоит ли из-за него так переживать? - Ну, довольно многое связано с этим цветом, — уклончиво, но всё же честно. Красный невидимыми нитями проходит через всю его жизнь и маячит впереди, как нечто неизбежное.  — Ты очень понятно объяснил, братик, — и всё несказанное, конечно, понятно, но мальчик не может сдержать ехидного замечания. Уж лучше так, чем пытаться жалеть брата. Всё равно ведь не поможет это.  — Пойдём лучше скорее, иначе опять на поезд опоздаем, — Цельнометаллический умело переводит тему от опасного разговора.  — Это ты проспал в прошлый раз, а не я, — замечание вполне справедливое.  — Мог бы и разбудить, — алхимик потягивается до хруста в спине и жмурится от солнца.       И в этом весь нии-сан. Он всегда несёт всё в себе, словно станет слабее, если расскажет об этом хоть кому-нибудь. Ну, однажды Ал всё равно его разговорит, они ведь одинаково упрямы.