Стань моим смыслом

» Мой дорогой дневник, с сегодняшнего дня только ты — мой верный друг, и единственный, кому я выскажу все, ведь больше у меня друзей нет, и никогда не было! А поговорить хочется; хочется высказать ту боль внутри меня, накопленную за годы жизни без друзей, без должного внимания со стороны мамы и отца. Единственным человеком, который заставлял меня жить дальше, не терять смысл моего существования, был мой любимый брат, Джереми, который всегда понимал меня и поддерживал, когда мне это было действительно нужно. Он мог часами успокаивать меня и вызывать на моём унылом лице улыбку; Он был настоящим, искренним человеком, чистым, открытым и добрым, и мне казалось, никто и ничто не отнимет нас друг у друга. Я ошиблась… Больше его нет. Нет рядом… Нет совсем… Ровно, как нет и родителей, нет семьи, больше нет никого. Боже, как больно это осознавать… Мост Виккери навсегда забрал у меня тех, с кем можно поговорить, на чьем плече можно по-плакать. Река отобрала у меня тех, кто меня поддерживал, отобрала у меня смысл моей жизни, потопила всё, что только могла потопить! Искалечила меня! И теперь, сидя на этом самом мосту, я понимаю: мне больше не за чем жить! Я даю старт… Ровно 62 дня, и я сброшусь с моста Виккери; ровно через 62 дня я уйду на дно к моей семье; ровно через два месяца моя душа отделиться от тела, и уйдёт в мир иной, туда, где теперь находятся мои близкие люди… » Над мостом Виккери шумит ветер, обрывая с деревьев осеннюю листву. На железных опорах моста, сжав в руках блокнот, в кожаном переплете, сидит девушка, и смотрит вниз, в пучину реки, пытаясь разгледеть там знакомые навсегда ушедшие лица. Эта девушка — Елена Гилберт. Три дня назад, машина, в которой находились ее родители и младший брат, врезавшись в бетонные ограждения, и перевернувшись, слетела в воду, унося на скорости под двести, жизни всех Гилбертов. Из всей семьи в живых осталась только она. Из-за ссоры с родителями, Елена не поехала с ними на вечеринку, предпочтя запереться в комнате, обнимая свой дневник и большую подушку. Последнее, что она слышала — слова брата: «Я оставил адрес на столе, приезжай к нам, я буду рад». Тогда она ничего ему не ответила, заранее решив для себя, что никуда не поедет. Если б только Елена знала, что все случится именно так, что всей семьи не станет в один миг, она бы ни за что не ссорилась с родителями, она бы столько всего рассказала брату, прежде чем за ним закрылась дверь. Слишком много «бы»! Как, порой, дорого стоят наши ошибки. А ведь осознание приходит только тогда, когда тяжёлым грузом сваливаются последствия. Елена только теперь понимала речь матери: «Имея не ценим, потеряв плачем»; «Жить нужно только в настоящем, ведь будущего может не быть», … И вместе с пониманием прихожила жуткая ненависть к самой себе. Девушка винила во всем только себя, будто это она столкнула машину в реку. Ненависть зашла вплоть до того, что девушка решила — только смерть очистит ее совесть! POV Елена Это будет холодная осень, теплой осени больше не будет, ведь никто не согреет меня, не приласкает, не обнимет, не позовет на чай! А ещё — это моя последняя осень, последний раз, когда я буду смотреть на дождь, и собирать листья в парке! Эта осень станет концом моей жизни! Я это твёрдо решила. Через два месяца я убью себя! Интересно, а умирать, это больно? Или когда ты умираешь, ты не чувствуешь, что умер? Быть может, это и вовсе приятно, когда твоя душа парит в воздухе, отделившись от тела? Одно я знаю точно: это куда менее больно, нежели терпеть всю душевную боль потерь! »-» на »-» даёт »+», может, здесь так же? Как же мне этого хочется: уйти туда, откуда не возвращаются, чтобы никогда не ощущать этой боли! Уже два часа ночи. Я убираю свой дневник в большую сумку, висящую через плечо, и хватаясь руками за холодный металл, прыгаю вниз. Когда ноги касаются земли, я выдыхаю и осматриваюсь. В машине спят двое из полиции. Они стоят тут третий день, но так ничего и не делают. Хотя, что тут сделаешь? Тела подняли со дна (Я до сих пор помню, как меня вызвали на опознание), в деле написали «несчастный случай», теперь же они просто стоят тут для патруля. Я косо смотрю в их сторону, и стараюсь скрыться, пока те не пристали с вопросами и проверкой документов. Мимо проносится машина и я взмахиваю рукой, прося остановиться. Водитель давит на тормоз, машина со свистом останавливается чуть впереди меня. Я подбегаю к нему, и когда он открывает окно, спрашиваю: — Подкинете в центр? Я скажу адрес! — тот утвердительно кивает головой, — Да, садитесь. Я прыгаю в машину, и мы уезжаем, оставляя позади Виккери. Конец POV Спустя пол часа машина тормозит у дома Гилбертов. Елена кидает водителю мелкие монеты и убегает в дом, ни говоря ни слова. Заперевшись в своей комнате, она падает на пол в углу, обхватывает руками колени, и ее душа вновь взрывается криком отчаяния. Елена бьется в истерике, стуча кулаками по полу и по стенам, по ее щекам катятся слёзы, пустота разрезается криками, девушка не контролирует себя, даже не замечая того, что разбудила окрестный квартал. *** Солнце уже высоко над горизонтом. Елена лежит на полу, поджав под себя ноги. Девушка всю ночь проплакала, и уснула лишь под утро, по этому вот уже полдень, а она ещё спит. Лучик света пробивается сквозь занавески в комнату, и тут же добирается до глаз Елены. Девушка мычит сквозь сон, но все же разлепляет веки, зевает и протягивается. Немного поморгав, Гилберт тянется к своему дневнику. Распахнув уже изрядно потрепанную тетрадку, она выводит на странице: «Вот и наступил новый день. Ещё один никчемный день, прожитый мною зря! Остался 61 день». Елена запрокидывает голову, шумно выдыхая из лёгких весь воздух, захлопывает тетрадь, и отталкиваясь руками от пола, встаёт на ноги. Девушка только слегка поправляет одежду: чёрные джинсы и того же цвета кофту, убирает волосы в пучок. После этого, девушка одевает на шею кулон с фотографией семьи внутри, и выходит из комнаты, направляясь на кухню за кофе. Спустя минут 5 раздается звонок в дверь: — Открыто! — кричит девушка, но никто не входит, и даже не открывает дверей. Елена всплестнула руками: «Что не понятного в моем ответе?», и бросив приготовление бодрящего напитка, пошла к двери. Девушка была удивлена, когда открыв двери, на пороге никого не оказалось. Только радужный конверт с почты. Гилберт подняла его и развернула письмо: «Мисс Елена Гилберт, приглашаем Вас на вечеринку, посвященную дню основания города. Вечер состоится в следующее воскресенье в 18 часов. В 23 часа будет праздничный салют» Девушка уже было хотела порвать послание, но на обратной стороне была приписка, почерком Джереми (похоже приглашения писали ещё до аварии): «Елена, я знаю, что ты не любишь эти вечеринки, но эта вечеринка от нашей семьи. Мы бы были рады твоему визиту». — Хорошо, Джер, я приду, ради тебя, раз ты просил — шепчет Елена, закрывая дверь, и возвращаясь в дом. Когда дверь щелкнула, и закрылась на замок, девушка упала на колени в прихожей, отползла в угол, и прислонилась к стене, сжимая в руках письмо: — Я люблю вас, мои родные… — шепнула она в пустоту, не замечая подступивших к глазам слез. *** — Дом, милый дом, — насвистывал брюнет, толкая двери особняка Сальваторов. Парень не был здесь очень давно, где-то около ста лет, и, не думайте, это не образное выражение, а вполне себе реальная цифра. Для обычного человека это покажется странностью, но не для Деймона Сальваторе, ведь он вампир! Внутри старинное здание не изменилось. Все то же самое убранство, без каких-либо изменений. Разве что, пять по углам и на полках, это, это дело на минут сорок максимум, да и кто сказал, что нужно убиратьвесь особняк целиком, ещё и в одиночку? Засунув пальцы рук к карманы своих джинсов, Деймон обошел свой дом, и с довольным лицом уселся на диван в библиотеке. Напротив уютного кожаного дивана располагался камин, который Сальваторе тут же приметил, и счел нужным в скором времени разжечь. Осмотрев комнату, на столике рядом с камином парень приметил стакан. Взяв его в руку, другой рукой Деймон достал из кармана своей куртки флягу, в которой был изысканный виски. Налив ароматный алкогольный напиток в стакан, парень с наслаждением опустошил его. «И все-таки, дома лучше, чем везьде», — подумал парень, — «Но не мешало бы пообедать», парень цокнул языком, и заставил себя подняться. Ещё раз осмотрел помещение, и накинув на плечи кожанку, вышел на улицу. За дверями дома дул сильный северный ветер, срывал с деревьев листву, а с проходих капюшоны и шляпы. Деймон двинулся к окраине города, как вдруг рядом с ним оказалась девочка, лет тринадцати: — Приглашаем на день основания! — протороторила она, всовывая в руки парня брошюру с рекламой и адресом места проведения. Сальваторе на раздумывая запихнул бумажку в карман: — Спасибо. Жаль, это будет последнее, что ты услышишь в своей жизни! — парень изогнул губы, а потом переменился в лице: глаза почернели, к венам на лице поступила кровь. Девчонка сглотнула и хотела было бежать, но Деймон был куда быстрее. Отшвырнув девочку к стене, вампир в миг оказался перед нет, обнажил клыки, и впился в шею своей жертве. Горячая кровь хлынула из артерии прямо в рот парня, мгновенно придавая ему сил. Высосав из уже бездыханного тела девочки всю кровь, Деймон оторвалсяот плоти юной красавицы, и огляделся: ему надо было найти место, где спрятать труп. На найдя подходящего места, парень подхватил тело, словно пушинку и с невероятной скоростью отнес его в лес, бросив в каньоне. Вернувшись в центр Мистик Фоллс, он, как ни в чем не бывало, стал прогуливаться по улицам, чувствуя внутри прилив сил и энергии. Запустив руку в карман, он нащепал брошюру с приглашением: «Хм, вечеринка в честь основания города. Алкоголь, фуршет, куча пьяных людей — потенциальных жертв. К тому же надо узнать, с кем. Теперь под боком придётся жить. Отличные поводы посетить этот вечер. Он обещает быть для меня не самым плохим в истории»