* * *
— Роуди, тут такое дело… — Ага. — Что это за звук? — Я на задании. Ну знаешь — парочка-другая ракетных установок, сотня-другая боевиков, пушечные залпы. — Ты дышишь, как чихуахуа-астматик. — Как незатейливо. — Затраханный чихуахуа-астматик. — Боже, Тони. Что случилось? — Вот чисто теоретически, что если… — Блять! — Роуди? — Искусственные стабилизаторы полетели. Так о чём ты? — Вот чисто теоретически. Сколько времени мне могло потребоваться на разжигание межнационального конфликта, и как сильно премьер-министру Китая нравился его личный самолёт?* * *
Компьютер думал двоичными кодами — нули и единицы. Ничего такого, чего Старк не мог бы разгадать, логически препарировать, разложить по полочкам и при необходимости собрать вновь. Он мог раз за разом разбирать и собирать Дубину, переписывать и дополнять код Джарвиса и перекраивать одного Марка за другим. От этого Дубина не переставал быть Дубиной, Джарвис всегда оставался Джарвисом, а каждый последующий Марк был лучше предыдущего. С людьми было иначе. Человеку нельзя вскрыть черепную коробку, исправить очередной баг, заменить одну материнскую плату другой, отладить программу и выпустить в народ до следующей поломки. Одни люди походили на крутую операционную систему в старом корпусе и с дерьмовой оперативкой, другие сверкали новеньким железом, но висли как ITS в конце шестидесятых, а третьи щеголяли логотипом Vista на лбу, и этим всё было сказано. К ним не прилагалось инструкции по эксплуатации. И если с машинами Тони обходился и без неё, то некоторым людям она была необходима.* * *
— О! Свечи, вино, не подгоревшее мясо… У нас праздник? — Так. Всего лишь четырнадцатое сентября. — Битва при Винчестере? Андерсон додумался запихнуть в пишущую машинку ленту? Дункан повесилась на шарфе? Или, нет, постой… Киттинджер? — Знаешь, Тони, иногда я вот настолько близка к твоему убийству. — Нет, у нас ещё есть прусские феодалы, но… Чёрт. — Да. — Пеп, ну не дуйся, я и о своём дне рождения помню не каждый год, а это… — Меня поздравил Роуди. Хэппи. Брюс, Наташа, Клинт, Стив. Прилетал Тор — подарил ящик золота и каких-то космических камней… — Пеп. — Звонила Кристин Эверхарт. Ещё несколько журналисток и бывших и нынешних моделей Maxim. Парочка генеральных директоров, политиков, военных… — Пеппер. — Тони, когда день рождения Джарвиса? — Девятое февраля, но это не имеет никакого… Я всё понял, Пеппер, пожалуйста, положи нож!* * *
Некоторые люди болтались на шее мёртвым грузом, как блок питания размером с фольксваген. Но если его Тони мог уменьшить до размеров вполне компактного арк-реактора и безбоязненно вставить в грудь, то подобные эксперименты над людьми, вероятней всего, карались бы законом. Обществом, моралью и совестью. Есть, конечно, частицы Пима, но ну их к чёрту — и Хэнка, и его муравьёв. Кроме того, люди у сердца — идея плохая. Курицей, несущей золотые яйца, он уже побыл. Ему хватило. Некоторым (многим) людям — нет.* * *
— Бартон, не стоит обижать Бриноки. — Парни, хватит засорять… — И почему никто не боится обижать думботов? — Потому что думботы не выдергивают другим руки, когда проигрывают, а Бриноки это делает. — Старк, Бартон, либо вы сейчас же… — Ой, ладно, Кэп! Это из… — Я знаю откуда это! Хватит. Засорять. Эфир. — Да прибудет с тобой сила. — О великий Оби-Ван Кеноби [1].* * *
Вся проблема с людьми заключалась в доверии. С машинами — если, конечно, на них не стоял штамп Хаммер Индастриз — об этом переживать не приходилось. Фьюри вот так лишился глаза, Старку же вытащили сердце. Подобное всегда случалось внезапно, такое было не предсказать. Какая-нибудь миловидная старушка сжимает своими морщинистыми ладонями твои руки, шустрый пацан просит потрогать доспех, маленькая девочка виснет на шее и тут… БАХ! Секунду назад ты был просто патентованным и привилегированным идиотом — сейчас ты распятый за собственную глупость идиот с кишками поверх брони. Суровая правда, после такого трудно жить и ещё труднее — доверять, но он сам выбрал этот путь. Сам построил себе новое сердце, броню и Джарвиса — людей вокруг ему выбрать не дали. Но что если (только «если»!) «по независящим от него обстоятельствам», «без чёткого понимания с их стороны», «совершенно внезапно», «вдруг» и «вне рамок его картины мира» и есть то самое прекрасное, что отличает окружающих его хороших людей от машин? Не в лучшую или в худшую сторону, а просто — отличает? Что если случайность уравнивает первых со вторыми? Что если оба слова писать с заглавной буквы?* * *
— Джарвис? — Сэр? — И нечего так удивляться. — Восемь часов утра — я слегка изумлён. — Ты слегка прихренел, Джей, признай. — Интересная формулировка, сэр. Мои лингвистические настройки вряд ли позволят мне её воспроизвести, однако, рискну предположить, что она в данном случае уместна — восемь часов утра. — Эй! Иногда я встаю вовремя… — Поверьте, сэр. Не встаёте. — Общение с Пеппер не идёт тебе на пользу, знаешь, да? — Феномен эмоционального заражения. — Что? — Что?* * *
Если писать оба слова с заглавной буквы, то в жизни Тони Старка сосуществовали Машины и Люди. Или Люди и Машины. Терпели, едва держали себя в руках, друг с другом смирялись и друг до друга снисходили. И те, и другие в жизни Тони Старка это умели.