Пленники

Сердце колотилось о грудную клетку как сумасшедшее, щеки огнем горели и самое ужасное, это небывалое возбуждение, которое ломало в щепки мои убеждения. Месяцы я потратила, чтобы обрести относительный душевный покой, вырвать из головы мысли о нем… И вот теперь, Адриан снова, словно торнадо, ворвался в мою жизнь, сметая на своем пути логику и здравый смысл. Я до сих пор чувствовала на губах вкус его поцелуя, такого страстного, пьянящего… Так, стоп, хватит! «Возьми себя в руки, размазня!» — прикрикнула я мысленно на себя. Этот мужчина опасен, и не только для физического существования, но также он опасен для моей души и моего сердца. Дерьмо! Трижды дерьмо! Как никогда, в жизни я радовалась, что сестренка убежала покорять бутики и не видит моего состояния. Все мои чувства и эмоции находились в смятении, и я просто не знала, как мне быть. Я умудрилась «заболеть» мужчиной, который глубоко и неизлечимо «болен» другой. Даже спустя столько лет кроме нее ему не нужен никто. Господи, и за что мне это? Ситуация усугублялась тем, что мы находились в маленькой квартире, где просто невозможно не сталкиваться друг с другом. Может, мне позвонить Стейси и попроситься пожить у нее, пока он тут? Ага, и показать свою слабость. Ведь даже непроходимый идиот поймет, что это обычное, трусливое бегство. К тому же, я не могу оставить их с Эми вдвоем. Несмотря на всю подстраховку, мало ли… При одной только мысли об Эми и Адриане в постели из легких вышибало весь воздух. Охватывала жгучая ярость, разбавленная болью. Что это за эмоции? Ревность? Вот только ревновать его я не имею ни малейшего права. Он не мой. Никогда им не был и никогда не будет. Блядь! Да я совершенно чокнутая! Мне срочно нужна помощь психиатра. Иначе, как объяснить, что я тут сижу и умираю по своему мучителю? «Стокгольмский синдром» во всей красе, не иначе. Ощущая себя ничтожной трусихой, я несколько часов к ряду сидела в комнате и носа не высовывала. Жуткая злость на себя и свои реакции, и мужчину в соседней комнате пожирала меня изнутри. Это моя квартира, а я сижу тут и боюсь лишний шорох издать. Дожила. Стук в дверь мне показался невыносимо громким. — Криста, ты так и будешь там сидеть? — услышала я голос источника моих мук. — Открой дверь, нам надо поговорить. Нам надо поговорить — банальная фраза, которая, как правило, не подразумевает ничего хорошего. Но, тем не менее, я открыла эту злосчастную дверь, и, как мне показалось, с вызовом уставилась на мужчину. Адриан молча вошел и сел в кресло. Вид у него был задумчивый и совсем не веселый. — Послушай, то, что произошло… — он запнулся, подбирая правильные слова, — я просто хочу, чтобы ты меня правильно поняла… — Я поняла тебя, — перебила я, — ты пришел сказать, что этот поцелуй был ошибкой. Я согласна с тобой. Мне не хотелось слышать эти слова от него, даже произнесенные мной, они ранили. — Просто я не хочу, чтобы ты питала ложные надежды на мой счет, Криста. Я люблю Сару и всегда буду любить только ее. В этот момент мне хотелось испариться, умереть на месте. Его слова были хуже любого удара. Я знала это, знала и не тешила себя иллюзиями… ну почти, но слышать их вот так, от него… Это слишком невыносимо. Ужасно хотелось забиться в угол и рыдать там в голос. — Когда я отпустил тебя, то наговорил много гадостей, за которые хотел бы извиниться. Ты — хорошая девушка, красивая, умная. Все при тебе, и я уверен, в один прекрасный день ты встретишь своего мужчину, которого полюбишь, и который ответит тебе взаимностью, но это не я. Хватит! Хватит! Хватит! Я больше не могу! Неужели ты не понимаешь, не видишь, как я умираю от каждого твоего слова? Просто уйди и не мучай меня… — Надеюсь, ты это понимаешь и не будешь чего-то ждать и надеяться. Не хочу, чтобы ты в меня влюблялась. Это не нужно ни мне, ни, в первую очередь, тебе. «Не хочу, чтобы ты в меня влюблялась…» — слова эхом отдались в голове. Влюблялась… Боже! Боже милостивый! Да это уже произошло! Поздно… Слишком запоздалое предупреждение. — Потому что я никогда не смогу тебе ответить. Я не полюблю тебя. Может, и хотел бы, да не могу. А случившееся… Это… Это просто физиология. Обычное сексуальное влечение, не более того, — закончил он, наконец. Я смотрела на его такое прекрасное лицо. Черные, чуть вьющиеся волосы, яркие голубые глаза, красивые губы, которые недавно так горячо целовали меня… Все это стало мне родным, и, вместе с тем, никогда не станет моим. Искренне, совершенно искренне, я не понимала, за какие грехи мне эта мука. Почему из всех мужчин, которые встречались на моем пути, я полюбила именно его? Этого холодного, жестокого, замкнутого тирана. Человека, который причинил мне просто море боли душевной и физической. Который насиловал и пытал меня, который два месяца держал меня в заточении. Как такое могло произойти? Когда это случилось? — Адриан, — тем не менее, сказала я, и голос мой был поразительно ровным и спокойным, — ты конечно произнес мне занимательную лекцию, но твое беспокойство не обосновано. Ты у меня, конечно, вызываешь много эмоций и желаний, но они далеки от романтических, так что не парься. — Вот и славно, — облегченно выдохнул мужчина. Он ушел, а я скатилась по стенке, не в силах справиться с собой. Из глаз ручьем лились слезы, а из груди рвались рыдания. Я до боли закусывала кулаки, пытаясь взять себя в руки, но и дать волю эмоциям не могла, ведь источник моей боли сидит за стенкой, не подозревая о буре в моей душе. Уйти. Бежать. Хоть ненадолго. Со скоростью света я переоделась в уличную одежду, а пудра скрыла покрасневшее лицо. — Мне нужно отойти по делам, — сказала я, заглянув в комнату. Мужчина читал какую-то книгу, оторвав взгляд от текста, он лишь коротко кивнул и сказал: — Хорошо. Опасаясь, что Адриан из окон может увидеть меня, я обычной походкой шла прочь и, как только скрылась из поля зрения собственных окон, почти побежала. У меня не было конкретной цели, я понятия не имела, куда иду, пока, в итоге, устав, не села на лавочку в каком-то безлюдном, мрачном дворе. И вот сидя на облезлой лавочке, я, наконец, смогла позволить выход своим эмоциям. Мне было плевать, что кто-то может меня увидеть. Я рыдала в голос, горько и надрывно как никогда в жизни. Сколько раз я видела, как люди убивались от неразделенных чувств, и всегда считала, со мной такого точно не случится. Как говориться — никогда, не говори никогда. Проклятый Адриан Джонсон! Зачем ты снова появился в моей жизни? Зачем вернулся и разрушил мое спокойствие? Ты столько раз пытался меня сломать, и, поздравляю, у тебя получилось. Я сломлена, раздавлена, убита чувствами и эмоциями, кипящими во мне. Безысходностью ситуации в целом. Помню весь ужас, который испытывала, слушая о событиях жизни мужчины, случившихся девять лет назад. Помню, как сжималось сердце от жалости по отношению к погибшей такой страшной смертью девушке. Но сейчас… Сейчас я ее ненавижу. Ненавижу всем сердцем за то, что даже спустя столько лет, она все еще держит его. За то, что только она в его сердце. За то, что из-за нее у меня, да, наверное, ни у кого вообще нет шансов на любовь Адриана. Я понимаю, что это глупо, но горечь и обида слишком сильны. Они душат, ломая ребра. Мне не хочется испытывать к нему этих чувств. Он их не заслужил. Я хочу ненавидеть его, но не получается. Почему, почему я такая идиотка? — Криста? — услышала я знакомый голос, передо мной стоял Фред. Что он тут делает? — Что ты тут делаешь? Образ парня расплывался из-за стоящих в глазах слез. — Что с тобой? — испуганно спросил он, заметив мое состояние, — Тебя кто-то обидел? Только скажи, и я… — Все в порядке, Фред, — шмыгнула я носом. — Никто меня не обижал. — Ага, а почему ты тогда тут ревешь, как будто кто-то умер? — спросил парень, сверля меня взглядом. — Потому что дура, — я постаралась улыбнуться сквозь слезы. — Не хочешь рассказывать, да? — понял он. Я лишь кивнула. Фред ласково обнял меня, и я впервые не стала противиться. Объятия парня не кружили голову, не сносили крышу, и сердце продолжало биться ровно, но они были теплыми и успокаивающими. Возможно, именно это мне и нужно? Может, хватит ждать прекрасного принца, а пора оглянуться вокруг, обратить внимание на тех, кто рядом? Фред проводил меня до дома, и я была искренне ему благодарна. Его появление спасло меня от лишних слез и отчаяния, заставило заметить, что мир по-прежнему существует и движется вперед. Он давал мне именно то, чего я так жаждала сейчас, а именно чувство покоя и умиротворения. Возможно, это и есть судьба? Может, Фред мне послан Богом, чтобы забыть кошмар жизни, по имени Адриан Джонсон? Когда я вернулась, Эми была уже дома и смотрела телевизор. Адриан спал. При виде его сердце болезненно сжалось. Ну, уж нет. Хватит. Больше никаких слез. Скоро он отсюда исчезнет, и покой ко мне вернется, а сейчас нужно держаться и избегать лишних контактов с ним. Так же неспешно прошло воскресение. Когда Эми предложила пойти погулять по городу, я с радостью ухватилась за эту возможность, все лучше, чем сходить с ума в одиночестве рядом с ним. В понедельник у меня была работа, где сама работа, как и коллеги, помогли отвлечься немного от тревожных мыслей. Я больше не шарахалась от Фреда, как от чумы, и всерьез подумывала согласиться в будущем куда-нибудь с ним сходить. Надо налаживать свою жизнь, и это первый шаг, надеюсь, верный. Вечером мы втроем тихо поужинали, изредка перекидываясь бессмысленными фразами. И мы с Эми ушли в мою комнату, в общем, я делала все, только бы не оставаться с мужчиной наедине. Негромкий стук в дверь отвлек меня от просмотра телевизора, время было около часу ночи, какого лешего ему не спится? — Ну чего тебе? — спросила я с порога. — Ты вообще время видел? — Видел, — кивнул Адриан. — Я пришел сказать, что завтра с утра уезжаю. Майкл звонил, говорит - дело сделано, сказал подъехать утром. — Понятно, — коротко сказала я, не понимая, что чувствую от этого известия: радость, что, наконец-то, моя квартира вновь станет моим убежищем, или расстройство, что он уезжает, и его физиономия не будет мозолить глаза? — Я уйду, как только проснусь, и чтобы не будить вас, хочу сказать спасибо, что выручила. Я, правда, очень благодарен, и если тебе что-то надо… — Нет, мне ничего не нужно, — отрицательно покачала я головой. — В общем, еще раз спасибо. Завтра я уеду и обещаю, больше не потревожу тебя и не появлюсь в твоей жизни. С этими словами он скрылся в комнате, а я чувствовала, что сейчас упаду. Утром рано он уйдет, и я больше не увижу его. Никогда.