Ниа лежала на полу и тихо стонала. Какое-то время она была очень оптимистично настроена и радовалась настоящему положению дел, но вдруг что-то из прошлого нашло на неё и перепахало весь её приподнятый настрой. Картина продвигалась, краски слушались, но она внезапно бросила всё, стянула покрывало на пол и распластавшись на нём ощутила всю кошмарность своей безысходности. «ОН» был не тем, о ком она думала в своих мечтах, Какаши оказался сложнее и понятнее, ближе и опаснее.
Она в ловушке. Сама себя загнала в ловушку чувств и теперь её ничего другое уже не ждёт. Странный и неуместный страх и вот её мучает нечто тёмное, сжирающее изнутри. То ли это от Хатаке она переняла, это могло быть и его – что-то, что она тихо и незаметно вытаскивала день за днём, когда он не замечал. Его эмоции пугали её и одновременно успокаивали. Она боялась слишком хороших людей больше, чем тех, чьи тёмные пятна ей были заметны и понятны.
А его тёмные пятна в душе молниеносно впитались в неё, она даже пожалела о некоторых своих желаниях. Это было не малодушие, но сказочно тяжко и ужасающе одиноко. Ведь он совершенно не тот человек, который будет считать её «единственным светом в окошке», он вообще никогда не будет близок до конца, только если в очень необозримо-далёком будущем, когда весь мир сможет измениться и приобрести неожиданные качества.
Он весь был пропитан смертью, а она слишком тонко чуяла её запах. Сейчас она перекрыла все свои эмоции от него – такое умение она скрыла, вернее, просто умолчала, чтобы не вызвать подозрений и расспросов.
Мысли о нём перестали быть радужно счастливыми, ей чудился многоцветный и переливающийся всеми цветами серого призрак прошлого. Как же ей хотелось бы ощутить его улыбку и свет. Но совсем другое представлялось ей, когда она вспоминала о его внутреннем я. Сколько бы она не пыталась забыть, отвлечься, исправить, но чувство собственной беспомощности убивало.
Она не покажет виду, не скажет ничего, не задаст вопросов, но белее никогда она не сможет надеяться на что-то другое. Исхода, свободы от него не будет. Слишком они похожи и слишком уже сцепились своими бедами, которые сближают и сращивают людей посильнее общих радостей.
Валяясь на полу и корчась от невидимой боли, она хотела выпустить это и не стеснялась слабости. Скоро он вернётся, и она будет сильной, красивой, всей «такой для него и перед ним», а сама будет так же одинока и покинута, потому что он даже себе не доверяет, не то, чтобы кому-то… И дело даже и не в доверии, а в отсутствии понятия, знания, примера, чего угодно, но способного научить любви. Только сталь побед и бетон долга, цемент правил и дерево безразличия. Жёсткость… Она проявляется во всём, в каждом его движении души.
Она перевернулась на живот и раскинула руки и ноги, обнимая мысленно весь мир, стараясь помнить о всём масштабе всемирных страданий и утешая себя несоизмеримости своих треволнений и вселенской скорби в общем.
Ну подумаешь, нашёлся человек, которому она чувствует себя принадлежащей, ну не нравится ей это до чёртиков, а что нового то? Обижать он её не будет ничем кроме своей холодности, физически она скорее в безопасности, чем когда-либо, со времён жизни под крылом Такетори-сенсея. Жить можно, хоть и грустно.
Теперь она перекатилась на спину и закрыла глаза – пол был жёстким и лопаткам было больно… Стоило бы лечь на кровать и постараться забыться сном, но нет. Ей хочется усугубить свою эмоцию и разобраться с ней, глядя себе в глаза, своему пугливому я, своей женской мечтательной сущности и своим жадным желаниям.
«Страдания - следствие желаний» - вот в чём суть. Она хочет большего, чем имеет.
А что она имеет?
Назвав себя глупой, Ниа встала с пола, резко прекратив свои мучительные изыскания.
«Безальтернативность? Чушь! Я принадлежу себе, и я буду жить всегда внутри себя самой, и я буду выбирать свои чувства сама. Никто не обязан меня любить, никто не должен меня ценить и никому не утешить меня лучше, чем я сама…» - и эта её личная правда сделала последние пару часов муторного наваждения рассеявшимся облачком.
Мужчина в её жизни не сможет ей уже ничем навредить. Её ловушка – её же выдумка и иллюзия. Ей всегда помогало - если что-то накрывало тревожное, то нужно было погрузиться полностью в пришедшее и осознать всё! Она тоже умеет быть бесстрастной.
Осознала, теперь можно и убраться. Уборка – вот лучшее занятие для отвлечения себя от себя. Смешно, но действенно.
До самого вечера она мыла и скребла, вытаскивала всё ото всюду и перетряхивала, перестирывала, проветривала, раскладывала, протирала… Каждой вещи было уделено море люби и океан заботы.
Но она так и не сняла свой щит, чтобы Какаши не почувствовал ничего из её внутреннего мира, ни-че-го-шень-ки, ни малюсенькой эмоции, ни крошечного флюида.
Неожиданно она уловила его условный знак – отозвалась и опять затихла.
Нечего его "перекармливать". Но что-то её насторожило, и она продолжала вслушиваться, ожидая чего-то ещё. Тут-то и пришла его злость, от чего она возникла она не смогла бы понять никогда. Но тут бездействовать не стоило – слишком внезапна и ярка эта вспышка. Даже не похоже на него, совсем не похоже. Во время боя он спокоен, почти, во время обычной жизни – всё разнообразие тоже очень условно. Но сейчас он просто адски разозлился.
Ниа собрала чистой энергии и послала ему её столько много, чтобы это в самом крайнем случае стало волной, чтобы количество превратилось в качество. Вроде получилось.
Что это было, она не спросит, не будет ничего спрашивать у него никогда – дала себе слово и решила начать писать дневник. Вот так странно и спонтанно, чтобы заиметь новую привычку на последующие годы жизни, вот так она всегда принимала решения. Будет записывать свои предположения и потом искать ответы, отследит ход жизни дальше и сделает выводы. Тем более, что она некоторые вещи забывает, а с дневником будет проще вспоминать. Странный выход.
Белёсый вечер сменился густыми сумерками. Ниа вспомнила про приглашение на ужин и засобиралась пройтись в магазин. Быстренько оделась и вышла. Перед закрытием можно было удачнее закупиться, цены можно было сбить или взять что-то скоропортящееся, что она потом как-то приготовит и оно, уже приготовленное, пролежит дольше. Её практичность зашкаливала. Что-то она искала для их будущего совместного ужина, а что-то – просто впрок, чтобы не заниматься покупками несколько дней. Хотелось заниматься картиной и не отвлекаться ни на что.
Неспешно переходя от места к месту она сделала все покупки и всё так же меланхолично неторопливо вернулась домой. Свежий воздух подействовать отрезвляюще и, войдя в сверкающее после уборки жилище, Ниа уже не чувствовала своего дневного отчаяния.
Так хотелось музыки ей в этот момент, как никогда. Почему бы ей не научиться играть на чём-нибудь? Как-то она раньше не задумывалась об этом. А и правда? С такими размышлениями Ниа разобрала покупки и занялась стряпнёй. Она уже знала всё будущее меню и нужно было некоторые овощи замариновать, впрочем, как и мясо для жарки. Оно полежит ночь в маринаде и будет просто особенно, незабываемо вкусным.
Руки ловко перебирали кусочки, заботливо складывали, мыли, что-то сыпали. Привычное и любимое действие. Как хорошо, что ей всегда есть, чем заняться.
Она начала готовиться к их новой встрече. Морально – она была не готова, но вот всё остальное она сделает безупречно. По её расчётам, долго его ждать не придётся, ну день, ну два максимум. Может ей всё почудилось, про ловушку, может это был просто приступ паники от слишком многих впечатлений? Вот сейчас закончит готовить и пойдёт в комнату, сядет и напишет первую запись в дневник. Куда писать у неё есть, не даром она позарилась на красивую записную книжку с огромными жёлтыми хризантемами на обложке. Просто так ведь купила и теперь есть ей применение – просто чудненько!
Ниа не знала, что Какаши уже в Конохе, но догадывалась. Помня про условленный знак, можно было расслабиться и заниматься самой собой, своим внутренним покоем и комфортом.
***
Какаши вернулся домой, ему нужно отдохнуть и продолжать жить в новых условиях игры с миром. Пора. Для начала он выспится и выяснит про дальнейшие задания. Когда и что ему ещё поручат и когда он сможет… Он думал о приглашении на ужин. Нужно бы зайти к Ниа и поздороваться, вроде, и про ужин уточнить. Это было здраво и правильно, но он почему-то замялся и перевёл мысли на работу. Кто-то за ними следил, а они так и не выяснили кто. Нужно встретиться с Джирайей ещё раз. Интересно, он уже ушёл или ещё в Конохе? Завтра он узнает у Цунаде-сама.
Оказавшись дома, Какаши завалился спать и даже не ужинал. Свиток тихо и послушно лежал на своём месте и не просился развернуть и читать дальше.
«Потом почитаю, сейчас мне нужно о своей жизни подумать» - решил Хатаке и повернувшись на бок мирно заснул, как ни в чём ни бывало, как засыпают сытые младенцы и измотанные тяготами взрослые.
Утро. Какаши пьёт чай и беззаботно смотрит в окно, не думая ни о чём, только планируя и предполагая. Молча пьёт чай, так как поговорить то ему в его одиноком жилище и не с кем, но он не жалуется. Сегодня он рассчитывает на ужин. Значит сейчас он к Цунаде, а потом – к Ниа. Если, конечно, он её у Цунаде не встретит, что тоже не исключено.
***
Ниа – не пьёт чай. Она медитирует с самого раннего часа, но ей тоже удалось выспаться и сделать этим свой внутренний мир лучше. Замечательное чувство покоя вернулось к ней.
Она ждёт Какаши уже сегодня, она рассчитывает на это и делает ставки сама с собой – до обеда он появится или ближе к вечеру. И так, и так – она выигрывает. Про завтра – она не верит. Он скорее всего уже вернулся, она стала понимать какое примерно расстояние их разделяет. Точно – не может, но с погрешностью в километр – может. Сейчас он в Конохе и ей пока не нужно беспокоиться о работе, даже к Цунаде ей ходить не нужно. Всё же в порядке, всё нормально.
Нормально? Странное смешное слово – она, Какаши и "нормально". Очень смешно, до слёз.
Ниа вернулась к медитации, отложив и выпроводив все мысли вон. Что толку думать? Она ждёт действий.
***
Побывав у Цунаде, Какаши узнал всё что нужно и рассказал все свои подозрения. Оказывается, член АНБУ тоже многое уже выяснил и доложил. С этим можно считать покончено, теперь он свободен опять на сутки. Дальше будут задания - относительно простенькие миссии.
И всё же он шёл к своей напарнице… нет, партнёрше. И он только потому думает о работе, чтобы не разволноваться слишком и не выдать своей неуверенности и робости. Даже учитывая их недавнюю близость, он робел. Робел, нещадно страдая от этого и ругая самого себя. Ему бы чувствовать себя героем-рыцарем, а он… мечтает, как пёс, чтобы ласковая рука хозяйки погладила его, почесала за ушком. «Тьфу, что это я рассиропился, что такого происходит?» - отругал себя Хатаке, замедлив шаг перед самым домом, готовясь к встрече.
Всё же сердце его стучало чуть быстрее, а мысли рассеялись. С пустой и гулкой головой он зашёл в дом и поднялся.
Вот она дверь, за которой его что-то ждёт, а что… Он сейчас всё узнает.
