Не могу отпустить

Я иду за ней. Точнее бреду. Не спеша, но все же упорно. Улица заполняется эхом ее боли и моим, от страха и полнейшей растерянности. Несколько мгновений назад я удерживал ее нежные руки, хватался за ее плечи, пока она судорожно пыталась собрать свои вещи. Не было скандалов, лишь оглушительные мольбы отпустить ее. Во всех смыслах. Я не был в шоке, это не стало для меня сюрпризом. Я знал, что это когда-нибудь произойдет, но не думал, что именно сейчас. Я знал, что однажды придет этот день, этот миг, когда она не сможет более терпеть мои разъезды, мою профессию, мою жизнь, всех тех людей, что врываются в нашу жизнь, в наши отношения, в которых, как известно, нужны лишь двое. Я знал что, она не сможет более выносить и меня с моей затяжной задумчивостью, природной замкнутостью, иногда излишней правильностью и серьезностью. И приезжая с гастролей, замученный графиком или бесконечным вниманием фанаток, я вдобавок ко всему еще и эмоционально выпотрошен. Но она... Она, пожалуй, как никто в целом свете, дает мне тот душевный комфорт, в котором я могу раствориться, найти прохладу покоя, выйти из своей скорлупы отчужденности. Я вижу, как она старается: отдает тепло, понимание и одурманивающие страстные поцелуи. И своими нежными, но не лишенными силы руками, тянет мою душу куда-то выше, к свету, тянет за собой... В отъездах мне не хватает бесед. Разговоров предостаточно, ибо с этими сицилийскими заводилами цунами из слов просто неизбежны. Я уже давно бросил попытки приостановить их, давая им свободу в интервью или на сцене. В конце концов, каждому свое, чему я, если честно, рад. Но вот беседы... Она и я, в гамаке, под взором Создателя на небесах. Она выслушивает все, что накипело, наболело или же, что оставило улыбку в моей памяти. Мне приятны ее ответные слова. Наконец-то приходит чувство, что я услышан. Иногда я останавливаюсь, извиняюсь, что утомляю ее, но она зачарованно просит продолжать. Она жадно хватает каждое мое слово. Мы вместе смеемся над бедным Иньяцио, который в очередной раз в порыве южной страсти, снова рвет штаны. Она до сих пор хихикает, когда я говорю, что Пьеро вновь стал объектом воздыхания синьора Боскетто. И все же с ней не все так просто. Временами, краешком глаз я замечаю нечто иное - немой налет страха, тоски, боли. Этого почти не видно в движении ее тела, не слышно в переливах ее голоса, но я чувствую это в воздухе, когда понимаю, что она видела последние фото с толпой поклонниц, или же когда белые птицы-самолеты уносят меня от нее. Лишь пару раз наш маленький Эдем познал колкости скандала. Но тогда я так и не смог уловить основную суть пререканий. Я не видел в них всепоглощающей ревности. Казалось, скандалы ей нужны ради собственных мыслей. Она упорно в них что-то искала... Или же, может, хотела что-то потерять? Этого я и по сей день не могу в ней раскрыть. Загадка, которая странным образом притягивает через весь мир. Я стал часто задумываться, за что я вообще получил ее - калейдоскоп чувств и эмоций. В вечер нашего знакомства ей лучше бы очаровываться сицилийским юмористом в бабочке, но у судьбы, как всегда, были иные планы… И вот она уже мягкой поступью входит в мое сердце. Сейчас же она шагает впереди меня. Ее босые ноги ступают по брусчатке, уводя ее все дальше. Она выбежала из дома, даже не обувшись. Я продолжаю упорно брести за ней, испуганный одной мыслью, что она бежит от меня. -Ты простудишься! - говорю я ей. Я уже несколько раз пытался привлечь ее внимание, но слова лишь ударялись ей в спину. -Я прошу тебя, скажи мне, куда ты идешь? - продолжал я. Прохожие стали оглядываться на нас. -Оставь меня. Отпусти меня! - я все-таки услышал от нее, хотя так и не увидел ее лица. За несколько лет во мне странным образом появился эгоизм. Даже осознавая свою невнимательность к ней, мой внутренний голос уже настойчиво мне шепчет, что не отпустит. Я просто не способен на это. Я не смогу отпустить ее от себя, осознавая, что утрачу столь редкие закаты в мягких переливах ее голоса, сладкие хрипы и стоны наших душ по ночам, ровное дыхание в неге рассветов. Я получил это все, и возвращать судьбе не собираюсь! Мне не важен ответ, но я все же задаю ей этот вопрос: -Но почему? - я, наконец, нагоняю ее и хватаю за локоть, пытаюсь остановить и приобнять. Она начинает толкаться и вырываться, что в итоге ей и удается. Теперь мы стоим лицом к лицу, хотя она тут же отмеряет дистанцию своими босыми ножками. Я вижу первые соленые дорожки на ее щеках. -Будь милосердна и дай мне хотя бы ответ! - я никогда не был так растерян. - Я знаю, я делаю больно. Меня нет, и мы... Но я не успеваю договорить. -Мне страшно! - ее голос срывается, тем самым режет в районе грудной клетки. - Мне страшно, Джан! Она поднимает голову вверх, чтобы не дать слезам хлынуть в полную силу. -Мне страшно... И я... Я хочу уйти. Пока не поздно. Пока я могу, - я чувствую, что теряю ее, и, наверное, я это заслужил. - Потому что, я... Я растворяюсь в тебе. Мои глаза распахиваются, а я сам замираю на месте. Я никогда не слышал подобных слов, в особенности от нее. -Ооо, любовь моя неземная... -Именно, Джан! - она уже смотрит на меня, не отрываясь. - Такие сильные чувства, есть ли вообще такое на Земле? Мне страшно, что я растворяюсь в тебе, и я так сильно начинаю любить тебя, хотя ты так далеко... Я молю отпустить меня сейчас, потому что когда уйдешь ты... Я подхожу к ней медленно, пользуясь моментом ее слабости, соприкасаюсь едва-едва, но потом плавно обнимаю ее своими руками. Теперь она раскрылась предо мной. -Я не могу отпустить, - шепчу, прижимая к себе. - Потому что, я уже растворился в тебе без остатка. Без права что-либо изменить. Она поднимает свои красные уставшие глаза. -Я не знаю, есть ли такое на Земле. Я не знаю, что нам уготовано. И я не знаю, что будет завтра. Но я как никогда уверен в трех вещах! -Что же это? - она уже внимательно слушает. -В том, что держу сейчас в своих руках и в том, что есть между нами! И я действительно уверен, более того, я в это верю каждой клеточкой своего тела! И, кажется, она тоже начинает немного верить. Я чувствую, как она слегка расслабляется в моих объятиях, давая мне сильнее ее приобнять и вытереть слезы с щек. -А какая третья? - она снова смотрит на меня. - Ты сказал три вещи! -Ах, да! Точно! - я чуть было не забыл об этом. - Я уверен, что если сейчас мы не вернемся домой, у тебя будет простуда! - я указываю на ее босые ножки. Она смеется над собственным глупым поступком, отчего я расплываюсь в улыбке. Хватаю ее на руки и быстрее возвращаю в наш маленький теплый Эдем.