Как разнообразить тренировку

      Поздний вечер. Почти ночь. Джонхун остался, кажется, единственным живым человеком во всем здании FNC. Но уходить, не закончив реампинг с хреново записанных дома исходников, он принципиально не собирается. Решает только прерваться на тренировку. Конечно до любимого спортклуба целых 40 минут езды, но зато тренажерка родного агенства под боком — всего этажом ниже.       Выясняется, что именно этим руководствуется и Ёнхва. Он тоже засиделся в студии и тоже решил размяться.       Джонхун уже заканчивает свои пять подходов со штангой, когда Ён поздоровавшись, начинает марафон на беговой дорожке. Уставившись ему в затылок, Джонхун влезает на велотренажер. Он крайне усердно крутит педали и прилагает титанические усилия, чтобы не пялиться на Ёнхва, пока тот неторопливо бежит, разогреваясь и набирая скорость.       Ёнхва бежит и бежит. Белая ткань его майки довольно быстро промокает, став почти прозрачной, и липнет к телу. Поэтому он ее стягивает, отбрасывает в сторону и остается в одних шортах.       Джонхун крутит чертовы педали и наблюдает, как крупные капли пота скатываются по спине Ёнхва, соскальзывая вниз по ложбинке прямо за резинку шорт. И все это как в замедленной съемке. Хуна будто кто-то долбанул самой здоровой гантелей по голове — он с нездоровым интересом смотрит на чужую спину, изучая рельеф прокаченных мышц и постоянно сползая взглядом ниже. Чувствуя себя последним извращенцем, почти ложится на руль, рассматривая, как мелькает в нескольких метрах от него подтянутая задница Ёна. Тот бежит уже довольно быстро, задница мелькает часто-часто, и Джонхун заворожено зависает. Он, забыв про педали, просто лежит на тренажере, истекая слюной и потом. Впрочем, судя по участившемуся дыханию, наблюдение за спиной и задницей Ёнхва, вполне можно назвать аэробной нагрузкой.       А еще все это можно назвать чистой воды провокацией — Ён, обожающий свое тело, не может не знать, как оно действует на окружающих. Тем более на тех окружающих, которым вечно не хватает времени потрахаться. А значит специально нарывается, нервы себе и Хуну щекочет. Ну что ж, посмотрим как далеко он сможет зайти.       Дождавшись когда Ёнхва начнет снижать темп перед окончательной остановкой, Джонхун бесшумно слезает со своего тренажера и подкрадывается сзади.       Ён останавливает дорожку и вздрагивает, когда чувствует чужое дыхание на влажной шее. Не оборачиваясь, спрашивает: — Решил присоединиться? — Как-то двусмысленно звучит, — хмыкает Джонхун. Он прижимает ладонь к мокрой спине Ёнхва и гладит его словно большую кошку.       Ён всегда быстро заводится. Вот и сейчас, его уже встряхивает и ведет. Джонхун это чувствует, поэтому второй рукой накрывает его пах — ну а чего стесняться, не в первые же — и трет сквозь тонкую ткань, вытягивая тихие стоны. Не давая повернуться, приспускает шорты и трусы Ёнхва, обхватывает его член и ласкает тягуче и горячо. Сейчас удобнее чем в прошлый раз, ведь с этого ракурса дрочить намного привычней. Кладет подбородок Ёну на плечо и глубоко вздохнув, прижимается всем телом.       Ёнхва, ощутив задницей крепкий стояк, шарахается вперед, активно вбиваясь в подставленную руку. Но Джонхун расслабляет ладонь, замедляется, не позволяя двигаться резко и быстро. Темп становится слишком неторопливым, слишком непостоянным. — Ты вообще собираешься ускориться? — сердито выдыхает Ёнхва, чувствуя, как по его телу от этих слабых движений, расходятся жаркие медленные волны. Но чтобы кончить в ближайшем обозримом будущем, ему нужно больше чем эти легкие касания. — Нет, — говорит Джонхун, сильно и быстро проводит ладонью по члену на себя, и издевательски медленно скользит обратно к головке. Второй рукой он движется вверх по спине Ёна, по затылку и запустив пальцы ему в волосы, мягко сжимает руку в кулак.       Ёнхва пытается толкаться в ладонь Хуна, пытается самостоятельно установить скорость, но Джонхун предупреждающе сжимает в кулаке пряди. И тянет, вырывая из горла Ёна длинный низкий стон. — Чччерт, — почти рычит Ёнхва. Хун только довольно смеется и продолжает медленно дрочить ему.       Джонхун сам едва балансирует на грани. У него кружится голова и темнеет перед глазами. Оставленный без внимания собственный член мучительно пульсирует, а на ткани в паху уже проступило большое мокрое пятно от смазки.       Ёнхва скулит и нетерпеливо дергается: — Еще, Джонхуни, еще чуть-чуть. — Тихо, хён. Сам напросился — майку снял, задницей крутил. Ты ведь в курсе, что у тебя просто блядская задница?       Ён цепляется пальцами в поручень дорожки и закусывает губу. Конечно он в курсе. Ну и да — провоцировал слегка. А что? Он же не виноват, что родился таким сексуальным красавчиком. Вот и Хун оценил.       Наконец наигравшись, Джонхун начинает ускоряться. Наращивает темп, двигает рукой яростно и четко — идеально. И Ёнхва протяжно стонет, выгибается запрокидывая голову, и долго-долго кончает. Потом поправляет шорты и обессиленно наклоняется вперед, опираясь руками в панель тренажера и старательно пытаясь прийти в себя.       Хун сорвано дышит, крепко сжав свой член сквозь спортивные штаны. И вдруг, совершенно неожиданно, едет куда-то назад и вниз. — Эй, что такое?       Ён ржет, медленно перебирая ногами, чтобы не упасть: — Кажется, я включил дорожку. Случайно. — Вот гад, — ворчит Джонхун, окончательно сползший на пол. Он сидит на ковролине и смотрит, как медленно двигается перед ним задница Ёна. — Зато сексуальный, — щепетильно уточняет Ёнхва этот важный момент. Он вновь отключает тренажер и наконец-то поворачивается.        Хун усмехается, но не спорит. Только смотрит возбужденно и заинтересованно. Ёнхва расправляет плечи. Ну, а что? Есть что показать. Не зря столько качался.       Ёну, чисто из природного любопытства, вдруг хочется узнать как это — трахнуться не с девушкой, а с кем-то, кто способен вжать в стену, придавить всем весом, заставить перестать думать и постоянно все контролировать. Кто просто возьмет. И выебет. Заставив только послушно кончать. Ему интересно, как это было бы, с таким же как он — с ответственным, честолюбивым — с лидером.       Ёнхва спускается с тренажера, присаживается на корточки и целует Хуна.       Джонхун раскрывает рот навстречу требовательному языку. Ёнхва целуется будто имеет. Никакой нежности, одна похоть — потрясающе. Потом отстраняется, ухмыляясь. Облизывает гладкие губы       Хуну нравится как Ён сейчас его держит — ухмылками, взглядами, своей наглой недающейся похабностью, будто и не он только что стонал и выгибался в его руках. — Ты не хочешь мне как-нибудь помочь с этим? — Джонхун указывает на свой стояк. — Вряд ли. Я же, в принципе, и не должен. — Да? — Я старше! — Ён даже кивает в знак правдивости своих слов — Конечно. — Я крутой! — для большей убедительности нахмурил брови, не подозревая, что весь эффект слегка смазывают шальные глаза и закушенные губы. — Разумеется. — Вообще, называй меня хённим! — Как скажешь. — Хороший мальчик — Ёнхва одобряюще треплет Хуна по волосам, добившись сдержанной улыбки на красивом лице.       Джонхун поднимается и стягивает свои штаны, высвобождая член: — Так. А теперь не изволит ли хённим отсосать своему сонбэниму? — Вот ты сука! — Ёхва тянет почти восхищенно. И почему-то совершенно против своей воли опускается на колени. Что за черт? Он ведь абсолютно точно даже и не собирался! Спрашивает снизу: — И что ты хочешь, чтоб я сделал? — Я уверен что взрослый крутой хён и сам все прекрасно знает. У тебя же отлично получается все, за что бы ты не брался? Считай это новым опытом и действуй по обстоятельствам — спокойно, уверенно и поглубже. — Хмм, боюсь, у меня не получится. — А ты постарайся, хён, — Джонхун сдерживает смешок. — Я не люблю плохих, не усердных хубэ. Я их наказываю. В особо тяжелой и извращенной форме.       Ёнхва чувствует, что от слов Хуна у него горят уши, щеки, шея. Да что там, он весь горит. Это нестерпимо и чтобы Джонхун поскорей заткнулся, Ён обхватывает его член.       Как ни странно, это действительно помогает.       Хуну теперь не до разговоров, его трясет от того что он видит. Ведь это красивый самолюбивый Ёнхва стоит перед ним на коленях и держит, блять, его член. И ему это наверняка нравится — вон уже как ширинка вздыбилась, явно готов ко второму заходу. Джонхун ощущает, там внизу, дыхание Ёна, и ужасно хочет почувствовать его теплый, влажный рот,       Ёнхва, поудобнее перехватывает ствол рукой, уставившись на него как кролик на удава.       Джонхун не выдерживает: — Он не кусается, смелее. — Заткнись и не мешайся! Я думаю. — Охуеть. Нашел время и место для размышле…       Ён осторожно касается головки языком. Это настолько невинно, что Хун не сдержавшись стонет. Ёнхва, ободренный этими звуками, активней лижет вверенный ему орган, а потом и вовсе осмелев, с размаху берет головку в рот целиком.       У Джонхуна почти подкашиваются ноги.       Ён гладит, вылизывает, посасывает — в общем, проявляет похвальное рвение и тягу к новым знаниям. В какой-то момент он смотрит вверх, в глаза Хуну, и тому требуется вся его выдержка, чтобы не начать толкаться агрессивно, стараясь попасть в шелковистый мокрый рот еще хоть чуточку глубже.       Ёнхва, кажется, вошел во вкус. Он с упоением лижет гладкий член, играет языком, водит губами, придерживая ствол одной рукой. Второй рукой он сдвинул мягкую резинку своих шорт под самые яйца и дрочит себе. Ему нравится происходящее, хоть это и казалось странным поначалу. Особенно ему нравится Хун — как тот запрокидывает голову и хватает ртом воздух, сдерживаясь из последних сил. Сочетание руки на собственном члене и чужой реакции, доставляет чистый кайф.       Ён так увлекается, лаская себя размашисто и классно, что совершенно неожиданно слетает в яркий острый оргазм, в процессе слегка прикусывая зубами нежную кожу. Хун дергается, шипит и без предупреждения кончает следом.       Весь перемазанный спермой, Ёнхва отстраняется, кашляет и осуждающе смотрит как Хун опускается на скамейку. — Неплохо справился, — выдыхает Джонхун. Опытный лидер всегда хвалит за сделанную работу. Привычка. — Иди в задницу — Ён подбирает свою майку и тщательно вытирает ею лицо. — Да-да. Я помню твое предложение. Вот сейчас этим и займемся.       Ёнхва — забыв о том, что совсем недавно ему было интересно попробовать — решает, что двух оргазмов ему пока вполне достаточно. Поднимается и начинает отступать в сторону двери. — Ты куда собрался? — лениво интересуется Джонхун, повернув голову. — Я… это… у меня еще жим лежа.       Хун быстро протягивает руку, крепко хватает Ёна за запястье и смеется: — Дай мне отдышаться, извращенец. — Я не в этом смысле придурок! — А я в этом.       И Ёнхва, очень своевременно, пытается вспомнить запирал ли он двери тренажерки. Потому что, судя по всему, его любопытство все же будет удовлетворено — независимо от того, готов он к этому или нет.