Тюрьма в Колумбусе. Штат Огайо. 23:45
Робин Как обычно, я совершаю обход. Ничего ужасного. Просто проверка. Охранять опасных преступников не так уж страшно. Если учесть, сколько замков на решетке у каждого. Да и их здесь немного. «Особо опасные», эта потертая красная надпись давно не пугает меня. Одиночные. Пара камер, в которых обычно сидят отъявленные головорезы и конченые психопаты. Им не выйти из этих клеток. Их заблудшие душонки будут гнить в узких комнатах, а гордость и самоуважение давно отсырели на грязном полу. Но только не ЕЕ. — Снова дежурите один, товарищ капитан? Хриплый и в то же время сексуальный голос эхом отдается в стенах маленькой комнатки. Она сидит одна долгое время, но до сих пор остается в трезвом уме и при ясной памяти. Удивительно, ведь взглянув на эту женщину, можно представить что угодно, но только не это. Оранжевый комбинезон застегнут не до конца, открывая взору тонкие ключицы. Каштановые пряди падают на лицо, на котором легкая тень от игривой улыбки. И как только ей это удается? — Вы не спите, Мисс Миллс? Знаю, что мой вопрос звучит глупо. Ведь каждый мой обход она так и сидит на своей постели, дерзко приподняв одну бровь. — Жду вас, товарищ капитан. — Вот как? На моем лице тоже появляется улыбка. Как у нее выходит втягивать меня в свои игры? Не знаю. Но давно привык к этому. Она подходит к прутьям решетки. Походкой хищницы, что властна над своей жертвой. Эта женщина знает, как себя преподнести. И даже в ее положении ей удается оставаться той самой сексуальной дьяволицей, что беспощадно убивала один за одним всех тех, кто причинил ей боль. Я не оправдываю, просто знаю, каково это — быть преданным. Может быть, я поступил бы так же. Хотя, нет. Определенно, нет. — Вы же знаете, как мне здесь одиноко. Ее пальчики пробегают по моему подбородку, и только сейчас я осознаю, как близко стою к клетке, но отходить не собираюсь. — Правда ли, Мисс Миллс? Я думал, вам есть, о чем подумать здесь. Совесть еще не мучает? Окидывает меня грозным взглядом и отстраняется. Задел. Понимаю, что задел, но извиняться не собираюсь. — Не вам меня судить, мистер Локсли. Из ее губ даже имя звучит по-особенному. Одновременно ядовито и ласково она произносит каждый звук моей фамилии, от чего мурашки пробегают по позвоночнику. — Правильно, Бог рассудит. Звонкий смех, больше подходящий сумасшедшему, чем молодой женщине, разливается по маленькой комнате. Что делает людей такими? Может быть, причина в родителях, которых она беспощадно убила. Вырвала сердце, если быть точным. Как раз сейчас самое время объяснить, как эта красивая молодая девушка попала в место для особо опасных преступников. Все началось с деспотичной мамаши. Она просто толкнула ее в открытое окно, и бедняжка разбилась насмерть. Не знаю, заслужила ли она подобной участи, но как бы то ни было — это жестоко. Отца она мучила дольше. Вырвала старику сердце. Черт, не знаю как, но вырвала голыми руками. Судмедэкспертиза доказала, что это было сделано не без помощи постороннего предмета, но чего именно, полиция так и не нашла. Ей удалось долго бегать. И безупречно заметать свои следы. Следующей жертвой стал ее муж. Человек в возрасте, не знаю, как они вообще сошлись, но говорят, что он любил ее. Та же, не дрогнув, вылила бутылочку яда ему в воду. Каким чудом спаслась его десятилетняя дочка, так и осталось загадкой. Но сейчас кроха осиротела. Ведь никто не оставил бы ребенка сумасшедшей мачехе. Так же от ее рук погибали охранники различных заведений, откуда она воровала все необходимое. У несчастных тоже были вырваны сердца. Потом шериф местного городка, в котором она остановилась. Ей удалось привязать бедолагу к себе, а после отравить. Но прежде он успел передать ей некие сведенья. Для чего ей понадобилось все это, девушка так и не созналась. После были местные жители, чиновники и разные значимые лица. Были предположения, что некий мистер Голд, глава преступной группировки, даже отправлял ее с особым заданием. Убить конкурента и предателя, который осмелился перечить ему. Некий Дэвид Нолан был найден в своем особняке с теми же признаками смерти, что и у других жертв. Черт! Я не знаю, как, но она, безусловно, ведьма. Чародейка, захватывающая в плен своей красотой и беспомощностью. На деле — бессердечная машина для убийств. — Дорогой, неужели ты веришь в Бога? — А ты нет? Снова я оказываюсь в непозволительной близости к ее клетке и даже не побаиваюсь облокотиться локтями об прутья. — Поверь, будь на этой земле хоть капля божественного, я бы сейчас не гнила здесь. — Только не надо делать из себя мученицу. Подумай, сколько жизней ты загубила. — Подумай, что толкает человека на это. Это звучит как вопрос на миллион. И правда. Ведь анализы показывали, что она была трезва, как стеклышко, а кровь ее чиста, словно слеза младенца. Никакого намека на алкоголь, наркотики и другие препараты найдено не было. Да и психолог подтвердил, что она абсолютно здорова. Так что может заставить человека разрушить свою жизнь и жизни десятков людей? — Это не важно. Ты монстр, Реджина. Звучит грубо, зато правда. Этим я и собирался закончить наш разговор. — Ты ведь не считаешь так. — Отчего же? — Если бы ты правда так думал, то не приходил бы сюда каждую ночь… и не надо прикрываться работой, Робин. Признайся. Какие у тебя фантазии на меня? Ее указательный палец очерчивает губы и спускается вниз до выреза оранжевого комбинезона. Опускается ниже. Черт. Она тянет собачку вниз и проводит по ложбинке. Саму грудь скрывают подолы жилетки. Похоже, надо сваливать, пока не поздно. Твою мать. Я откровенно пялюсь на свою заключенную. Дослужился, Локсли. Реджина Я знаю о его потаенных желаниях намного больше, чем он сам. Успела изучить этого мужчину за наши недолгие «свидания». Небритая щетина, дерзкий взгляд голубых глаз. Уверена, девушки тают от твоих милых ямочек на щеках. Расстёгиваю жилетку и вижу, как он нервно сглатывает. Рыбка на крючке. Как всегда превосходно, мисс Миллс. Теперь у него не хватит сил отвернуться. Спасибо тюремному стилисту за то, что он не предусмотрел лифчик в мою повседневную одежду. Отсутствие белья подстегнет животный инстинкт моего надзирателя. Молния полностью расстёгнута, но подолы комбинезона все еще прикрывают грудь. Так сказать, самое желанное все еще скрыто от его хищного взгляда. Я облизываю свои пальцы и опускаю руку в штаны, дабы немного раздразнить его аппетит. Ага, руки в карманы — первый признак возбуждения. Хотя, его не слишком свободные брюки плохо скрывают подтверждение моей победы. Робин Черт, как ей это удается? Находясь за решеткой, без грамма косметики и прочих женских штучек, она умудряется быть столь желанной. Я сам не заметил, как пальцы отыскали ключ от ее камеры и, распахнув дверь, подлетел к ней. Она не шелохнулась. Так и продолжила сидеть на кровати, блаженно улыбаясь, словно попала под амнистию. Я толкнул ее на постель, и комбинезон распахнулся, открывая моему взгляду две идеальных окружности, о которых раньше я мечтал не меньше, чем о бутылке мартини по пятницам. Ее губы открылись в предвкушении ласк, и я тут же обрушил на них весь тот поток желания, что так долго сдерживал. Ее поцелуи — это нечто неземное, когда ее язык проник в мой рот и закружил внутри в безудержном вихре, у меня перехватило дыхание. Запах ее кожи ударил в нос, вызвав томное ожидание во всем теле. Я навис над ней, накрывая полностью слабое, хрупкое, но такое прекрасное тело. Моя рука судорожно пыталась отыскать ее грудь и, когда настигла, крепко сжала мягкое полушарие. Божественное ощущение. Мои пальцы сжали сосок, и слабый стон вырвался из ее губ. Мне этого мало. Я хочу услышать, как она закричит, когда я проникну в нее и овладею полностью. Хочу услышать, как она будет умолять меня войти в нее. За этим дело не станет. Реджина Его губы, шероховатые и чуть влажные. Мне нравится ощущать их на своем теле. Его поцелуи сводят с ума, заставляя кровь прилить к вискам и зашуметь в ушах. Эта близость меняет меня полностью. Никогда раньше мужчины не будили внутри такую бурю эмоций, как мой страж. Все это похоже на ролевую игру. Надзиратель и его заключенная. Сексуальная постановка, которая мне по вкусу. Его щетина царапает шею, но я все равно выгибаюсь навстречу ласковым губам. Маленькие укусы и легкие поцелуи побуждают сильно сжать ноги, чтобы не сорваться на громкий стон раньше. Не хочу, чтобы он осознал свою победу. Для него мои стоны — награда, а приз можно получить только на финише. Твою мать. Я чуть не сорвалась, когда он взял сосок в рот. Мое тело напряглось и выгнулось дугой от будоражащих прикосновений, и я сильней притянула к себе голову Робина. Хочу большего, и он это понимает. Робин Черт! Да, я дико хочу эту женщину. Ее запах — опиум для моего тела. Ее кожа — сильнейший коктейль, который дурманит разум сильнее виски. Хочу всю ее. Испробовать, вкусить, раскрыть самое сокровенное, получить, взять силой. Как угодно, лишь бы утолить голод. Никогда в моей голове не крутилось столько похотливых мыслей. И, кажется, она специально сделала это со мной. Я — игрушка в ее руках, она же — тлеющая свеча в моих объятьях, больше, чем просто красивая женщина. Я ощущаю ее каждой клеточкой тела. Чувствую легкую дрожь в тех местах, о существовании которых она и не догадывается. Ее пальчики расстёгивают мою форму. Куртка слетает с плеч, и руки уже собирают майку и тянут ее вверх. Секунду она изучает мое тело. Я вижу, с каким упоением Реджина рассматривает кубики пресса. Вижу ее дерзкий взгляд и похотливые огоньки в темных зрачках. Моя рука стремится вниз. Я просовываю ее под пояс оранжевых штанов и опускаю вниз в поисках ее возбуждения. Черт, она такая влажная и горячая. Кажется, мой член взорвется от возбуждения. Она закусывает губу и закрывает глаза, когда моя рука проникает в ее лоно и начинает перебирать складки. Когда же я уже украду крик с этих пухлых губ? Она теснится ко мне, я же краду невесомые поцелуи, клемя нежную кожу укусами. Пряжка от ремня отлетает в сторону. Как ей удается так быстро меня раздевать? Чертовка. Почти. Она почти застонала, когда я надавил на ее клитор, а затем слегка потянул его на себя. Откуда эта выдержка, Мисс Миллс? Реджина Я хочу закричать от этих нежных интимных прикосновений. Со мной он не просто любовник. Я чувствую, он хочет дать больше, чем просто хороший секс. Мне льстит это внимание. Но я просто заключенная. Одна из многих и не факт, что подобные штучки он не проделывает с другими. Почему сдерживаться должна только я? Быстро снимаю его потрепанные штаны и просовываю ладонь в боксеры. То ли моя рука холодная как лед, то ли он горячий как огонь, но этот контраст бьет мелким током под кожей. Ммм, Мистер Локсли, как вам удавалось скрывать своего большого друга? Представляю, как буду облизывать нежную кожу, отправляя ее обладателя на вершину блаженства, он не сможет сдержаться, когда его достоинство попадет в мой рот. О да, он сдается. Я продолжаю ласкать член, и он не в силах сдержать рычания вперемешку с проклятьями. Моя рука продолжает свою ласку, но, видимо, у его хозяина другие планы. Робин одной рукой захватывает мои запястья и заводит за голову. Твою мать, что? Идиот! — Локсли! — Мисс Миллс, не сопротивляйтесь. — Больной извращенец. Улыбка все-таки вырывается, и я смеюсь его маленькой шалости. Наручники крепко приковали меня к кровати, так что ударить его я не могу. Кто же знал, что Робин любит легкий разврат? Теперь силы не равны. И мы оба это понимаем. Но, похоже, игра подходит к концу, и наши измождённые тела: мое от долгого заточения, а его от неземной выдержки, соединяются, и в полной мере удовольствие разливается по моему телу. Робин Красивая обнаженная женщина прикована к кровати. Моя самая извращенная фантазия даже на половину не была так прекрасна, как эта реальность. Я залюбовался ей на мгновенье. Бледная кожа, потрясающе нежная. Алые от долгих измываний губы. Каштановые волны волос разлетелись по подушке. Красивая грудь с темными сосками сексуально вздымается от ее прерывистого дыхания. Плоский живот напряжен от желания, уверен, такого же сильного, как мое. Прекрасная женщина. Только за эту притягательную красоту я готов простить десятки убийств, в которых ее обвиняют. Думаю, она знает, что простил. Я вхожу в нее. Она такая влажная, что это довольно нетрудно. Начинаю двигаться и чувствую, как она делает тоже самое, стараясь как можно быстрее заполучить меня полностью. Ха-ха, не так быстро, моя королева. Сначала будем играть на выбывание. Я вхожу, затем так же медленно вывожу свою плоть из нее. Да, я все надеюсь услышать мольбу из ее сладких губ. Хотя удержаться довольно трудно. — Твою мать, Локсли. Наша пташка запела. Чувствую, как ее ноги обвивают мою талию, стараясь принять меня как можно глубже, но у кого преимущество в силе? Реджина Какого он творит? Игры не уместны, мистер Локсли. У нас не медовый месяц и мы не молодожены, так что в сторону излишнюю нервотрепку. Чертов извращенец. Запястья уже затекли от железных оков. Зато мой фирменный сарказм не смущает крепко скованные руки. — Это новый способ выбивать показания, товарищ капитан? Если так, то я вам все равно ничего не скажу. Хищная улыбка на моих губах говорит о многом: похоть, возбуждение, отказ подчиниться. Думаю, все это пробудит в его теле еще большее желание. Что и следовало ожидать. Пара сексуальных жестов, и он уже не в силах мучить меня и себя. — Черт, Реджина, — рычит мое имя, ускоряясь и приводя нас обоих к завершению игры. Его руки лежат на моих бедрах, подталкивая и направляя к нашему финишу. Напряжение в моем теле перерастает в нечто большее. Я задыхаюсь. Зная, что уже скоро получу разрядку. Робин Я уткнулся в ее шею, жадно вдыхая воздух. Кажется, легкие совсем опустели. Чуть приподнимаюсь на локтях, понимая, как сильно давлю на нее своим телом. Пухлые губы раскрыты, глаза потемнели от сильного оргазма, грудь судорожно поднимается, а соски забавно морщатся. Она такая красивая. Я даже не подозревал, что такие женщины могут быть опасны. Осторожно целую ее шею, приподнимаюсь выше и провожу носом по ее рукам. Наручники долой. Она потирает покрасневшие запястья и недовольно смотрит на меня, дерзко приподняв верх одну бровь. Такая милая, когда злится. Я поднёс ее руки к губам и нежно поцеловал запястья, извиняясь за эту грубость. Она очаровательно улыбается и, приподнявшись, целует меня. — Постарайся потом тщательно уничтожить улики. Я проследил за ее взглядом и рассмеялся, заметив красную мигающую лампочку на небольшой камере в углу комнаты. — Думаю, вышел неплохой фильм. — Думаю, твоему начальству он не понравится, — она мило нахмурилась, изображая крайнее недовольство. — Отчего же? Ты просто плохо его знаешь. Джонс любит хорошую порнушку. Особенно с красивыми актрисами.***
Пару дней спустя
Реджина Холодные капли попали на губы. «Реджина, что ты наделала?» Вода успокаивает мое тело. «Дочка, умоляю». «Ты убила их! Убила! Я ненавижу тебя! Ты мне больше не сестра!» Капли падают на пол, разбиваясь вдребезги. Этот звук режет и до того напряженный слух. «Реджина, я ведь любил тебя». «Реджина, почему папа не просыпается?». «Добрый день, мое имя Грэм, рад видеть вас в нашем городе». «Держите ее! Тебе не уйти, Миллс!». «Признайся, тебе все равно не избежать пожизненного, Реджина». — Миллс, закругляйся! — Еще десять минут. Даже в душевой нет покоя от этих церберов. Конечно, за мной особый контроль. Но отсюда мне точно не сбежать. Я соврала. Всегда вру. Может, это грызущее чувство и не совесть, но оно меня порядком заколебало. Я не могу оставаться одна. В ушах звучат их предсмертные крики. Матери, отца, Леопольда, Грэма. Я не могу заглушить их. Еще немного и я сойду с ума, определенно. Ненавижу их! Их всех! Они разрушили мою жизнь и поплатились за это. — Я отведу остальных и через десять минут вернусь за вами, Ваше Высочество. Никуда не уходите. — Я оценила шутку. Стерва. Я бросила небрежный взгляд на аккуратный металлический браслет на моей ноге. Да, цепь прочная. Я как собака на привязи. Буду послушной и получу награду в виде прогулки. Животное. Ха, они просто пытаются меня сломать. Пусть попробуют. Они даже не догадываются, что я пережила. Я не успела среагировать на шум, как оказалась придавлена к холодной плитке душевой. — Скучала? — Ммм, еще как. Робин всем телом прижал меня к стене. Я чувствую его возбуждение у своего живота. Как этот разбойник смог пробраться ко мне? — Робин, — я остановила его, когда между нашими губами оставались считанные миллиметры, и взглянула в синие глаза, потемневшие от желания, — а если кто-то зайдет и увидит, как ты пользуешься положением? — иронично отметила я, чуть прикасаясь к его плоти, дабы разыграть аппетит. — А никто и не узнает, — загадочно шепчет он, сильнее прижимаясь ко мне. — Ну, Робин, — он приподнимает меня, и я едва успела обхватить его торс ногами, — через десять минут за мной придут. — Мне хватит, — рычит он, запихивая свой язык мне в рот. Он уже весь мокрый, и я чувствую, как ноги соскальзывают. — Ты уронишь меня! — И не надейся. Его напор мне нравится. Это дико возбуждает. Да, Робин не ищет легких путей. Робин Я зашел в камеру перед отбоем, но ее там не было. Первая мысль, которая возникла в моей голове: «Неужели сбежала?» — была крайне бредовой. Ей не выбраться отсюда, но эта ведьмочка на все способна. Я отпустил Мулан, пообещав ей, что сам приведу заключенную. Эту девчонку так бесит ее работа, что она даже не подумала о таком варианте. Я быстро скинул одежду и зашел к Реджине. Может, от духоты, что стояла в этой маленькой душевой, а может, от сексуального мокрого тела, мой член сразу же пришел в боевую готовность. Ммм, точно из-за второго. — Не бойся, я не уроню тебя, — она такая смешная, правда испугалась. — Обещаешь? — чуть дрогнувшим голосом спрашивает она, подразумевая совсем другое. И я понимаю ее. И осознано говорю: — Да, — обещая ей нечто большее, чем просто поддержку. Ее приоткрытые губы с едва заметными капельками воды, длинные мокрые ресницы и темные шоколадные глаза. Она очень красивая. Я страстно целую ее, а она только дразнит меня, прижимаясь сильнее, но не позволяя углубить поцелуй. Одно рукой я крепко обхватил ее попу, другой нежно вожу по мокрой пояснице, собирая руками капельки влаги. Слегка оттягиваю за волосы, заставляя ее отклонить голову назад. Она такая послушная. Мне нравится ее податливое тело. Нравится, как она дрожит от возбуждения в моих руках. Страстным поцелуем впиваюсь в шею, пробуя на вкус гель для душа. Ммм, даже он не может перебить настоящий вкус ее кожи. Она прогибается в спине, и мои губы скользят вниз. Легкими укусами спускаюсь к возбужденной груди и беру сосок в рот. Да, мне нравится, когда она стонет. Я чуть оттягиваю его, осторожно посасывая, не хочу сделать ей больно. — Робин. Ее шепот. От него мурашки по коже. Коготки царапают мои плечи, и она стонет, а я продолжаю эту экзекуцию над ласковым телом. Мне нравится пробовать ее, нравится терзать. Видимо, сама судьба приготовила меня к роли мучителя. Поэтому я работаю в этой тюрьме. Успешно выбивал показания из всех, конечно, кроме нее. Но, кажется, теперь я нашел способ, как заставить эту пташку петь. Я снова возвращаюсь к ее губам. Теперь она более гостеприимна. Сама приглашает мой язык изучить рот. Отклоняется назад, оттягивая мои губы. Стенки душа скользкие, так что мне стоит больших усилий не выпустить свою добычу. Я крепко обхватываю ее ягодицы и раздвигаю их. Она сама обхватывает рукой член и направляет в себя. О, это непередаваемое чувство быть внутри нее. Она такая горячая. Такая сексуальная и только моя. Реджина Да, о да. Будь я сопливой школьницей, сейчас бы вся тюрьма узнала, как мне хорошо. Но я умею себя сдерживать. Ай! Должна отметить, стены не особо дружелюбно встречают мой затылок. Но мне плевать. Я полностью отдалась его движениям внутри меня. — Подожди. — Что? Какого черта он остановился? — Робин, неужели ты не боишься, что за это я могу вырвать тебе сердце. Я чуть царапаю кожу на его груди, наивно надеясь, что он боится меня, хотя прекрасно понимаю, что это не так. Он улыбается, и я млею от этих милейших ямочек на щеках. — Не хочу, чтобы у тебя остались синяки, — ласково шепчет он, проводя носом по моей шее. Его теплое дыхание щекочет ухо. Забота? Так непривычно. Я привыкла, что мужчины грубо имеют меня, не думая о том, насколько хреново может чувствовать женщина под ними. С ним же все иначе. Робин аккуратно опускает меня на пол. И я чувствую себя брошенной. Противное ощущение. Будто без него внутри себя я уже не я. — Робин. — Тихо. Он разворачивает меня к себе спиной и чуть наклоняет, заставляя меня облокотиться о стену. Я чувствую, как он осторожно вошел в меня и снова продолжил свои сильные и до одури потрясающие движения. Его вторая рука накрыла мой живот и спустилась ниже. Ммм, он начал медленно массировать клитор и, кажется, я сейчас задохнусь от этого возбуждения и некстати горячего воздуха. Точно сорвусь, если сейчас же не получу разрядки. Чуть толкаюсь навстречу его бедрам, приподнимаясь и принимая его еще глубже в себя. — Что ты со мной делаешь? — рычит мне в самое ухо, чуть закусывая мочку. Я улыбаюсь, зная, какой силы желание бушует в сильном ненасытном теле. Его движения становятся сильнее, теперь они не пропитаны нежностью, он грубо трахает меня, и мне это нравится. Удерживает меня за бедра, задавая нужный темп. Еще пара рывков, и вот он, долгожданный финал. — Да! Капли воды шумно разбиваются о пол. И этот звук заглушает наши стоны. Мы просто стоим под холодной водой, и в наши тела медленно возвращается рассудок, подсказывая, что 10 минут давно прошли.***
Еще спустя пару дней
Робин Сегодня у меня для нее есть небольшой сюрприз. Маленькая радость для плохой девочки. — Робин? Ты сегодня рано. Тебя могут заметить, — ласково обвивает руками мою шею и заглядывает в глаза, ища объяснения раннему визиту. Она правда волнуется за меня. Это так необычно. Единственная женщина, которая заботилась обо мне — мама. Но, к сожалению, она умерла, когда мне было пять. Отец же придерживался более строгого воспитания. Благодаря ему я стал тем, кем стал. — Робин? — худая ладонь, опустившаяся на лицо, выталкивает меня из воспоминаний, и я чуть отстраняюсь, чем вызываю ее удивленный взгляд. — У меня для тебя есть небольшой подарок, — улыбаюсь я, доставая из кармана свой небольшой сюрприз. — Шоколад? — спрашивает она, делая шаг навстречу. — Да. За этот по-детски наивный взгляд и милую улыбку я готов каждый день приносить ей шоколадки. В такие моменты мне кажется, что передо мной десятилетняя девочка. Она обворожительно улыбается и, привстав на носочки, крепко обнимает меня за шею. Это так необычно. Я никогда не испытывал ничего подобного. Но мне нравятся эти ощущения. Потом ее губы касаются моих. Такой нежный поцелуй. Она чуть оттягивает нижнюю, от этого мурашки разбегаются по коже. Комбинезон потянулся вверх, вслед за ее руками, оголяя поясницу. Я обнял ее за талию и чуть запустил руки под одежду. Не хочу опошлять поцелуй, но нежная кожа слишком заманчива. — Если это — благодарность за шоколадку, то не стоит. Спасибо было бы достаточно, — говорю я, когда она чуть отстраняется от моих губ, прикасаясь своим лбом к моему. Такое по-семейному странное уединение. Мы просто стоим, прижавшись друг к другу, и от этого что-то теплое растекается в моей груди. — Уверен, что достаточно? — спрашивает она и медленно опускает мои руки вниз, ладони ощутили ее упругие ягодицы. — Что ты со мной делаешь? — я оставил поцелуй на ее шее, но через секунду брюнетка со смехом выскользнула из моих рук, оставив своего надзирателя без желанного. — Сначала я съем эту сладость, — она помахал перед лицом шоколадкой, чем раздразнила меня еще больше. — Не ешь сладкое перед завтраком. Аппетит испортишь, — смеюсь я, наивно полагая, что эта своенравная девчонка послушается моего совета. Однако она послушно опустила конфету в карман брюк и медленно подошла ко мне. — А чем мне утолить легкий голод, чтобы не испортить аппетит, капитан? От ее приглушенного голоса кровь сразу прилила в нужное место. — Может, этим? — ее мягкие пальчики коснулись моих губ и, очертив их форму, спустились ниже, расстёгивая рубашку. — Или этим? — холодок от пальцев пробежал по моей груди. А она продолжала вести вниз. — Или вот этим? Я чуть ахнул, когда она нежно сжала рукой член, поглаживая его через ткань брюк. — Можешь попробовать все сразу. Реджина Я подвожу его к единственному предмету мебели в моей «уютной» комнатке. Робин опускается на кровать, и я сажусь сверху, увлекая нас обоих в долгий поцелуй. Его руки прокрались под комбинезон, поглаживая мое заскучавшее по его ласкам тело. — Сегодня без наручников, товарищ капитан? — улыбаюсь я, скользя ладонями по напряженным плечам. — А ты хочешь поиграть? — Сегодня твоя очередь быть жертвой. — То есть, ты хочешь, чтобы я…? — наивно улыбаясь, спрашивает он, а я лишь киваю в ответ, радуясь его догадливости. — Я полностью в твоей власти. — Ну, тогда начнем игру. У меня припрятана одна вещица, не думала, что в тюрьме такое пригодится, но, видимо, хорошо, что взяла. Или, точнее, просто не снимала. — Закрой глаза. Робин послушно выполняет мою просьбу, но не разжимает рук, что мне существенно мешает снять необходимую деталь. — Отпусти, — угрожающе шепчу я, пытаясь сдержать улыбку. — А если вы сбежите, мисс Миллс? — Ну да, мимо нескольких десятков охранников и через пятиметровую стену. — Ты же ведьма. — Локсли, ты хочешь остаться без сладкого? — Молчу-молчу, — он отпускает меня, продолжая держать глаза закрытыми. Я стягиваю оранжевые штаны и вижу, как Робин довольно улыбнулся. — Не подглядывай! — Хорошо. Я снимаю с ноги черную кружевную подвязку, лично для меня, необходимый элемент нижнего белья. Знаю, что мужчин возбуждают подобные вещички. Маленькая шалость всегда перерастает во что-то большее. Она достаточно плотная, так что должно получиться. — Что это? — Не дергайся, — я настойчиво пытаюсь натянуть подвязку ему на глаза так, чтобы этому прохвосту ничего не было видно. — Почему я не знал об этом? — лукаво улыбаясь, спрашивает он. — Потому, что в первый раз ты меня не раздевал. — И совершил большую ошибку, — его руки быстро обхватили мою талию, крепко прижимая к себе, но это сейчас не то, что я хочу. — Руки на кровать и не поднимать, пока я не скажу. — Хорошо, Ваше Величество. И чего они приелись ко мне с этой кличкой? Робин Что же задумала эта чертовка? Немного опасно так слепо верить ей, но почему-то меня совсем не пугает клеймо убийцы. Наоборот, эта опасность в ней и открывает во мне новые и неведомые ранее ощущения. Все эти прятки на открытой местности, казалось бы, под надзором тюремщиков в стенах этой камеры (и не только камеры) происходят такие шалости. Может, дело в том, что вывеска «особо опасные» пугает всех «коллег», кроме меня? Что же, зато мне достается все сладкое. Ее пальцы проникли под мою униформу и нежно начали поглаживать напряженный живот. Я пробежался языком по засохшим губам, что, конечно, не укрылось от кошачьего взгляда моей наездницы. Реджина чуть приподнялась с моих бедер и тихо сказала: — Подвинься. Я послушно продвинулся дальше, прижимаясь спиной к стене. Ее горячий язык мгновенно влетел в мой рот и закружил в сумасшедшем вихре, таком быстром, что мне было очень трудно соревноваться в ловкости при своей «слепоте». Чувствую, что ее руки уже полностью освободили меня от рубашки и жилета. И теперь она нежными полуукусами спускалась по моей шее, явно оставляя засосы. Следы наших бурных ночей, маленькая чертовка. Я прикоснулся руками к ее упругой попе, облаченной теперь в одно неощутимое кружево, но Реджине не особо понравилась эта затея. — Руки не поднимать, — шепнула она, оставив влажный след на моей шее, и вновь опустилась вниз, оббегая языком пресс. Она быстро справилась с молнией и чуть стянула штаны. Неужели, она сделает это? Реджина О да, я хотела попробовать его с самого начала. Внушительный размер, в принципе, я это сразу поняла, как только он оказался внутри меня. Чуть возбуждаю его своим теплым дыханием, хотя его орган отреагировал, как только я оказалась на коленях у хозяина. Чуть касаюсь головки губами, и Робин издает сдавленный стон. Не думала, что так сильно влияю на него. Просто грех не воспользоваться такой зависимостью. Хотя, поиграть мне тоже хочется. Провожу языком по всей его длине, смакуя этот вкус. Вижу, как Робин сжал руками простынь. Значит, теперь я могу вдоволь поиздеваться над ним в отместку за тот раз. Теперь беру в рот, и он издает утробный, чуть рычащий звук, молниеносная реакция на мои движения. Я быстро двигаю губами, беря все глубже и глубже. Он уже не сдерживает своих стонов. — Реджина. Рычит, нет, почти выкрикивает мое имя, прося, умоляя не прекращать, но я же собиралась мучить его. Выпускаю свою добычу и заслуженно получаю неудовлетворённый стон, слетевший с его губ. — Реджина… Заранее припадаю к его губам, дабы не слушать проклятья в свой адрес. Локсли сразу реагирует и захватывает губы зубами, чуть прикусывая, наказывает за пытку. Но я же собиралась его не только мучить. Не буду церемониться с трусиками. Просто оттянула влажную ткань в сторону. Медленно опускаюсь, чуть потираясь промежностью о кончик его члена. — Реджина, что ты творишь? Не сдержался, ну ничего, я тоже не особо хотела терпеть. Его руки на моих бедрах. Он опускает меня вниз и полностью входит. С губ слетает стон, а для Робина это как зеленый свет, он не собирается сидеть, как статуя, и наугад касается шероховатыми губами моей кожи. Подвязка все еще на его глазах, и мужчина вслепую ищет губы напротив. Поднимается вверх по шее, и наконец-то находит их. Страстно целует, с силой кусая, от чего мне даже пришлось отклониться, но мужские руки, крепко обхватившие за спину, не дали отстраниться. Робин уже забрался руками под комбинезон и обхватил грубыми пальцами соски. Ах, это бесподобное ощущение. Его руки творят необыкновенные вещи, и я задыхаюсь от этой страсти, что бьется внутри меня, словно дикий зверь в клетке. Я шевелю бедрами, слегка приподнимаюсь и вновь опускаюсь, вбирая его в себя все глубже и глубже. — Да… да, — слышу его слабые постанывания, и сама уже качаюсь на грани. Он толкается все сильнее, приподнимаясь навстречу мне, ища облегчения. Твою мать! Робин резко перевернул меня, и теперь я оказалась под ним. Нечестно, это должна быть моя игра! Робин Черт! Сколько можно терпеть? Может быть, темнота заставляет меня чувствовать все с большей силой, а может, я просто слишком давно не навещал свою заключенную. Так или иначе, я сейчас взорвусь. Вслепую пытаюсь отыскать замок на ее комбинезоне, но это чертовски трудно. Наконец-то. Звяканье молнии, и теперь я чувствую ее дрожащую грудь под своими ладонями. Губами очерчиваю ореолу и вывожу языком влажные круги вокруг ее соска. Теперь она стонет и, обхватывая меня бедрами, притягивает к себе. Наши тела налились свинцом, и сильное желание быстро растворилось в крови. Разум помутнел и единственное, что я мог — это дышать и слушать ее такое же отрывистое дыхание. Мне всегда нравилась планировка этой тюрьмы. Все камеры звуконепроницаемы, значит, наших высвобожденных криков никто не услышит. Реджина первая приходит в себя и стягивает повязку с моих глаз. Яркий свет быстро привел меня в чувства, и я увидел расслабленную улыбку на ее лице. — Я люблю тебя, — прошептал она, но для меня эти слова звучали намного громче. Любил ли я ее? Безусловно. Эта женщина была для меня всем. Но я и мечтать не мог о взаимности. Тем более, от нее. — И я люблю тебя, — прошептал я и поцеловал ее оголенный живот. — Робин, ты не должен… — проговорила она, чуть приподнимаясь на локтях. — Я знаю, что чувствую, Реджина. И это больше, чем просто хороший секс. Она улыбнулась, так нежно и очаровательно, что на миг я забыл о том, где мы находимся. Хотелось раствориться в этом мгновении, в этой улыбке, в счастливых искорках, заплясавших в карих глазах. Я опустил голову на ее вздымающуюся грудь. В висках бил пульс, а в ушах звучали ее слова. «Я люблю тебя».***
Через месяц.
— Черт, я же ему говорил. Говорил же! Робин, приятель, как же так-то? Генерал Джонс носился по кабинету, открывая шкафчики. Он не остановился, пока не нашел то, что искал. Бутылка с темной жидкостью вмиг оказалась рядом со стаканом, а генерал, осушив его одним глотком, налил себе еще. — Она сбежала? — Да, генерал. — Найдите эту стерву! Немедленно! Пара офицеров вышла, а оставшиеся лишь тяжело вздыхали. — Генерал, мы не нашли тело. — Хотите сказать, она его с собой утащила? Ищите, твою же… Стакан лопнул, и острые осколки глубоко впились в ладонь Джонса. — Киллиан, — хорошенькая блондиночка, стоявшая поодаль от остальных, подбежала к мужчине и осмотрела его руку. — Ищите тело, идиоты. И Миллс ищите. Отправьте наряды. Она не могла далеко уйти. Парни в форме гурьбой высыпали в коридор. И кабинет генерала вмиг опустел. — Не дергайся, — блондинка крепко прижала его руку к столу и аккуратно вынимала осколки. — Эмма, она убила его. Понимаешь? Как? Локсли тоже идиот. Говорил же ему не делать обход в одиночку. Взрослый мужчина стал жертвой женщины. — Почему ты решил, что он мертв? — рассудительным тоном отрезала Свон. — Не знаю, просто не верю, что он сам выпустил ее. Робин преданный солдат и верный друг, он бы не стал… Ай! Твою… Эмма вылила виски на руку и достала из шкафчика бинт. — Я даже не смогу похоронить друга. Не смогу проститься с ним. Я не верю, что она смогла утащить этого кабана на себе. — Мне вообще кажется это все очень странным. Какая официальная версия? — Он зачем-то зашел к ней в клетку. Заманила этого извращенца, чертовка. Как делала со всеми. И вырвала ему сердце. Как всегда. Убежала. Но куда дела тело? — Да и как она могла вырвать ему сердце без ее штучек… — Так не нашли же. Кто знает, куда она их дела. — Она сидела в одиночке и спрятать нигде не могла, уж точно. Что по камерам видно? — В ее клетке камеры уже несколько месяцев не работают. — Как?! И ты ничего не сделал. — Я только узнал. — Тебе стоит разобраться в этом, Киллиан.***
Прошло три месяца.
Реджина Ожидание — не мое. Камера терпению, увы, не научила. Но сейчас ждать — это все, что в моих силах. Нервно тарабаню пальцами по рулю темного авто, изредка посматривая в зеркало заднего вида. Нет, я не боюсь попасться. Но желанием вернуться в клетку не горю, поэтому сейчас лучше быть осмотрительной. Мало ли, откуда выползут копы. За побег могут еще больше дать. Тем более за ТАКОЙ. Хотя куда еще больше, если я и так была приговорена на пожизненное? Передняя дверца открылась, не очень ласково выдернув меня из раздумий. Высокий бородач в белой футболке и темных очках плюхнулся на переднее сидение и захлопнул дверь. — Тебе не идет белый, — басит он. — А тебе борода. Я сдергиваю наклейки, и накладка слетает с лица Робина. Резким движением он притягивает меня за подбородок и по-хозяйски вторгается поцелуем в полуоткрытые губы. Робин Я просто предложил ей сбежать. К счастью, у меня были большие полномочия, которыми я и воспользовался. Видеть, как она рассыпается на части в этой темнице, у меня не было сил. Как бы стойко она не держалась, я видел ее глаза, когда она оставалась одна. Когда меня не было рядом. Тех нежных минут страсти, что я дарил, было недостаточно. Она медленно угасала на моих глазах, и я не мог этого остановить. Поэтому мы просто сбежали. Мне нечего терять. За семь лет самостоятельной жизни я не нажил себе ничего, кроме алкоголизма. Лучиком света стала она. И ее я не потеряю. — Эй, ты хоть еды купил? — спросила она, когда наши губы разъединились. — Конечно, самое вкусное для моих малышей, — мне нравится гладить ее округлившийся животик. Осознание того, что я скоро стану папой, до сих пор не укладывается в голове. Реджина сказала о беременности сразу же, как мы сбежали. Она думала, я брошу их. Глупая. Как она не понимает, что я люблю ее и нашего малыша. Мальчик. У нас будет мальчик. Парень никогда не узнает о прошлом своей матери. Об этом я позабочусь. Вернее сказать, уже позаботился. Маленький город Сторибрук затерялся где-то в лесах штата Мэн. Его трудно отыскать на карте, а ехать наобум еще труднее. Но мы знаем, где он. И прямо сейчас отправляемся туда. Новая жизнь. Для нее и для меня. Я не позволю ей оступиться. И сам не совершу ошибок. Я верю в нас, Реджина. Верю. Я подарил ей второй шанс. А она скоро подарит мне сына.