Рассеянный Кагами

      Черт бы побрал эти светофоры. И Куроко. Я снова опаздываю в школу из-за него. А все потому, что я влюбился в него. Я постоянно смотрю на него, я не хочу, чтобы он спалил меня, пялящегося меня на него. Но на него невозможно не смотреть. Его голос, его голубые глаза, его взгляд во время игры, его безупречные движения и пасы. И я возбуждаюсь от этого. И опаздываю. Я больше не могу сдерживать свои чувства, но если он не ответит взаимностью? Или вообще меня возненавидит? Я же гей, как никак. В Америке это нормально, но в Японии… Япония совсем другая… — Кагами? — я услышал резкий, но довольно тихий голос Куроко. — Привет, Тецуя. Эээм… а почему ты не в форме? — Сегодня же воскресенье. — Воскресенье? Мда, что-то совсем я рассеянным стал, наверное, следует ночью спать больше. — А чего ты не спишь по ночам? Я вот после тренировок сразу вырубаюсь. — Да там… Алекс разбудила меня ночью и заставила приготовить ей еды. (Ну, не могу же я сказать ему, что дрочил на него ночью.)  Так, а ты то здесь что делаешь? — Я пошел к тебе домой, потому что ты не брал трубку, а это срочно. — Да у него зарядка села (ага-ага, у кого-то были заняты руки, чтобы поставить его на зарядку), а что случилось? — Тренер звонила и попросила притащить тебя в спортзал. — Тренер как всегда… Пошли тогда ко мне зайдем, мне переодеться надо, а то выгляжу как придурок. — Угу. И заряди телефон. А то тренер нас убьет.

***

      Мы уже у меня дома. Господи, только бы не сорваться. Я просто зашел переодеться, а Куроко подождет меня возле двери. И ничего страшного. Все как у обычных друзей. Мы же обычные друзья. Мы же обычные друзья? — А где Алекс? — А, она в Америку на прошлой неделе уехала, так что чувствуй себя как дома. Только в холодильнике ничего нет, я вчера в магазин не сходил (и опять же, руки были «заняты») — Погоди, ты же сказал, что сегодня ночью не спал из-за того, что Алекс мешала тебе спать? Зачем ты солгал? Тайга, ну ты вляпался. Даже соврать не можешь нормально. Вот лузер. Что мне ему сказать? Правду? Но как он отреагирует? Вдруг он возненавидит меня? — Ты слышал меня? — Раздраженный голос Куроко выбил из меня все мысли. Если я не скажу этого сейчас, то потом будет уже поздно. — Тецуя. Я больше не могу выговорить ни слова, но Куроко смотрит на меня своими ожидающими голубыми глазами, и эти слова вылетают с моих губ: — Я не спал ночью из-за тебя. И пошел в школу в воскресенье из-за тебя. Я стал рассеянным, ужасно рассеянным. Я даже не смог нормально соврать. На самом деле я всю ночь дрочил, думая о тебе. Неожиданно, правда? Но ты не подумай, что я какой-то извращенец из Америки. Я люблю тебя, Тецуя. Такое впервые со мной и я даже не знал что делать. — Кагами. — Я понимаю, сложно принять чувства своего друга, к тому же парня. Но ты не ненавидь меня, позволь мне любить тебя. Я не буду приставать к тебе или что-то вроде того. Просто позв… — КАГАМИ! — Куроко потянул меня за ворот моей рубашки и наклонил так, что я мог вдыхать воздух, побывавший в его легких. — Кагами, я знаю. Ты думаешь, я не замечал твои взгляды? Я видел, как ты смотрел на меня во время тренировок, когда я играл или переодевался. Особенно, когда переодевался. Своим взглядом ты прожигал во мне дырку, но я не подавал виду. Ты настолько увлекся разглядыванием меня, что не заметил, как я увлекся разглядыванием тебя.       Все это он говорил с настолько сосредоточенным взглядом, что я не удержался и поцеловал его. Правда, я немного промахнулся и поцеловал его в нос. — Баскетболист, но даже не смог попасть в мои губы. Хорошо, что я баскетболист тоже и я не промахнусь.       У меня ощущение, будто последние слова он проговорил уже в моем рту. Это правда не сон? Это настоящий Куроко и он по-настоящему целует меня? Я ни разу не возбуждался от поцелуя, но в этот раз мне сносит крышу и, мне кажется, это заметил не только я.       Он отпускает ворот моей рубашки и начинает расстегивать ее. Я был приятно удивлен, но я чувствовал как трясутся его руки, и я решил помочь ему. Я никогда так быстро не расстегивал и не снимал рубашку. — Ты такой теплый — сказал Куроко, положив свою холодную руку мне не грудь. — А вот твоя рука совсем холодная, — беру его руку двумя своими — ничего, я согрею тебя. Куроко обнимает меня: — Согрей… меня.       Я расстегиваю ремень на его джинсах и просовываю руку ему в штаны и начинаю ласкать его уже стоящий член. Он сжимает меня своими руками и тихо стонет мне в плечо. От такого расклада я возбудился еще сильнее и начал ласкать себя тоже. Куроко отодвинул мою руку и заменил ее своей. Куроко начинает содрогаться и кусает мое плечо. Он кончил мне в руку и следом за ним кончил я. Он едва коснулся меня, а я уже кончил, это невероятно. — Я люблю тебя — сказал я, обнимая голубоглазого мальчишку. — А я тебя.       Вот так мы и стояли в прихожей: полураздетые, мокрые, опоздавшие, но чертовски счастливые.