Глаза голограммы...

Чертов мужик в юбке! Руки пробирала мелкая дрожь. Я лихорадочно сглатывала... Все сцены из фильма, что мы посмотрели оказались фальшивыми в сравнении с той, что крутилась снова и снова в голове: вот Мана подает мне пальто. Помогает надеть... Встряхиваю головой. ... его грубоватые, от игры на гитаре, пальцы очень осязаемо касаются оголенной шеи. Он стоит позади, очень близко. От такой близости внутри что-то становится не так. Вакуум в помещении образуется моментально, все тело напрягается, но Оле Лукое не отнимает руки. А рисует кончиками завитки, какими обычно украшают поля тетрадей на скучном предмете. Слегка касается пульсирующей артерии. Как-будто проверяет насколько участилось сердцебиение. А по моим жилам уже струится чистый адреналин. Все путается в голове. Чертов мужик в юбке! Ночное такси увозит все дальше от его холодных прикосновений. Похоже, даже старенькому водителю ясно, что не все в порядке с его пассажиркой. Он то и дело озадаченно смотрит в зеркало заднего вида. Улицы обретают знакомые черты. Тусклые фонари лениво освещают обстановку. За столько лет им, должно быть, надоел этот пейзаж. Быстро отдаю деньги водителю и выбегаю в ночь. Холодный ветер целует в лицо и я как-будто снова чувствую его пальцы. Ступеньки. Быстро перебираю ногами. Сейчас дни молчания будут нарушены. Стоит их преодолеть и спасение неизбежно. В кабинете горит свет. Гакт сидит за столом, читает мангу. Вырываю ее со всей дури и кидаю на стол. Глаза голограммы смотрят испытующе, с долей непонимания. Промедление равно смерти. Целую эти сахарные губы. Кусаю, как остервеневшая. Цепляюсь за свежепостриженные волосы. Он мгновенно улавливает мою жажду. Теперь Гакт так же жаден. Одной рукой сметает все со стола и усаживает на него меня. Наши тела раскалены до предела. Задирает мою юбку. Его майка летит к чертям! Так же быстро расправляется с ремнем. С первыми толчками прикусываю кожу на его крепком плече. Царапаю спину. От чего он мурлычет где-то рядом с моим ухом. Жар его тела приводит меня в чувства. Гакт наматывает мои волосы себе на кулак, заглядывает в глаза. И движения его становятся ещё резче. Он тянет волосы, голова запрокидывается. Мне неудобно, но это не важно. Мои стоны становятся все громче. Он прижимается губами к моей шее, оставляя пару отметин. - Моя любовь... - Шепчет он и целует. Внутри у меня взрывается вселенная и пространство, и время теряются. *** Свет солнца никогда не заходит в эту комнату. Комнатный фонтанчик своим унылым журчанием разгоняет остатки сна. Моя голова мирно покоится на плече ванильного мужчины. Голограммный взгляд сосредоточен на моем лице. - Доброе утро! Его, привычное мне, тепло давало много сил. Он поцеловал меня в макушку: -Будешь кофе? -Угум. Я кивнула. Его кофе был самым вкусным. А тело, прикрытое лишь спортивными штанами, самым сексуальным. Мы молча выпили кофе. И он покорно ждал откровения. Наконец ему надоело, Гакт отвернулся и стал мыть посуду: -Мне стыдно перед Никко. - Он уже мог не говорить этого. - И СоЁн мне не жена, если ты об этом думала.... И тут концентрация моих чувств достигла предела, выплеснувшись единственной фразой: -Я хочу домой. - Это предложение сорвалось само и уместило в себе все, что хотелось сказать. Точнее и сформулировать было нельзя. Вчерашнее состояние, которое кроме как сумасшествием назвать трудно, испугало меня. Гакт завис. Вода продолжала течь, оставаясь в этой комнате единственно не статичной. - Я улечу сегодня... - Ты вернешься? Перебил он. Смогла лишь покачать головой. Потому что и сама не знала ответ на этот вопрос. Он ушел не сразу. Успели, как обычно, сходить на тренировку, упаковать вещи. И лишь к обеду простились на пороге, как - будто расстаемся лишь на пару часов. Но аэропорт Кансая он так и не приехал. Хотя я очень ждала. Уже Москве, присев на чемодан в центре толпы, долго думала что же написать ему в сообщении. Набирала и удаляла, снова набирала кучу разных вариантов. Ничего не подходило. В итоге смс улетело пустым. Он сам прочтет в нем то, что посчитает нужным. А ведь с тех пор прошла неделя. Гакт так не ответил, не позвонил. Лишь раз улыбнулся мне в новостной ленте инстаграма, сообщив фанатам что куда-то летит. Его жизнь продолжается. Моя же жизнь обрадовала внеплановым выходным. Удобно устроившись на подлокотнике кресла, набирала мейл Мане и попутно выпускала растворяющиеся в воздухе колечки. Майка спала с одного плеча, хвост был растрепан. Одна босая нога подвернута под себя. Мне было уютно. Так я могла сидеть часами. Все-таки такси смогло тогда увезти меня на безопасное расстояние. Чертов мужик в юбке! Улыбнулась я. В дверь постучали, заставив напрячься. Не настойчиво, не требовательно. Просто постучали, как-будто не ждали, что откроют или что смогут найти тут, что искали. Я подкралась к двери, словно боясь спугнуть нерешительного гостя. Джинсы, чёрная майка. Крепко надвинутая кепка скрывала глаза голограммы. Он опирался рукой на дверной косяк. И запинаясь стал говорить... *** -Я пришел...  Было очень трудно. Неделю назад это была уверенность, что она уходит от меня. Эти чувства... Они не дают жить. И я принял решение бороться до конца. Без этой женщины мир больше не играет всеми красками, и теперь в моей дом не пытается заглянуть солнце. Оно больше не приходит следом за ней. Гуляя по Диснейленду, все время, машинально, я пытался схватить ее теплую руку. Но лишь хватался за воздух. Она не выходит из моей головы. -... Хотел сказать... - Прерываюсь.- Нет! Не хочу говорить! Шагаю в уют ее квартиры, ее крепких объятий и закрываю дверь. Теперь весь мир подождет...