Подводные дюны

Пристань просыпается в предрассветных сумерках от поскрипывающих деревянных мостков. Макс останавливается, чтобы понаблюдать, как рыбак отдаёт швартовы, но Уоррен вновь увлекает её за собой. — У нас нет на это времени, — торопит он, и Макс кивает, ни о чем не спрашивая. Уоррен всё равно не ответит: такое сосредоточенно-торжественное выражение лица ей уже знакомо — оно появляется, когда Уоррен замышляет что-то грандиозное и делиться планами не спешит. Катер, на палубу которого заходит Уоррен, Макс видит впервые. Потрёпанный, безымянный — буквы на щитках стёрты годами — и крохотный, он вызывает у Макс улыбку. Хипстеру — хипстерское судно, не так ли, Уоррен? — Отличный корабль, капитан. Куда направляемся? К японскому побережью охотиться на котиков? — серьёзным тоном говорит Макс. — Настоящий пират не задаёт такие вопросы, Колфилд, — хмыкает Уоррен, за что получает незамедлительный толчок в бок. — То есть, я хотел сказать, наш путь лежит через сокровищницы кораблей-призраков и клады, погребённые на дне после великих сражений! — Фантазёр, — смеётся Макс. Уоррен заводит мотор, и Макс смотрит, как за бортом вспенивается вода. В первых солнечных лучах океан больше не кажется таким угрюмым, а рыбацкие лодки, словно окаменевшие неподалёку, — тёмными кляксами на фоне небесного полотна. Пахнет утром, и Макс, устраиваясь на корме и подставляя себя солёным брызгам, закрывает глаза. В голове, вопреки обыкновению, не шалит клубок мыслей, а сердце не тяготят тревоги. Так всегда рядом с Уорреном: страхи, смутные подозрения и усталость исчезают. Макс забывает о времени. Оно застывает и без её вмешательства. — Мы на месте, — заговорщический шёпот Уоррена означает, что пришла пора веселья; двигатель прекращает урчать. — На абордаж! — воинствующе произносит Макс. — Постой, ты же всё ещё безоружна. Уоррен что-то ищет в рюкзаке, и Макс подсаживается поближе, охваченная любопытством. — Вот, это тебе, — нетвёрдым голосом говорит Уоррен, оборачивается и протягивает Макс старый цифровой фотоаппарат. — Я сам его усовершенствовал. Сидел несколько ночей подряд и… В общем, тебе нужно его проверить. Макс рассматривает диафрагму и объектив, чувствуя на себе внимательный взгляд Уоррена, затем включает фотоаппарат и делает первый снимок. — Работает, — замечает Макс. Уоррен нетерпеливо качает головой. — Нужно проверить под водой, — улыбается он. Макс наконец-таки понимает, о чём речь. — Как?.. Неужели ты сделал его пригодным для подводной съемки? — восклицает она. — Да! — Уоррен буквально светится от счастья. — Здесь глубина небольшая, всего шесть метров, поэтому ты можешь нырнуть и испытать моё изобретение. Уверен, что ни у кого не будет таких фотографий, как у тебя. Макс сжимает фотоаппарат в руках. И Джефферсон, и Виктория вряд ли ожидают от неё чего-то подобного, разве она позволит себе упустить столь редкий шанс? Макс быстро раздевается, втайне радуясь, что Уоррен предупредил о купальнике, хватает маску, фотоаппарат и прыгает за борт, однако через несколько секунд вновь появляется на поверхности. — Тут же нет акул, да? — Есть, но они питаются лососем. — Не слишком обнадёживает, — резюмирует Макс, задерживает дыхание и уходит под воду. Макс чувствует, как её выталкивает обратно, и потому с силой гребёт руками вперёд. Косяк цветастых рыб, путешествующий сквозь тонкие водоросли, становится её добычей — пальцы нажимают на пусковую кнопку. Отлично! Одна фотография готова. Последующие полчаса Макс только и делает, что тренирует лёгкие и фотографирует каждую подводную дюну. — Ну что, ты рада? — интересуется торчащая из-за борта голова Уоррена, когда Макс просматривает все снимки и решает, стоит ли ей нырнуть ещё раз. — Они восхитительные, — искренне говорит она. — И всё благодаря тебе. Уоррен протягивает руку и помогает Макс подняться на палубу. — Нет, это целиком твоя заслуга. — Он накидывает ей на плечи полотенце. — Твои сюрпризы ошеломляют, — признаётся Макс. — Спасибо, — продолжает она и слышит, как неуклюже звучит благодарность. Уоррен улыбается, и Макс не может вспомнить, видела ли она его когда-нибудь таким довольным. От Уоррена пахнет любовью, его взгляды переполнены, насыщены привязанностью, касаясь Макс, его ладони дрожат. Уоррен подходит вплотную. — Пообещай, что выиграешь, — говорит он. Макс убирает мокрые пряди волос с лица. — Постараюсь. Она целует Уоррена медленно и нежно — не так, как Хлою. Макс отчего-то переживает, что Уоррен почувствует солоноватый привкус морской воды, но разрывать поцелуй не хочется — мягкие губы Уоррена слишком тёплые, поэтому Макс лишь сцепляет руки за спиной Уоррена и обнимает его худое тело. Макс не замечает, как сама оказывается в крепких объятиях. Уоррен щекочет носом её шею, пряча стремительно краснеющие щёки. — Ты и в самом деле безумная, — глухо говорит он. — Думаешь? По-моему, самая обычная. — Мне не под силу предугадать, о чём ты думаешь. — В таком случае изобрети телепатический прибор. — Ты требуешь невозможного, — вздыхает Уоррен. — Для того, кто создаёт бомбы из банки с содовой, нет ничего невозможного, — напоминает Макс. — Будешь шантажировать меня криминальным прошлым? — Моё самое любимое занятие, — с иронией говорит Макс. Очередной поцелуй настолько горячий, что телу Макс становится жарко: в нём разливается желание. — Мы должны вернуться, — шепчет Уоррен, снимая футболку, и его ладонь скользит по груди и животу Макс. — К чёрту. Мы так и не нашли ни одного сундука мертвеца. — Я одолжу тебе все тома Ван Писа*. — Гик. — Почту за комплимент. Макс больше всего жаждет, чтобы всё замерло навеки, но стрелка на наручных часах Уоррена неумолимо ползёт по циферблату. Вдруг Макс приподнимается и тянется за сумкой. Достаёт фотоаппарат. — А ты знал, что я умею останавливать время? — спрашивает она. — Как и любой фотограф. На твоих снимках оно навсегда остановилось. Макс обнимает за плечи Уоррена и широко улыбается. — Тогда давай остановим его прямо сейчас. Щелчок.