fire.

Сынхёб любит огонь. У Сынхёба фетиш, и ничего не поделать. У Сынхёба миллион разных зажигалок в тумбочке. Сынхёб по вечерам достает по одной и смотрит, как горит огонь. Сынхёб зажигает свечу и сверлит взглядом. Внутри тоже разгорается огонь. Такой теплый, приятный, хочется, что бы горел дольше. Сынхёб быстро проводит пальцем по языку пламени несколько раз. Сынхёб слышит, как открывается входная дверь, прячет зажигалки, задувает свечу, вдыхает дым и прикрывает глаза от наслаждения. Джимин заваливается в комнату какая-то слишком счастливая и с шапкой на голове. Джимин усаживается на колени к Сынхёбу, трется носом об нос и «сюрприз, Сынхёб-а.» Шапка слетает на пол очень быстро и по комнате разносится веселый смех Джимин. У Сынхёба квадратные глаза и открытый рот. Сынхёб любит огонь. Джимин выкрасилась в огненно-рыжий. Джимин просто идеально. Цвет как будто создан для Джимин. Сынхёб целует Джимин в плечо и шепчет «Тебе идет.» Джимин смеется и «Я знаю». Огонь горит ярко, но всегда угасает… Джимин очень яркая и еще более зажигательная с этим цветом. Джимин еще более горячая и сексуальная с этим цветом волос. Джимин живет /или как говорит Сынхёб – горит/ еще веселей и активнее, чем всегда. Джимин по утрам вытаскивает Сынхёба на пробежку и записывается на танцы. Джимин репетирует танец перед Сынхёбом и слишком счастливо улыбается, когда Сынхёб хлопает и кивает головой. Джимин пишет по три текста в день, хотя раньше писала три в месяц. Джимин горит неделю. Джимин гаснет через неделю. Краска потихоньку смывается и Джимин по чуть-чуть потухает. Джимин гаснет совсем медленно незаметно даже для самой себя. Заметно только для Сынхёба. Всё начинается с утреннего «какая пробежка, Сынхёб? Давай еще немного поспим?» . Дальше Джимин отказывается от танцев. Джимин аргументирует все тем, что она устает на работе и не до танцев. Джимин догорает, когда тексты совсем не пишутся. Джимин догорает через месяц. Джимин догорает, когда краска почти смылась. Джимин больше не горит, Джимин начинает тлеть. Краске осталось держаться еще дней девять, и она смоется окончательно. Джимин осталось тлеть дней девять. Джимин не понимает и радостно улыбается, валяясь на кровати в позе звезды и зазывая к себе Сынхёба. Сынхёбу больно до жути от чего-то, и огонь внутри совсем не радует как всегда. Почему-то теперь совсем не хорошо, а как-то больно. Почему-то не тепло, а горячо. Почему-то что-то внутри печет. Что-то – всё… Сынхёб считает последние дни Джимин. Джимин тлеет быстрее, чем Сынхёб думал. Восьмь дней. Семь дней. Шесть дней. Пять дней. Сынхёб понимает, что на самом деле не пять, а дня три. Не рассчитал. Смотреть на Джимин с каждым днём все больнее. Четыре дня. Три… Джимин весь день лежит в кровати и отказывается вылезать из нее. Сынхёб понимает, это последний день. Сынхёб заваливается на кровать рядом с Джимин, прижимает к себе, целует в макушку и вдыхает родной запах. Джимин засыпает в объятиях Сынхёба и до него доходит, почти дотлела. Сынхёб осторожно встает с кровати, и выходит из дома. На улице ужасно жарко и солнце палит. Горит. Живет. Сынхёб хватает канистру и заносит в дом. Сынхёб разливает жидкость вокруг кровати и вдыхает запах бензина. Сынхёб в последний раз целует губы Джимин, гладит по голове и отходит к тумбочке. В тумбочке миллион зажигалок. Сынхёб роется долго, пока не находит ярко-синюю с немного фиолетовым отливом. Сынхёб зажигает ее и бросает к кровати. Огонь вспыхивает вокруг кровати, быстро захватывая кровать, переходя на всю комнату. Сынхёб видит, как огонь обхватывает Джимин. Сынхёб наблюдает, как Джимин пытается открыть глаза и выбраться. Но Джимин дотлела и ей нужно загореть заново. Джимин начинает гореть. Сынхёбу становится тепло и приятно. Сынхёб выходит из дома с улыбкой на лице и теплотой внутри. Сынхёб любит огонь. Джимин выкрасилась в огненно-рыжий. Сынхёб помнит, как горела Джимин. Два… Один… Не дотянула…