Девочка в девочке.

POV Блэр.       Когда утром следующего дня я появилась в Большом зале, то меня встретила гробовая тишина. Все смотрели на меня, вероятно, потому, что уже прочитали мою маленькую статью о Хиггсе. Интересно, а какое лицо сейчас у самого слизеринца? Обведя взглядом слизеринский стол, я так и не нашла своего парня. Гордо проходя мимо студентов, сидящих за столом, я различала тихий, почти невесомый шёпот. Обсуждают. Что ж, я сама про себя распустила слухи. Впрочем, меня это не особо заботит. Только ленивый никогда не обсуждал Блэр Уолдорф. И я уже привыкла к этому. — Мерлин, Гермиона, это правда? — сразу воскликнула Патил, как только я уселась рядом с ней. — Это же ужасно противно! — вторила ей Браун. Да, Браун, именно поэтому это определённо самая подходящая тема для разговора за завтраком. — Но Гермиона, что ты намерена делать? Ты расстанешься с ним? — Патил решила просто закидать меня вопросами. — Думаю, так будет лучше, — спустя пару секунд молчания ответила я. — А я знал, что так будет! — ага, Уизли, молодец. — Вот просто чувствовал, что он неприятен во всех отношениях. — Да, себе подобных мы сразу различаем в толпе. — Гермиона!! — в один голос воскликнули Поттер, сестра Уизли и Браун. Не могла удержаться, чтобы не съязвить. Меня тошнит от этого рыжего придурка, и я думаю, что веду себя достаточно толерантно, учитывая те чувства, которые к нему испытываю. Неприятный тип. — Да кем ты себя возомнила?!! Королевой?!! — ууу… свежий псих от мастера Уизли. — Думаешь, если все буквально поклоняются тебе, можешь вести себя, будто конченная стерва?!! — А ты, коли сидишь вместе со мной за одним столом, думаешь, что имеешь право выражать своё мнение? Спешу тебя разуверить: ты не только не можешь этого делать, но и, более того, оно никого не интересует, — бросив чашку на стол, абсолютно не заботясь, разобьётся ли она или же прольётся содержимое, я вышла из-за стола, напоследок произнеся, — Меня безумно тошнит от тебя, Уизли. Пофиг, что все смотрели фактически с отвисшими челюстями. Могу поспорить, слизеринские сучки, вроде Гринграсс, наверняка подумали: «В раю грянул гром». Меня абсолютно это не интересовало, потому что сама себя я всегда волную больше. Как меня достали все эти гриффиндорцы с их наигранным морализмом.       Чтобы немного успокоиться, я отправилась в библиотеку. На посту у входа никого не было, поэтому мне удалось пройти в «святилище книг» незамеченной и избежать ненужных, лишних вопросов. Дойдя до самого конца, я села за стол, стоящий у окна, и прикрыла глаза. Время до начала занятия ещё есть. Сегодня необычайно пасмурный день. Держу пари, вечером будет дождь. Открыв глаза, я с тоской глядела в окно. Внезапно, всё потемнело у меня перед глазами, и я бы могла испугаться, если бы не знала, что это всего лишь чьи-то нежные руки закрыли мне глаза. — Так… Кто же это может быть? — с улыбкой протянула я, хотя уже наверняка знала ответ. — Малфой, ты ли это? — Не угадала, — конечно, это Паркинсон. Кому бы ещё в голову могло прийти подобное. — Я пошутила. Запах твоих духов можно узнать среди тысячи различных ароматов. — Я вкусно пахну? — приобняв на столько, на сколько можно было в таком положении, она невесомо чмокнула меня в щёчку. — Даже очень, — я медленно провела пальцем по её руке. — Разве мы не договорились временно не видеться? — Да, но я безумно скучаю. И потом, опасность миновала. С этой новостью о Теренсе отпало любопытство к таинственной парочке, скрывающейся в тёмных уголках замка. Спасибо Наблюдательнице. Кстати, а ты как? — В порядке. Знаешь, это к лучшему. Не пойдёт слух, что со мной что-то не так, раз мы расстались. — Планируешь бросить его? — А думаешь есть что-то, что способно удержать меня? — Ммм… любовь? — Ахаха!! Ты же не серьёзно ляпнула такую глупость? — Нет, но… — Гермиона. Паркинсон в мгновение отпрыгнула от меня, оказавшись чуть поодаль, хотя, на мой взгляд, это абсолютно бессмысленно, потому что Хиггс уже всё видел. — Чего тебе, Теренс? — устало и несколько раздраженно спросила я, предчувствуя начало трудного разговора. — Прежде всего, я хочу знать: то, что написано в «Придире», правда? — Истинная правда. — Это ты сказала Наблюдательнице об этом? — Нет. Хиггс замолчал, казалось, абсолютно не замечая нервоточащую рядом со мной Паркинсон. Спокойнее надо быть. — Умоляю, помоги мне… Чёрт, Хиггс, что ты там задумал? — В чем? — Скажи, что это неправда. — А что мне с этого будет? — Всё, что угодно. — А вот скажи мне, какой в этом смысл, если следующая девушка, с которой ты будешь встречаться ощутит то же, что и я? — До того, как я начал встречаться с тобой, ничего подобного не было. — Ты обвиняешь меня в этом? — Нет… Не совсем… — Хиггс замялся. — Это семейное проклятие. Когда мужчина в нашей семье влюбляется в девушку, то с ним происходит то, что произошло со мной. Это просто бред какой-то!! Это хитренький мальчик пытается меня обдурить. — Извини, но я не верю. — В то, что я влюблён в тебя? — В твою историю. А хотя и в это тоже. — Но Гермиона… — Всё, отстань. Мы официально больше не встречаемся. Хиггс злился. В его глазах сверкали отблески дьявольского огонька. — Панси, а когда ты успела сблизиться с этой чудесной девушкой? — Эм… — Всё очень быстро меняется, неправда ли, милый Теренс? — я не позволила Паркинсон что-либо отвечать, предчувствуя, что она может только всё испортить. — И как тебе только удаётся всех обаять? — Не завидуй. Знаешь, — у меня появилась идея, — я могла бы сказать, что это неправда, но для этого нам нужно заключить сделку, чтобы я знала наверняка, что ты не пытаешься меня обмануть. — Ты про Непреложный обет? — Э… ну да, — наверное, да. — В чем суть твоего условия? — Во-первых, ты не распускаешь про меня никаких слухов. Во-вторых, официально мы будем встречаться до конца, но при этом никакой близости. И в-третьих, одно желание. — Хм… Я так понимаю, у меня особо нет вариантов. — Именно. — Согласен. Панси, поможешь нам? — Ага… А потом началось самое интересное: мы соединили руки, произнесли клятвы, в которых упоминались оговоренные ранее условия, а затем Паркинсон произнесла заклинание, в результате которого наши руки опутала тонкая невесомая золотистая нить. Когда всё закончилось, нить пропала, будто ее и не было. Хиггс почти сразу ушел. — Чего ты отпрыгнула, когда появился Теренс? — поинтересовалась я, оставшись наедине с Паркинсон. — Я… запаниковала. Встав напротив неё, я убрала спадающую ей на глаза прядку волос за ухо и, глубоко вздохнув, проговорила: — Пошли на занятие. Мы уже опаздываем.       Занятия пролетели, как один миг. А всё потому, что у меня отличное настроение, но, как водится, если у тебя всё прекрасно, обязательно найдется повод впасть в уныние: когда я направлялась к своей гостиной, меня настигли Поттер и Уизли, заявившие, что мечтают помириться и в знак этого посидеть в моей гостиной и поговорить по душам. К сожалению, пришлось согласиться. Надеюсь, это не надолго.       Спустя 10 минут мы сидели на диване. Слава Богу, Малфоя не было, и мне не пришлось смотреть на очередную ссору, причиной которой как всегда является чьё-то раздутое самомнение. Поттер толкал речь, говоря что-то о нерушимой, почти вечной дружбе, в то время, как Уизли обводил глазами комнату, пытаясь не задерживать взгляд, чтобы ненароком не уснуть. Очень хорошо его понимаю: меня очкарик тоже ввел в глубокую тоску. — Ребята, помните, как в прошлом году мы разговаривали в нашей гостиной? — спросил Поттер. — Я до сих пор ощущаю то веселье. — Если хочешь веселья, открывай бутылку огневиски и давай, делая глоток, будем рассказывать что-нибудь смешное, передавая бутылку по кругу. А лучше, поиграем в «Я никогда не…» — предложила я. Уж если развлекаться с ними, то на моих условиях. — А как играть в «Я никогда не…»? — кто бы сомневался, что Уизли не знает об этой игре. — Эм… Гермиона, но где мы возьмём огневиски? — робко спросил Поттер. — Вы что пришли на целый вечер разговаривать и не принесли с собой выпивки?! Серьёзно?! — ну, что за олухи. — Да мы как-то не… — очкарик начал было оправдываться, но запнулся, сосредоточив всё своё внимание в одной точке. — Что это? Я проследила за его взглядом. Возле камина на платочке лежало украшение. Изредка оно поблёскивало, отражая огоньки пламени. Удивительно, но раньше я его тут не замечала. Поттер потянулся к этому украшению. В мгновенье у меня в голове что-то щёлкнуло, и я схватила его раньше, чем это удалось гриффиндорцу, абсолютно не касаясь, потому что уже догадалась, что это может быть за вещь. — Это моё, — дрожащими руками я принялась наспех заворачивать украшение в платок. — Не думаю, Гермиона, — голос Поттера стал жёстким. — Это Проклятое ожерелье. Я видел его раньше. Оно не может быть твоим. Я знаю, что оно принадлежит этому Пожирателю Малфою. — Ничуть не угадал, — я смогла взять себя в руки и сохранила спокойствие. — Оно моё. Я обещала блондину, что Поттер не узнает правды о нём, и я должна сдержать слово. Тьфу, гадость, так по-гриффиндорски! — И где же ты его взяла? — недоверчивым тоном начал допрос очкарик. — Нашла. — Где? — На Астрономической Башне. — Когда? — Три дня назад. — Почему ты оставила его у камина? — Не помню. — Зачем ты взяла его? — Захотела! Почему ты допрашиваешь меня, будто преступницу, Гарри?!! — Мы должны отнести это Дамблдору, — не ответив мне, произнес Поттер. — Зачем? — Потому что оно проклято! И я уверен, что его притащил в Хогвардтс именно Малфой! — Не всё, что происходит в мире, делает Малфой. — А чего ты защищаешь его? — Да потому что его здесь даже не было, когда я нашла ожерелье! — я специально просчитала дни так, чтобы получилось, будто он еще не вернулся. — А как я должен узнать, что это правда? — Ты что, не веришь мне? — Я не знаю, кому можно верить… Воцарилось молчание. Поттер сейчас выглядел таким жалким и потерянным, но меня это почти не тронуло. Я знаю, что очень обидела блондина, и теперь чувство вины вкупе с переполняющим меня чувством долга, отчётливо говорившем мне, что никто не должен узнать секрет Малфоя, не давали мне успокоиться. Наверное, то, что сейчас происходит со мной, это чисто гриффиндорское, потому что раньше такого никогда не было. Разве что в те моменты, когда я защищала Чака, но это совсем другое. — Всё-таки надо бы отнести его Дамблдору, — осторожно проговорил до этого момента молчавший Уизли, указывая пальцем на ожерелье. — Ну… это… раз оно проклято… — Пойдем, Гермиона, там разберемся, что к чему. Поттер поднялся, а вместе с ним и Уизли. Чёрт возьми, только этого мне не хватало! Но я не стала возражать, иначе это было бы очень подозрительно, а потому покорно последовала за ними.       По дороге в кабинет директора, мы встретили старушку Макгонаггл, которая сказала нам, что профессора пока нет. Услышав о «находке» Поттера, она изменилась в лице и строго попросила нас пройти в её кабинет. Вскоре туда же пришёл и Снейп. — Хорошо, что вы так быстро пришли, — произнесла Макгонаггл, когда его увидела. Стоп…, а когда она его позвать успела?.. Хм… — Что толком случилось, профессор? — Снейп, как обычно, спокоен, строг и невозмутим. — Мистер Поттер нашёл в гостиной Главных Старост проклятое ожерелье, которое, по словам мисс Грейнджер, она нашла на Астрономической Башне. Ещё мистер Поттер заявил, что в замок принёс это украшение студент вашего факультета — мистер Малфой. — Смелое заявление, — Снейп оставался спокойным. — У вас есть какие-то доказательства этому? — Н-нет, но я просто знаю. — Вы просто знаете? Хм, как замечательно, наверное, как вы, быть Избранным. Последовала пауза, во время которой профессор и очкарик сверлили друг друга взглядом. — Так, я думаю, надо дождаться профессора Дамблдора и тогда начать допрашивать мисс Грейнджер, — прервала наступившую тишину, Макгонаггл. Интересно, почему я ей не нравлюсь? — Извините, профессор, но я думаю, что лучше будет пригласить Малфоя и начать допрашивать его. — Какой смысл допрашивать Малфоя, если его не было даже в замке, когда я нашла ожерелье? — Он мог положить его раньше! Или же ты просто покрываешь его, но вот только непонятно почему, Гермиона!!! — Это всё твои нелепые домыслы, потому что ты просто помешан на Малфое: Малфой то, Малфой сё!!! — Так, прекратите балаган, — строго и внушительно проговорил Снейп. — Я распоряжусь, чтобы пригласили мистера Малфоя, — вздохнув, произнесла Макггонагл. И до прихода блондина мы молчали. Я сидела на стуле посреди кабинета, изредка отвечая на злые взгляды Поттера, убийственными взглядами презрения. Уизли, похоже, вообще не понимал, где находится. Хотя, вот это потерянное выражение лица очень часто можно заметить у этого представителя рыжего семейства. Снейп стоял у окна, с интересом рассматривая ожерелье. Вскоре Макгонаггл вернулась вместе с Малфоем. По его виду можно сказать, что он напуган. И есть с чего. Дамблдор может и закроет на это глаза, но декан Гриффиндора и Поттер точно нет. Надо как-то блондинчику знак подать, чтобы помалкивал, но… — Вам знакомо это, мистер Малфой? Снейп очень спокоен. Подозреваю, что он надеется, что эта вещь никак не относится к Малфою, и что я говорю правду. Как на самом деле знаем только я и блондин. — Да как оно может быть ему знакомо, если я уже сказала, что нашла ожерелье на Астрономической Башне в то время, когда его здесь и в помине не было? Сколько мне еще можно повторять? — я не стала дожидаться, пока Малфой не ляпнул что-нибудь и не испортил мне игру. — Никогда не видел, — твердо после моей реплики проговорил Малфой. — Он врёт!! — Поттер, когда ты уже уймешься? — То есть, вы утверждаете, что мистер Малфой врёт, мисс Грейнджер, ваша подруга, тоже врёт, а вы один говорите правду? От ответа Поттера спас вошедший Дамблдор. Выглядел он очень болезненно. В прошлый раз, когда я видела его вблизи он был более энергичным. — Почему вы все здесь? — проговорил он, оглядев кабинет. И профессор Макгонаггл объяснила ему что к чему. Старик задумался. Он стоял, опершись о стол, с шумом гоняя воздух по лёгким, из чего я поняла, что ему совсем трудно дышать. Как буквально за две недели ему могло стать настолько плохо? — Так… так… Чтобы разрешить сомнительную ситуацию придется использовать Сыворотку Правды, — эта фраза вызвала ужас. И не только у меня. — Что ж, достаточно будет, если мы выясним, правду ли говорит мисс Грейнджер. Несите Сыворотку Правды, профессор Снейп. Твою ж мать… ________________ POV Гермионы.       Новый день — новые хлопоты. Идея недельных выходных казалась великолепной только первые пару дней. Я даже не знаю, куда можно сходить или вообще как провести время. Точнее не знала, до того момента, пока не нашла ежедневник Блэр, в котором была пометка о сегодняшнем дне. Бродвейское шоу «Конец Радуги» — как раз то, что нужно! Я позвонила Дэну и пригласила его на это мероприятие. А сама направилась в комнату, чтобы подобрать какое-нибудь платье. Если бы в шкафу Блэр были хоть одни джинсы, я бы верещала от счастья, но, к сожалению, ничего подобно за то время, пока живу здесь, я не наблюдала. А зря, по-моему, очень удобная одежда.       Выбрав несколько симпатичных платьишек, я направилась в спальню Серены, чтобы спросить её мнение, но остановилась у двери. У блондинки была Лола. — Я правда могу его взять? — неуверенно спрашивала Лола. — Конечно. Ты должна быть одета идеально. Не только для прослушивания, но и для тех, кто напишет о том, что ты туда идёшь, — зачем Серена ей помогает, если ненавидит? — Забавно, похоже о тебе сейчас не пишет только Сплетница. — Это меня не волнует. — Правда? Она же королева Нью-Йорксих сайтов сплетен. — Может и была, когда вы учились в школе. Но сейчас она, кажется, не у дел. — Осторожно, может быть она тебя слышит, — Серена… — Это главное прослушивание в моей жизни. Последнее, что меня волнует, это жалкая блоггерша, прикованная к компьютеру в тёмной комнате. Кажется, Лола зря это сказала. — Нервничаешь? — Я в оцепенении. Фон Триер — гений, но имеет репутацию человека, ведущего себя жёстко с актрисами. Лично я думаю, что у режиссёров слишком много власти в руках, и поэтому, если даже он жёсткий, плакать не буду. — Ты сегодня такая уверенная в себе, что ничто не заставит тебя плакать, даже если бы и следовало. Лола почему-то засмеялась, а потом, поблагодарив за платье, вроде бы ушла. Я подождала ещё минуту и постучала, прежде чем войти, наверное, к разъярённой Ван Дер Вудсен. — Заходи, Блэр, — ответила блондинка. — Доброе утро. Ты не могла бы помочь? — я положила на её кровать несколько платьев. — Какой ужас! — Почему? — Ну, они же из прошлого сезона, Би. Вот, возьми это. И цвет тебе к лицу, — она достала из шкафа постельного цвета платье и протянула мне. — Спасибо. Похоже, ты сегодня всем платье раздаёшь. — Ты слышала? — Чуть-чуть. — Она слишком много о себе думает. — И что ты сделаешь? — Напишу пост, конечно. Смотри. Она развернула ко мне экран, посреди которого был введён текст: «Лола — Примадонна. Слышали, как будущая актриса Лола Роудс хвастается: всем известно, что дело в звезде; настоящие актёры не слушают режиссёров, просто некоторые хорошо притворяются». — А это не слишком жестоко? — Нет. А кстати, ты куда-то идёшь? — Да, на «Конец Радуги» с Дэном. — В твоём стиле появится с ним, как пара, на таком светском событии. — Брось, я это не планировала. Не пиши об этом в Сплетнице. — Не буду. Сегодня я нацелена исключительно на Лолу. — Бедная девочка. — Она акула, а не девочка. Жаль, что я поняла это после того, как впустила её в светскую жизнь Манхэттена. — Ладно, хорошего дня. — Тебе тоже. Я вернулась в свою комнату. Честно, мне сейчас больше хотелось, чтобы позвонила Блэр, и я могла бы с ней обсудить то, что очень важно для нашего будущего, но, видимо, она нашла занятие поинтереснее. Так что я, с помощью служанки, приводила себя в порядок. Никогда раньше ни в Хогвардтсе, ни дома во время летних каникул я не тратила столько времени на уход за внешним видом, но сейчас… Я смотрю на все фото Блэр и считаю должным поддерживать постоянство безупречности внешнего вида, иначе все заметят, что Блэр «сильно изменилась за лето».       Спустя час после этого мне позвонил Дэн. Он хотел отметить встречу, а точнее перенести её. Ему пришла в голову идея устроить Салон. Что такое Салон? Конечно, я не могла такое спросить, ведь Блэр же наверняка знает, поэтому просто сказала, чтобы он занимался приготовлениями, а я подъеду позже в Бруклин, где, собственно говоря, и будет всё происходить. Можно было и отказаться, но после того, как Дэн сказал что-то о премьере своей новой книги, я сразу же отогнала подобные мысли. Всё-таки для него это важно.       Вечером я отправилась домой к Дэну. Там уже была куча незнакомых людей. И Серена, которая сразу же подошла ко мне, как только увидела. — Ого, оказывается, ты обманула меня утром. Всё-таки не доверяешь мне. — Доверяю. Утром я ещё не знала, что наши планы так изменятся. — Ну что ж, хорошо что меня хотя бы пригласили. А ты не видела Диану? — Эм… нет. Знаешь, я только что пришла и… — А она что тут делает?! — Серена довольно грубо прервала меня, злобно смотря на кого-то позади меня. Обернувшись, я увидела Лолу. Она приветливо помахала нам и села за один из столиков. — Наверное, Дэн её пригласил. Он полностью занимался всей подготовкой. — Ты позволила ему в одиночку всё спланировать? Но ведь ты же так обожаешь этим заниматься. — Мм… да… именно так… но знаешь, я решила дать ему свободу… свободу от навязывания своего мнения. То есть дать свободу действия. И пусть это будет неуклюже и так по-хамфривски, но он воплотит все свои идеи, не подстраиваясь ни под кого. По-моему, я только что какую-то чушь смолола. Вот и Серена на меня смотрит, как на умалишённую. — Ух ты, Блэр, по-моему, ты эволюционировала, — почти с восхищением произнесла блондинка. — Ладно, пойду поищу Диану. — Ага, давай. Когда Серена отошла, я резко выдохнула. Я боялась, что она задаст ещё вопросы, которые вызовут у меня сложности с ответом. Найдя глазами Дэна, я направилась прямо к нему. — Привет, любимая, — он поцеловал меня. — Я справился? — Эм… да, здесь очень мило. — Ясно. Чем ты недовольна? — Зачем ты пригласил Чарли Роудс? — Ну… она девушка Нейта, а он мой друг. Кстати, только не нервничай, но он привёл с собой Чака. — Если Басс не будет подходить ко мне и приставать, то я переживу это. — Хорошо, а то я беспокоился, что для тебя это будет неловко. После этого Дэн встал перед приглашёнными, начав рассказ о каком-то малоизвестном британском авторе. Подразумевалось, что я должна стоять рядом с ним, но так как я ничего не говорила, это, должно быть, выглядело глупо. Посреди монолога Дэна, я заметила, как Серена с Дианой направились в спальню Дэна. Спустя 30 секунд туда последовала и Лола. Не знаю, что заставило меня сделать это, но я потихоньку покинула своё место и отправилась за ними. У входа в комнату стояла Лола, снимавшая происходящее в ней на телефон Серены. — Эй, прекрати это, — я схватила за плечо Чарли, но та оттолкнула меня, а потом просто застыла на месте, и когда я предприняла попытку вырвать телефон, она не сопротивлялась. А в зале, где разглагольствовал Дэн, уже во всю слышался разговор Дианы и Ван Дер Вудсен, звучавший из каждого мобильника. -…Я хочу знать, почему ты спасла Чака. — Потому что я его мать. Мерлинова борода, кто бы мог подумать… У Басса было потерянное и одновременно печально-разочарованное лицо. Диана, поняв, что её неловкое признание вышло за пределы той комнатки, где её допрашивала Серена, и вернулась в гостиную. Мне хорошо было всё видно и со своего места. Она медленно двигалась на Чака, но он вдруг отрицательно замотал головой, привставая. — Чак… — Нет, не подходи. Ты месяцами жила в Нью-Йорке, приглашала меня на приёмы, принимала моих друзей на работу и даже спала с моим другом, но не нашла повода, чтобы сказать, что ты моя мать. Я не желаю тебя видеть. И он быстро последовал к выходу. Недолго думая, я последовала за ним, на ходу накидывая плащ. Это было неосознанным решением, но всё во мне стремилось покинуть это место, да так сильно, что сопротивляться не было сил. — Блэр, ты куда? — у входа меня остановил Дэн. — За Бассом. — Что? — Что-то на уровне рефлекса. Мы потом об этом поговорим. И оставив Дэна одного разбираться с ситуацией, я быстро сбежала вниз по лестнице. Оказавшись на улице, я увидела, что Басс садится в машину. — Чак, подожди!!