Bonum publicum

Тусклый глазок камеры наблюдения равнодушно смотрел на скучную осеннюю улицу. По проезжей части сплошным потоком ползли автомобили, немарко одетые лондонцы спешили мимо, не глядя по сторонам. В выпуклой темной линзе отражались угол здания и витрина универмага напротив. Было около восьми часов утра. В восемь пятнадцать камера ожила, повернулась на подвижном креплении и нацелилась на выход из подземной парковки. Тонкий ручеек прохожих тек мимо, отделяясь от полноводной реки проспекта. Среди нескольких десятков лиц камера выделила одно и поймала его в фокус. Это лицо принадлежало мужчине лет сорока пяти, с консервативной стрижкой и седеющими висками. Ему понадобилось две минуты, чтобы дойти до стеклянных дверей здания, и все это время камера плавно поворачивалась вслед за ним. * * * В угловом кабинете дома №10 по Даунинг-стрит утро всегда начиналось одинаково: со свежей газеты, чашки чаю с лимоном, пары пометок в ежедневнике и просмотра записей камер наблюдения. Разделенный на четыре части экран в разных ракурсах показывал одного и того же человека: вот он подходит к машине, на ходу застегивая плащ, вот идет по улице, останавливается у лотка, чтобы купить газету. Один раз он посмотрел прямо в камеру, хотя, разумеется, не догадывался, что за ним наблюдают. Наблюдатель тем временем остановил воспроизведение и увеличил картинку во весь экран. Плохое качество записи отнюдь не портило смотревшее с экрана лицо: живое, ироничное, с крупным носом и цепкими темными глазами. Резкие морщины пролегали от крыльев носа к уголкам рта. Некоторое время наблюдатель молча смотрел на него, потом протянул руку, как будто хотел коснуться гладко выбритой щеки. Кончики пальцев замерли в дюйме от поверхности монитора. Щелчок мышью − и изображение исчезло, сменившись убористо заполненной таблицей. Наблюдатель грустно покачал головой и потянулся к мобильному телефону. * * * Утро четверга выдалось облачным и теплым, осень едва прикоснулась желтым к кронам деревьев на бульварах. Детектив-инспектор Грегори Лестрейд прибыл на работу к половине девятого утра в самом благостном расположении духа. На столе его не ждало никаких особенных дел, разве только пара непрочитанных отчетов. Можно было осторожно надеяться, что за ночь не всплыло какое-нибудь запутанное преступление и переполошенный Шерлок не примчится, как две недели назад, требуя внимания, лабораторию и подотчетных реактивов на четыре тысячи фунтов. В первой половине дня эти надежды полностью оправдались. Опоздавшая Донован зевала перед монитором, телефон звонил только один раз, и Лестрейд успел заварить и с наслаждением выпить хорошего кофе, а не растворимой бурды из автомата в холле. А после обеда явился Диммок и сообщил, что команду Лестрейда вызывают на труп. Жертва, Джеймс Пинкхэм, пятидесяти двух лет, при жизни занимавший должность председателя частного акционерного фонда, проживал в западной части Кенсингтона в собственном двухэтажном особняке. Немолодая, хорошо одетая женщина тихо плакала, сидя на краю дивана в гостиной. На втором этаже, в кабинете, криминалисты суетились вокруг распростертого на полу тела ее мужа. − Самоубийство, − сообщил Андерсон, стаскивая перчатки. − Стрелял из пистолета SIG-Sauer P228, в висок. Смерть наступила мгновенно. Псих тут? − Разрешение на оружие имеется? − спросил Лестрейд, игнорируя последнюю фразу. − Похоже, что да. Сейф открыт, не взломан, деньги на месте. − Интересно, что это его так проняло? − тихо сказал кто-то из группы криминалистов. Лестрейд задумчиво потер бровь. − Нашли какие-нибудь бумаги, письма? − Ничего. Такое впечатление, что он пообедал, зашел к себе в кабинет, достал из сейфа пистолет и выстрелил. Жена говорит, прошло не больше получаса. − Ладно, − вздохнул Лестрейд, − работайте дальше. − Шеф? − чуть тише, с нажимом повторил Андерсон. − Псих здесь? − Нет. Вряд ли это дело его заинтересует. − И слава богу! Эту тему Лестрейд развивать не стал. Он вернулся в гостиную, где женщина продолжала плакать, а Салли и Питер пытались извлечь из нее хоть какие-то показания. Вызванный ранее медик со скорой дал ей мягкое успокоительное, и рыдания понемногу превратились во всхлипы. − Простите меня, мэм, − Лестрейд присел на корточки перед женщиной и показал удостоверение, − вам придется ответить на несколько вопросов. Она подняла на него заплаканные глаза. − Но я уже все рассказала! − Расскажите еще раз. Когда вы услышали выстрел? − Около двух часов пополудни... Не знаю. Я задремала после обеда. Джим пошел к себе в кабинет... − Когда вы видели его в последний раз? − За обедом. Мы всегда едим в столовой. Джим поцеловал меня, сказал спасибо Сандре − это наша домработница... − Александра Уилкокс, − вставила Донован. − Она здесь? Миссис Пинкхэм снова всхлипнула. − Мы отпускаем ее после обеда. − Нам удалось до нее дозвониться. Приедет к пяти часам прямо к вам в офис, − сказал Питер. Его совсем недавно повысили до сержанта, и он из кожи вон лез, чтобы доказать, что достоин влиться в команду. Лестрейду он казался перспективным малым. − Хорошая работа, Хейз. Простите, миссис Пинкхэм, продолжайте, пожалуйста. Женщина выпрямилась и попыталась взять себя в руки. − Мы всегда обедаем в час. Джим встал из-за стола, наверное, в половине второго. Он выглядел абсолютно нормальным, веселым. Сказал, что поднимется к себе поработать. Я тоже пошла наверх, в спальню, у меня что-то сегодня давление... Я задремала ненадолго, минут на двадцать, и проснулась... да, кажется, было два часа. Я помню, что посмотрела. А потом... − Вы проснулись от выстрела? − Нет. Знаете, мне показалось, что я услышала голоса. Наша спальня − там, наверху, дальше по коридору. Одна из стен − смежная с кабинетом. Сандра уже ушла домой, было тихо, и мне послышалось, что Джим с кем-то разговаривает. Лестрейд насторожился. − По телефону? − Думаю, да. Я не разобрала слов, но я слышала только его голос. Лестрейд слушал и запоминал, не отвлекаясь на то, чтобы достать блокнот для записей. Чутье подсказывало ему, что это дело не так просто, как кажется на первый взгляд. Он был далек от стремления Шерлока видеть в каждом событии тайную подоплеку, но все-таки что-то царапало его в этом предполагаемом самоубийстве. Деловые люди редко кончают с собой, не составив завещания (это уже успели выяснить), не уладив дела, не оставив даже записки. − А потом я услышала выстрел. Я тут же бросилась к нему в кабинет... − Дверь была заперта? − Нет, просто плотно закрыта. Я открыла ее, и... и... Женщина снова тихо заплакала. Лестрейд сосредоточенно потер подбородок. Дом большой, домработницу отпустили. На первом этаже никого не могло быть, и преступник, скорее всего, это знал. Особенно если за домом следили. Интересно, были у мистера Пинкхэма враги? И в чем конкретно заключалась его работа? − Миссис Пинкхэм? Как вы думаете, у вашего мужа были враги? − Ну... Он не ладил с моим братом. − А по работе? − Не знаю. Я не спрашивала, а он никогда мне ничего не рассказывал. Инспектор... простите, я забыла вашу фамилию. − Лестрейд. − Лестрейд, я не верю, что Джим сам это сделал. Обещайте мне, что найдете его убийцу. Женщина снова выпрямилась, вытерла лицо и убрала назад выбившиеся из прически пряди. Худая, властная, увядающая, она все еще была красива, даже с опухшими от слез глазами. Инспектор переглянулся с Донован. − Есть следы взлома входной двери? − Криминалисты говорят, что нет. − Окна? − Закрыты изнутри. Тут миссис Пинкхэм встала − так быстро, что Лестрейд потерял равновесие и чуть не плюхнулся на ковер. Мысленно выругавшись, инспектор поднялся следом за ней. − Я знаю, что говорю. Джим не мог этого сделать. Прошу вас, найдите убийцу! Лестрейд слегка смутился от такого жаркого призыва. − Мы сделаем все возможное, мэм. Он уже прокручивал в голове контакты, которые нужно будет проверить. Список номеров в телефоне, коллеги по работе, родня миссис Пинкхэм − чем черт не шутит? − Ах, да! Инспектор Лестрейд, я кое-что забыла. − Да, мэм? − После того, как я услышала голос Джима... ну, до выстрела. В кабинете упало что-то тяжелое. У Лестрейда была неплохая зрительная память, и он помнил, что на толстом ковре, кроме тела и выпавшего из руки Пинкхэма пистолета, не было ничего. − Вы знаете, что это было? Вы заходили в кабинет? Трогали там что-нибудь? − Нет... не дальше порога. Понятия не имею, что это могло быть. Звук был такой, как будто что-то упало и покатилось. Что-то тяжелое. Лестрейд поблагодарил миссис Пинкхэм и сделал Донован знак следовать за ним. Вдвоем они поднялись по узкой лестнице в кабинет и какое-то время смотрели, как работают криминалисты. Все это мелочи, конечно; если экспертиза покажет, что на руках у трупа имеются следы пороха, дело можно будет закрывать. Но разговор (по телефону?), но загадочно исчезнувший упавший предмет... Что, если его унес кто-то, кто пробрался в дом, воспользовавшись тем, что хозяева ничего не слышали? Завтра, когда миссис Пинкхэм более-менее придет в себя, нужно будет расспросить ее, что могло храниться у ее мужа в сейфе. А пока следует поподробнее узнать об оставшемся без председателя акционерном фонде. * * * Черный бентли с затемненными стеклами остановился у тротуара на пересечении Пикадилли и Риджент-стрит. Был шестой час вечера, с площади текла толпа туристов, пожилых лондонцев, офисных служащих, чей рабочий день заканчивался рано. На проезжей части царило оживленное движение, мелькали такси, туристические автобусы, оклеенные рекламами грузовые фургоны. На противоположной стороне Риджент-стрит притормозил кэб. Из него выбрался благообразный пожилой господин в темном костюме, огляделся и затрусил к переходу. Через несколько минут он плюхнулся на заднее сиденье бентли, дверца захлопнулась за ним, и автомобиль плавно тронулся с места. Господин отдышался и устремил взгляд на человека, сидевшего напротив. − Мистер Холмс. − Господин заместитель секретаря. − Мистер Холмс, мне только что звонили из посольства. Пинкхэм мертв. Человек, которого назвали Холмсом, ничего не ответил, только задумчиво взглянул на рукав своего пиджака и стряхнул невидимую пылинку. − Никто не отдавал приказа убрать его, − более настойчиво продолжал заместитель секретаря. Его звали Картрайт, и он очень нервничал. − Это чья-то самодеятельность, или вы что-то упустили? Собеседник воззрился на него, слегка приподняв бровь. От этого взгляда у господина Картрайта по спине пробежали мурашки. − Конечно, я не имел в виду... гм... что лично вы что-то упустили. Но это убийство спутало нам все карты! Американцы уже в курсе. Не сегодня-завтра второго атташе отзовут в Вашингтон. А планы до сих пор не найдены, по крайней мере, мне не сообщили... Холмс продолжал смотреть на него, и в конце концов заместитель секретаря окончательно смутился и умолк. Одному господу было известно, как он ненавидел этого человека. Это гладкое лицо с крупными, чуть навыкате, глазами, высокий лоб, холеные руки. Майкрофт Холмс, черт бы его побрал. Единственный, кто знает о его любовнице, тайных счетах и мелких услугах, которые заместитель секретаря британского посольства оказывал в прошлом спецслужбам Сирии и Ирана. Господин Картрайт глубоко вздохнул и откинулся на кожаную спинку. − Что вы собираетесь предпринять? Рыжеватая бровь вопросительно поползла вверх. − Хорошо, что мы собираемся предпринять? Дом уже обыскали. Планов там нет. Все известные тайники Пинкхэма тоже давно обшарены. Мистер Холмс, я не могу... − В полицию уже сообщили? − перебил его визави. − Разумеется! Его нашла жена, она же позвонила в полицию. Насколько мне известно, следствие склоняется к версии о самоубийстве. − Кто ведет дело? − Минутку. − Картрайт быстро сверился с записной книжкой. − Какой-то детектив-инспектор Лестрейд. Что мы... И тут случилось невозможное. Картрайт не пропустил этот момент только потому, что вовремя поднял взгляд от страницы. Глаза Майкрофта Холмса на мгновение расширились, как будто он получил неожиданный удар под дых, губы побелели. Но всего через секунду он уже овладел собой. − Свяжитесь с Аль-Хамадом. Скажите ему, что планы у меня. − Но как... − И если вы, по вашему обыкновению, встретитесь в ближайшее время с господином Фуллбергом поиграть в бильярд, завтра же окажетесь в тюрьме. Картрайт сжался. − Откуда вы... Вы ничего не докажете! Холмс скучающе возвел глаза вверх. − Вы продавали оперативную информацию первому секретарю германского посольства и думали, что я этого не замечу? Более того, вы вели переговоры с французской разведкой. Такое разнообразие интересов делает вам честь, Картрайт, но вы зарвались. В ближайшие несколько недель мне будут нужны ваши связи с Ираном. После этого у вас будет возможность уволиться без шума и удалиться в один из ваших особняков... в Эссексе? В Девоншире? − Но, мистер Холмс... − Свяжитесь с Аль-Хамадом, − повторил его собеседник. − Сообщите, что я готов вести переговоры. И вот еще что. Держитесь подальше от расследования. Считайте, что Пинкхэм действительно покончил с собой. * * * Следствие по делу о предполагаемом самоубийстве Джеймса Пинкхэма обещало занять все время Лестрейда как минимум на ближайшую неделю. Старший детектив-инспектор отнесся к его отчету скептически, однако возражать не стал. Отдел в последнее время сотрясали административные бури, и поспешное закрытие дела, пусть даже такого простого, могло дорого обойтись. Шеф порекомендовал Лестрейду поторопиться с расследованием и ни в коем случае не давать информацию прессе и отпустил его работать. Для начала инспектор изучил распечатку звонков на мобильный и стационарный телефоны Пинкхэма. Ничего. С десяти утра и вплоть до двух часов пополудни ему никто не звонил. Опись предметов, обнаруженных на месте преступления (предполагаемого преступления, мрачно поправил себя Лестрейд), тоже не вдохновляла. Ни неучтенных сотовых телефонов, ни подозрительных записок. Никаких лишних окурков в пепельнице. Единственное, за что зацепился его взгляд, – латунная подставка со штырьком, но Лестрейд никак не мог понять, для чего она. Чернильница? Пресс-папье? К пяти часам явилась домработница Пинкхэмов, Александра Уилкокс – совсем молодая, тонкая, с примесью негритянской крови. Студентка. Она не могла сказать ничего определенного, не помнила даже, запирала ли перед уходом заднюю дверь. И все время плакала. Донован проводила ее до выхода. Лестрейд так и эдак прокручивал в голове показания миссис Пинкхэм и думал, что же мешает ему поверить в самоубийство. По отдельности все детали были абсолютно правдоподобны и вполне укладывались в официальную версию. Но общая картина не складывалась и, видимо, не могла сложиться. Какой-то элемент был пропущен. В шесть вечера на его телефон пришло сообщение: “Ужин? 19:00. МХ”. Майкрофт Холмс без зазрения совести тратил его служебное время, ресурсы и нервы на своего младшего брата, но, к счастью, был достаточно щепетилен, чтобы это компенсировать. Новенькая темная тойота довезла Лестрейда до клуба “Цезарь”. – Знаете, из-за вас у меня могут быть неприятности по работе, − сказал он вместо приветствия. − Начальство может поинтересоваться, на какие это доходы я хожу по дорогим ресторанам. Холмс отложил газету. Его безмятежное лицо, виндзорский галстук, салфетка, заткнутая за воротник, – все буквально излучало безупречность. Кто-нибудь другой на месте Лестрейда почувствовал бы себя не в своей тарелке. – Присаживайтесь, инспектор. Вы будете Совиньон или Шардоне? – Пиво. Лестрейд плюхнулся в массивное кресло. Они были одни в мягко освещенном кабинете с небольшим окном, плотно задрапированным тяжелыми шторами. На столе стояли нарциссы в вазе, английский фарфор, тускло поблескивали серебряные приборы. – Что Шерлок натворил в очередной раз? Официант, вышколенный, прямой, как доска, с невыразительным застывшим лицом, принес пиво. Лестрейд отхлебнул и недоверчиво хмыкнул. – Ваше любимое. Нет, Шерлок и его новый друг сейчас увлечены делом какой-то велосипедистки. Я позвал вас сюда не за этим. Хотите внеочередной отпуск? Лестрейд не был уверен, что правильно расслышал. – Простите, что? – Сможете слетать в Корнуолл к бывшей жене. Я слышал, там хорошая рыбалка. Синоптики обещают мягкую осень. Подали ужин, отсрочив Лестрейду необходимость отвечать. Майкрофт с воодушевлением впился ножом в бифштекс. Энергично жуя, он ни на минуту не переставал скользить расфокусированным взглядам по одежде, лицу и рукам Лестрейда. Тот поковырял хорошо прожаренный стейк, подцепил картофелину фри и бросил вилку в тарелку. – Я привык, что ваш брат держит меня за идиота, но с вашей стороны это, пожалуй, наглость. Что Шерлок затеял на этот раз? Майкрофт промокнул губы салфеткой и доверительно наклонился вперед. – Очень рискованное дело деликатной природы. – Могут пострадать люди? – Очень многие. – Так какого же черта вам понадобилось усылать меня в Корнуолл?! – Ваше присутствие может подтолкнуть Шерлока под руку. Вы же знаете, как он к вам относится. Лестрейд раздраженно поморщился. – Как он обожает удивлять вас и ставить в неловкое положение. Если это дело попадет к вам на стол, боюсь, действия моего брата могут стать недостаточно рациональными. – Речь идет об убийстве? – О, нет, нет. Просто конфликт интересов. В очень благородном семействе. – И вы планируете поручить это дело Шерлоку? – Да. – И считаете, что он справится лучше, если я уеду? – Да, да! – Нет. Майкрофт устало откинулся на спинку кресла. – Видит бог, я пытался. Лестрейд в несколько глотков допил пиво. – Послушайте, я не собираюсь лезть в ваши дела. Пусть Шерлок расследует, что хочет, меня это не касается, пока дело не попадет ко мне на стол. К тому же, – инспектор принужденно усмехнулся, – не припомню, чтобы он когда-нибудь приходил ко мне за помощью. – Но почему тогда вы не хотите немного расслабиться? Я решу все вопросы с вашим начальством. – Я занят. – Вы настолько любите свою работу? Вместо ответа Лестрейд отодвинул кресло и встал. – Всего хорошего, мистер Холмс. Спасибо за пиво. Официант, стоявший за дверью, услужливо протянул ему плащ. Оставшись в одиночестве, Майкрофт ссутулился, уперся локтями в колени и опустил подбородок на скрещенные пальцы. В воздухе, пропитанном ароматами сигар и благородного дерева, еще витал запах недорогого серийного одеколона. На пустой кружке из-под пива остался едва заметный отпечаток губ. * * * − Планы оказались поддельными. Это было первое, что услышала Александра, сев в машину. От неожиданности она выпустила из рук сумку, и та соскользнула по ее коленям на пол. Сумка была дешевая, доверху набитая, никак не сочетающаяся с элегантным деловым костюмом. Костюм и макияж прибавляли Александре как минимум пять лет возраста; сейчас Лестрейд бы даже не сразу ее узнал. − Что?.. Ее шеф даже не поднял глаз от коммуникатора. − Планы, которые ты принесла, оказались поддельными. Вряд ли Пинкхэм изготовил их самостоятельно. − Значит, он воспользовался чьей-то помощью? Или подмена произошла еще раньше? − с надеждой спросила Александра. Каждый раз на приеме у шефа она чувствовала себя школьницей, сдающей строгому учителю первый в жизни экзамен. Майкрофт Холмс выбрал ее шесть лет назад из десяти лучших выпускников частной школы-интерната и... нет, не занимался ее образованием сам. Просто предоставил ей возможность смотреть и учиться. − Нам доподлинно известно, что планы ему передали настоящие. Возможно, он заказал копию, но это не так важно. Главное − где сейчас находится оригинал? − Вы хотите, чтобы я занялась поисками, шеф? Холмс наконец-то посмотрел на нее и странно улыбнулся. − Нет. Уже есть человек, который найдет их для меня. Сбитая с толку не характерным для шефа мягким тоном, которым были произнесены эти слова, Александра рискнула спросить: − А что насчет самого мистера Пинкхэма? Холмс помрачнел. − Весьма прискорбно. Очень несвоевременно. Тебя уже допросили? − Да, сэр. Я познакомилась с полицейским, который ведет это дело. Он ничего не подозревает. − Вот и хорошо. Ты готова исчезнуть? Александра поправила прическу небрежным жестом взрослой женщины. − Да. Мне всегда нравилось имя Кармина. * * * Частный акционерный фонд, председателем которого являлся покойный Пинкхэм, был зарегистрирован в Лондоне четыре года назад на имя некоего Рона Нэша, бизнесмена из Шеффилда. Фонд занимался инвестициями в мелкие транспортные предприятия, дела шли ни шатко ни валко. Не похоже, чтобы у Пинкхэма были там враги, вообще не похоже, чтобы он слишком утруждал себя по работе. Судя по всему, они с женой жили, главным образом, на деньги с ее инвестиций. В среду утром Лестрейд пил горячий кофе в кабинете, морщился и размышлял над тем, что ищет не там. Фонд Пинкхэма выглядел подозрительно, но детективное чутье подсказывало ему, что к предполагаемому убийству это не имеет никакого отношения. Копать нужно в другом месте, но где? В дверь осторожно постучала Донован. − Вас искал инспектор Диммок, сэр. − Я свяжусь с ним попозже, − отмахнулся Лестрейд. Может, стоило начать с другого конца? Если Пинкхэма действительно убили между половиной второго и двумя часами, значит, убийца должен был попасть в дом в этот промежуток времени или незадолго до того. Опросы соседей ничего не дали. Никто ничего не видел. Миссис Пинкхэм сказала, что-то тяжелое покатилось по полу... На столе нашли медную поставку. Она что-то напоминала Лестрейду, но он никак не мог поймать ускользающую мысль. В такие минуты он искренне жалел, что не обладает мозгами и памятью Шерлока. Питер Хейз сделал для него распечатку всех статей из Интернета, в которых упоминался Пинкхэм или его фонд. Их было всего три или четыре штуки. Лестрейд снова перелистал тощую папку, дошел до последней страницы и чуть не рассмеялся. Сбоку от статьи помещалась небольшая цветная фотография: Пинкхэм за столом в своем кабинете, на переднем плане какие-то бумаги, пресс-папье, декоративная чернильница, а сбоку, у самого края фото − медный сувенирный глобус на подставке, размером с кулак. В этот момент зазвонил телефон. − Лестрейд. − Доброе утро, инспектор. Не хотите сегодня поужинать? В мозгу у Лестрейда прозвенел тревожный звоночек. − Что-то вы зачастили с предложениями, Холмс. − У меня выдалась свободная неделя. − К сожалению, не могу сказать того же о себе. − Увы, − с легким налетом неискренности в голосе вздохнул Майкрофт. − Тогда приятного дня. Лестрейд нажал на кнопку разъединения и сунул телефон в карман. Потом снял с вешалки плащ и быстро вышел из кабинета. ...Миссис Пинкхэм впустила его в дом, хотя и с некоторым неудовольствием. − Знаете, инспектор, я, наверное, тогда погорячилась. Все произошло так неожиданно... Может быть, у Джима были причины... сделать то, что он сделал. Лестрейд вопросительно приподнял брови. − Вот как? Вы больше не верите, что его убили? Миссис Пинкхэм откровенно смутилась. − Я... я не знаю... Мне просто не хотелось бы тратить зря ваше время. Наверное, у вас и без того полно дел. Сегодня она выглядела несравненно лучше, чем несколько дней назад. Тщательно подкрашенное лицо, строгое шерстяное платье и, несмотря на ранний час, драгоценности. Миссис Пинкхэм зевнула, прикрывая рот рукой. − Прошу прощения. Я не спала всю ночь. Не требовалось быть Шерлоком, чтобы определить, что это неправда. Такая перемена в поведении безутешной вдовы наводила на размышления. Выходит, за прошедшие дни миссис Пинкхэм решила, что единолично распоряжаться капиталами лучше, чем быть мужней женой? Или кто-то уже успел побывать здесь до него? − Могу я подняться в кабинет вашего мужа? Ему показалось, что в глазах женщины мелькнуло облегчение. − Конечно. Я ничего не трогала. Пойдемте. Прикрыв за собой дверь, Лестрейд осмотрелся. Все выглядело точно так, как в тот день, когда в кабинете работали криминалисты. Очертания тела на полу, порошок для снятия отпечатков, открытый сейф с ровными пачками купюр. Согласно отчету, чуть больше десяти тысяч фунтов. Медная подставка стояла в углу стола. Кабинет уже осматривали несколько раз, но все равно Лестрейд снова тщательно обыскал комнату, прежде чем убедился, что глобус исчез. Значит, здесь действительно кто-то побывал. Этот человек убил Пинкхэма и забрал глобус − точнее, сначала он забрал глобус, миссис Пинкхэм слышала, как что-то покатилось... Получается, они боролись? Нет, не сходится, нет никаких других следов борьбы. Кому мог понадобиться дорогой, изящный, но все равно самый обычный штампованный сувенир? Возможно, это было редкое коллекционное изделие, замаскированное под серийное? Или, может быть, в глобусе что-то прятали? Лестрейд взял в руки подставку и задумчиво повертел. Почему его уронили? У кого-то − у Пинкхэма, у убийцы? − дрожали руки? Может, убийца был неопытный или не хотел такого исхода? Вряд ли. Новичок или случайный преступник не смог бы так тщательно замести следы. Лестрейд чувствовал, что мыслит в верном направлении, но никак не может нащупать единственную нужную нить. Получается, убийца приходил за глобусом. Почему понадобилось убирать Пинкхэма? Что за сокровище он у себя прятал? Или не сокровище, а какую-то информацию? Подставка была тяжелой, прямоугольной, из литой меди. На обратной стороне стояло серийное клеймо. А что если сам Пинкхэм уронил глобус? Зачем вообще было нужно снимать его с подставки, зачем оставлять следствию улику? Допустим, искомый предмет хранился внутри полого шара, и для того, чтобы его достать, нужно было снять глобус со штыря. Может быть, убийца угрожал Пинкхэму пистолетом, пока тот развинчивал глобус. От волнения у него дрожали руки, и он выронил шар. Надеялся выиграть время? Убийца нагнулся за шаром или, что более вероятно, заставил нагнуться Пинкхэма, что тот и сделал, а подставку машинально вернул на стол, к стопке бумаг, в самый неприметный угол. “Ах ты, сукин сын!” Лестрейд снова перевернул подставку, поднес поближе к глазам и почти сразу заметил на обратной стороне крошечный выступ. При нажатии на него ногтем внутренняя панель со щелчком отошла в сторону, и из полого пространства выпала флэшка. Черт возьми! Быстро оглянувшись на окно, Лестрейд сунул флэшку во внутренний карман пиджака и вышел из кабинета. * * * По мнению Эда Маккормика, существование Великобритании в мире оправдывали только штурмовая винтовка “Энфилд” и скотч. Это была не слишком достойная и благородная точка зрения, но вполне объяснимая для подполковника секретной разведывательной службы США. Ему не нравился ни огромный пустой кабинет с панелями из светлого дерева и какой-то мазней на стенах, ни здоровенный, как поле для гольфа, пустой стол, ни круглая британская рожа джентльмена напротив. Джентльмен был высок, имел залысины в рыжеватых волосах, внимательные светлые глаза и холеные руки. − Что с планами, мистер Холмс? Джентльмен холодно улыбнулся. − Фальшивые вчера ночью вылетели из Хитроу рейсом Лондон − Тегеран. − Обезьяны ничего не подозревают? − Насколько я знаю, нет. В аэропорту иранского агента уже ждут представители нескольких враждующих группировок. Маккормик кивнул. Можно начинать готовиться к операции. Единственная проблема... − Где оригинал? Улыбка сошла с лица Холмса, выражение глаз стало непроницаемым. − Будет у нас через несколько дней. Клиент оказался хитрее, чем мы думали. − “Клиент”! − хмыкнул Маккормик. − Лучше вам поспешить. − Поверьте, мы делаем все возможное. − Мне нужны гарантии, что других верных копий не существует. Холмс равнодушно пожал плечами. − Таких гарантий никто не в силах вам дать. − Что ж, если они все же где-то всплывут, мы будем знать, кому объявлять войну. − Маккормик хохотнул, но Холмс не поддержал его шутки. Повисла пауза, которую при других обстоятельствах можно было бы счесть неловкой. Маккормик небрежно откинулся на спинку стула. − Кто шлепнул Пинкхэма? − Понятия не имею. − Он получил деньги за предыдущий заказ? − Насколько нам известно, да. − И кто теперь унаследует обезьяньи денежки? Холмс снова пожал плечами. − Законная супруга, я полагаю. Видно было, что собеседник начинает его утомлять. − Богатая вдовушка, а? − подмигнул Маккормик. И наткнулся на остановившийся взгляд Холмса. − Прошу прощения, − сказал тот и поднялся. − Мне нужно позвонить. − Аудиенция окончена? Холмс снова улыбнулся, холодно и официально. − Антея вас проводит. − Ладно, мистер Холмс. Правительство США выражает вам благодарность за успешно проведенную операцию. Теперь в голосе Маккормика слышалась неприкрытая угроза. − Нет нужды меня благодарить. Мы все служим общественному благу. Американец встал, но Холмс и не подумал подать ему на прощание руки. Он уже вытащил мобильный телефон и набирал номер. * * * На флэшке обнаружились подробные трехмерные планы какого-то здания и прилегающей территории. Лестрейд не слишком разбирался в архитектуре, но, судя по расположению коммуникаций, это был не частный и не муниципальный жилой дом. На склад тоже не похоже, слишком запутанная канализация. Какое-то общежитие? Не добившись толку, Лестрейд решил при случае показать план специалисту-инженеру. По-хорошему, находку следовало оформить как улику и присовокупить к материалам дела, но какое-то шестое чувство подсказывало ему не спешить. Если эти планы стоят того, чтобы убить ради них человека, надежней будет никого не ставить в известность о том, что он их нашел. По крайней мере, до тех пор, пока он не вычислит убийцу. Лестрейд запросил данные лаборатории. На пистолете не было никаких отпечатков, кроме ладони Пинкхэма на рукоятке, причем пальцы располагались немного не так, как должны были бы, если бы он держал пистолет сам. И стреляли с некоторого расстояния − сантиметров пятнадцать, − хотя пуля вошла точно в висок. Размышления об этом деле не оставляли Лестрейда даже дома. Почему Пинкхэм не сопротивлялся? Чем бы ни были эти планы, ему удалось спрятать их от убийцы, значит, он рассчитывал извлечь из них какую-то выгоду. Он рассчитывал продолжать жить. Пистолет лежал в сейфе. Он был приобретен Пинкхэмом по лицензии четыре года назад, основание − увлечение стендовой стрельбой. Пинкхэм действительно регулярно посещал частные тренировочные центры. Почему сейф оказался открытым? Хозяин кабинета застал грабителя за поиском планов? Вряд ли, все говорит о том, что тот заранее знал, где их искать. Но почему тогда Пинкхэма застрелили из его собственного оружия? Получается, грабитель пришел в дом невооруженным? Может быть, он все-таки не планировал никого убивать? Или это вообще были два разных человека? Эта мысль сперва показалась Лестрейду совершенно безумной. Но все-таки... Кто-то проник в дом Пинкхэмов, чтобы забрать у мужа загадочные планы, пока жена спокойно спала в общей спальне. Если этот человек знал, где находится искомое, значит, он имел представление о планировке дома и графике его обитателей. Дождался, пока уйдет домработница, а хозяева разойдутся по своим комнатам. Возможно, у него был дубликат ключей. Чтобы уберечь флэшку, Пинкхэму пришлось пойти на отвлекающий маневр. Скорее всего, этот человек угрожал ему оружием. Но применять оружие не пришлось − почему? Вряд ли преступник ушел, не получив желаемого и оставив Пинкхэма в живых. Значит, он пребывал в полной уверенности, что флэшка хранится в исчезнувшем глобусе. Так или иначе, он ушел, забрав то, что ему было нужно, и случилось это между половиной второго и двумя часам дня. Это если верить словам миссис Пинкхэм. Впрочем, судя по отчету о вскрытии, смерть наступила между двумя и тремя часами. Преступник ушел, а в кабинет к Пинкхэму вошел кто-то другой. Кто-то, чье появление его не насторожило. Кто-то, кого он подпустил настолько близко, чтобы этот человек смог выстрелить ему в висок с расстояния пятнадцати сантиметров. Дьявол! Лестрейд вскочил, пораженный догадкой, и бросился к двери. * * * – Сэр? – Что у тебя, Антея? – Он нашел планы. Майкрофт позволил себе немного расслабиться и закинуть ногу на ногу. – Я в этом и не сомневался. Американцы? – Установили наблюдение за домом Пинкхэма, сэр, еще два дня назад. – Они о чем-нибудь догадываются? – Трудно сказать. Хвоста за инспектором мы не засекли. Майкрофт на мгновение задумался. Его коллеги из США не настолько просты, как пытаются показать, посылая на переговоры подполковника Маккормика. Разумеется, они не доверяют Британии и ведут собственное расследование. Еще сутки, максимум двое, и они поймут, где Пинкхэм хранил настоящие планы, а потом счет для инспектора пойдет на часы. Никакие политические уступки не купят жизнь и свободу человеку, который видел документы такого уровня секретности. Даже если он всего лишь подержал их в руках. Скорее всего, инспектора просто тихо уберут – на всякий случай. Этого никак нельзя допустить. – Антея? – Да, сэр? – Уводи их оттуда любым способом. У нас мало времени. – Сэр? – Лестрейд только что вышел из дома и сел в машину. При отсутствии пробок он будет на Дрейтон-Гарденс через тридцать пять минут. – Ясно, сэр, – ответила Антея и отключилась. Майкрофт выбрал из длинного списка контактов еще один номер. – Какого черта? – отозвался сонный женский голос. – Говорите. – Это Холмс. Майкрофт Холмс. Через сорок минут вы должны быть на Дрейтон-Гарденс. Захватите оружие. – Что? Да это на другом конце города! Что вы себе... – Миссис Пинкхэм убила своего мужа. Инспектор Лестрейд только что это понял и едет проверить свою догадку. Пистолет Пинкхэма изъяли криминалисты, но на его имя зарегистрирован еще один, который полиция забирать не стала. Думаю, вы догадываетесь, что миссис Пинкхэм находится сейчас не в самом лучшем состоянии духа. Женщина на том конце коротко выругалась. – И поторопитесь, сержант Донован. Закончив разговор, Майкрофт некоторое время задумчиво смотрел в темноту за коном своего кабинета. Он сделал все необходимое, от еще одного звонка будет только хуже. У Лестрейда острый ум – не настолько блестящий, как у него самого и его брата, но гораздо выше среднего уровня. И инспектор давно уже был полон подозрений. Он не поверит ни одному слову. И все-таки в мире существовали вещи, противостоять которым не мог даже всемогущий Майкрофт Холмс. Со вздохом он выбрал третий номер из списка и нажал вызов. * * * За окнами автомобиля проплывали огни. Был десятый час вечера, не самое удобное время для светских визитов. Судя по всему, миссис Пинкхэм не собиралась бежать и скрываться, с таким же успехом он мог бы явиться к ней завтра в сопровождении Хейза и Донован. Но потрясенный своим открытием Лестрейд просто не в силах был усидеть на месте. А ведь она не так уж умело притворялась. И отнюдь не выглядела убитой горем, когда он приезжал к ней в дом во второй раз. Лестрейд мысленно костерил сам себя: его мысли были слишком заняты таинственной пропажей глобуса, чтобы он обратил внимание на неестественное поведение миссис Пинкхэм. Неужели она была уверена, что ей все сойдет с рук? Или действовала под влиянием момента? Флэшка так и осталась лежать там, куда он ее засунул, уходя с работы, − во внутреннем кармане пиджака. Когда он поворачивал с Гантер-Гроув на Кингс-Роуд, на экране мобильного высветился входящий вызов. Номера не было – разумеется, черт бы его побрал. Лестрейд не собирался отвечать. Если Майкрофту Холмсу нужна эта флешка, придется ему подождать, пока Лестрейд разберется с более насущными делами. Он въехал на Дрейтон-Гарденс, припарковался неподалеку от дома №18 по правой стороне, пружинистым шагом дошел до двери и позвонил. Миссис Пинкхэм появилась на пороге в легком зеленом пеньюаре, неприбранные волосы окружали ее лицо рыжеватым ореолом. − Инспектор Лестрейд? Вам не кажется, что сейчас не самое подходящее время для гостей? − Это не визит вежливости, мэм. Могу я войти? Миссис Пинкхэм неохотно посторонилась, пропуская его. В коридоре было мало света: над зеркалом горела одинокая лампа в абажуре из темно-вишневого стекла. − Только, пожалуйста, ненадолго, − сказала за его спиной миссис Пинкхэм, запирая дверь. − Время позднее, я собиралась ложиться. Щелкнул замок. И в то же мгновение Лестрейду в спину уперлось что-то твердое. − Это браунинг хай-пауэр, улучшенная модель, − ровным голосом сказала женщина. − Проходите в гостиную. И держите руки так, чтобы я их видела. Лестрейд молча поднял ладони вверх. В гостиной тоже царил полумрак. На кофейном столике, под торшером, возвышалась стопка разворошенных газет. − Простите, что не могу предложить вам чаю, − сказала миссис Пинкхэм. − Пожалуйста, присаживайтесь. Вон туда, в кресло. Лестрейд сел. Миссис Пинкхэм опустилась на диван напротив, продолжая держать его под прицелом. Только подперла локоть другой рукой, как будто начинала уставать от непривычного веса оружия. − Он собирался бросить меня, − сказала она, и на этот раз Лестрейду показалось, что ее голос чуть дрогнул. − Все мужеубийцы так говорят. − Он собирался бросить меня ради какой-то шлюхи! Уже подготовил тайком все бумаги для развода. Я не получала ничего! Ничего! − Значит, вы сделали это из-за денег? − Мы прожили вместе двенадцать лет! − Миссис Пинкхэм всхлипнула, но тут же справилась с собой. − И тут в один день я узнаю, что мой муж шпион и что он собирается меня бросить. Лестрейд внимательно следил за подрагивающим дулом пистолета. − Простите, мэм, я могу опустить руки? Как видите, я не вооружен. Подумав, она кивнула. − Только без глупостей. Лестрейд сложил руки на коленях. Сейчас он остро жалел о том, что телефон остался в кармане плаща в машине. − Каким образом вы узнали, что ваш муж... э-э-э... шпион? − Подслушала его разговор с Сандрой. Я... когда я нашла бумаги... сначала я думала, что он изменяет мне с ней. Он собирался подсунуть их мне на подпись. И я бы подписала, я бы ничего не заподозрила! − Он собирался бежать? − наудачу спросил Лестрейд, а про себя подумал: “На его месте я бы смылся из города как можно быстрее”. − Да, вместе с ней. С той женщиной. − Миссис Пинкхэм... − Элеонора. Меня зовут Элеонора. Я не желаю больше слышать эту фамилию. − Элеонора, а вам не приходило в голову, что никакой женщины не было? Но миссис Пинкхэм только потрясла головой. Похоже, ее разум не мог вместить мысли, что ее собирались бросить без средств к существованию не ради любовницы, а просто так. − Ну, хорошо. И что вы теперь собираетесь делать? Просто так вам уже не уйти. Убийство и нападение на инспектора полиции − это серьезные преступления. Если вы сейчас отдадите мне оружие, будем считать, что вы просто переволновались. − Я прекрасно себя контролирую! − взвизгнула миссис Пинкхэм и взмахнула пистолетом. − Я уеду сегодня же. Никто не будет искать вас здесь, а когда найдут, я к тому времени уже буду в Южной Америке. − Не глупите, мэм, на выстрел сбежится пол-улицы. Миссис Пинкхэм тяжело дышала, рука с пистолетом тряслась. Неизвестно, до чего бы она додумалась в следующую минуту, но тут в дверь позвонили. − Кто это?! Лестрейд пожал плечами. − Полиция, я полагаю. Он понятия не имел, кто стоит за дверью, но его слова, кажется, подействовали на миссис Пинкхэм деморализующе. Ее начала бить крупная дрожь. − Не двигайтесь! − потребовала она. Звонок повторился, на этот раз настойчивей. − Опустите пистолет, Элеонора, − мягко сказал Лестрейд. − Не усложняйте свое положение еще больше. − Я сказала, не двигайтесь! − завизжала миссис Пинкхэм и чуть обернулась через плечо, продолжая держать инспектора на прицеле. − Убирайтесь! Я убью его! Слышите?! И тут на пороге возникла Салли Донован с табельным пистолетом. − Положите оружие, мэм, − жестко сказала она. − Вы арестованы. Миссис Пинкхэм посмотрела на нее, потом перевела отчаянный взгляд на Лестрейда. Медленно опустила пистолет на пол, закрыла лиц руками и зарыдала. Только теперь Лестрейд наконец смог выдохнуть. Салли быстро подошла к миссис Пинкхэм, носком ботинка оттолкнула пистолет и надела на нее наручники. Женщина продолжала истерически рыдать. − Вы целы, сэр? − Да, все в порядке. − Лестрейд устало провел рукой по лицу. − Но как, черт возьми... − Через заднюю дверь, − улыбнулась Донован. − Пожалуйста, откройте Питеру, сэр. * * * Пока Лестрейд ходил открывать переднюю дверь, Салли вызвала по мобильному патрульную машину и скорую. Первыми приехали медики; Донован и Хейз пытались заставить их осмотреть инспектора, но тот только отмахнулся. Миссис Пинкхэм вкололи успокоительное, и она замерла, скорчившись на софе и закрыв лицо мокрыми скованными руками. Потом стены комнаты озарились пляшущими отблесками полицейской мигалки: патрульная машина без церемоний припарковалась прямо под окнами. Пистолет изъяли и тщательно упаковали в пластиковый пакет. Донован бережно − куда бережнее, чем можно было ожидать, − взяла миссис Пинкхэм под локоть, и все трое вышли на улицу. Питер Хейз вызвался поехать вместе с патрульными в участок оформить бумаги. Донован предлагала подбросить Лестрейда до дома, но он настоял на том, чтобы сесть за руль самому. На следующий день предстояло писать кучу объяснительных и отчетов, а сегодня ему нужно было в одиночестве подумать. Его дело было еще не закрыто, флэшка по-прежнему лежала в кармане пиджака и как будто жгла бок через два слоя ткани. На Фалмут-роуд, где Лестрейд снимал квартиру, было непривычно тихо. Казалось, что дешевые наружные камеры над дверями круглосуточных магазинов поворачиваются вслед за его машиной. Он припарковался на обычном месте у дома, поднялся к себе на шестой этаж. Входная дверь была приоткрыта, из-под двери в гостиную пробивался свет. Лестрейд очень устал. Он не был готов к предстоящему разговору. Глубоко вздохнув, он досчитал до пяти и вошел. − Инспектор. − Майкрофт улыбнулся ему из кресла. Странное дело: снаружи воздух буквально вибрировал от напряжения, но гостиную как будто накрыл низкий купол спокойствия. Теплый, приглушенный свет напольной лампы, и Майкрофт в кресле − как будто один старый друг зашел вечерком проведать другого. Как будто тело Пинкхэма не лежало, распластанное, в морге вместе со всеми своими тайнами, которые уже никто не узнает. − Полагаю, бессмысленно напоминать, что я вас не приглашал? − Боюсь, дело не терпит отлагательств. Проходите, прошу вас, не стесняйтесь. − Вы очень любезны − в моей же собственной квартире, − хмыкнул Лестрейд. − Чему обязан? Майкрофт укоризненно покачал головой. − Пожалуйста, давайте не будем. Ни у меня, ни у вас нет на это времени. Вы прекрасно знаете, зачем я здесь. Отдайте флэшку. Лестрейд изо всех сил удерживал на лице выражение равнодушия. − Какую флэшку? − Мой дорогой инспектор. Вы оказались замешаны в этом деле по чистой случайности. Пинкхэм не должен был умереть. Вы вычислили убийцу и оказались правы: Элеонора Пинкхэм действительно убила своего мужа. Ваша находка не имеет никакого отношения к этому делу. Она не принесет вам никакой выгоды, а вот пострадать из-за нее вы можете очень серьезно. Отдайте мне флэшку. Противостоять тихому, повелительному голосу Майкрофта было тяжело. − Ладно, − осторожно сказал инспектор, − допустим. Но с одним условием. Майкрофт вопросительно приподнял брови. − Вы расскажете мне все. Какого черта здесь происходит? На кого на самом деле работал Пинкхэм? Кто стащил глобус? Что такого на этой флэшке? − Вы посмотрели ее? − быстро спросил Майкрофт. − Разумеется! − Никому об этом не говорите. Я сделаю все возможное, чтобы скрыть ваше участие в этом деле, но вы сами должны быть немы, как могила. − Да что на ней, черт возьми, такое?! − Планы Эль-Посо, американской сверхсекретной тюрьмы усиленного режима – для содержания террористов. − Никогда о такой не слышал. − Разумеется, не слышали, − терпеливо ответил Майкрофт. − Это все-таки секретная тюрьма. Лестрейд настороженно опустился в кресло напротив. − Ну? − буркнул он. − И что дальше? − Это часть крупной межгосударственной антитеррористической операции, − продолжал Майкрофт. − Месяц назад агенту одной исламистской организации удалось выкрасть оригинал. Американские спецслужбы успели перехватить его на своей территории. Тогда и зародился этот план. Их специалисты изготовили подделку и предложили нам через подставных лиц продать ее иранцам − мы давно сотрудничаем по делам, связанным с иранским терроризмом. − Но каким-то образом в вашу тесную компанию затесался крот, − предположил Лестрейд. − Именно так. Его личность почти сразу установили, но настоящие планы все-таки успели покинуть США. Мы ожидали, что их сразу переправят в Сирию или Иран, но вместо этого они всплыли в Великобритании. − Пинкхэм? − Да. Судя по всему, он собирался придержать настоящие планы до тех пор, пока все не уляжется. На наше счастье, информация о готовящейся операции еще не успела просочиться к террористам. Лестрейд устало потер пальцами виски. − И каким же образом настоящие планы попали к Пинкхэму? − Скорее всего, случайно. Он был нашим агентом − из низшего эшелона, но достаточно осведомленным, чтобы понять, что оказалось у него в руках. Вероятно, он решил быстро заработать денег и исчезнуть. Он же изготовил еще одну фальшивку, которую подсунул Александре. − Так Александра Уилкокс... − ...тоже наш агент. Кстати, не трудитесь снова вызывать ее для допроса, женщины с таким именем больше не существует. Лестрейд с чувством выругался. − Так вот, − продолжал Майкрофт как ни в чем ни бывало, − поскольку изготовленный нашими американскими коллегами вариант остался в США, мы были уверены, что имеем дело с оригиналом. Если бы миссис Пинкхэм так удачно не приревновала своего мужа к несуществующей любовнице... − Пустила пулю ему в висок, − мрачно перебил Лестрейд. − ...то мы потеряли бы настоящие планы, провалили операцию и подвергли риску жизни многих наших коллег. Но этого не случилось: благодаря миссис Пинкхэм и вашей блестящей проницательности. Мои поздравления, инспектор. − Хотите сказать, в обязанности вашей Маты Хари не входило убрать Пинкхэма, чтобы он никому не проболтался о планах? Она просто забрала глобус и ушла? И вы думаете, я в это поверю? Майкрофт тяжело вздохнул. − При других обстоятельствах я бы предложил свозить на место преступления моего брата и послушать, что он скажет, но сейчас, извините, не могу. Не хватало только, чтобы за ним начала охотиться американская контрразведка. Если хотите, я сам вам расскажу, что случилось в тот день. Начнем с того, что миссис Пинкхэм солгала. Она не застрелила мужа в состоянии аффекта, а спланировала убийство как минимум за несколько дней. Вы не задумывались, почему сейф Пинкхэма оказался открытым? − Я думал, он достал оттуда глобус. − Нет, вы не думали, инспектор. Вы вообще не придали этому значения, что непростительно, а сейчас говорите первое, что пришло в голову. Я понимаю, ваши мысли заняты другим, но все-таки сосредоточьтесь. − Я не нуждаюсь в ваших лекциях, − огрызнулся Лестрейд. − Мне вполне хватает Шерлока. Говорите. − Пинкхэм только сделал вид, что достает оттуда флэшку. На самом деле он искал пистолет. Думаю, он очень удивился, когда его там не обнаружил. − Потому что пистолет забрала миссис Пинкхэм? − Именно. Надо отдать Пинкхэму должное: увидев, что пистолета нет, он мгновенно сориентировался и всучил Александре фальшивку. Поскольку у нее не было указаний убирать свидетеля, она открыла глобус, убедилась, что флэшка на месте, забрала его, попрощалась и ушла. Она допустила две ошибки. − Не подумала о подставке? − Это первая, − удовлетворенно кивнул Майкрофт. − А вторая? Лестрейд задумался. − Ну же, инспектор. Она совершила ту же ошибку, что и вы: не придала значения открытому сейфу. Не подумала о том, что должно было там быть и что оттуда исчезло. − И что было дальше? − А дальше Пинкхэм перевел дыхание и порадовался, что так легко обвел нас вокруг пальца. Он испытал такое облегчение, что даже не задумался о том, куда подевался пистолет. А потом в кабинет вошла миссис Пинкхэм. Вероятно, она слышала разговор и решила свалить убийство мужа на Александру. Думаю, она уже давно хотела от него избавиться, ревность стала лишь предлогом. Лестрейд почувствовал, что его сотрясает мелкая, едва ощутимая внутренняя дрожь – свидетельство крайнего нервного напряжения. Со слов Майкрофта все выглядело очень гладко, но он при всем желании не мог забыть, с кем разговаривает. − И что теперь будет? − подозрительно спросил инспектор. − А теперь, Грегори, мы с вами поступим следующим образом. Вы отдаете мне планы и ни одной живой душе не говорите о том, что их видели. Лучше, если вы вообще забудете об их существовании. Тогда мы сможем сделать вид, что ничего не случилось. Лестрейд сглотнул сухой комок в горле. − А если нет? Вы меня что, убьете? В глазах Майкрофта на мгновение промелькнуло что-то не совсем понятное. Если бы это выражение задержалось хоть на секунду дольше, Лестрейд готов был бы поклясться, что это была боль. − Я бы ни за что на свете не хотел причинять вам вреда. Но вы разумный человек, так что не будем отвлекаться. Кто еще знает о флэшке? − Кроме меня, никто. − Отлично. Где вы ее открывали? − На рабочем компьютере. И на домашнем. − Очень хорошо. Новый домашний компьютер вам привезут завтра, рабочий, к сожалению, придется менять за счет Скотланд-Ярда. Лестрейд раскрыл было рот, но не успел ничего возразить. − Я сожалею, но это необходимо ради общественного блага. И ради вашей же безопасности, Грегори. − Майкрофт осторожно наклонился вперед и накрыл ладонью его руку. Лестрейд резко высвободился и встал. − Общественное благо не имеет ничего общего с играми политиков. Я вам не верю. − Он сунул руку в карман. − Впрочем, к черту. Забирайте ваши планы и уходите. И никогда больше не смейте вламываться ко мне в дом. Если я согласился нянчиться с вашим братом, это не значит, что теперь я ваша личная ищейка, которую можно держать в неведении и вслепую напускать на дичь, которую вы не можете загнать сами. Это было жестоко, но отчасти справедливо. Только отчасти – но в отношениях с инспектором Лестрейдом имела значение каждая мелкая недомолвка. Лестрейд был кристально честен и требовал всего или ничего. В чем-то он был очень похож на Шерлока. Майкрофт неторопливо убрал флэшку в нагрудный карман пиджака. − Вы сейчас не в лучшем эмоциональном состоянии. Я могу надеяться, что... − Я сказал, убирайтесь! Майкрофт грустно покачал головой. − Что ж, прощайте, инспектор. Не беспокойтесь, я сам найду выход. Лестрейд снова устало опустился в кресло. Он не оборачивался до тех пор, пока в прихожей мягко не захлопнулась дверь. * * * Черный бентли плавно катил по ночному городу. Человек на пассажирском сидении грустно усмехался. Единственный раз, когда он нарушил все правила безопасности, поступился всеми возможными принципами и поставил международную операцию под угрозу срыва, − этот единственный раз не принес ему абсолютно никакой выгоды. Напротив, скорее всего, окончательно разрушил все его эфемерные надежды. Какая утонченная ирония судьбы. Коммуникатор издал мелодичную трель, сообщая, что обработка данных закончена. Человек машинально разблокировал его, проведя пальцем по экрану. Blackberry только что закончил перекодировать видеофайл, снятый на камеру возле дома №18 по Дрейтон-Гарденс. Седеющий мужчина в темном плаще вышел из автомобиля, захлопнул дверцу и почти бегом бросился к крыльцу. Камера висела неудачно, часть обзора загораживал выдающийся желоб водосточной трубы. Наблюдатель пошевелил пальцем, заставляя изображение замереть. Какое-то время он смотрел на размытый, искаженный помехами профиль. Потом резким щелчком по клавише закрыл файл и выключил телефон.