За минуту до полуночи

    – … А потом меня арестовали, – детектив, наконец, закончил свою историю и перевел дух. – Как?! – ахнул его собеседник. – Дорогой, но этого не может быть!    Ким КиБом был литературным агентом полицейского и по совместительству его лучшим другом. Они познакомились, когда оказались за одной партой в младшей школе. Друзьями они не стали, поддерживая приятельские отношения; каждый из них надеялся, что сможет попасть в компанию покруче.    Шли годы. Младшая школа сменилась средней, затем – старшей. По привычке мальчики всё так же сидели рядом друг с другом, периодически общаясь на околоучебные темы.    Ни один из них так и не смог приткнуться ни к одной из групп, на которые вскоре распался их большой класс. Их обоих – и интроверта ЧонДэ, и всегда имевшего своё мнение КиБома – считали странноватыми чудаками, и никто особо не горел желанием общаться с ними.    Они всё ещё не могли называться друзьями, так как не ходили друг к другу в гости, не делились ничем сокровенным, не встречались вне школы, чтобы провести свободное время вместе, но ростки взаимной симпатии уже пустили корни в их приятельском общении.    После школы их пути разошлись: один пошел в полицейскую академию, а второй выбрал литературный факультет Сеульского Университета.    Они встретились только через шесть лет после выпуска. ЧонДэ тогда ещё носил обязательную форму, будучи простым оперативником, а КиБом только-только нанялся на работу в издательство «Алая маска».    В конце рабочего дня полицейский шел по улице, думая только о том, чтобы прийти домой и поесть. Эти мысли настолько увлекли его, что он, не смотря вперед, столкнулся с экстравагантно выглядевшим типом.    Этот человек, облаченный в ярко-розовые брюки, зеленый кожаный жакет и прозрачную кремовую рубашку с жабо, выглядел, как человек, с которым служитель закона бы никогда в жизни не заговорил, и потому юноша собрался лишь пробормотать извинения и пойти дальше, но этот павлин окликнул его: – ЧонДэ? Ким ЧонДэ?    Полицейский с удивлением уставился на этого субъекта, который откуда-то знал его имя, и момент, когда ещё можно было скрыться, оказался безвозвратно утерян.    Минутой позже они уже сидели в небольшом кафе, и блюститель порядка молился, чтобы никто из его знакомых их не увидел: этот его так некстати встретившийся ему бывший одноклассник сильно смахивал на представителя сексуальных меньшинств, а будущему детективу такая слава была ни к чему.    Вызывающе одевавшийся КиБом оказался на редкость приятным собеседником. Они просидели в кафе несколько часов, обменялись номерами телефонов и продолжили общаться.    То, что казалось невозможным в школьную пору, во взрослой жизни получилось естественно и непринужденно: эти двое сдружились.    Именно литературный агент убедил ЧонДэ заняться писательством, и благодаря своему новоприобретенному другу полицейский смог печататься, перейдя в своём хобби на новый уровень.    У КиБома, конечно, имелись и спорные повадки, и довольно-таки смущающие привычки вроде протяжного и жеманного «дорогой» в качестве обращения к любому представителю сильного пола, но этот человек стал для служителя закона единственным постоянным каналом общения.    Ввиду занятости обоих, они редко встречались, но, случись кому-то спросить о лучшем друге, ЧонДэ, не задумываясь, назвал бы своего яркого бывшего соученика. – Так, дорогой, тут вроде потише, – продолжил агент, который, судя по звукам, вышел на улицу. – Я не ослышался? Тебя арестовали? – Точно, – офицер потер шею свободной рукой. – Я оказался рядом с трупом, неподалеку обнаружились орудия преступления, а ещё я не мог внятно объяснить, как попал в то гиблое место. – Какой ужас! – резковатый голос агента ударил по барабанным перепонкам с невиданной силой. – Тебе нужен адвокат? Или... Нет, подожди! Я должен рассказать твоим родителям! Может, мне приехать к тебе?!    Детектив усмехнулся. – Успокойся, – посоветовал он. – Ни в коем случае не говори ничего моей семье, да и до адвоката, думаю, дело не дойдет. Мне нужно от тебя кое-что другое. – Я весь внимание! – с готовностью подхватил КиБом. – Что угодно для тебя, дорогой.    Полицейский метнул взгляд на дверь и, понизив голос, заговорил: – Тут есть врач, зовут его Ким ЧунМён. Он имеет докторскую степень, а это означает, что он должен был публиковаться. Его профиль – это психиатрия и криминальная психология. Ты не мог бы порасспросить в своих кругах и узнать про него? – Конечно, – согласился агент. – Ким ЧунМён, значит... Хорошо, дорогой, я сделаю всё, что смогу. А ты пока держись там, ладно? – Обязательно, – пообещал детектив, в душе скрестив пальцы. – Бывай.    Дав отбой, он несколько секунд смотрел на цифровую клавиатуру. Он был бы рад воспользоваться правом на второй звонок, но проблема состояла в том, что офицеру было не с кем связываться. Отца и мать беспокоить он не хотел, полагая, что через пару дней уже выберется из этой импровизированной камеры, а единственному другу всё, что требовалось, он уже сообщил.    Что ж, тогда дело за малым – просто позвать ЧанЁля и отдать трубку ему.    ЧонДэ уже раскрыл рот, чтобы окликнуть своего коллегу, стоявшего за дверью, но тут телефон в его руке зазвонил, заставив полицейского вздрогнуть. – Может, КиБом хочет что-то переспросить? – промычал себе под нос офицер, принимая вызов. – Слушаю.    Сначала до ушей детектива доносились только помехи на линии. Этот магнитный треск становился всё громче и громче, и вскорости ЧонДэ пришлось отвести трубку чуть ли не на расстояние вытянутой руки. – Кто это?! – прокричал полицейский. – Я не слышу вас!    Помехи заполонили всё небольшое помещение. Казалось, источник звука – это не миниатюрный радиотелефон, а сам воздух. От треска невозможно было защититься, но офицер попытался, бросив трубку на пол и закрыв уши ладонями.    Вроде, помогло. Звук стал тише, постепенно отдаляясь.    Помехи становились всё менее различимыми.    Полицейский вздохнул с облегчением, отнимая ладони от ушей, но тут же вздрогнул и круто повернулся, отчего ножки стула царапнули по линолеумному полу: на его плечо легла чья-то рука. – Эй-эй, спокойно, это же я! – засмеялся ЧанЁль, поднимая радиотелефон. – Что с тобой? – Всё нормально, – махнул рукой офицер, рванув ворот пижамы с такой силой, что верхняя пуговица отлетела и закатилась под раскладушку. – Я просто устал. – Понимаю, – оперативник кивнул и направился к выходу. – Скоро тебя покормят. – Наконец-то, – проворчал арестант, встав со стула и сделав несколько наклонов. – А ещё, – юноша вышел из камеры и замер в дверном проёме, обернувшись к узнику, – через четверть часа у тебя состоится встреча с твоим адвокатом. ***    Простые удовольствия – это явно не та тема, о которой с удовольствием беседуют утонченные натуры. Напротив, они предпочитают обсуждать что-то, что недоступно презренному большинству, а к насущным потребностям относятся с легким пренебрежением, забывая о том, что без оных погибли бы.    Суть простых удовольствий состоит в том, что они доступны всем. И абсолютно каждый человек наслаждается ими.    Можно довольно прохладно относиться к классической литературе, опере, балету, абстрактным картинам и поделкам из бумаги, но хорошо покушать любят все.     Детектив, разумеется, не был исключением из этого правила: он с удовольствием принялся за макароны с сыром, которые ему принес ЧанЁль.    Заведение СеХуна и тут оказалось на высоте, и ЧонДэ, со счастливейшим выражением на лице доев последнюю порцию, пообещал себе, что, когда выйдет отсюда, обязательно вынесет повару кафе свою искреннюю благодарность.    А вот встреча с адвокатом, состоявшаяся сразу после ланча, оказалась для арестанта настоящим шоком: он не смог сдержать удивлённого восклицания, когда дверь его каморки открылась, и внутрь вошел КёнСу.    Владелец магазина был как всегда спокоен и собран. Усевшись напротив своего клиента, он, поздоровавшись, сразу же приступил к делу, решив обойтись без той самой преамбулы, которой грешат те юристы, что работают по специальности.    КёнСу показал полицейскому свой диплом, чтобы новоявленный клиент не сомневался в человеке, в чьих руках теперь находилась его судьба. Правда, адвокат не стал скрывать, что офицер является его первым подопечным. – Раньше этого не требовалось, – спокойно проинформировал детектива КёнСу. – У нас никогда не случалось крупных происшествий, и максимум, с чем приходилось сталкиваться полиции, – это драки. Но вам не стоит волноваться: я хорошо успевал в университете.    Как раз эта фраза заставила ЧонДэ беспокойно сглотнуть слюну: ему было прекрасно известно, что право в теории и на практике – это две большие разницы. Но владелец магазина просто источал уверенность, и у офицера не осталось выбора, кроме как вверить этому человеку своё настоящее и будущее. – Вам зачитали права Миранды перед тем, как арестовать? – начал адвокат, вертя в неожиданно большой ладони шариковую ручку. – Нет, – помотал головой полицейский. – Всё произошло слишком быстро... Кроме того, я не сразу понял, что происходит арест. – Всё понятно, – КёнСу педантично снял несуществующую пылинку с рукава черного пиджака. – Теоретически мы можем обратиться к прокурору с тем, чтобы он написал протест, и задержание признали бы незаконным. – Теоретически? – прищурился офицер.    Владелец кафе пожевал губами. – Прокуратура, которой подотчётны мы, располагается довольно далеко, и к тому времени, как мы до них доберёмся, МинСок уже успеет подчистить концы, – медленно вымолвил он. – Лучше всего приберечь этот аргумент для суда, так как он сможет помочь при самом разбирательстве, когда мы будем напирать на нарушение процедуры при аресте. – Стоп, стоп! – детектив выставил ладони вперед. – Для какого ещё суда? Я невиновен!    КёнСу внимательно посмотрел на собеседника. – Я верю вам, – кивнул он. – Но перестраховаться не мешает. ***    Разговор с адвокатом несколько выбил ЧонДэ из колеи. Если сначала он не сомневался в том, что его непричастность к убийству легко доказуема, то теперь переживал по этому поводу.    То, как рационально и деловито владелец магазина готовился к суду, пугало арестанта. Последнему было невдомек, что такова натура КёнСу, и он ко всем событиям, пусть даже и с низкой вероятностью их претворения в жизнь, готовится так же тщательно.    Полицейский лег на раскладушку и, уставившись в потолок, пытался найти хоть что-то позитивное в своём теперешнем положении.    Итак, он подозревается в двух жестоких убийствах, и, честно говоря, у местных служителей закона есть все основания, чтобы предъявить ему обвинение: улики, пусть и косвенные, являлись довольно инкриминирующими. Он здесь чужак, новый человек, и потому у всех здешних жителей, включая и коллег, имеется предубеждение: они в удовольствием поверят, что убийцей выступает какой-то столичный выскочка, а не один из их соседей.    Незачитанные права Миранды – это чепуха, просто административная нестыковка. Тут не США, где казуистика решает всё; здесь не удастся выйти сухим из воды лишь благодаря нарушению протокола.    Подозреваемых у полиции больше нет, а на его слова о ЧунМёне никто не обращает внимания. Это означает, что дело всё-таки может дойти до суда.    Детектив всё размышлял и размышлял, и с каждой секундой свойственный ему пессимизм овладевал его мыслями всё больше. Неизбежность разбирательства пугала ЧонДэ: он никогда не думал, что окажется в шкуре тех, кого призывал к ответу за нарушение закона.    День прошел на удивление быстро: когда полицейский, отвлекшись от своих мыслей, подошел к прорезанному в двери зарешеченному окошку, МинСок и Лу Хань уже уходили домой, оставив в качестве ночного дежурного ЧанЁля.    Оперативник кинул быстрый взгляд на арестанта и вымученно улыбнулся. – Хочешь лапши? – спросил он. – С пряным соусом. – Нет, спасибо, – помотал головой офицер. – А вот от сменной одежды я бы не отказался. – Организуем, – юноша с готовностью поднял телефонную трубку и, набрав номер, быстро вымолвил несколько слов. – ЧонИн всё принесет завтра, – уверил коллегу ЧанЁль, давая отбой. – Спасибо, – коротко бросил ЧонДэ, отходя от двери.