Когда в горах растает снег

       Озе­ро ле­жало как буд­то в ча­ше, ок­ру­жен­ное со всех сто­рон хреб­та­ми зас­не­жен­ных гор. Под лу­чами яр­ко­го сол­нца оно при­об­ре­тало яр­ко-го­лубой цвет. На са­мом де­ле во­да в нём бы­ла аб­со­лют­но чис­тая, даже проз­рачная. С ви­ду оно ка­залось нег­лу­боким; все ка­меш­ки на его дне были видны. К середине озе­ра, рас­се­кая водную гладь, пог­ру­жа­ясь, плыл ве­личес­твен­ный ко­рабль, на­поми­нав­ший ске­лет дав­но по­тонув­ше­го суд­на, но тус­клый свет в не­боль­ших круглых ил­лю­мина­торах всё же подсказывал — на бор­ту есть жизнь. Раз­дался ог­лу­шитель­ный всплеск, вол­ны вы­лились за пре­делы озе­ра, словно чай из фарфоровой чашки, и ко­рабль в то же мгно­вение скрыл­ся под во­дой. Поверхность озера стала ровной, словно стекло.       — Лю­мос, — шеп­ну­ла ху­день­кая де­вуш­ка с тём­ны­ми блес­тя­щими во­лоса­ми, собранными в несложную прическу.        На кон­це вол­шебной па­лоч­ки заб­резжил яр­кий ого­нёк све­та; он отразился озорными искрами в её зелёных глазах. Вол­шебни­ца при­от­кры­ла дверь в небольшую ка­юту, фа­келы в ко­торой бы­ли по­гаше­ны, и юр­кну­ла внутрь. На не­замыс­ло­ватой кой­ке, ук­ры­тый тя­жёлым тёп­лым оде­ялом с набивкой из шерсти волшебных горных овец, ле­жал че­ловек. Ли­цо у не­го име­ло нез­до­ровый цвет, бы­ло ус­тавшее и мрач­ное, гу­бы плот­но сом­кну­ты, а гус­тые чёр­ные бро­ви вы­деля­лись так же силь­но, как и боль­шой ор­ли­ный нос. Гла­за у че­лове­ка бы­ли зак­ры­ты, но де­вуш­ка точ­но зна­ла — он не спит.       — Привет, Виктор, — она улыбнулась, присаживаясь на край узкой койки в его ногах. — Хочешь, я принесу тебе травяной чай?       Губы у волшебника растянулись в улыбке, затем он открыл тёмные глаза и, откинув одеяло в сторону, сел. Виктор был одет в форму Дурмстранга: тёмно-серую косоворотку из плотного хлопка, подпоясанную широким поясом, и такого же цвета штаны, похожие на те, что магглы используют для своих солдат. Высокие сапоги из драконьей кожи стояли рядом с кроватью, а кроваво-красная мантия и шуба из клочковатого меха висели на единственном имевшемся крючке. Через иллюминатор в каюту проникал тусклый голубоватый свет — от воды, и если бы не огонёк, мерцающий на кончике волшебной палочки, девушка не смогла бы разглядеть даже блестящие глаза собеседника.       — Прив'ет, Роза, — на ломанном английском ответил Виктор, продолжая улыбаться. Ему куда комфортнее было разговаривать на своём родном, болгарском языке, или на любом из западноскандинавских: их они изучали в школе.       — При-вет, — чётко, по слогам протянула волшебница: английский был её родным языком, и только по этой причине Виктор мучился, пытаясь в бесконечных правилах грамматики и правильного произношения тех или иных звуков. Он повторил, старательно выговаривая трудное соединение букв «в» и «е». — Вот так, у тебя уже лучше получается.       Крам только кивнул в ответ и о чём-то задумался, рассматривая то ли руки Розы, то ли волшебную палочку, которую она в них держала. Мимо иллюминатора проплыла стайка небольших полупрозрачных рыбок с золотыми отметинами вокруг глаз. Они петляли между водорослями различных цветов и размеров и сами от этого переливались всеми цветами радуги. Уимборн засмотрелась на невероятную красоту, созданную природой, и совсем не заметила, что молчание затянулось. Она пришла в себя только после того, как рыбки исчезли из поля её зрения — выплыли за пределы иллюминатора.       — Так что насчёт чая? — Роза улыбнулась, смотря на друга. — Я схожу, если нужно. Нам плыть ещё несколько часов.       — Сиди, — неопределённо махнул рукой Виктор, хмурясь. — Каркаров с мен'я, — он то и дело запинался, вспоминая английские слова и путаясь с их произношением, — шкуру спустит, если ув'идит, что я теб'я по вс'ему кораблю гон'яю.       — Ты его любимчик, — хмыкнула в ответ волшебница, едва сдержав в себе смешок. — Видишь, он тебя даже в каюту отправил, чтобы ты отлежаться смог. Все остальные в общем зале сидят, а у... — теперь настала очередь Розы путаться в правильном произношении слов, отчего Крам скривил губы в доброй усмешке, — Ярослава обнаружилась морская болезнь. Он весь позеленел, честное слово.       Ярослав Волк был высоким и сильным молодым человеком, о котором мечтали чуть ли не все девушки (а их там было немало) в Дурмстранге, но стоило ему лишиться опоры под ногами — подняться в воздух на метле, например, или выйти на корабле в плаванье — его почти сразу выворачивало наизнанку. Каркаров только головой качал, мол, рождённый ползать — летать не может. Видимо, Виктор думал о том же, потому как они оба одновременно прыснули и разразились весёлым смехом. К счастью, у Розы пока не было ни предмета воздыхания, ни желания связывать себя узами серьёзных отношений с кем бы то ни было, и от любви к парням она была полностью свободна.       Они бы просидели так целую вечность, обсуждая квиддич или новую модель метлы, подтрунивая друг над другом, смеясь и шутя, или в простом, но таком душевном и приятном молчании, если бы не грубый голос матроса, усиленный заклинанием в несколько раз, от которого Роза едва ли не подпрыгнула на месте:       — Всплываем!       В коридоре закипела жизнь. Дурмстрангцы, весело обсуждая предстоящий ужин (Роза за несколько лет уяснила, что еда для парней — это нечто священное, вроде веры, лезть в которую со своим порядком нельзя). Виктор неспеша обулся, туго затянув шнурки, накинул мантию, а сверху — шубу из серого клочковатого меха. Уже одевая шапку, он вздрогнул от скрипа открывающейся двери. В проёме появился человек с блестящими седыми волосами и козлиной бородкой — это и был Игорь Каркаров. Он был одет в красивые меха, такие же блестящие, как и его волосы, а в руках держал ещё какую-то одежду. Волшебник внимательно посмотрел на Виктора, затем — на Розу, протянул ей одежду и удалился с коротким:       — Не задерживайтесь.       Они только переглянулись и пожали плечами: если бы их ученики ехали на Турнир Трёх Волшебников, который несколько раз приводил к смерти избранных, они бы тоже переживали.       Если пей­за­жи Хог­вар­тса ока­зались недостаточно кра­сивы­ми, что­бы прев­зой­ти ви­ды в ок­рес­тнос­тях Дурмстран­га, то замок превзошёл все их ожидания. Еще сидя в гостиной для учеников, они всем курсом обсуждали, каким же будет Хогвартс. Кто-то даже сбегал в библиотеку, нашёл книги с изображением школы, но картинка и реальность — это две абсолютно разные вещи. Вот и сейчас, стоило кораблю вынырнуть из-под воды и заскользить к берегу, виду представился величественный старинный замок с множеством башен и башенок. «Как у короля Артура», — на какую-то секунду подумала Роза, уже ступая по трапу к земле. К счастью, Виктор сжимал кисть её руки, будто бы вёл за собой маленького ребёнка, и только поэтому Уимборн не споткнулась и не упала.       Их встречали несколько сотен пар глаз. Совсем еще маленькие волшебники, только пришедшие в школу, старшекурсники, за плечами у которых скопилось несколько лет обучения, и учителя, которые вырастили и выучили всех этих детей и многих из тех, кто уже выпустился. Все они смотрели на дурмстрангцев, смотрели на Виктора, смотрели на Розу. Каркаров шёл позади, но старый маг на берегу, с длинной седой бородой и волосами, уже дружелюбно улыбался ему.       А затем пришло время ужина. Дурмстрангцы столпились у входа в Большой зал, рассматривая четыре длинных стола, за которые рассаживались ученики. Девушки из Шармбатона уже заняли свои места, и подсаживаться к ним было бы... странно? Нет уж, это плохая идея. Джаспер локтём толкнул Виктора в бок и указал на стол, отмеченный зелёным знаменем с изображением серебряной змеи на нем. Получив одобрительный кивок, все вместе двинулись занимать свободные места. Крам помог подруге снять верхнюю одежду, и вместе они сели на места, окруженные их однокашниками.       — Роза, какой из них твой кр'ёстный? — спросил Поляков на таком же ломанном английском, что и Виктор, когда все профессора уселись за преподавательский стол.       — Он сидит рядом с той женщиной, — волшебница кивнула на профессора МакГонагалл.       Ря­дом с жен­щи­ной в стро­гой ман­тии и ту­го стя­нутым пуч­ком се­дых во­лос действительно си­дел че­ловек, ко­жа ко­торо­го бы­ла ис­пещре­на шра­мами раз­ных раз­ме­ров. Из­рядная часть его но­са от­сутс­тво­вала, а один глаз был не­нас­то­ящий — боль­шой и круг­лый. Зра­чок в этом гла­зу крутился в раз­ные сто­роны и иног­да ис­че­зал вов­се. Он тоже заметил их, рассматривал сразу двумя глазами — настоящим и волшебным.       — Жуткий тип, — хмыкнул Ярослав уже на норвежском. — Он мракоборец, да? Я слышал, что он пересадил половину Пожирателей Смерти в Азкабан, а затем чокнулся.       — Он ушёл из мракоборческого отдела, — пожала плечами Роза, рассматривая ещё пустые золотые кубки и тарелки, — теперь живёт уединённо. Я была у него этим летом, приезжала погостить на пару недель. Довольно милый домик, — она, конечно, умолчала о паре боггартов в тёмных уголках чердака и не самом сговорчивом домовом эльфе, — мне понравилось.       — Мрак, — фыркнул Поляков, широкоплечий паренёк со светлыми волосами, и поднял глаза к потолку, как бы закатывая их. — Ого, смотрите, что это за магия?       — Это заколдованный потолок, Димитров, — с напускной скукой ответила Роза. — Он отражает погоду снаружи, но дождь или снег, падающие на землю, исчезают здесь. Это сделано специально, чтобы создать иллюзию открытого неба. Ты разве не читал об этом в «Истории Хогвартса»?       — Быть умной — это твоя задача, Роза, — по-доброму усмехнулся Норах, он был поменьше всех остальных, побритый почти под ноль, зато на английском разговаривал, как на своём родном, а затем, пока Дамблдор вставал, чтобы произнести свою речь, добавил: — ну и красивой тоже, — все остальные дурмстрангцы засмеялись, а Виктор приобнял её за плечи.       — Идиоты, — хмыкнула в ответ Уимборн, — ведёте себя, как дети малые, — а затем директор Хогвартса принялся рассказывать о Турнире Трёх Волшебников.       Ужин выдался отличным. В Дурмстранге студентов всякими вкусностями не баловали, еда была самой обычной, зато полезной; Розе даже жаль было нарушать годами выработанный режим, но набить желудок до отвала случается не каждый день — это и послужило главным аргументом во внутреннем противостоянии двух совершенно разных сторон волшебницы.       — Ну а те­перь, ка­жет­ся, са­мое вре­мя ид­ти спать. Всем, всем доб­рой но­чи, — на­конец за­кон­чил Дамб­лдор, и Крам с об­легче­ни­ем вы­дох­нул — на род­ном ко­раб­ле он чувс­тво­вал се­бя ку­да бо­лее у­ют­нее, чем в ста­рин­ных сте­нах ве­личес­твен­но­го зам­ка. Ро­за это мне­ние це­ликом и пол­ностью раз­де­ляля, но сей­час ей хо­телось пой­ти поз­до­ровать­ся с Алас­то­ром Грю­мом.       — Всем обратно на корабль, — распорядился Карка­ров, расспрашивая затем Виктора о его здравии.       Это был единственный момент, когда она могла бы попросить своего учителя о небольшом уступке. Профессор Каркаров, как и другие преподаватели Дурмстранга, не мог не ценить лучшую ученицу седьмого, выпускного курса. А это значит, что у неё, как и у всех остальных любимчиков, были некоторые привилегии. Например, полетать на метле с Виктором во внеурочное время или, что сейчас ей было как раз кстати, лечь спать на пару часов позже, чем остальные.       — Ну, хорошо, — после недолгих раздумий ответил Каркаров, а затем распорядился: — Поляков, Линдберг, останьтесь здесь.       — Профессор, разрешите мне побыть с Розой, — тут же откликнулся Виктор, выступая вперёд. И прежде, чем их директор снова успел открыть рот, продолжил: — Уверяю вас, учитель, я чувствую себя намного лучше.       Конечно, если бы этот вопрос решала Роза, то Виктор бы уже лежал в тёплой постели и пил бы лекарственные снадобья, но Игорь Каркаров вновь замолчал, задумался о чём-то, и в конце концов одобрительно кивнул, отправляя всех остальных по каютам. Крам и Уимборн остались в холле старинного замка, дожидаясь, пока из дверей Большого зала покажется Грозный Глаз Грюм, бывший мракоборец, учитель Защиты от Тёмных Искусств и крёстный.       Проходящие мимо ученики, мальчики и девочки — все смотрели на Виктора, как на нечто совершенно особенное. Он ещё дёргал носом из-за простуды, но на людях держался молодцом: если бы не его нездоровый цвет лица, догадаться о его нездравии было бы совсем невозможно.       — Они смотрят на меня, как на артефакт какой-то, — смущенно пробормотал Крам на болгарском, склонившись к ушку Розы.       — Они восхищаются тобой, Виктор, — улыбнулась в ответ волшебница. — Ты — знаменитость.       — Они восхищаются тем, что я стал ловцом сборной Болгарии, — хмыкнул он, качая головой. — И тем, что поймал золотой снитч. Закончил матч на своих условиях.       — Ты отлично провёл игру, Виктор, — Роза по-дружески положила руку на его плечо. — Не зря тебя считают одним из лучших игроков в квиддич. Или ты будешь студенткой Дурмстранга?       — Со студенткой Дурмстранга — буду, — усмехнулся волшебнсоволшебник, сразу же добавляя: — А студенткой Дурмстранга, которая учится наравне со студентами Дурмстранга — увольте. Я пока не желаю испытать на себе летучемышиный сглаз.       Роза прыснула. Однажды она действительно применила это заклятие на одном из старшекурсников, который кичился своими умениями в дуэлях. Всё было по правилам — и только этот факт помог ей избежать наказания. Зато остальные студенты частенько припоминали Уимборн этот случай. Конечно, она совсем не сердилась — друзья делали это только ради смеха.       Ждать им пришлось недолго. Не прошло и двадцати минут, которые, признаться, протекали в веселье, как Аластор Грюм, вместе с Альбусом Дамблдором, вышел из Большого зала и, кривя губы в недовольным жесте, последовал к лестницам. В последний миг он остановился, его волшебный, а затем и настоящий глаз уставились на Розу и Виктора. Дамблдор, проследив взгляд друга, тоже смотрел на них. Внутри все сжалось — то ли от внезапно нахлынувшей радости, то ли от страха. Она опомнилась только, когда крепко обнимала крёстного в опустевшем холле. Он в ответных объятиях не отказывал.