**
Я встретила тебя осенним вечером, всего промокшего под этим ужасным ливнем, несмотря на такую непогоду, ты всё равно улыбался. Я сразу увидела твою улыбку. И, наверное, уже тогда моё сердце могло считаться твоим. Ты зашел в эту пресловутую кофейню, в которой, как мне казалось, я до этого тебя никогда не видела. Наш город был совсем маленьким, поэтому я почти с уверенностью могла заявить, что знала здесь всех. Но не тебя. Это натолкнуло меня на мысль, что ты был приезжий. Очень жаль. — Привет, — ты отодвинул стул рядом со мной и жестом указал на него, — здесь не занято? — Нет, не занято, — я скрыла свою полуулыбку за чашкой с зелёным чаем. — Здесь всегда так пасмурно или это своеобразное приветствие в честь моего приезда сюда? — ты снова улыбнулся и подозвал официантку, чтобы заказать зелёный чай и какое-то недорогое пирожное, хотя ты даже не смотрел в меню. — У нас резко-континентальный климат. Если жара, то почти до +40, а если холод, то до -40. Твой приезд здесь ни при чём, погода ударяется во все тяжкие, беря от каждого сезона максимум. — Хорошо, мне кажется, стоит проработать методику знакомства получше. Кирилл, — ты протягиваешь мне руку и снова улыбаешься. — Лиза, — я пожимаю твою руку и улыбаюсь тебе в ответ. — Ну, Лиза, мне очень приятно. Насколько хорошо ты знаешь этот город?**
— Могу я верить хоть чему-то из того, что я услышала от тебя за все эти годы? Дай мне хоть одну причину верить тебе сейчас, — я всхлипываю и отворачиваюсь, потому что не хочу, чтобы ты видел меня в момент моей слабости. Как глупо, ведь ты видел меня во время моих взлётов и падений. И от этого не становится легче. — Я люблю тебя. Что я ещё могу сказать? Я никогда не врал тебе про свои чувства, — ты вздыхаешь и сжимаешь пистолет сильнее, он все ещё направлен на меня и я не могу дышать, находясь на прицеле у этого бездушного куска железа. — Тогда зачем? Зачем ты делаешь всё это? Это что, по-твоему, выход?! — я срываюсь на крик и ничего не могу с этим сделать, мои руки дрожат, а в горле стоит ком, но я продолжаю, — Зачем ты поступаешь так со мной? С нами? Неужели нет другого пути?! — Нет, и ты лучше меня знаешь об этом. Ты стала моим слабым местом, но я не могу отказаться от тебя, поэтому всё это, — ты вскидываешь руками и размахиваешь пистолетом, — только ради тебя. Я стою напротив тебя и не могу поверить, что всё это происходит на самом деле. Вдруг мой взгляд падает на твою руку, и я обнаруживаю на ней кольцо. То самое кольцо, которое я надела на твой палец семь лет назад. То самое кольцо, которое символизирует нашу бесконечную любовь и наше «долго и счастливо».**
Я стала жить одна, когда мне исполнилось 18 лет. Я всегда хотела вырваться из семьи, из этого кокона опеки и благодарности за то, что меня вырастили и воспитали. Ты стал жить один с… Со скольки? Что я вообще знала о тебе? Тогда я смотрела на мир сквозь пелену своей влюблённости в тебя и ничего не замечала. Возможно, это и была моя самая большая ошибка. Ты приходил ко мне каждый день, но никогда не водил к себе. Я всегда готовила что-то к твоему приходу и старалась как можно красивее накраситься, хотя ты всегда говорил мне, что тебе больше нравится моё лицо без макияжа. Но я никогда не слушала тебя. Через год нашего знакомства и свиданий на улице или у меня дома, ты предложил мне переехать к тебе в квартиру. Я помню, как сильно обрадовалась и как накинулась на тебя с крепкими объятиями, что для меня было очень несвойственно, ведь мне довольно трудно открыто проявлять свои эмоции. Ты крепко обнимал меня в ответ и шептал мне о том, что теперь я обязана просыпаться раньше каждое утро и готовить тебе завтрак в постель. Я до сих пор люблю эту квартиру и все связанные с ней воспоминания.**
Я такая жалкая. Раньше я думала, что Кирилл — лучшая часть меня, но сейчас, когда он стоит напротив меня, целясь мне в сердце, а я из-за своей жалкости делаю то же самое, понимая, что он такой же, как я. Но я все ещё не могу представить его тем корыстным и ужасным человеком, коим он, по сути, и является. Так говорят все. Вот только я раньше этого не замечала. Не замечала его странных отговорок на поздние приходы, не замечала, что из шкафа пропадали некоторые рубашки. Или не хотела это замечать? Я так любила его, что мне нет оправдания. Как и нет оправдания его дикой любви ко мне, если это можно таковой назвать. Он думает, что своими поступками защищает меня и себя от разрушения. От разлуки. От неминуемой гибели. Вот только она на то и «неминуемая», что от неё нельзя убежать. Поэтому он выбирает этот способ. Теперь я, наконец, все это осознаю. Я понимаю, что никогда не смогу причинить тебе боль, и уж тем более сделать то, о чём ты меня сейчас просишь, но я представляю, как пуля вонзается в мою грудную клетку, как она прошибает рёбра и застревает в моём сердце, как я оседаю на траву, так и не выстрелив в тебя в ответ, и последнее, что я вижу перед тем, как исчезнуть с этого света навсегда, это твоё лицо. Мне кажется, что я начинаю понимать ход твоих мыслей. И я опускаю свой пистолет.**
Наша свадьба была самой лучшей. Ты выглядел потрясающе в своем чёрном смокинге. Я помню твои светящиеся глаза, которые наполнялись слезами при произношении клятвы, которую ты написал сам. Это был наш уговор. Я вспоминаю это все и чувствую, как апатия охватывает меня. — Я хочу, чтобы мы сами написали свои клятвы. Мне не нравится вся эта обыденность, вроде «в горе и в радости», что ты думаешь? — ты садишься на диван рядом со мной и приобнимаешь меня одной рукой; я кладу свою голову на твоё плечо и улыбаюсь. — Мне нравится эта идея, но ты же знаешь, что я не очень хороша во всех этих креативных штучках, да? — Конечно же, ты хороша в этом. Как и во всём остальном. Моя невеста не может быть хоть в чём-то плоха, иначе я бы не выбрал её, — оставляешь поцелуй на моей макушке и берешь пульт от телевизора, — если ты хочешь, то я могу помочь тебе с твоей речью. Или ты можешь попросить ещё кого-то, если боишься, что я увижу её до дня свадьбы. Когда мы произнесли свои клятвы и одели кольца друг другу на пальцы, то я чувствовала себя самой счастливой на этой планете. Я до последнего боялась, что ты в самый ответственный момент просто уйдешь. Отречёшься от меня или скажешь, что всё это была огромная шутка, на которую я повелась. Но этого не произошло, а я почувствовала прикосновение твоих губ к своим. Я была уверена, что моё сердце вот-вот выпрыгнет из моей груди.**
Мне становится плохо от всего этого. Такое чувство, что меня сейчас стошнит. Но на лице нет никаких признаков тошноты, там только дорожки от слёз и все тот же ком в горле. Ты фокусируешь свой взгляд на мне и снова поднимаешь пистолет, который опустил минутой ранее, чтобы твоя рука отдохнула от этого груза. Чего же ты ждёшь? Мой собственный пистолет всё ещё направлен на землю. Я не собираюсь целиться в тебя ни при каких условиях. Я наложила на это внутри себя табу. Ты хочешь всю ответственность за это переложить на меня. Хочешь, чтобы я сама спустила курок и наблюдала за тем, как любовь всей моей жизни покидает этот свет? Ты хочешь оставить свои руки чистыми, но почему-то не задумываешься над тем, что для меня будет значить твоё убийство. Как я буду чувствовать себя в те секунды, что останутся после тебя? Без тебя мне не жить, это факт, но я не хочу, чтобы последним, что я увижу, было твоё окровавленное тело или твои безжизненные, такие любимые мною, глаза. — Сделай это. Прошу тебя, — я шепчу это больше себе, чем тебе, но ты слышишь. Конечно, кроме нас этой ночью здесь никого нет. И почему никто не приехал в такое чудесное место посмотреть на звёзды? Я всегда любила ночевать здесь. — Как ты себе это представляешь? Внезапно я начинаю так сильно злиться на себя. Какой же я была дурой! Как я повелась на всё это? Мне так стыдно за себя! В какой-то момент я успеваю подумать, что самой сделать всё было бы легче. Что вот сейчас я сожму сильнее пистолет, с лёгкостью наставлю его на тебя и спущу курок. А после этого застрелю и себя. Но эта мысль ускользает слишком быстро; я успеваю только мельком подумать об этом, но ничего из этого я не делаю. Я не собираюсь отвечать тебе. Что я должна сказать? Как я себе представляю это?! Что за вопрос?! Я никак себе не представляю это. Я просто не могу этого сделать. Я чувствую дрожь в ногах, чувствую, как подгибаются мои колени, и как я падаю на них. Я роняю пистолет на траву и начинаю плакать навзрыд. Я закрываю лицо руками, и единственное, о чём я сейчас могу думать, так это о том, что я умру от руки своего любимого. Я слышу звук предохранителя с твоей стороны и поднимаю на тебя взгляд. Но все, что я сейчас способна видеть, это дуло пистолета, которое наставлено точно между моих глаз. Но я не чувствую страха. Я пытаюсь сфокусировать свой взгляд на тебе, и когда мне это удаётся, то я слышу звук выстрела. Я вижу пулю, которая летит точно между моих глаз. Последняя вещь, о которой я думаю, прежде чем навсегда исчезнуть — я люблю тебя. Я думаю: Кирилл – лучшее, что случалось со мной в жизни. И я ни о чём не жалею.