AMOR FATI

Тишина. Словно в здании не осталось ни души. Даже капли, медленно и назойливо капающие из стока слышны чётко, режут слух, и более того - раздражают до такой степени, что рука дрожит в нервном ожидании что-нибудь взять и разбить. Этот ржавый кран давно стоило починить, но Эрика это меньше всего заботило, учитывая сколько всего он должен был продумывать каждый день. Вообще, он не старался забивать себе голову бытовыми хлопотами по обустройству жилища или в его случае - "рабочего места", если, конечно, это не касалось Хесона, даже маленькой частью. В отношении него, Мун даже, несвойственно своему строгому и беспринципному характеру, превращался в шелкового, щепетильного, покладистого человека. Он и сам не был в восторге от этих своих разногласий внутреннего Я, опасаясь, что придет время, и он однажды поплатится за свое слабодушие и сентиментальность по отношению к Чону, но пока он мог находится рядом с ним, быть для него больше, чем другом, опорой, дарить ему поцелуи по утрам и улыбаться, зная, что эта улыбка взаимна - его ничто не волновало. А сегодня его грызло неугомонное волнение. Не такое обыденное, как у школьника перед экзаменом, а навязчивое, пульсирующее, такое сильное, что даже таблетки не унимали внутреннего расстройства. Началось все с самого утра, когда Хесон, ни свет, ни заря, поплелся на кухню под предлогом жажды, а уже через пару минут послышался грохот и дребезг разбитого стекла. Эрик спохватился и понесся в сторону шума, по дороге натыкаясь на бесчисленное количество мельчайших осколков, а на самой кухне увидел, пытающегося собственными силами подняться с пола, Пильгё. Чонхёк ринулся к ослабшему телу на полу и кое-как помог ему встать на ноги, почти повесив Хесона себе на шею, так как тот был ватнее самой ваты, и дотащил до кровати. Оказалось, что у него сильнейший жар и переутомление, хотя мужчина не жаловался на усталость, но организм высказал другое, и ему бы отлежатся, но без него, вся организация, как без правой руки - он просто должен быть в деле. Нет, Хесон не киллер, и даже не спец по оружию - он просто информатор. Такая не принуждающая должность, но без которой ни одно дело бы не выстояло. И сегодня точно так же, как и обычно - заказчики не изволят ждать, и ему приходится копаться в ноутбуке, лёжа в кровати, с марлевой повязкой на лбу и делать свою работу. Чонхёк не мог просто смотреть на все это - не мог видеть, как Чон мучается, но таков удел - эту карусель не остановишь, пока не выполнишь задание. Приходится лишь смириться и делать свое дело, надеясь, что это скоро закончится. А после, уже ближе к полудню, когда Эрик отдал новое дело ребятам, его снова посетил девятый вал беспокойства, но Пильгё был уже не при чём. Это было что-то другое. Что-то неординарное, на что он бы подумал в самый последний момент... Но игры разума, даже собственного, были у Муна в конце списка дел на этот день, поэтому, как бы это не казалось сложным, приходилось не обращать внимание.

***

POV ЙЕСОН. Жуткая темнота и молчание. В глазах мелькает только яркий свет дорожных фонарей. Машина размеренно катится по чёрному серпантину. Позади остаются бесчисленные дома, редкие деревья по обочине, белая разметка дороги, которая изредка меняется. Все остаётся там, позади, как и моё будущее. Иронично - будущее остаётся позади. Прислонив голову к стеклу окна, я просто смотрел своим пустым взглядом на мелькающие тени за стеклом. Точнее, я скорее пялился в одну точку впереди себя, слабо обращая внимание на то, что происходит вокруг меня, будто я окутан в кокон забвения, и время больше не касается моего разума. Будто я существую вне часов и минут. Слабо понимаю почему, но я словно ничего не чувствую. Минуты назад меня одолевали шквалы эмоций, инстинкт выкрикивал в рупор только одно слово - спасайся!. А сейчас на сердце будто чистый лист, без единой пометки или штриха. Все стёрто. Такое ощущение, что что-то внутри меня, вопреки противоречиям, смирилось с происходящим вокруг, словно меня настигнуло безразличие. Я будто жду своей участи. В душе какая-то... обреченность? Я даже не знаю, что ещё могу сделать и как себе помочь. Апатия. Мой психоз сошел на нет, осталось только депрессивное чувство, осознание кончины всего, к чему стремился. Словно и не было тех дней, когда я работал допоздна, пытаясь заработать на курсы по пению. Словно и не было тех усердных занятий на пути к мечте. Видимо, я понимал, что по другому уже не получится, но так не хотелось мириться. Так хотелось до последнего верить, что каким-то макаром это можно исправить, найти нужную ниточку в узелке и потянуть её, развязывая комок... Но, кажется, происшествия - это даже не комок, это нечто хуже, больше... Страшнее... В голове все не замолкает внутренний голос разума, а на яву, я все ещё не отрываю стеклянных, таких безжизненных глаз от прозрачного окна, даже не пытаясь всмотреться во все эти убегающие силуэты. В моих глазах пропала жизнь, словно слезы в миг заледенели, оставив блестящую холодом прозрачную корку. Угас тот огонёк и живость, когда я испытывал каждый день что-то новое. Двое впереди тоже молчали, будто ощущали присутствие "третьего лишнего". В салоне слышен только спокойный гул мотора и шуршание шин по дороге. И в моей голове опасным, неожиданным огнем разгорается страшная мысль, пылая пламенем отчаяния и развеивая иррациональность моего бездействия. Я тихо перевожу дыхание и смотрю на людей впереди себя. Сначала поглядываю на Хичоля, которого я откровенно страшусь, затем на Шивона перед собой, и тихонечко поджимаю ноги к груди, чтобы перевести руки из-за спины вперед. Неловкое шуршание заставляет меня задержать дыхание, а в разуме мелькает мысль: только бы получилось. Я с трудом просовываю ноги между скованных рук, не издавая ни единого звука и с тяжестью вздыхаю, когда мне это наконец удается. Вроде компания впереди ничего не заподозрила и из-за этого адреналин в крови зашкаливает, а температура тела подскакивает словно на десять градусов. Я почти на пол пути, хотя идея до жути рискованная, но мне больше ничего не остается. Я подаюсь вперед и резко обхватываю шею Шивона цепью наручников, в попытке задушить. Доля секунды и парень давит по тормозам, чудом не врезавшись в ближайшие ограждения, а я все еще сжимаю цепь вокруг горла водителя и Шивон заходится кашлем. - Сука. - С едким гневом выплевывает Хичоль и со всей силы бьет прикладом в шею, от чего в моих глазах темнеет, а хватка ослабевает. Шивон выпутывается из цепи, а я падаю обратно на сидения. Хи быстро выходит из машины, обходит ее и открыв дверь с моей стороны грубо выкидывает меня на асфальт. - Убью. - С этими словами блондин приподнимает меня за ворот и со всей силы бьет в живот. Я тут же падаю, отхаркивая кровь, а парень и не думает останавливаться и бьет ногами. - Вот сука. - Его лицо перекашивается от гнева, а удары расходятся по всему телу и я несдержанно кричу, пытаясь закрыть лицо руками. - Нужно было убить тебя, когда была возможность. Парень одаривает меня последним, сильным ударом в живот и я с кряхтением выплевываю сгусток крови на землю, продолжая лежать на боку, боясь двинуться с места. Лишь тихонько хватаю воздух ртом. - Успокойся. - Раздается голос Шивона и тот выходит из машины, потирая свою шею. Хичоль смотрит на него непонимающим взглядом и подойдя вплотную наклоняется к лицу напарника. - Не знаю, зачем мы тащим этого выродка. - Он сплюнул в сторону. - Но если он еще раз выкинет подобное, я его убью. - Хи обошел парня и снова сел в пикап. Шивон подошел ко мне и присел на корточки, разглядывая. Моё тело периодически содрогается от боли, пытаюсь хватать воздух ртом из-за выбитого духа, а из приоткрытого рта медленно стекает струйка крови. - И на что ты надеялся? - Он смотрит мне в глаза, которые полузакрыты беспорядочно прилипшей ко лбу длинной челкой, а я лишь лежу, все еще не двигаясь и смотрю куда-то вперед. - Пойми, твой выбор не велик - или умереть, или ехать с нами. Парень аккуратно поднимает меня за руки и снова сажает в машину, захлопывая дверь, а я больше не могу ничего сделать, потому что сил нет, а тупая, ноющая боль теперь блуждает по всему телу. Голова сразу же прислонилась к холодному стеклу. Ну вот и всё.

***

Чувствую, как машина начала замедлять ход и это заставило меня встрепенуться. Поднимаю голову и пытаюсь разглядеть через мрак за стеклом, куда меня вообще занесло, но не могу. Вижу лишь очертания какого-то здания, какой-то богом забытый округ. Сплошная темнота. Шивон и Хичоль выходят из машины. Второй церемонно забирает кейс и направляется строго к зданию, даже не посмотрев на меня. Шивон же открывает левую дверь и тянет меня за ворот. - Приехали. - Я и не сопротивляюсь, когда этот парень вытаскивает меня из машины, таща за майку. Мне ясно дали понять, во что я влез. Озираюсь вокруг, задираю голову, чтобы разглядеть блок строений вокруг меня. Машина остановилась во внутреннем дворике, с трех сторон которого было кирпичное здание в виде лежачей буквы "П". Хичоль давно скрылся за чёрной, железной дверью, пока я рассматривал место. Мои руки все ещё стянуты, болят и это жутко раздражает. - Можешь, пожалуйста, снять их... - После долгого молчания голос звучит хрипло, не от мира сего. - Что, прости? - Шивон в непонимании. - Руки болят. - Поднимаю запястья, явно намекая на железные наручники, которые уже успели натереть кожу до красных пятен. Шатен пару минут стоит в каком-то оцепенении, но после достаёт ключ и машет им перед моим лицом. - Куда мне бежать? - Повышаю тон. - У тебя оружие. Шивон расстёгивает железо и мои отекшие руки выпрямляются. Я их не чувствую, тупая боль расплывается по всему телу. Сказывается дневная усталость в добавление ко всему подарок Хичоля, по моей глупости. Шивон подталкивает меня к тем самым чёрным, железным дверям и я не смею сопротивляться. Просто потому, что сил не осталось, и словно вот сейчас я возьму и грохнусь на эту сухую землю. Открываю дверь. А в лицо мне бьёт терпкий и такой ядовитый запах курева...