Туманы

Что ты чувствуешь, Гермиона, в туманах утреннего Лондона теряясь, на перроне пустынном кого-то до несносного близкого ожидая? Навсегда потерянного. Только друга. Болезненным хлыстом это «только» и ты вглядываешься в пелену вязко-серую, не надеясь отыскать уже. Его. Вас вместе. Никогда не было будто. Рита Скиттер лгала всё в статьях своих, Гарри Поттера порочащих. Она ничего не понимала. Никто не понимал. И прикосновение тумана поцелую дементора равносильно. Ты вцепляешься в столб, Гермиона, чтобы удержаться на ногах. Чтобы не потерять опору. Чтобы не утонуть в туманах этих. И за грохотом поездов пустых, без пассажиров, ты не слышишь его шагов. Туманами связанная, не ощущаешь сразу его объятий, таких необходимых. И глаза зеленые близко-близко, в тумане сером чётко выделяются. Что чувствует Гарри, в туманах утреннего Лондона, на пустынном перроне тебя наконец отыскав? Радость. Облегчение. Желание непреодолимое убрать эту грусть из таких родных глаз. Только друг — и ничего уже не вернёшь и не исправишь. Но... но... в туманах коварных тонет это «но». Они укрывают, защищают вас от мира жестокого. И поцелуй им/тобой с губ сорванный, преступлением вовсе не является. И его «я скучал» кажется очень правильным. «Только друг» — такая славная ложь туманами серыми перечёркнутая. И вы растворяетесь в них, позволяя себе потеряться...