Ком грязи

Потоки жижи, по цвету больше похожей на яблочный сок, чем на воду, стекали по прозрачному пластику. В небе было не угадать ни туч, ни солнца — коричневая, как и всё снаружи, дымка плотно обернула всё до горизонта, будто одеяло, скрывающее людей от звёзд, к которым оно когда-то стремилось. Здесь, внизу, остались лишь грязь, пыль, пластик… И мы. Я ненавижу подниматься сюда, наверх, но прихожу все время — словно пытая себя раз за разом. Металл, окружающий меня, не пропускает звуков, и дождь с ветром не касается моих ушей. Единственный наземный этаж представлял из себя небольшую металлическую комнату. Комната имела потолки высотой три метра, и лишь метр возвышался над землёй. Но даже в этом небольшом расстоянии кому-то понадобилось делать окна. И вот теперь я вынужден смотреть на бурую мерзость за отверстиями под потолком — просто потому что смотреть здесь было больше не на что. Комната была абсолютно пустой. Пустой — и очень холодной, так как даже толстые стены и печи не могли держать здесь тепло — холод, царивший снаружи на пару со смертью пробирался и сюда. Не помню, когда последний раз касался травы. Не помню, когда грелся в лучах дружелюбного солнца. Не помню больше ничего, кроме железных стен и голых труб. Лет тридцать назад, подростком, я наблюдал стремительное угасание нашей планеты — вид за видом умирали животные, вяли растения. Рыбы всплывали кверху брюхом посреди морей - там, где они ещё оставались. Все думали, что смерть нашей планеты — дело постепенное, вялотекущее, но все случилось стремительно, в несколько мрачных, полных боли и сожалений лет. Экологическая катастрофа, уничтожившая всё за столь малый промежуток времени, что оставалось только бежать - бежать и прятаться, недоумевая, что могло пойти не так. Когда-то мы стремились к звёздам, стремились покорять и заселять, лететь ввысь, а затем случилось нечто ужасное — и мы уже закапываемся вглубь, словно ребёнок, который лезет под кровать, надеясь, что его никогда не найдут. Все как один, дружно, не жалея сил работали над своими уютными, многоэтажными, жизненно необходимыми железными гробами. Мы называли их «убежища», зная, что возводим свои пирамиды. Мы бежали от смерти, выжигающей все на планете, что была нам домом. Мы бежали от смерти, что породили мы сами. Мы усугубляли, пока не стало слишком поздно плакать. Нам обещали, что все закончится. Не мы, но наши внуки, правнуки, праправнуки выйдут из металлических гробниц и возродят мир. Нам обещали, что мир вновь наполнится травой и солнечным светом, что наши потомки возродят цивилизацию, не повторив наших ошибок. Нам обещали, что наша планета восстанет из пепла, и люди вернутся в райский сад, что зовется Землей. Но мы все знаем, как будет на самом деле. Я зашёл в лифт, который ехал отсюда лишь вниз и кинул взгляд на единственное помещение, близкое к поверхности. Да, все мы знали, как будет на самом деле. Ведь в этом абсолютно пустом, мрачном, покинутом помещении не было двери наружу. Её нигде не было. *** Здравствуйте, господа инопланетяне. Этот ком грязи вдали, третий, если считать от звезды — Земля. Да, он крутится как и все остальные тела в этой системе, но есть одно отличие. Этот шарик когда-то был не бурым, а сине-зеленым. Здесь когда-то кричали чайки, паря над мягкими волнами. Здесь когда-то стрекотали цикады, прячась от любопытных глаз под листьями деревьев. Здесь когда-то кипела жизнь. Но вы не обращайте внимания, проходите мимо. Ведь теперь здесь, внизу, остались лишь грязь, пыль, пластик… И мы.