Прочь из моей головы

Где крутится строчка одна днем и ночью «Вали из моей головы очень срочно» И вместе с собой забери о тебе мои мысли, Чтобы Богу не показалось что мы в этом мире слишком зависли.

— Проочь из моей головы! — не могу удержаться и подпеваю. Да, неумело, да, у меня нет ни слуха, ни голоса, но мне так хочется подпеть… Черт, вот почему песни Сплина такие жизненные? Аж плакать хочется. — Прости, не мог бы ты сделать потише. Я занимаюсь, — в комнату заглянул брат. Тощий, не очень высокий, темные волосы как обычно растрепаны, глаза, как два больших бездонных блюдца. Кожа бледная, будто в муке целыми днями купается, говорит, как всегда, тихо. Хоть я и его брат, никогда не смотрит прямо в глаза, все время пялится либо на свои ноги, либо куда-то в сторону. — Тебе с занятиями помочь? - я, наверное, сейчас так сладенько улыбаюсь, что любого нормального человека вырвет. — Я сам как-нибудь разберусь. Просто веди себя немного тише, а то я сосредоточиться не могу, — и на этом убежал обратно в свою комнату. Не стал вновь повторять свою просьбу, хотя музыку я так и не приглушил, не стал пользоваться предложенной помощью. Просто убежал, как испуганный кролик. Боже, все надо делать самому. Я все же выключил песню и направился к комнате брата, она находилась за соседней стенкой. У него, как всегда, порядок, в отличие от меня. Ну, и правильно, ему нечем захломлять комнату: он тут не ест, покупки сюда не таскает, да даже учебники с тетрадками не держит. Эта комната ему нужна просто для того чтобы спать. Почти все свободное время братец проводит в ванной. Странно? Ничуть. Это единственная комната в нашем доме с замком, а Денис, ну, очень любит уединяться. Тем не менее уроки он делает в комнате, просто потому что от долгой писанины на коленях почерк его совсем неразборчивый становится. Я свободной походкой зашел в комнату, стараюсь вести, как можно спокойнее, хотя внутри все так и кричит. Денис сидит, скрючившись, за своим столом и что-то царапает в тетрадке в клетку. — Давай помогу, — я довольно грубо выхватил тетрадь прямо из рук брата. Сделал я это так резко, что парень и не сразу понял, что произошло и просто пару секунд ошарашено таращился в стол. - О, логарифмы… Что-то такое я припоминаю, да… — спокойно, надо вести себя, как ни в чем не бывало и тогда он снова не убежит. — Да… — неуверенно ответил Денис. — Я не могу понять, какую формулу подставить в последнем примере. — О, ну, тут ничего сложного, — положил тетрадь обратно на стол в открытом виде, а сам встал прямо позади брата. Я наклонился и подошел немного ближе, спинка стула мешает мне приблизиться к брату вплотную, но моя грудь слегка касается его волос. Мое лицо совсем близко, одно резкое движение и я могу случайно коснуться губами его щеки. Дышать становится тяжелее, сердце так и стучит. Спокойно. Надо вести, как ни в чем не бывало. Я потянулся к карандашу, а другую руку «как бы случайно» опустил на его ладонь. Слегка сжал, типа не замечаю его руку и держусь за стул. Он не противится и не выдергивает кисть, это хороший знак. Я почти держу его за руку, а мои губы почти касаются его щеки. Мне опредленно нравится так стоять. Но есть одна проблема… Я понятия не имею, как это решить! Я уже лет сто подобной фигни не видел, а даже когда и видел, у меня эти шмогирфмы всегда плохо получались. Но я больше не могу затягивать. Я стою так над ним уже секунд сорок. Нет, это прекрасные сорок секунд, но Денис уже периодически на меня поглядывает, а это значит, что слишком надолго затих. — Ну… — спустя еще минуту выдал я. — А какие формулы ты уже использовал? — Сейчас, — братец резко попытался встать, но моя рука поверх его ладони не позволила мальчику подняться. Он начал дергать кистью. — Можно? — А, да, конечно, — я моментально поднял обе руки над головой, как какой-то задержанный преступник. — Извини, я и не заметил, — издаю какой-то дебильный смешок. Денис вышел из комнаты. Наверное, пошел в коридор, он там обычно кидает свои учебники. Я поднес обе свои руки ко рту и шумно выдохнул. Боже, наверное, я сейчас весь покраснел. Надеюсь, это пройдет до того, как брат вернется. И все же долго я так не выдержу, мои нервы уже на пределе. Еще раз окажусь к нему так близко и точно не сдержусь. Аргх. Меня аж всего трясет! Как меня угораздило так втюриться в этого мальчишку? Я даже сам не помню, как это произошло, просто в один момент меня стало нереально тянуть к своему брату. Я не знаю почему, но что-то во мне переклинило. Теперь могу думать только о нем. Каждый день, каждый час, каждую минуту. Это сводит меня с ума! Это невыносимо! Признаться я не могу, он не только не поймет, но еще и испугается. Думаю, после этого будет избегать меня еще больше, а я этого не переживу. Ну, а даже если не испугается, то что он сделает? На чувства мои он явно не ответит: уже около года я откровенно клеюсь к своему младшему брату и делаю такие толстенные намеки, что любой бы понял. Раз уж он их так упорно игнорирует, то явно не из взаимных чувств. Ну, не верю я, что правда не замечает моих ежедневных приставаний. — Это все формулы, что у меня есть, — брат вернулся в комнату с еще одной тетрадкой потолще. — Попробуй эту, — я ткнул наугад в первую попавшуюся. — Я не думаю, что это тут подойдет, — он поднял на меня свои большие зеленые глаза. Денис почти никогда на меня не смотрит и это к лучшему, его взгляд сразу вызывает во мне что-то неконтролируемое. В горле становится ком, зрачки сужаются, а ладони начинают слегка потеть. И самое главное — я не могу перестать пристально смотреть в его глаза; они, как магнит. Мне довольно редко выпадает возможность, как следует всмотреться в лицо Дениса, но если все же так сказочно везет, я своего не упускаю. Сейчас я могу, как следует рассмотреть его губы: небольшие, алого цвета, все искусанные, у него еще с детства эта дурацкая привычка — кусать губы, когда думает. Недлинный, но слегка кривой носик: хоть по брату и не скажешь, но он частенько дерется, причем выходит из драк отнюдь не победителем, нос ему ломали минимум раза два. Щек почти нет, зато когда улыбается видны ямочки. Как жаль, что мне так редко удается увидеть его улыбку. Он все смотрит и смотрит. Не отворачивается, как обычно и не убегает. — Больше не могу… — прошептал я, сорвавшись с места. В следующую секунду мой брат уже лежит на полу, а я нависаю над ним, широко расставив руки у его головы. Мы с ним так близко. Мое тело полностью касается его, а наши лица почти соприкасаются. Я очень тяжело дышу, а его глаза так удивленно смотрят на меня, но при этом Денис не говорит ни слова. — Мне показалось на тебе оса сидела… — я опомнился только спустя пару минут и буквально подскочил с места. — Ты боишься ос? — он все еще лежал на полу. Надеюсь, мое поведение не слишком шокировало. — Нет, я думал, ты боишься. — Не боюсь. — Ну, тогда, я пойду, — я так быстро говорил, что едва можно было разобрать слова. — Я помог, чем смог, пойду обратно, — и я буквально пулей вылетел из его комнаты и направился в свою. Я уселся на полу прямо у входной двери и облокотился на нее спиной. Вскоре я задрал голову и она тоже прислонилась к двери. Я все никак не могу норминизировать дыхание, а лицо, наверное, вновь залилось краской. В голове будто бушует ураган, еще и стояк, как ни к стати, мешает нормально соображать. Я так больше не могу. — Прочь из моей головы, — повторяю я себе вслух, то и дело ударяясь макушкой о закрытую дверь позади.