Жажда

Было страшно. Это чувство обволакивало и не давало расслабиться не на секунду. Он ждал. Выжидал. Томился в ожидании, вздрагивая от каждого лишнего шума. Было темно, что не прибавляло храбрости. Темнота смеялась над ним, над его состоянием, над его беспомощностью. И он ничего не мог ответить. Никак не мог ей возразить. Да, сейчас он был бессилен. Он сидел на полу прислонившись к холодной стене. Стена не была голой, на ощупь можно было нащупать рельефную поверхность обоев, но тем не менее она отдавала равнодушным холодком. Холод жил в этих стенах. Он являлся кровью внутри этого бездушного тела и оседал инеем на её поверхности. Он щипал парня своими маленькими пальчиками и иногда шептался с тьмой в его окружении. Вместе они составляли почти идеальный союз для дискомфорта и наваждения темных мыслей. Температура с каждой минутой словно падала все ниже и ниже к нулю. Если уже не была на этой отметке. Насколько же тут было холодно на самом деле? А насколько, холод прибавляли страхи? Влияние ужаса и неопределенности давило на виски заставляя ее болеть. Руки, туго связанные впереди, ссадило. Было жутко неудобно. Ноги также были связаны, но не так туго как руки. Парень сидел подтянув их к себе и ждал своей участи. Ему казалось, словно от этого ожидания все его нервы натянулись подобно струнам и сейчас разорвутся, отскакивая порванными проволочками и разрывая остатки самообладания. Если бы парень был верующим, он бы наверно молился. Однако увы. Смысла в этом он не видел и сейчас это бы ему не капли не помогло. Скрип двери показался подобен взрыву. Только взрыв этот был в голове. Там страх взрывал петарды и смеялся подобно умалишённому. Дверь отварилась настеж и показался силуэт. Он стоял и смотрел в темноту комнаты. Парень же сидящий на полу, боялся даже дышать и умолял все и вся, лишь бы этот человек ушел так и не включив свет. Увы, удача была не на его стороне. Человек сделал шаг в комнату и щелкнул по включателю. Свет резко резанул по зрению и морщась парень ещё сильнее вжался в холодную стену. Силуэт оказался парнем его возраста. Да, он знал этого человека. Знал и не ожидал, что тот способен на подобное. Хищник медленно двинулся к своей жертве. С каждым новым шагом приближаясь все ближе. Он словно выдавливал воздух из легких, связанного парня. Опустился на корточки перед ним. Ухмыльнулся. Провел рукой по испуганному лицу. — Как давно я ждал этой минуты, — проговорил он хрипловатым голосом и дёрнул парня вверх, заставляя встать. Тот сопротивлялся. Он не знал, что делать, но этому хищнику подчинятся был не намерен, ровно до того момента, пока это животное не достало нож. — Лучше будь умницей, мальчик мой, а то ощутишь остроту этой штучки на своей симпатичной мордашке и… — он плавно скользнул холодным металлом по его телу спускаясь к паху, — …не только на ней. Во взгляде не единого сомнения, все будет именно так, как он и говорит. Непослушание и хищник раскромсает его как пожелает, оставляя одни подобия сувениры. У него нет выбора. Парень послушно передвигает связанные ноги, пытаясь идти как можно медленнее. Впереди кровать. Ничем хорошим, это не закончится. С каждой минутой он дрожит все больше. Его дрожь передается мучителю позади него. И последнему это очень нравится. Возбуждение нарастает с каждой минутой все больше, сжимая его похотливый внутренний мир до размеров хрустального шара. Затем катает этот тяжелый шар по его же естеству. Раззадоривая и подстрекая еще больше. Не в силах больше терпеть, он толкает связанного парня в спину. Заставляя того повалится на кровать. Парень испуганно переворачивается и взирает на ухмыляющегося хищника. Тот играется с ножиком. Обводя голодным взглядом это тело на кровати. Жертва же, выжидает момента пнуть этого ненормального как следует и постараться выхватить у того нож. Остатками здравомыслия понимая, что в своем связанном состоянии ему будет тяжело это провернуть. Но выбора то нет. Вот. Сейчас. Выпад ногами. Мимо. Он легко уворачивается подобно скользкому угрю, посмеивается и взобравшись на кровать, нависает над испуганным парнем. Тупая сторона холодного лезвия скользит по мягким щекам последнего. — Мальчик ведет себя плохо. Кажется, придется его наказать, — не переставая улыбаться говорит сумасшедший парень. Убирает нож от его лица и проводит пальцами по пухлым губам своей жертвы. Мягкие. Сочные. Они так и просят, чтобы их попробовали на вкус. Безумца долго просить не надо. Он преподает к долгожданному плоду и хочет насладиться им всем. Хочет вкусить его целиком. Распробовать до основания. Его жертва другого мнения. Он чувствует как чужие губы посасывают его собственные. Ощущает чужой дерзкий язык лезущий в его рот и тут, кусает безумца до крови. Хищник дергается, отлипает от своей строптивой игрушки и слегка приподнявшись, смотрит на него сверху вниз. Его губ трогает еле заметная злобная ухмылка, однако она быстро исчезает, уступая место похотливой улыбке, лишь раззадоренной действиями парня под собой. Безумец слизывает капельку крови со своих раскрасневшихся губ, хватает парня под собой за подбородок, немного вытягивая его вперед и снова жадно впивается в его рот. Испуганного парня на задворках сознания одолевают мысли, что парень перед ним, при желании может просто проглотить его словно крокодил. Тот пресекает малейшее сопротивление. Держится уверенно. Желание в его глазах, в его безумном поцелуе переходит в воздух. Воздух вокруг них накапливается, он начинает обжигать. Он кричит в агонии. Он сдается под прессом этого ярого сумасшедшего жара и жар стекает по лбу парней, он разводит дорожки под их одеждой. Их влажные волосы слипаются не в силах устоять перед этой обжигающий мощью безумства, переходящий все допустимые рамки существующей страсти. Хищнику нравится. Хищник хочет еще. С силой заставив отлипнуть себя от этих чувственных губ и намереваясь вернуться к ним минутой позже, он спускается поцелуями по подбородку, плавно переходит к шее и чувствует ответный строптивый жар все еще пытающегося сопротивляться парня. Ухмылка трогает его горячие губы. Он продолжает свою игру. Расстегивает рубашку на горячем теле парня. Попутно стягивает футболку и с себя. Шумно вздыхает от дикого возбуждения и от той истомной тяжести под тканью легких брюк. Рычит и возвращается к своей добыче. Облизывает шоколадные соски, оставляющие миндалевое послевкусие на языке. Спускается влажной дорожкой все ниже. Утопает в пупке. Жаждущим языком вырисовывает узоры в районе живота. Парень под ним все время вздрагивает. Кусает губы. Пытается абстрагироваться, но горячей язык уже спустившийся к его паху, не дает ему уйти от реальности. Сладостные ощущения перебивают сопротивления. Заполняют его непреодолимым желанием. Вырезают из него сомнения и перетягивают на свою сторону. Веревка натирает руки и он на секунду морщится от неприязни, ощутив укус их ненужности. Он хочет, чтобы они исчезли. Они мешают. Хищник, словно уловив мысли своей сладкой добычи, отрывается от него, чтобы воплотить их общие мечты. Разочарованный вздох срывается с вишневых пухлых губ. Парень чувствует чужое возбуждение всем телом, он ощущает как такое же тягучее желание тянет под жесткой тканью его джинс. Мгновенье. Блеск ножа взметнувшегося в воздух. Секундная холодная дрожь от неожиданности и он снова свободен. А хищник снова поглощен своим делом. Парню хочется напомнить о веревках, также и на ногах. Но так не хочется его отвлекать. Черные локоны путаются в его пальцах. Он томно вздыхает и тянет хищника за волосы. — Хватит игр! — немного раздраженно рычит без пяти минут жертва. Безумец, довольный результатом, ничего не отвечая быстро целует остывающие было губы. Переплетает языки на секунду и так же резко отрывается, получая в ответ грозный взгляд. Встает. Тянет парня к краю кровати. Разрезает веревки на ногах. Освобождает его от жестких джинс вместе с ними срывая и нижнее белье. Снимает и отбрасывает и свои брюки, а носить нижнее белье, не в его стиле. Медленно возвращается к парню, скользя по его бедрам снизу вверх. Слегка дотрагиваясь до гордо стоящего достоинства. — Ну все, хватит! — не выдерживает псевдо-жертва. Тянет безумца на себя, переворачивает, укладывает на живот при этом меняясь ролями. Смех безумца сливается с окружающей жарой и стихает под тяжелое дыхание. Теперь жертва он. Руки не сильно сжаты за спиной, одной рукой его разгоряченной мечты. Другой, он уже блуждает вдоль ягодиц безумца. Проникает в заветное горячими пальцами. Сначала один, потом второй, затем третий. Какой же он не терпеливый. Освобождает руки бывшего мучителя и немного приподнимает смуглое тело. Затем входит, издавая хищный рык. Потихоньку наращивает темп. Отдаваясь легкими щелчками в ушах. Затем переходит в дикое слияние. Демонстрирует свою власть. Свою неутолимую жажду. Желание насытится бьет в нем барабанными ритмами. Жажда снова одолевает и вскипает с очередным рывком. Безумец доволен, ловит его ритм, подстраивается и надрачивает свой железный ствол оставшийся без внимания. Помешательство кипит в их дыхании, отражается от стен и создает всё новую музыку страсти. Неудержимое желание выходит за пределы, оно срывается с губ и разливается теплотой внутри. Разрисовывает собой красные простыни и валится бессильными телами на мягкую поверхность, пытаясь восстановить тяжелое дыхание и поймать побольше кислорода в комнате пропахшей безудержным вожделением. — Это было нечто! Но ты проиграл, — тут же заявляет пытающийся отдышаться безумец. — Не проиграл бы, если бы ты не поставил кондиционер в режим «тундра» и не тянул столько времени кота за хвост. Я уже было чуть в штаны не кончил. Так что твоя кансайская задница огребла по делу, — отвечает бывшая жертва и смотрит на злополучный кондиционер висящий возле кровати. Мудро решая, что не плохо было бы теперь вернуть его в режим нормальной комнатной температуры. Однако вставать пока совсем не хочется, тем более жар созданный ими еще не скоро исчезнет. — Ну да, постараюсь чтобы в следующий раз, она огребла с не меньшим рвением, — посмеивается парень и немного привстает, хитро улыбаясь во все тридцать два зуба, — Ну и раз ты проиграл, в следующий раз роли снова выбираю я. Маньяком мне быть понравилось. И ты в связанном виде был просто не подражаем, сразу видно кто в дораме недавно играл. Теперь я хочу быть хирургом со скрытыми мотивами. А ты будешь моим наивным пациентом, — заключает парень снова валясь на постель. — Фантазии тебе не занимать, извращуга, — улыбается в ответ парень, — А ведь это я должен был быть доктором, тем более у меня есть в этом опыт. Ведь это ты виноват в моем проигрыше, черт, — недовольно бурчит парень. Нишикидо, продолжает улыбаться наслаждаясь выражением лица проигравшего, но так и не смерившегося. Садится на кровати. Затем встает и идет к двери ведущей в ванную, а там в кабинку душевой. У двери оборачивается к парню лежащему на постели и сейчас жадно рассматривающего его вид сзади. — Говоришь так доктором быть хочется? И опыт есть, да? Который нужно бы применить наверно… Ну что же, тогда… Томохиса-сенсей, не поможете слегка выдохшемуся маньяку принять душ? — для убедительности своей испорченной души, псевдо-маньяк пошло вбирает свои пальцы в рот и продолжая жадно облизывать их, с усмешкой в глазах наблюдает за снова возбуждающимся Томохисой. Последний, хищно облизнувшись встает и идет к все еще испытывающему жажду, ненасытному кансайцу. Хотя, кто еще из них ненасытнее, это спорый вопрос. А сейчас не до вопросов. Томо срочно нужно опробовать на Рё медицинские приемы и не совсем медицинские игрушки, что он только только приобрел для целей — чисто практического характера.