Погоня за счастьем

— Извините, - парень, толкнувший Уруху в магазине, поклонился и поднял голову, взглянув в его глаза. Уруха молча улыбнулся, принимая извинения, но тут же отступая на шаг: под пристальным чужим взглядом от макушки до пяток прокатился жидкий огонь, и стало неуютно. Он никогда не видел у человека таких глаз. — Что случилось? – Аой приподнял бровь, взглянув на озабоченного согруппника, который плюхнулся на сидение рядом с ним. — Ничего. Парень, странный такой, он меня толкнул… - Уруха махнул рукой, умолкая. Он сам не понимал, зачем рассказывает другу о случившемся, ситуация же вполне банальная. Аой хмыкнул, заводя мотор. Сузившимися глазами наблюдая за тем самым парнем, который вышел из магазина и теперь стоял, неотрывно глядя на их машину. Уруха не видел, как привычно-карий взгляд друга вспыхнул яркой лазурью, предостерегая чужака от излишнего внимания. И как тот в ответ ухмыльнулся, отвешивая ему издевательский поклон. Драконы. Они прибывали в город каждый день – потому что Гон был все ближе. И только Уруха пребывал в неведении, спокойно жевал купленную шоколадку и без интереса пялился в окно. — Прибыли зеленые, - Аой курил, привалившись плечом к стене, - наглеют. — Что делают? – Кай не отводил взгляд от окна. — Лезут. Глазами облизывают… — Это все? — В магазине толкаются. — Это не запрещено, - Кай выбросил бычок, уходя из курилки. А Аой раздраженно фыркнул, глядя вслед спокойному Призрачному. На четвертый день Урухе стало хуже: повысилась температура. Его начало лихорадить, он не мог удержать гитару в руках. Переглянувшись, Аой и Кай свернули репетицию, надевая куртку на дрожащего от озноба друга. — Поехали, - Аой обнял его за плечи, поддерживая по дороге к машине. Кай молча устроился за рулем, ожидая, пока друзья усядутся сзади. И завел мотор, стартуя с места. — Мы в больницу? - Уруха склонил голову на плечо гитариста. Перед глазами все плыло, взрываясь странными золотистыми пятнами. В висках пульсировала боль – казалось, голова сейчас распухнет до размеров Колизея. А тело и вовсе взорвется. — Можно и так сказать, - Аой прижался губами к рыжим волосам. Кай взглянул неодобрительно, но промолчал. Пока можно. Хотя Лазурный серьезно рисковал, столько времени находясь рядом с желанным объектом. В каждом новом перерождении он подбирался к Урухе все ближе, и Кай ожидал, что лет через семьдесят они вообще родятся в одной семье. Но, несмотря на ухищрения, догнать его Аой не смог еще ни разу. Они бросили машину, когда колеса начали подбуксовывать на практически отвесной дороге. Путь продолжали пешком, а Уруха все откровенней провисал в сильных руках друга, пересохшими губами бормоча что-то про небо. — Ну наконец-то, - Аой уложил обессиленного Уруху на траву и удовлетворенно потянулся, оглядев открывающийся его глазам вид. Сотни разноцветных драконов сидели на облюбованных скалах, прибегнув каждый к своему средству маскировки. Сливаясь с окружающей средой и не рискуя пока подниматься в воздух – под ними жил, сверкал и копошился многомиллионный город, жителям которого совершенно не обязательно знать, что над ними происходит. Кай подошел к краю обрыва и развел в стороны руки, прикрывая глаза. Неслышно нашептывая слова древнего заклинания. Набрасывая на окружающее их пространство полог незримости и тишины. Драконы следили за его действиями, не мигая. Предвкушая начало события, ради которого они слетелись сюда со всех уголков земли. Великий Гон происходил раз в пять лет. Призом в нем был Золотой дракон — единственный представитель их вида, способный вынашивать потомство. Отцом будущих детенышей становился тот, кто смог догнать золотую молнию в Гоне. Подчинить ее себе и уговорить покориться. Многоголосый рык потряс пространство, когда на краю обрыва, где раньше балансировал Кай, возник огромный белый ящер, чьи контуры, казалось, ежесекундно смазываются, разлетаясь прозрачными хлопьями. Он взмахнул огромными крыльями, взбивая в ураганы теплый воздух. И склонил клинообразную голову, оглядывая пространство прищуренными глазами — в которых, казалось, плескалось живое серебро, обдавая всех бесконечным холодом. Он был самым сильным, большим и быстрым драконом, плевался не огнем, а жидким азотом, и работал с высшей магией. Но при этом он был совершенно бесполезен. Призрачные драконы рождались крайне редко: Кай был четвертым представителем этого вида за много тысяч лет. Они никогда не участвовали в Гоне, выполняя роль бесстрастных и ледяных наблюдателей за соблюдением Правил. Потому что были бесплодны. — В этот раз он точно мой, - лазурный дракон бил крыльями, с наслаждением потягиваясь. Вытягивая шею в попытке определить самых опасных соперников. — Посмотрим, - в тихом, пробирающем до костей рыке слышалась насмешка. Услышав его, Кай молча склонил голову, приветствуя повелителя Гона, возникшего на месте уснувшего гитариста. Любуясь совершенными формами существа, чья чешуя переливалась всеми оттенками золота. Глядя в лукаво прищуренные глаза. Уруха с наслаждением вытянулся, до хруста распрямляя крылья и шевеля хвостом. Не обращая внимания на треск, с которым его беспокойная конечность ломала, как спички, массивные деревья. Обозревая копошащееся внизу скопление разноцветных претендентов, и ехидно фыркая. Наивное слабачье. Думают, в этот раз он кому-то поддастся. «Уру, постарайся выбрать», - коротко попросил его Кай. Уруха фыркнул, но уже потише, и склонил голову чуть набок. Он понимал просьбу Призрачного, ведь последние столетия для их вида оказались нелегкими. Они потеряли очень многих сильных особей, а Золотой дракон и вовсе остался лишь один… Причем очень вредный Золотой дракон, - злорадно уточнил Уруха про себя, и гордо надулся. Он созрел для Гона сто лет назад. Но, несмотря на двадцать проведенных соревнований, оставался невинным. Он удирал от любвеобильных претендентов, развивая скорость сверхзвукового истребителя. Кружась на недосягаемой для них высоте, и насмешливо пофыркивая на выбившихся из сил драконов облачками кислоты. Но Призрачный прав. Он заигрался в недотрогу. Ему пора хотя бы лишиться девственности – тем более, что претендент уже избран. Приветственный рев разорвал воздух, когда со скалы взлетела золотая молния. Разноцветные драконы замерли не дыша, восхищенно рассматривая изящные, гармоничные формы огромного ящера. Любуясь пластикой его движений и удивительным отливом чешуи. Но в следующую секунду он махнул огромными крыльями — и все, как один, сорвались с места… Гон начался. Призрачный силуэт белого ящера пошел рябью, исчезая. Молодой мужчина пробирался глубже в лес, отыскивая уютную огромную пещеру, вход в которую скрывали густые заросли. Улегшись на холодном влажном полу, он закурил, прикрывая глаза. Прислушиваясь к восхищенным и возбужденным мыслям драконов. Оценивая их все одновременно на предмет выполнения Правил. Правила были довольно просты: не загонять Золотого в угол. Не окружать с сообщниками. Не калечить. Пока что все выполняли Правила. Но не потому, что такие честные, просто приблизиться к Золотому ящеру никому не удавалось. Воздух все сильнее пропитывался напряжением. Вожделеющие драконы, теряющие надежду на победу, становились все агрессивнее – разрывая зубами крылья соперников. Цепляясь друг другу в хвосты и холки. Кай спокойно курил – каждый Гон заканчивался парой-тройкой жертв. Калечить нельзя было только Золотого. Уруха… Такой красивый. Непохожий на прежних Золотых – осознающих свою исключительную важность для племени, и превращающихся из-за этого в невыносимых эгоистичных существ, помыкающих и повелевающих остальными. Уруха, в противовес своим предкам, был добрым и отзывчивым. Сильным и ловким драконом, который наверняка даст прекрасное потомство – если, конечно, кому-то даст. Кай старался думать о Золотом исключительно как о ходячем инкубаторе. Он был готов серьезно накостылять ему, если он в очередной раз заплюет ядом всех претендентов, и никого к себе не подпустит. А вот думать о нем как о существе невероятно чувственном, мудром и красивом, было слишком обидно — потому что он начинал ненавидеть собственную отбракованную сущность. — Ты хорошо спрятался, - в пещеру проскользнула гибкая стройная фигурка, сбрасывая с плеч тонкие вьющиеся плети плюща. Кай приподнялся на локте, недоверчиво взглянул на вошедшего – и прислушался к воплям соплеменников, в которых сквозило отчаяние и разочарование. — Ты нарушаешь Правила. — Нет, не нарушаю. Я не виноват, что они потеряли меня, и теперь мечутся, как слепые кони, - Уруха улыбнулся, опускаясь на колени рядом с лежащим Каем, - они должны меня догнать. Пусть сначала найдут. — Уру, ты должен определиться, - Кай прикрыл глаза, заложив руку за голову, - так не может продолжаться бесконечно. — Я определился, - Кай дернулся, ощутив прикосновение тонких горячих пальцев. И воззрился на спокойного Уруху, который деловито расстегивал пуговицы на рубашке. Тот легко улыбнулся, склонив голову. Продолжая обнажать тело, чья гладкая кожа, в момент пробуждения драконьей сущности, казалась присыпанной мельчайшей перламутровой пылью. — Это глупо и бессмысленно, - нашел нужные слова Кай, отползая. Стараясь не смотреть в золотые глаза. — Ты сказал мне выбрать. Я выбираю тебя, - в голосе Урухи появились металлические нотки, - я знаю, что это бессмысленно. Но хочу, чтобы ты был первым. В следующем Гоне я выберу другого. Обещаю. Кай отполз еще чуть-чуть, беспомощно глядя на уверенного в себе Золотого. Аргументы заканчивались. Отчаянный голод глушил тихие вопли разума. — Почему я? – Вопрос прозвучал жалко. Но Уруха понимающе улыбнулся, придвигаясь вплотную к замершему Каю. Аккуратно расстегивая его рубашку и стягивая ее с сильных плеч. Он мог много рассказать дракону. Но время поджимало, а разговоры о любви только причинят боль — и ему, и ущербному Призрачному. Из-за своего чувства он много лет не подпускал к себе других и ненавидел тупые Правила, написанные тысячелетия назад. Но больше он не намерен страдать и бежать. Он хочет побыть счастливым. Хоть одну ночь. — Потому что ты красивый, - промурчал он, проводя носом по выступающей ключице. Пробуя его кожу кончиком языка, - сильный и надежный. Ты заслуживаешь стать моим первым. Тем более, моя нынешняя человеческая ипостась неравнодушна к твоей. — Уру, мы потеряем еще пять лет, - попытался Кай воззвать к сознательности Золотого. Ответом ему стал тихий горячий фырк в район солнечного сплетения. К коже прижались мягкие губы, и совесть Кая запросилась в срочный непродолжительный отпуск. — Мне по хвосту. Пять лет туда, пять лет сюда. Кай почему-то услышал только последнее слово его ответа. И опустил ладонь на горячую шею, притягивая к себе гибкое стройное тело. Заваливая его на каменный пол и накрывая губами чужие губы. — Ты холодный, - пожаловался Уруха, разрывая поцелуй. Сжимая его плечи. — Прости, - Кай прикрыл глаза, проводя коррекцию обменных процессов и повышая температуру тела, - так лучше? — Да, - Золотой с наслаждением прижался к нему, оплетая руками и ногами, - все время забываю, что ты ледяной. Кай улыбнулся, любуясь совершенными чертами Урухи. И снова прижался к послушным губам, слизывая с них неистребимое сияние. Проваливаясь в бездну мучительного наслаждения, он едва ли уловил миг, когда Уруха сменил ипостась. Лишь белоснежные призрачные крылья распахнулись, укрывая бессильно распластанные, подрагивающие золотые. А клыки аккуратно, нежно сомкнулись на изящной холке, заставляя дракона под собой задрожать отчетливей и гибко изогнуться… Кай разглядывал спящего Уруху, уткнувшегося лицом в сгиб своего локтя. Видя, как помалу тускнеет золотистая кожа, возвращаясь к человеческой белизне. Уруха впал в оцепенение сразу после близости, позволив себя одеть, и тут же отключился, свернувшись клубком на промозглом полу. Надо вынести его отсюда. Теплообмен человека уступает драконьему, он может заработать банальную простуду. Он был рад, что проснувшийся Уруха не вспомнит их близость, потому что понятия не имел, как оправдываться перед гитаристом за следы, оставленные на светлой коже. После безрезультатного Гона Золотой дракон всегда засыпал на пять лет, отдаваясь под контроль человеческой ипостаси: у него не было необходимости бодрствовать, чтобы поддерживать состояние потомства. Поэтому, приходя в себя, Койю даже не понимал, где находится. Зато Кай проклят сознанием. Он будет вспоминать жалобный рык Золотого, трепещущего под его крыльями, все эти годы. А потом откроет новый Гон, в котором Уруха, как и обещал, выберет другого. Драконы встретили белого ящера возмущенным ревом и яростно взвились, хлопая крыльями и изрыгая пламя. Гон закончен. Золотой снова улизнул. Кай курил, рассматривая постепенно пустеющее небо. Раздосадованные, обиженные драконы разлетались, исчезали, готовясь через 5 лет снова испытать счастье, и совсем скоро небо опустело окончательно, позволив ему снять барьеры. — Бесит, - Аой раздраженно запустил пальцы в волосы. Лазурные глаза пылали от ярости, когда он смотрел на спокойно спящего Уруху, - бесит, сука! Вот куда он делся??? — Следи за языком, - глубокие серые радужки дракона блеснули последний раз, окатив сородича волной холода, и сменились теплым карим барабанщика, - он просыпается. Уруха зевнул, неохотно выпутываясь из теплой кофты, которую на него накинул Кай. Сел на земле, зябко поежившись, и обнял себя на плечи, сонно глядя на застывших перед ним согруппников. — Зачем мы вчера так нажрались? – Аой, с очень натуральным стоном, взялся за голову, изображая жуткое похмелье, - мне так плохо… Где мы вообще? — Аой, умоляю, не начинай, - Уруха поднялся, отряхивая джинсы и закутываясь в кофту, - поехали. Тут холодно, а я клубники хочу. — Клубники? – Не понял Кай. Он никогда не замечал за гитаристом любви к этой ягоде. — Да. А еще мяса хочу… - гитарист мечтательно облизнулся, - говядинки. С кровью… — Койю… Что с тобой? – Кай отказывался понимать происходящее. Лукавый взгляд гитариста плеснул расплавленным золотом. — Я Уруха. И я хочу мяса. — Как вы могли??? – Аой, узнавший о сексе друзей, не мог прийти в себя от возмущения, буравя лазурным взглядом дремлющего на ходу Уруху и Кая, который молча поддерживал гитариста, помогая спуститься к машине, - это против Правил, Кай!!! — На хвосте я вертел ваши Правила, - зевнул Уруха, опершись на плечо возлюбленного, - и потом, Гон нужен, чтобы я выбрал самого сильного и выносливого партнера. Я его и выбрал. — Но Призрачные бесплодны!!! — Да, я в курсе этого заблуждения. — Заблуждения??? — Аой, иди за руль. Я хочу побыть с Каем, - Уруха вздохнул. Гитарист побледнел от злости. В воздухе отчетливо запахло озоном и порохом, стройная фигура подернулась рябью, разворачивая крылья. Но человеческие очертания вернулись, стоило серым глазам впиться в лазурные ледяным взглядом. — Держи себя в лапах, - мощь Кая, подавляемая до этого лишь его тысячелетним самоконтролем, текла вокруг них вихрями, вызывая озноб, - иди за руль. Лазурный молча склонил голову, убираясь в машину. Следом, как величайшую драгоценность, погрузили Уруху, и он ехидно хихикнул, откинувшись на мягких подушках. — Да-да, ты все правильно понимаешь. Тебе целый год так делать, можешь привыкать. — Уру, а ты… Уверен? – Кай нервно сжал пальцы. Отчаянно молясь о положительном ответе. Он до сих пор не понимал, как такое могло произойти. Вместо ответа Уруха взял в ладони его лицо, прислоняясь к холодному лбу своим. Закрыл глаза, разворачивая многослойные ментальные коконы. И продемонстрировал любовнику свое самое драгоценное сокровище – сгустки еще не сформированной, еле ощутимой жизни, что развивалась в золотом теле, пульсируя теплом. Кай глотнул воздуха, аккуратно сжимая хрупкую талию. Втаскивая Уруху на свои колени и прижимая к себе. Позволяя гитаристу, который так и выпустил из ладоней его лицо, завладеть своими губами. — Ну хоть не в машине, - взмолился Аой, косивший одним глазом в стекло заднего вида, - Уру, пообещай мне кое-что. — Да-а-а, - на выдохе прошептал Уруха, крепче вжимаясь в человеческое тело Кая. Откидывая голову и позволяя чужим губам терзать свою шею, оставляя на ней метки. — Ты должен мне нового Золотого. — Он безупречен. — Точно. Двое мужчин сидели на вершине скалы, откинувшись на руки. Наблюдая, как резвится в воздухе Золотой дракон, кувыркаясь и выписывая кульбиты. Двигаться с привычной грацией ему мешал увесистый живот, который то и дело тянул золотистое тело вниз: один раз Кай даже сорвался со скалы, став на крыло и поймав потерявшегося в пространстве возлюбленного у острых камней, на которые тот едва не напоролся. Наигравшись, Золотой спланировал к ним, и Кай обернулся, позволяя умиротворенной тушке подлезть под свое крыло. В последние месяцы Уруха старался как можно чаще оставаться в драконьей ипостаси, потому что в ней его положение было естественным. В человеческом же облике Уруха оставался стройным и грациозным, и давить на жалость и ответственность Кая получалось не так хорошо. Кай усмехнулся, когда золотая голова боднула его в шею, а длинный хвост беспокойно завертелся, сплетаясь и расплетаясь с его собственным. — Что? — Ничего. Хочу домой. Есть и спать. — У людей концерт через неделю. Нам нужно поработать, малыш. — Давайте, - согласился Уруха, неохотно отлипая от массивного призрачного тела. Оглядывая себя и нервно разбивая воздух крыльями. — Что не так? — Я толстый, - пожаловался Уруха, - я неповоротливая корова! Лазурный дракон рядом издал что-то среднее между ехидным хихиканьем и сочувственной репликой. А в следующий миг кувыркнулся со скалы мордой кверху, спихнутый призрачным крылом. — Ты очень красивый, Уру. Самый красивый дракон на свете. — Правда? – Золотые глаза подозрительно сузились. Но серебристые напротив смотрели с таким восхищением и любовью, что внутри тут же потеплело, - ладно. Пойдем. — Что с тобой, Кай? – Этот вопрос Уруха задал, уже устроившись в постели. С аппетитом поедая клубнику и рассматривая мечущегося по спальне возлюбленного. Кай отрицательно мотнул головой. Но повелительное выражение золотых глаз проигнорировать не получилось. — А ты уверен, что они… Живые? – Он уткнулся лицом в сильный живот гитариста, жалея, что не ощущает сейчас теплые сгустки внутри массивного золотого тела. — Ты болен? – Ласковые пальцы, пахнущие клубникой, легли на лоб.- Нет, холодный как труп. С чего такие мысли? — Мне тысячу лет говорили, что я не нужен. Уруха улыбнулся, прижав голову возлюбленного к своему животу. Он, с яйца впитавший рассказы о своей исключительности, отказывался даже думать, что пришлось вынести Каю. Который сотни лет открывал Гон и смотрел, как полноценные здоровые особи вступают в брачные игры. — Может, ты просто ждал меня? – Уруха взъерошил темные волосы, - Я же тебя ждал. Целых сто лет. Кай тихо фыркнул, пощекотав гладкую кожу на животике гитариста и прижавшись к ней губами. — Я благодарен, Уру. Но что, если они будут… уродами? – Последнее слово он произнес практически шепотом. Сжавшись в ожидании затрещины – Уруха никогда на них не скупился, если был недоволен «тупым и ограниченным драконом, с которым ему не посчастливилось жить». Вопреки подозрениям, узкая горячая ладонь погладила его волосы с подкупающей нежностью. — Как ты? – Издал короткий смешок Уруха. — Ну… да? — Глупый, - Уруха засмеялся громче, притянув паникующего возлюбленного повыше, - если бы у нас было больше особей твоего вида, мы стали бы непобедимы. Я очень надеюсь, что в наших кладках будет хоть пара Призрачных. Ну и Золотые, а то Аой не простит… — Кладках, - тупо повторил Кай, обдумывая это слово во множественном числе. — А что? Ты не будешь участвовать в Гоне? – Нахмурился Уруха, буравя взглядом притихшего любовника, - отдашь меня другому? — Нет, но… — Вот и отлично, - Уруха с удовольствием устроился в руках Кая и прикрыл глаза, - хоть теперь смогу летать, а не спасаться… Ты же надерешь им всем хвосты? Не дашь никому меня тронуть? Кай поцеловал губы, задающие глупые вопросы, и крепче прижал стройное тело. Ощущая, как узкие ладони скользнули под футболку, изучая его пресс и все, что ниже. Во время вынашивания потомства они занимались любовью только в человеческих ипостасях: Кай был слишком массивен для Золотого, уязвимого в своем положении. Но даже так близость была прекрасна. А феномен доставшегося ему возлюбленного заставлял Кая еще крепче сжимать объятия. Ни один Золотой на его многолетней памяти не был верным. Привязчивым и искренним. Они меняли партнеров, не дожидаясь игр, поясняя это поиском оптимальной крови. Уруха же панически боялся чужих зубов на загривке, и собирался приводить потомство только от одного партнера. А еще он был очень чувственным – ластясь к возлюбленному и с радостью отзываясь на нежность. — Может, это из-за тепла? – Голос Урухи еще срывался после перенесенного оргазма, - ты изменился внутри, когда я сказал, что мне с тобой холодно. Может, твоя сперма была нежизнеспособна, потому что заморожена? — Может, - задумчиво ответил Кай, обдумав слова любовника. — В любом случае, ты не урод. Ты лучший дракон нашего мира. И я люблю тебя, - Уруха закрыл глаза и умиротворенно вздохнул, когда прохладная ладонь легла на его живот, - спать. Кай прикрыл глаза, разводя руки. Произнося знакомое заклинание, впервые за последнюю сотню лет не ради Гона, и замыкая пространство в оковах невидимой тишины. Каменная площадка, где находился Уруха, была скрыта совсем другой магией: все Золотые, начиная кладку, умели накладывать полог сокрытия, сохраняя в тайне этот процесс. Призрачный дракон молча отобрал у Лазурного кончик своего хвоста, который тот нервно грыз. И со вздохом оглянулся – видя, как сотни молчаливых, восхищенных сородичей зависли в воздухе, не сводя разноцветных глаз с площадки Золотого. Уже предчувствуя, каким шоком обернется для всех информация об отце потомства. Эти данные они решили сохранить в тайне до тех пор, пока это возможно. И, судя по реакции пока спокойных драконов, Аой умудрился их не выдать. — Я не могу, - возмутился Аой, снова цепляясь за призрачный хвост и вонзая в него зубы, - я очень волнуюсь! — Ну так грызи свой! — Твой вкуснее, - прошамкал Лазурный. Но хвост сам выскользнул из его раскрытой пасти, когда полог дрогнул и исчез, являя ошалевшим от счастья драконам площадку. Явно уставший Уруха лежал, обнимая свои яйца хвостом и крылом. Грея их в тепле своего снова изящного, прекрасного тела. Обманчиво-расслабленно наблюдая за многочисленными зрителями. — Их… Тринадцать, - голос Аоя, исхитрившегося пересчитать золотистые яйца, осип, - Кай, их целых тринадцать!!! Кай понимал счастливую прострацию до сих пор молчавших драконов, окруживших его возлюбленного огромным тройным кольцом. Предыдущие Золотые приносили в кладке максимум четыре яйца. Это стало одной из причин стремительного вырождения многих драконьих видов. К тому же, нечетное количество яиц всегда было гарантией появления как минимум одного Золотого. Уруха поднял голову, отыскивая его взглядом. Кай, ощутив беспокойство возлюбленного, сейчас уязвимого, как никогда, cделал шаг, приближаясь к гибкому золотому телу. Прижимаясь лбом к горячему лбу дракона, облегченно зажмурившего золотые глаза. Окутывая его и их потомство своими крыльями. — Согрейся для начала, - Уруха укоризненно качнул массивной головой, - малышам нужно тепло двух родителей, чтобы созреть. Кай послушно откорректировал свою сущность, даже не спрашивая, откуда у впервые приносящего потомство Золотого такие познания. Гул вокруг нарастал. Поэтому ему пришлось оторваться от возлюбленного и поднять тяжелый взгляд на ошалевших от счастья и шока сородичей. — Ты не имеешь прав участвовать в Гоне, – Проскрипел один из сильнейших представителей Черных драконов, - это запрещено. — Нет запрещения на участие, - вмешался хрупкий и юркий Желтый, восторженно светя глазами на неожиданную пару, - они не летали, потому что в этом не было смысла. Но игра Призрачным не возбраняется. — Теперь у нас вообще нет шансов, - пригорюнился Аой, бочком пробравшийся на площадку, - Уру, а хочешь, я тебе пол подогрею? Ты же немощный, кислотой поливаешь, муж твой вообще неликвид… А я могу огнем плюнуть тут, и вот тут еще… А где, интересно, Золотой? Можно, я его подержу? С площадки завопившего Лазурного, так и не успевшего ухватиться за золотое яйцо, смело целенаправленным потоком обжигающего холода. — Призрачные значительно превосходят представителей других видов, - Серый дракон, много тысяч лет назад обладавший шкурой небесно-голубого цвета, скользнул на площадку с прежней грацией, аккуратно прикоснувшись когтем к яйцу. Но увидев, как предупреждающе сузились золотые глаза, поспешно отдернул лапу, не желая ссориться с крайне ревнивой «матерью», - они не допустят к Золотым никого другого. — Боги, я приведу вам новых Золотых, - буркнул Уруха, раздраженно фыркая, - их и догоняйте. Серый кивнул, отлетая. Кай молча проследил за ним, про себя сокрушаясь: в каком-то смысле они с Серым были друзьями по несчастью, единственными представителями своего вида. Голубые драконы давно исчезли, потому что, щедро одаренные уникальными способностями к целительству, были лишены оружия в виде огненного дыхания, и даже брони на красивых шкурах. А прежние Золотые, которых догоняли преимущественно Черные и Лазурные драконы, откладывали слишком мало яиц, чтобы разнообразить род. От грустных мыслей его отвлекло шевеление и счастливое ворчание Урухи, что извернулся под его крылом, приветствуя первого вылупившегося малыша. Кай поднял крыло очень осторожно – отчаянно молясь, что не подвел возлюбленного. Не привел в этот мир отбракованных калек… Крошечный драконенок тихо пискнул, пытаясь утвердиться на неверных ногах и нелепо взмахивая влажными крылышками. Поблескивая в солнечных лучах небесно-голубой шкуркой. Узрев перед собой большого и надежного отца, детеныш рванулся ближе, путаясь в хвосте и крыльях, и прогнозируемо навернулся, проехавшись мордочкой по камням. Сел на хвост, недоверчиво тряхнув головой, а потом громко чихнул, выдав в воздух снежное облачко. Драконы восхищенно заворчали, приветствуя нового ящера. Радуясь, что в род вернутся Голубые драконы, к тому же обладающие средством защиты и нападения. И вполне неплохого: снежное облачко, осевшее на камни, выплавило в них дыру, словно кислотой. Через пять часов на животе измотанного Урухи весело скакали все тринадцать малышей: трое Голубых, трое Зеленых, двое Желтых, двое Черных, двое Лазурных и один Золотой. Призрачных не было: это заставило Уруху огорченно расфыркаться, а Кая – облегченно выдохнуть. — Ты мне должен, - золотая голова устало завалилась на его крыло, - я хочу Призрачного. Кай не ответил. Ему хотелось немедленно утащить своего Золотого, чувственного и соблазнительного как никогда до этого, в уже исследованную пещеру. И сполна отблагодарить за все, что он заставил его пережить за один-единственный несчастный год. — Я буду платить, пока живу, - тихо ответил он, кончиком когтя расправляя запутавшиеся крылышки своего золотого детеныша, прикорнувшего на шее Урухи. — Призрачные не должны участвовать в Гоне, - желтые глаза Черного, полыхающие дикой яростью, следили за счастливой парой. – Никогда. Черные сородичи согласно рыкнули, переводя взгляд на Кая, поглощенного заботой о своем Золотом. Неслышными тенями группируясь вокруг вожака.