Ушедший вслед за Небом

      Сегодня ровно год, как в замке Варии наступила тишина. Ни привычного звука разбитого стекла, ни выстрелов, ни криков «Вроооой!» или «Мусор», ни шишиканья не было слышно в этих стенах. Такое ощущение, что замок находился под непроницаемым куполом, и в создавшемся вакууме ничто не могло разрушить тишину. Но прямо сейчас было слишком тихо. Ведь сегодня ровно год со смерти Великого и Ужасного Босса всея Варии. И именно сегодня вслед за ним ушел из жизни его верный мечник.       В небольшом садике около замка над двумя могилами: одной из черного, другой из белого мрамора — стояли, склонив головы, оставшиеся четыре Хранителя. Больше никого не было, потому что Солнцу, Туману, Урагану и Грозе Варии захотелось сначала лично попрощаться с покинувшим их Дождем, ушедшим так скоро вслед за Небом. На улице было очень душно. На небе собирались тучи и вот-вот грозились обрушиться ливнем на головы четырем беззащитным сейчас мужчинам, но Хранители на них не обращали внимание. И только когда первая капля упала на белую мраморную плиту и поползла по витиеватым серебряным буквам, всегда остающийся спокойным Фран не выдержал и разразился громкими рыданиями, уткнувшись лицом в свои ладони. Бельфегор подошел к своему кохаю и приобнял его за плечи. Он тоже вел себя, не как всегда: обычно вечно улыбающееся лицо сейчас было подобно камню, только две дорожки слез, текущие из-под вечно растрепанной челки, на щеках. Фран, почувствовав рядом тепло, уткнулся семпаю в плечо и продолжил плакать, но уже не так громко.       Дождь постепенно набирал силу. Редкие пока еще капли падали сверху, как будто сама природа тоже оплакивала ушедших. Луссурия опустился на корточки перед черной мраморной плитой и провел пальцами по золотым буквам: — Босс, позаботьтесь там о Скуало, ладно? — Солнце Варии грустно окинуло взглядом белый мраморный монумент. — Ему было очень тяжело, когда Вас не стало.       Этот год Луссурия не забудет никогда, как и остальные Хранители. Он был самым тяжелым из всех для Варии. Чем-то он напоминал те 8 лет ледяной колыбели, но тогда была надежда на лучшее, что все еще можно исправить, а сейчас будто почву выбили из-под ног.       Все началось с миссии. Задание изначально было слишком подозрительным. Убить какую-то мелкую мафиозную семейку, на фотографии выглядевшую, как выразился Капитан Варии, «кучкой божьих одуванов». Занзас, почуявший подвох, решил лично со всем этим разобраться, взял с собой Скуало и отправился на задание, оставив Луссурию за главного. На деле же в доме «жертв» их ждали вооруженные до зубов телохранители, которым поручили убить Варийцев. Но Занзас и Скуало не были бы собой, если бы сбежали с поля боя, не дав достойный отпор.       Битва была на грани возможностей. Занзас и Скуало отбивались от все пребывающих врагов. Но у этой семейки оказался довольно сильный иллюзионист, который затуманил разум Второму Императору Мечей всего на несколько секунд, достаточных, чтобы убить. Но как только Скуало очнулся, он почувствовал, что нечто тяжелое опирается на него, а что-то теплое, течет ему на рубашку. Подняв глаза, мечник увидел Занзаса, проткнутого насквозь мечом. В шоке, не зная, что делать, мечник только открывал и закрывал рот, не понимая, что происходит. Телохранители, окружившие парочку, тоже никак не могли прийти в себя от осознания, что они смогли задеть кого-то, так еще и этот кто-то сам Босс Варии. Занзас, превозмогая нарастающую боль, аккуратно нагнулся к Скуало и нежно, как он никогда не делал до этого, поцеловал своего капитана в губы. — Отомсти им за меня, мусор, — это было последнее, что сказал Великий и Ужасный Босс Варии перед тем, как закрыть глаза и не открывать их больше никогда.       Лихорадочно соображая и с ужасом понимая, что только что произошло, Скуало прокручивал в своей голове последний приказ Босса. Он почувствовал такую ярость, какую никогда не испытывал. Воспользовавшись замешательством вражеских бойцов, капитан схватился за меч и с крайней жестокостью расправился со всеми, но больше всего досталось иллюзионисту, который лишил Скуало смысла его жизни.       Как только последний телохранитель был разрублен мечником, Дождь Варии кинулся к своему любимому, но уже бездыханному Небу. Скуало вытащил меч из тела своего Босса и попытался привести его в сознание. Надежда до конца не покидала его. «А вдруг это все иллюзия? Или может сон? А может, он просто потерял сознание? Врооооооой! Ну же, Босс! Очнись! Ты не можешь так просто умереть! Зачем ты заслонил меня собой?! Это ведь я должен был защищать тебя!!! Не покидай меня, пожалуйста, прошу тебя! Я не хочу быть снова один!!!» — постепенно Скуало понимал, что это конец. Гордая акула разразилась тихими рыданиями, периодически всхлипывая и продолжая обнимать любимого.       Луссурия волновался. Босс дал точные указания: «Если мы не появимся к вечеру, собери всех Хранителей, и выдвигайтесь к нам». Часы показывали четыре. Босс и Скуало уехали на рассвете. Не желая больше ждать, Солнце Варии быстро собрал оставшихся офицеров, и все вместе поехали на помощь своим начальникам, готовясь к бою. Но увиденное заставило их ужаснуться. Куча разрезанных трупов была по всему залу. Все было в крови. Стоял запах уже начавшей разлагаться плоти. В центре этой картины их Капитан, истекающий кровью из свежих ран, да и сам по себе весь в крови, бережно обнимает тело их Босса, тихо плачет и что-то шепчет. Занзас с закрытыми глазами и огромным кровавым пятном в области живота не шевелился. — Скуало, а что с Боссом? — тихо позвал мечника Луссурия.       Дождь Варии резко вскочил, среагировав на звук, схватил меч и приготовился защищать Босса любой ценой, но, увидев шокированных хранителей, выронил своей драгоценное оружие из рук и опять упал на колени перед телом Босса. Вдруг он ощутил, что его плечо сжала чья-то рука. Подняв голову, он увидел Леви, глаза которого были прикованы к его обожаемому Боссу. Гроза Варии недолюбливал Скуало из-за того, что мечник был так близок Занзасу, и даже немного завидовал. Но увидев, как вечно гордая Акула, никогда не показывающая своей слабости, сидит, ссутулившись, как беспомощный котенок, вышвырнутый на улицу, Леви решил, что раз этот человек был так дорог любимому Боссу, то он приложит все свои усилия, чтобы вернуть хотя бы мечника к прежней жизни. После этого жеста Фран, Бел и Луссурия как будто вернулись в реальность и подбежали к застывшим мужчинам. Луссурия принялся щебетать что-то утешительное Скуало, не обращающему на Павлина внимание. Фран вытащил сотовый и звонил в Варию, чтобы за ними выслали машину побольше, а затем в Вонголу Девятому, чтобы сообщить ужасную новость. Бел и Леви попытались поднять тело Занзаса, но Скуало вцепился в него мертвой хваткой. Для него отдать тело Босса означало поставить точку и принять тот факт, что Занзаса больше нет в живых. Но мечник был истощен долгой битвой и очень слаб, поэтому, когда Леви и Бел забрали от него Занзаса, Скуало упал в обморок.       Очнулся Суперби в своей комнате и очень этому удивился. Ведь он уходил ночевать сюда, только если сильно поссорится с Боссом. Пытаясь вспомнить, что произошло за последние несколько дней, Скуало начал подниматься с кровати, но тут же свалился на нее обратно, шипя от боли во всем теле. Босс его что, избил? — Лежи спокойно! Тебе нельзя вставать! — произнес знакомый голос, который потом прокричал: — Эй, Лусс, Скуало очнулся! — Леви, что ты делаешь в моей комнате?! — зашипел мечник, аккуратно повернув голову в сторону источника шума, от которого у него уже начала болеть голова. — К жизни тебя возвратить пытаюсь, мог бы и спасибо сказать. Мы и так потеряли Босса, еще не хватало, чтобы и ты тут помер…       Скуало перестал его слушать на фразе «мы потеряли Босса». В памяти тут же всплыли и миссия, и то, как Занзас сомневался, и бой, и прощальный поцелуй — все нахлынуло одной волной на постепенно возвращающегося в сознание мечника. В голове только одна мысль: «Это я виноват. Я должен был умереть, а не он. Я не выполнил свою клятву. Это все моя вина». Прибежавший Луссурия, увидев мечника на грани срыва, тут же кинулся к Скуало с успокоениями, что все будет хорошо, но для Скуало больше ничего не будет. У него отобрали его Небо, человека, за которым он готов был идти на край света, спустится с ним в ад, умереть ради него… Но почему-то сейчас он хоть и раненый, но живой лежит на кровати, а Занзас… — Где Он? — твердым голосом спросил Скуало. — Ску, тебе нельзя сейчас волноваться, — снова запричитал «мамочка» Варии. — Я СПРОСИЛ, ГДЕ ОН?! — что есть силы, закричал Скуало и, резко повернув голову, устремил полный гнева взгляд металлического цвета глаз. — Его увезли в Вонголу… Девятый хочет похоронить его там. — НЕ СМЕТЬ!!! — Скуало хотел вскочить, но боль пронзила все его тело, и хранитель Дождя с гневным шипением медленно опустился на по-душку и продолжил более спокойным голосом: — Не сметь Его хоронить в Вонголе. Он это место на дух не переносит. Не переносил…       Луссурия и Леви тяжелым взглядом посмотрели на мечника. Оба догадывались, о чем сейчас думает Скуало. Всю ночь четыре Хранителя провели без сна. Леви и Луссурия занялись капитаном. Они обработали все его раны, аккуратно положили на кровать и остались в комнате наблюдать за его состоянием. И не зря, потому что всю ночь мечник провел в бреду, у него подскочила температура, он метался по кровати и шептал «Занзас». Но как только он успокоился и свернулся калачиком, из его глаз потекли слезы, а на спящем лице застыло горестное выражение. Леви с Луссурией с болью на сердце наблюдали за Скуало и всеми доступными средствами пытались облегчить ему хотя бы физические травмы. В это же время Бел и Фран обзванивали все мафиозные семьи и ждали Девятого, которому Занзас был хоть и приемным, но все же любимым сыном. Оба Хранителя очень переживали за их капитана и хотели бы сейчас быть рядом с Луссом и Леви, помогая сохранить мечнику жизнь. Но дела нужно доводить до конца, поэтому они остались в гостиной, ожидая гостей. Они молчали, но каждый думал об одном и том же: «Что же будет дальше?».       Прибывший дон Тимотео в сопровождении своей свиты молча кивнул Хранителям Урагана и Тумана Варии, и все трое тут же поднялись в покои Занзаса, куда Варийцы отнесли бездыханное тело их Босса. У Девятого сжалось сердце, как только он увидел непривычно бледное лицо своего сына. Он до конца не верил в смерть Занзаса, но вот перед ним лежит доказательство. — Я хочу увезти его в Вонголу. — вот все, что сказал дон Тимотео.       Девятый сделал знак своим людям, они развернули носилки и начали аккуратно перекладывать тело Занзаса. Фран и Бел ничего не смогли сказать. Шок, подавленность, растерянность сыграли свою роль, и паре Хранителей ничего не оставалось, кроме как наблюдать, как тело их любимого Босса увозят из родных стен. Скуало, напряженно слушавший эту историю от Луссурии, смотрел в потолок. Когда Хранитель Солнца Варии умолк, мечник холодно сказал: — Набери Девятого и дай мне телефон. — Но, Скуало… — НЕМЕДЛЕННО!!!       Тяжело вздохнув, Лусс выполнил поручение. Как-никак, а по должности Скуало стоял сразу после Босса. И, скорее всего, замещать Занзаса будет именно он.       После долгих гудков, раздражавших Скуало больше, чем обычно, трубку поднял Дон Тимотео: — Скуало! Ты уже очнулся! Как ты себя чувствуешь? — деланно бод-рым голосом ответили в трубке. — Верните нам Занзаса. — жёстко и не терпя возражений сказал Скуало. — Как ты разговариваешь со своим боссом?! — возмутился Тимотео. — Для меня существует только один Босс, которого вы у меня забрали, — с нарастающей яростью произнес мечник. — Я его отец, Скуало. Мне решать, где он будет… похоронен, — Девятому было очень трудно сейчас разговаривать на эту тему. — Вонгола — дом, где он вырос. Тема закрыта! — ВЕРНИТЕ МНЕ МОЕГО БОССА!!! — изо всех сил закричал в трубку Скуало, но телефон был вовремя выдернут из рук Луссурией, а самого разбушевавшегося мечника удерживал Леви. — Простите, пожалуйста, Дон Тимотео. Скуало еще не смог… успокоиться… Сами знаете, как давно они рядом друг с другом. Но хочу с ним согласиться, похоронить Занзаса лучше у нас, в Варии. Хоть Вонгола и дом, где он вырос, но теперь его домом стала Вария, а его семьей стали мы. И мы хотели бы проститься с нашим Боссом на нашей территории. Не могли бы вы войти в наше положение?       Девятый молчал. Он очень хотел, чтобы сын был похоронен, как и все боссы Вонголы. Но слова Хранителя Солнца Варии просто так отбросить не смог. Пообещав подумать, Тимотео отключился и отправился раздавать поручения по поводу ближайших похорон. Всю ночь у него в голове был спор с самим собой, но в итоге он все же решил уступить варийцам и похоронить своего сына со всеми почестями в месте, ставшем для него домом.       В день похорон в замке Варии с утра стояли копошение и гул. Посте-пенно прибывало все больше и больше гостей, приносящих соболезнование Девятому и всему офицерскому составу Варии. У Скуало был отрешенный вид, он кивал на автомате, не особо задумываясь, кто перед ним стоит и что говорит. К нему подходило все десятое поколение Вонголы во главе с Тсуной, подбегал Дино, всячески пытающийся хоть как-то расшевелить школьного друга, который стеклянными глазами смотрел на всех и ни на что не реагировал. Остальные четыре Хранителя тяжело вздыхали, смотря на попытки Мустанга. Они и сами уже что только не перепробовали: все без толку, из оцепенения мечник не выходил.       На самом деле, Скуало был, если можно так сказать, «рад» тому, что Тимотео вернул Занзаса в Варию. Больше ему ничего не нужно было. Место погребения он выбрал лично. Гуляя по саду с Леви, помогавшим ему передвигаться первый раз после реабилитации, он остановился на просторной поляне, которую окружали кусты отцветающих роз. — Я хочу, чтобы Босс был здесь, — тогда сказал Скуало.       Леви кивнул, и они молча продолжили прогулку по саду.       Уже вечером, когда все закончилось и большинство гостей разъехалось по своим домам, Дон Тимотео вызвал Скуало на разговор в кабинет Занзаса. Скрипя сердцем, Суперби зашел в комнату, где было столько воспоминаний, столько пережитых моментов, от которых сейчас хотелось спрятаться. Варийцы и дети Вонголы ждали исхода разговора в гостиной. Пытались о чем-то поговорить, но усталость, скорбь и какая-то тоска не давали найти хоть кому-нибудь нужные слова. Оставив попытки поговорить, все обратились в слух, потому что через некоторое время послышалось грозное «Вроооой!» из закрытого кабинета. А вслед за ним понеслись приглушенные крики. Неразборчивая ругань продолжалась еще минут пять, а потом раздался совсем отчаянный и очень разборчивый крик варийского капитана: — Да зачем мне Вария, если там не будет Его?!!       А потом еще десять минут было тихо. После этого из кабинета вышли хмурый Девятый и совершенно разбитый и обессиленный Скуало с полными обречения глазами. Дон Тимотео представил всем нового Босса Варии, после чего попрощался со всеми и вместе с десятым поколением удалился из замка.       Скуало оперся о стену спиной и начал медленно сползать по ней вниз. Его подхватил Бел и помог опереться на свое плечо. Фран поддержал мечника с другой стороны. Скуало попросил у Луссурии принести ему стакан воды и в сопровождении Урагана и Тумана отправился в свою комнату. Суперби был все еще слаб после битвы и нуждался в отдыхе.       Следующие два месяца Скуало не покидал резиденцию Варии, восста-навливая свое здоровье и медленно привыкая к новой должности. Он стал непривычно тихим, практически ничего не ел, заваливал себя до отказа работой и тренировками. А в свободное время мечник сидел около черной мраморной плиты с золотыми на ней буквами, выводящими такое родное, такое любимое имя.       Как только Скуало освоился в должности Босса Варии, он стал брать миссии. Поначалу все было вроде нормально. Все считали, что Скуало свыкся с тем, что Босса больше нет рядом. Одиночные миссии он и до этого выполнял, никто к нему не навязывался. Все считали, что ему необходимо разобраться в себе. И только Леви подозревал, что что-то в мечнике начинает ломаться. То, в каком виде приезжал с заданий мечник, все больше и больше настораживало Грозу Варии. Весь в чужой крови, растрепан, и только меч всегда идеально чист. А иногда Леви замечал маниакальный блеск в глазах новоиспеченного босса. И это не могло не пугать.       Вскоре Скуало начал пропадать непонятно где. Его долго не могли найти, даже у могилы Занзаса его не было. Обнаружился мечник на крыше, смотрящий на небо и тянущий к нему руки. По его щеке медленно текла одинокая слеза. Первым его нашел Фран. Он испугался, что стоящий на парапете капитан хочет покончить с собой, и быстро стянул его вниз, получив от мечника злой взгляд. Но крыша теперь стала вторым излюбленным местом Суперби. А для остальных варийцев это стало сигналом, что за Скуало нужно наблюдать.       Так же Луссурия выяснил, что их новому командиру продолжают сниться кошмары. Он еле выбил из Скуало это признание после того, как однажды ночью, проходя мимо комнаты Суперби, услышал непонятные всхлипы и шорох.       В один из дней Хранитель Солнца, уже по привычке заглядывающий в комнату мечника, чтобы проверить его состояние, застал Скуало с ножницами в руках, поднесенными к шее. — Скуало! Что ты делаешь?! Остановись!!! — закричал «мамочка» Варии, подлетая к Суперби и выхватывая ножницы из дрожащих рук. — Я просто решил подстричься. Что в этом такого? — как можно будничным тоном отозвался мечник. — Как это «что такого»?! — в шоке пролепетал Луссурия, радостно отмечая, что это не было попыткой самоубийства, — А как же твоя клятва? — А смысл этой клятвы, если того, кому я ее приносил, нет в живых?! — закричал мечник. — Как это какой смысл?! Если ты так пренебрежительно будешь отно-ситься к памяти о Боссе, то что же тогда останется? Да и потом разве тебе самому они не нравятся? Ты же так бережно о них заботишься! О чем ты думал?       Скуало переполняло отчаяние. Уже почти полгода прошло, а он никак не может отпустить Занзаса, продолжить жить дальше. Обязанности Босса Варии он выполнял прилежно, но каждый день он еле сдерживал рыдания, пребывая в кабинете. Там все осталось, как и при Занзасе. Его кресло, в которое Скуало не осмелился садиться, его стол, даже стакан с недопитым виски, который будет цел и не разобьется о чью-то голову со звонким треском. Мечник жутко устал и хотел, чтобы все это прекратилось, но он просто не мог забыть о боли, которая преследовала его по пятам и не давала нормально дышать. Скуало упал на колени, и слезы потекли из его глаз. Он зажал себе рот рукой и уставился в пол невидящим взглядом. Луссурия охнул, опустился рядом с мечником и крепко обнял его, поглаживая по спине.       Скуало изменился до неузнаваемости, но одно осталось прежним: трудоголизм. Работа заставляла его ненадолго забыться. А задания немного забирали ту боль, с которой он теперь жил. Миссий у мечника и при жизни Занзаса было не мало, но после его смерти Акула хватался чуть ли не за каждую. Однажды, выполняя совместную с капитаном миссию, Бельфегор вернулся, будто в воду опущенный. «Он как будто смерти ищет», — удрученно рассказывал принц, вспоминая как Скуало, не продумав тщательно план, не думая о том, что перед ним пятьдесят вооруженных бойцов, с громким «Врооой!» кинулся на толпу. Все Хранители грустно вздохнули. Скуало постепенно сходил с ума без Занзаса, и никто из них не знал и не хотел знать, когда он окончательно сломается.       Так прошло еще полгода. Вроде бы все спокойно, но в то же время все ждали подвоха. И без того худой Скуало продолжал игнорировать еду и с каждым днем все больше и больше походил на призрак замка Варии. Но он стал больше разговаривать, а это очень радовало Луссурию, который начал было паниковать, что Скуало совсем зачах. Все ожидали скорых перемен и в настроении мечника, надеялись увидеть его фирменную акулью ухмылку, услышать «Врой!» не только на поле битвы. Приближалась годовщина со смерти Занзаса. И варийцы точно знали, что эта дата что-то изменит в их жизнях, но не подозревали как именно.       За несколько дней до годовщины пришло срочное задание от Девятого на зачистку какого-то синдиката, нелегально торговавшего оружием. На эту миссию выдвинулись полным составом и Вария, и Вонгола. Особой радости от совместного задания ни у кого не было, но миссия есть миссия: раз поручили — выполняй, и иди куда хочешь. Добравшись до места, все сразу начали действовать по проработанному заранее плану. Скуало узнал технику бойцов, против которых они дрались. Это были те же люди, что год назад сражались с ним и Занзасом… В мечнике закипела жажда мести. Он решил расправиться с главой этого паршивого семейства, во что бы то ни стало. Окрыленный этой мыслью, он начал беспощадно убивать всех, кто был у него на пути и добрался до гигантского кабинета с большим окном-розой на стене. В кабинете его тоже ждали. Мужчина из «кучки одуванов» на фотографии стоял, сжимая пистолет. — Надо же, какие люди! — произнес он с ехидной улыбкой, — А я все ждал, когда ты явишься. Ты должен был сдохнуть еще в прошлом году, но каким-то образом ты перебил всех моих людей. Но ничего страшного, в какой-то степени я даже рад, что ты жив. Я убью тебя лично. — Сдохнешь здесь только ты, мразь! — прошипел Скуало и метнулся к нему.       Мечник выбил пистолет, но мужчина был ловким и увернулся от атаки мечом и вытащил длинный кинжал. Началась битва не на жизнь, а на смерть. Клинок меча быстро рассекал воздух и встречал противодействие со стороны противника. Со стороны этот бой напоминал бы танец, если бы не окружавшая мужчин аура гнева, ярости и желания убить. Скуало понял, что нашел достойного противника. Это понимание разжигало в нем еще больший интерес. Мужчина с легкостью парировал удары Варийского капитана. И в этот момент Скуало пришла гениальная идея, как когда-то во время битвы с Первым Императором Мечей. Специально пропустив удар, мечник почувствовал, как в его живот входит что-то острое. Было больно, но он попытался стерпеть. Противник самодовольно ухмылялся, думая, что мечник обезврежен и больше не сможет причинить ему вреда. Какого же было его удивление, когда Скуало поднял меч и отрубил голову неприятелю, на которой навсегда застыло шокированное выражение лица.       Оттолкнув от себя обезглавленное тело, которое вытащило из тела мечника клинок, Скуало попытался прийти в себя. Он отомстил за Занзаса. Он выполнил последний приказ своего Босса. Больше ему здесь делать нечего. Медленно перебирая ногами, Суперби подошел к окну, упал на колени и впервые за весь год улыбнулся. Со счастливой улыбкой мечник смотрел в ясное небо. «Надеюсь, ты меня сейчас видишь, Босс», — пронеслось у него в голове.       Тем временем остальные участники миссии успешно выполнили свои задания по зачистке и уже собирались возвращаться, но не досчитались Скуало. В спешке его начали искать по всему зданию. В кабинете его нашел Леви. — Скуало! Почему ты все еще здесь? Мы же договаривались собраться на первом этаже!       Мечник никак на это не среагировал, продолжая истекать кровью и счастливо смотреть на небо. Леви подошел к нему, увидел его состояние, начал трясти Суперби, созвал всех Хранителей. А Скуало только счастливо улыбался и говорил: — Я отомстил за Босса, Леви. Я его не предал. И теперь я увижу свое Небо.       Леви продолжал метаться в поисках каких-нибудь медикаментов. Но как на зло не находил ничего. Подоспевшие Хранители тоже начали помогать. Лусс пытался как-то вылечить Скуало с помощью своей коробочки, но у мечника было внутреннее кровотечение, а сколько он в таком состоянии пробыл в кабинете, никто не знал. Все понимали, что осталось Скуало недолго. Приехав назад в особняк, Варийцы стали что есть сил поддерживать состояние Суперби, а вдруг все наладится? Завтра годовщина со смерти Босса.       Скуало попросил положить его в покои Занзаса. Он не был тут целый год, как и никто из Варии. Все покрылось толстым слоем пыли, но Скуало это ничуть не смущало. Лишь бы быть поближе к Боссу… Он продолжал счастливо улыбаться, что очень пугало остальных Варийцев. Но улыбка продержалась на его лице недолго. Скоро у Суперби началась горячка. Он кричал от боли, говорил, что ему холодно, хотя температура у него была настолько высокая, что казалось, будто он сейчас сгорит. Скуало метался по кровати, бредил, выл от боли всю ночь. Все оставшиеся Хранители просидели с ним до рассвета. Под утро горячка вроде прошла, и Скуало вполне нормальным голосом говорил с подчиненными. Он говорил, что он умирает, что все четверо очень ему дороги, что они стали его семьей, вспоминал какие-то милые глупости про каждого Хранителя. Но главной была фраза, что теперь он навсегда останется со своим Небом. Все четыре Хранителя были на грани истерики, Луссурия так вовсю ревел в три ручья. Скуало попросил, чтобы все четверо обняли его в последний раз. А затем он откинулся на подушки и заснул навсегда.       И вот теперь четыре Хранителя возвышались над двумя могилами. Потерять за два года двух обожаемых боссов — та еще неудача. Каждый вспоминал что-то свое об этой странной парочке, которая была так преданна друг другу и своему делу, что заражала этим остальных, заставляла желать идти за ними. Два лидера, таких разных, но так дополняющих друг друга. Небо и Дождь.       Леви, все это время стоявший молча, положил букеты белых и красных роз перед мраморными плитами. Он корил себя, что не смог вытащить мечника из отчаяния ради Босса. Но теперь все, что он делает, будет во славу не только Занзаса, но и его капитана, который верой и правдой служил Варии. — А знаете, наверное, это правильно, что Скуало ушел, — тихо сказал Гроза Варии. Все с удивлением уставились на него с выражениями на лицах «Как ты можешь так говорить?!». Леви не обратил на них внимания и продолжил: — Да, наверняка это правильно, ведь если нет Неба, Дождь никогда не прольется, — Леви поднял голову и подставил лицо под капли уже усилившегося ливня.       Постояв в молчании еще немного, четыре Хранителя Варии вернулись в замок. Ничто уже не будет, как прежде, но они будут жить так, чтобы быть достойными двух сильнейших для них воинов, покинувшим землю, но живущим в их сердцах.