***
Утро следующего дня он вновь встретил на причале в компании своего нового знакомого. У них нашлось много общих тем для разговоров, начиная от мифологии и заканчивая преимуществами артиллерии. - Море - это моя страсть, - увлечённо говорил Шэй, найдя в лице Наполеона благодарного слушателя. - Почему же не пушки? - эти беседы были прекрасной возможностью задать как можно больше интересующих его вопросов у влюблённого в своё дело человека. - Я ведь капитаном стал не только ради того, чтобы кричать «Пли!», махать саблей во время абордажа и крутить штурвал, - наигранно-обиженно ответил тамплиер, глядя вдаль. - Мне нравится то ощущение свободы, которое тебе даёт собственный корабль: плыви, куда хочешь, делай, что хочешь, только денежки плати команде вовремя. Наполеон кивнул сам себе и тоже посмотрел на море. Однако в эту пору года природа слишком непостоянна, чтобы ею можно было любоваться сколько угодно. Дождь закончился так же внезапно, как и начался, однако остаток дня юноша решил провести в тишине и одиночестве.***
В этот раз Наполеон сам нашёл Шэя, когда тот торговался с капитаном порта о поставках провизии и боеприпасов на корабль. - Прошу прощения, что пришлось выслушивать всё это, - Кормак бросил последний раздражённый взгляд на «проклятого скупердяя» и поспешил увести своего… друга - да, ему хотелось бы так называть Бонапарта - подальше от лишних ушей. - Так кто же вы на самом деле? - заметив недоумение в чужих глазах, корсиканец пояснил, указывая на наруч со скрытым клинком и многочисленные кресты на одежде. - Ассасин или тамплиер? - Откуда?... Неважно, - мужчина оборвал сам себя. - Я тамплиер. Идеалы ассасинов оказались для меня, кхм, неподходящими. Они умолкли, и каждый думал о чём-то своём. Впервые молчание оказалось тягостным и неправильным. - Я прибыл в этот город только из-за того, - вдруг произнёс Наполеон, - что хотел подробнее узнать об Орденах, разрывающих израненное тело Франции на части. Стоят ли старые распри таких жертв? Он повернулся и, не произнеся больше ни слова, ушёл обратно в свою комнатушку, снимаемую у глуховатой старой женщины.***
- Завтра мы отплываем, - зачем-то сказал Шэй беззвучно подошедшему Наполеону. Корсиканец, как и в первый день, рассматривал Морриган, стараясь запечатлеть образ корабля в памяти. Он не мог сказать себе, почему ему так нравится алый шёлк парусов (а они, несомненно, сделаны из шёлка) или резная фигура девушки на носу, да и этот Кормак его заинтересовал, однако с прощанием не стоило бы затягивать. - Наполеон, - тихо позвал его Шэй. - Что такое? - юноша скрещивает за спиной руки, до дрожи напоминая этим Магистра Кенуэя. - Не стоит в этой войне, - тамплиер чуть медлит, - искать правильную сторону. Оставь право выбора пушкам. - Пусть будет так… друг мой.