* * *
Придя к взаимопониманию, кто классный и кто тут хочет обниматься, Кабуто с Дейдарой устроили сеанс взаимного няшенья. Ну, точнее, это Кабуто гладил. И вконец умилялся ответным попыткам. Однако деликатность нукенинов имеет свой предел. — Привет, — проговорил Якуши, поглядывая из-за плеча Дейдары на появившихся на пороге напарников. Он перехватил взгляд Итачи и чуть робко, но очень радостно и благодарно улыбнулся. Учиха только усилием воли удержался от того, чтобы смутиться, — хотя, казалось бы, чего уж там. Дейдара тоже оглянулся, но уже с вызовом — мол, что, будешь возражать? — Комнаты мы сняли две, так что решайте сами, как размещаться, — сообщил Кисаме. — И комнаты двуспальные, да? — безнадёжно уточнил Кабуто, прижимая Дея покрепче. Хоть реально к Самехаде не уходи. Правда, тут уже Кисаме не обрадуется. Но можно на почётного таскальщика замшевых тряпочек. Хошигаке одарил парня непроницаемым взглядом: — Именно так. Добавлять, что Итачи в случае чего уступит, но явно не обрадуется, Кисаме не стал. Якуши вроде умный парень, должен сам понимать. Кабуто вздохнул. Вообще, он хотел Дею послать хороших снов, как он это раньше делал с Итачи, но не был уверен, что это сработает без личного контакта. Однако ночевать с ним? Не самый лучший вариант. Итачи если и позволит, то явно не станет от этого счастливее, а с Деем у него пока не такая степень доверия, чтобы было возможно ночью подкатить с обнимашками и не устроить из этого бой. — Я с Итачи, если никто не против, — проговорил он, раздумывая над тем, можно ли посылать хорошие сны дистанционно. Дейдара вздохнул. Пора было уходить, искать себе ночлег и думать, что, собственно, делать дальше. Задание лидера нужно было выполнять в любом случае, а значит, придётся как-то искать Тоби. Но было та-ак лениво… он как раз пригрелся, наелся, получил признание своих способностей — что было неожиданно, но оттого вдвойне приятно. — Может, третью кровать поставим? — предложил Кабуто, покачивая Дея на ручках. — Ну, не выгонять же его во тьму, холод и недружелюбие, когда у нас всё почти организовано. Кисаме не сдержал смешок — очень уж возмущённым стало лицо Дейдары после этих слов. — Ну, если вам не лень кровати таскать… Хотя я, вообще-то, не храплю. — Дей? — осторожно спросил Кабуто. — Останешься с нами на ночь? — А? Ну-у… — подрывник осторожно оглянулся на коллег по организации. Вроде бы ни Итачи, ни Кисаме такая перспектива не напрягла, и ночью его прирезать никто не должен был. Но, ксо, это же Учиха и Рыбья морда, по ним никогда не поймёшь, какие мысли на уме! С другой стороны — Хаджиме ведь точно не притворялся, а эти двое к нему относятся довольно трепетно. Не захотят огорчать. — Я, в принципе, не против, если место есть. Кабуто прикинул размеры доступного пространства. — Если эти две сдвинуть, то третью можно воткнуть, даже коридорчик небольшой останется… Пойдём притащим? Где там вторая комната? — Напротив. Хаджиме, у тебя режим наседки или ты боишься, что я Тсукури ночью загрызу? — Первое, — вздохнул он. Почему-то «режим наседки» прозвучало весьма угрожающе. Примерно как «режим мудреца» или «режим биджу». — Кто-то имеет что-то против? Хошигаке пожал плечами: — Мне-то что, вся комната одному достанется. — Я не против, — мягко улыбнулся Итачи. Дейдара натурально подвис, таращась на улыбку и пытаясь понять — это вот что он сейчас видел? Это Учиха что, правда умеет не только на флейте играть, но и улыбаться? Кабуто отстранился, размыкая объятия. Встал. Оправил водолазку — слегка задралась, — отошёл к двери, кашлянул. Осторожно позвал: — Итачи. — Да? — Учиха обернулся. А взявший разбег Якуши прыгнул и с визгом повис у него на шее. Итачи, заранее предупреждённый окликом, сдержать рефлексы успел и только подался Кабуто навстречу, чтобы вообще-то более увесистый парень не сбил его с ног. Подхватил за талию, улыбнулся уже широко и от души. Спрашивать, что именно так обрадовало волчонка, не хотелось — хотелось просто обнимать и радоваться вместе с Кабуто, позволяя разрастись затопившему грудь теплу. Дейдара круглыми глазами уставился на всё это, потом боком, боком сместился к Кисаме и шёпотом спросил: — Они что, всё время так? — Нет, но что-то около, — с явным удовольствием ответил Хошигаке. — Ты самый лучший, — тихо произнёс Кабуто на ушко. — Спасибо. Кто другой на месте Итачи возмутился бы уже такому поведению. Чтобы… М-м-м… Человек, с которым ты спишь, обнимал кого-то другого? Пусть и не в том плане, но кто в чужой голове прозрачно зрит? Да тут как минимум чувство собственничества должно было взбунтоваться, мол, моё, и лапают. А тут… Явное свидетельство восприятия в духе не «моя вещь», а «дорогая мне личность». И это трогало до глубины души. Если забыть о вероятности, что Итачи может быть просто плевать. Но тех, на кого плевать, не обнимают так. И не улыбаются, не гладят нежно-нежно кончиками пальцев, наплевав на свидетелей. Не трогают губы ласковым поцелуем, от которого мурашки бегут по позвоночнику. — У тебя на глазах техника или это кеккей генкай? — тихонько уточнил Итачи, трогая краешек фиолетовой «подводки», окружившей глаза. — А? — не понял Кабуто, затем моргнул, возвращая глазам нормальный цвет. — Техника. Сенсорная. Проверял кое-что. — И как, нашёл? — Ага, — Якуши задумался. Всё-таки чужая тайна. Хотя с другой стороны… — Дейдара крут, ты знал? — В плане? — приподнял брови Учиха. — Заслуженный S-класс в пятнадцать — это, конечно, круто, но ты ведь что-то другое в виду имел? О том, что ему самому S-класс присвоили в тринадцать, Итачи скромно умолчал. — А, ясно, шаринганы… — приуныл Кабуто и обернулся. — Дей, можно, я расскажу? Такое открытие!.. Тсукури немного подумал, кивнул. Преимуществ в бою знание про «ореол» не давало никаких, а вот посмотреть на реакцию Учихи было интересно. Хаджиме сказал, что у красноглазых есть свой собственный ореол… А чужой на них действует? — У него аура няшности! — заявил Кабуто, чуть ли не светясь. — Ну, то есть ореол. Или шарм. Типа Ки. Работает в фоновом режиме и слегка искажает восприятие. Искажает-то слегка, а эффект серьёзный! Пока глазища не поменял, так и не воспринял до конца, что он, вообще-то, сильный противник. — Да? — Итачи слегка наклонился в сторону, чтобы без помех разглядеть Дейдару. Тот испытал иррациональный порыв отступить за Кисаме, чтобы выпасть из зоны действия шаринганов. — А я всё понять не мог, почему его постоянно недооценивают. — Можно подумать, ты меня всерьёз воспринимаешь, — буркнул Тсукури. — Вообще-то, да, — сообщил Итачи. — Сильного противника всегда лучше нейтрализовать до начала боя. Орочимару я тоже в гендзюцу ловил перед атакой, а не во время её. Дейдара моргнул. То есть… Это выходит… Что, вообще-то, как раз Итачи, которого он ненавидел за показательное пренебрежение, воспринимал его всерьёз? И бился тоже как с опасным противником, просто Учиха сам по себе такой отмороженный? Кабуто обернулся, чтобы посмотреть на эту ошарашенную мордочку. Ему явственно послышался громкий треск шаблона. Да, ту пару раз, что он услышал дефолтную манеру общения Итачи, он успел оценить, как этот тон побуждает окружающих чувствовать себя униженно-оскорблёнными. С другой стороны, вины самого Итачи в этом было мало — клановое воспитание, гениальность, которой соответствует быстрый рост и некая изолированность от сверстников, от которых можно было нахвататься «плохого». Кабуто ещё порадовало упоминание сенсея, но блаженно тянуть: «Орочимару-сама кру-у-ут» он не стал, хотя хотелось. — Ну что, пошли за кроватью? — улыбнулся он. Кровать Дейдара перетащил сам, продолжая переваривать кувырок картины мира. Итачи тем временем сдвинул те, что уже были в номере. Кисаме работать грубой физической силой не спешил, зато успел подразнить Дейдару на тему, что рядом с Учихой спать безопаснее. Подрывник огрызался, но довольно вяло. Кабуто, пока Дейдара отсутствовал, быстро проверил общее состояние Итачи и поворковал с шаринганчиками. Они личности, им тоже внимание нужно!.. Но лучше не светить этим взаимодействием напарнику неопознанного Учихи, мало ли что. Да и вообще… Привычка не светить въелась намертво. Убедившись, что всё влезает и вообще ня, Кабуто чмокнул Итачи в щёку и побежал организовывать ночной хавчик. Вместительность человеческого желудка была значительно меньше потребностей шиноби, поэтому кушать надо было много и часто… И на этом-то шпионов, маскирующихся под гражданских, часто ловили. Но если взять еды в другом месте, да под Хенге… Будет вкусный, смачный ночной перекусон. — Таких классных точно не бывает, — пробормотал Дейдара с набитым ртом. — Всегда есть какая-нибудь пакость, которая всё портит. — Да, есть, как не быть-то? — философски пожал плечами Кабуто. — Но ты кушай, кушай. Интересно, а работа шпионом почти во всех локациях мира за недостаток считается?.. Кстати, может, у него тоже есть ореол? Такой… Вызывающий доверие. А то, конечно, милым мальчиком он прикидывается очень профессионально, этого не отнять… Но должно быть и объяснение такой выдающейся удачливости. Итачи смену настроения отследил, послал обеспокоенный взгляд — всё в порядке? Получил заверения сразу от обоих шаринганов, что Кабуто никто не обижал, но всё равно обнимать его нужно крепче и больше. А ещё давать отдыхать, а то он, бедолажка, сразу о трёх бестолковых двуногих подпорках заботится. Повисла тяжёлая пауза. Темы для разговора отчаянно не находились. Оно и понятно: шиноби, любящий потрепаться о себе — мёртвый шиноби. И если среди «деревенских» ещё можно было обсудить какие-то общие моменты — новый ресторанчик, сплетни гражданских, кошку соседа, — то среди нукенинов безопасной темы для разговора просто не было. — Не волнуйся, Дейдара, — после паузы проговорил Кабуто. — Итачи прекрасно осведомлён о моих… Недостатках. А тебя они, скорее всего, не заденут. Неприятно кольнула мысль, что в таком контексте «недостатком» выступал Орочимару-сама, точнее, привязка к нему. — Но я не притворяюсь, если ты об этом, — добавил Якуши. — Притворялся бы я как-нибудь… Более правдоподобно. — Хей, волчонок, — окликнул его Итачи. — Да? — Иди сюда. И не думай о плохом. Меня вряд ли заденет сильнее, чем раньше. Хотелось спросить, самого ли Кабуто мучают тяжёлые мысли, или это его новообретённая сенсорика как-то влияет — но не при Дейдаре же. Якуши вроде бы к нему относится очень приветливо, но всё же выбалтывать чужие секреты… Кабуто задумчиво кивнул, перебрался. Да, вряд ли он может стать каким-то особенным событием в жизни Итачи.* * *
Кабуто очнулся посреди ночи, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы — кажется, он прикусил щёку, было больно и немного солоновато. Но это было даже хорошо — такая реальная, вкусная, привычная земная боль… гораздо лучше, чем… Настороженно блеснул глазами Учиха, которого сбивший ритм дыхания рядом, разумеется, разбудил. Он и так скорее дремал из-за нового человека в комнате — причин доверять Дейдаре, как Кабуто, пока не было — а уж такой чёткий и явный сигнал… — Приснилось что-то? — тихо спросил Итачи, обнимая Кабуто и поглаживая по лопаткам. Кабуто едва заметно покачал головой, пытаясь продышаться. Дейдара уютно сопел и чуточку улыбался во сне — Якуши ему таки наколдовал хороших снов, хотя получилось именно «наколдовал». Как именно он это сделал и как это работает, до сих пор оставалось неясным. А вот про Итачи он как-то запамятовал, уже подспудно уверенный, что тот всегда хорошо спит. — Кеккей генкай, — тихо прошептал волчонок, сквозь стиснутые зубы. — Я был уверен, что это сон, но во сне барьеры не бьют так больно и жутко… Он напрягся, стараясь сдержать дрожь. — Значит, мне не просто так снился Шишибей? — словно бы у самого себя спросил Итачи. Руки тем временем привычно ощупывали тело — сон там или не сон, а синяки или даже стигматы вполне могли проступить. Но физически всё было в порядке. А вот в остальном… Кабуто был холодным, словно несколько часов провёл на морозе, и едва сдерживал колотящую его дрожь. А ещё он был напряжённым и словно бы норовил обнять себя за плечи, отгораживаясь от чего-то. Итачи обнял его крепче, прижимая к себе и стараясь поделиться жаром тела. Коснулся губами щеки: — Хочешь в Тсукуёми? Там и в лаве можно искупаться без вреда, и остальных разговорами не разбудим. Кабуто кивнул, поднимая голову. Больше всего ему хотелось просто прижаться к Итачи, забыть обо всём и заснуть. К такому тёплому… Живому… Нужному… Но это плохая идея, максимум — колотить будет уже их обоих. Учиха пустил короткий импульс чакры, активируя Мангекё, и миг спустя они уже были на холме под алой луной. Рядом дышала жаром настоящая река лавы, да и от земли ощутимо тянуло теплом. Итачи расправил крылья, в последнее время постоянно появляющиеся у него здесь, пригрёб к себе поближе скулящего Шишибея и затащил Кабуто на колени: — Рассказывай, что именно случилось. Тот помедлил. Сначала он придержал выбивающую дробь нижнюю челюсть. Затем полюбовался рукой, от которой валил чёрный дым. — Я уснул… Мне показалось, что я заснул. Тело было таким лёгким-лёгким, какое бывает только во сне. Или здесь. Ну, я и решил полетать по памятным местам. Полетал над лесами. Заглянул в Коноху… А когда попытался… Попытался пройти… Домой, на меня защита среагировала. И вот я дрожу… — Я не думаю, что хотели не пустить именно тебя, — тихо заметил Итачи. — Скорее всего, твоя чакра просто слишком изменилась… И этот кеккей генкай… Учиху мучило такое отвратительно знакомое чувство беспомощности, но что он мог сейчас сделать, кроме как обнять Кабуто ещё крепче? Обнять, укутать крыльями, крепко поцеловать в губы… Вжать в себя, надеясь вобрать хотя бы часть этой мерзкой дрожи. Река лавы подступила ближе, почти обжигая своим жаром, но Якуши продолжало колотить. — М-мне нужно как можно быстрее освоить кеккей генкай, понять, в чём его суть, — проговорил Кабуто с дрожью, прижимаясь лбом ко лбу Итачи. — Это опасно. Это очень опасно… Кланы… Это не просто сборище людей со схожими способностями, это ещё и поколениями накопленный опыт. Без него… Некоторые ученики Орочимару-сама случайно убивали себя собственным даром. — Но ты ведь не такой, как они, — Итачи обхватил лицо Кабуто ладонями, глядя прямо в глаза. — Ты умеешь думать. Собирать и анализировать информацию. Ты справишься, слышишь? А я тебе помогу. Давай по порядку. Какие способности тебе уже известны? Сенсорика, влияние на сон и эмоциональное состояние, покров чакры… — Духовные п-путешествия с возможностью отхватить люлей, — послушно добавил Кабуто. — Да, меня именно се… Тот барьер приложил. Духовный. А раз можно получить, можно и отвесить, да… Якуши начал увлечённо тискать Шишибея, который сейчас размером был с кота-подростка. — Хм… Духовные путешествия, говоришь? — Итачи протянул руку, коснулся шерсти волка, представляя, как ему переливается немного чакры. — Напоминает кое-что… Слышал о Рейка но дзюцу? — Знакомое что-то, — нахмурился Кабуто. — Слышать слышал, но подробно точно не рассматривал. А что это? — Техникой трансформации духа владел Като Дан — один из вероятных кандидатов на пост Йондайме Хокаге и жених Тсунаде Сенджу. Он погиб во время Третьей войны… Рейка но дзюцу позволяло ему обращаться в своего рода призрака. В этом состоянии он мог покрывать большие расстояния и уничтожать противника, оставаясь неуязвимым для его атак… Ты знаешь, какого типа барьер тебя остановил? — Итачи прищурился и чуть отклонился назад, внимательно разглядывая Кабуто. — Угу, — кивнул он. — Седьмой барьер разработан специально для таких, типа Дана. Я слышал о нём… Но только крохи, обрывки информации. — Значит, мне не кажется, — кивнул сам себе Итачи. С Като Даном юному гению Учиха свести знакомство не довелось, но фото он видел, когда изучал личное дело. Итачи вообще пользовался допуском АНБУ на полную, перебрав в архивах информацию обо всех сильнейших шиноби, невзирая на то, живы они или мертвы. Шисуи сумел стать сильнейшим, используя всего лишь Шуншин — почему же нельзя почерпнуть полезные идеи от других гениев? — Кабуто, ты много людей встречал с таким цветом волос, как у тебя? — Исключая стариков? — хмыкнул тот. — Ну, Хатаке Какаши, но с ним явной кровной связи нет. Ещё была парочка… В других городах. А вообще… Достаточно редкий цвет, да. А что? Знаешь кого-то? — Насчёт стариков ты не прав, там оттенок немного другой, — качнул головой Итачи. — Более серый и без голубинки… У Хатаке, кстати, тоже больше серого. А вот у Като Дана… Учиха прищурился, прямо в воздухе воспроизводя фотографию из личного дела. И всё-таки Тсукуёми очень многофункционально, раньше он не использовал его возможности и на десятую часть. — Хм, — Кабуто придирчиво осмотрел фотографию, пробегаясь по доминантным и рецессивным признакам. — Но образца его генома у тебя нет… Да и откуда бы? Хм… Ладно, можно принять за рабочую версию. Что ещё ты можешь о нём рассказать? — Мало, — поморщился Итачи. — Умер от кровопотери настолько сильной, что Тсунаде-химе ничем не смогла помочь. Именно после этого у неё развилась гемофобия. Не уверен, но предполагаю, что эти раны были связаны со сбоем его техники или же недостатком чакры во время её использования. Потому что раны от простого оружия лучший медик Конохи залечила бы в любом случае. — Блядь. Как оптимистично-то… — Кабуто в отчаянии запустил руки в волосы. — Все мои регенерационные техники псу под хвост. Ладно-ладно. Не паниковать. Мы ещё ничего не знаем. Только как примерно может выглядеть финальный вариант. Блядь. Кеккей генкай Инь-спектра, это точно. Ну, зато мои навыки по Ян идут параллельно, а не во вред, переучиваться не надо. Блядь. Итачи наклонился, прижался лбом ко лбу: — Но зато мы знаем хоть что-то. Это лучше, чем ничего, правда? Учиха погладил слегка подросшего Шишибея. Волк ткнулся головой под ладонь, лизнул руку. — Ты пробовал кому-то сниться целенаправленно? — М-м-м… Только желал хорошие сны. И-и-и… Кажется, я при первой встрече обещал Дею, что загрызу его во сне. Фу, как я себя тогда вёл! — Кабуто покраснел. — Если учесть, что я был в состоянии аффекта, на такую мысль меня мог натолкнуть Шишибей… — Попробуешь? Присниться мне сегодня? — Итачи всё также поглаживал Кабуто по плечам, отмечая, что дрожь почти утихла. — И ещё, помнишь про зубы и когти? Зубы твоего покрова нематериальны, но могут делиться жаждой движения, когти дробят камни и могут успокаивать… — Слишком много информации, — потер виски Кабуто. — Разные свойства, нет видимой связи… Материальные, нематериальные… Должно быть проще… Любой геном можно описать одним предложением, передающим его суть. Из одного определения должны происходить все остальные последствия, включая форму. Но не в форме — суть и объяснение. Орочимару-сама называл это элегантностью довода. Такой довод или определение пронизывает и связывает всё, не нуждаясь в дополнительных объяснениях или уточнениях. — Призрачный волк? — попробовал угадать Итачи. — Не суть это, а форма, — поморщился Якуши. — У вас не красный вращающийся глаз, а сверхбыстрое восприятие зрением и все связанные с ним примочки, включая высокий уровень чувствительности и активацию через стресс. У Хьюга не белый глаз, а всепроникающий взгляд. Побочный эффект и основа, понимаешь? И Шишибей… Он волк, потому что меня защищал, но не потому, что он волк. — Не волк, но призрачный? — перефразировал Учиха. — Инь-форма, которая стремится тебя защитить… А сон, говорят, брат смерти… — Ой, не напоминай про смерть, — Кабуто передернулся. — Я только-только от чакры Шинигами отплевался. Нет, это точно не близкое к смерти. Иначе бы у меня на Шинигами реакция была бы поспокойнее… — Значит, не призрак… Что-то наподобие техник Яманака, быть может? — М-м-м… — задумчивая пауза. — Нет. Их техники какие-то… Лёгкие. Неплотные. Бесконсистентные. Слабые. И у Нара в ту же кучку. Ну, слабые, я имею в виду в плане затрачиваемого количества чакры. А если… Путь? Проводник? Я ведь сны хорошие приглашаю сниться, а не творю их. И тут… Бродил. — Хм… Проводник? — Итачи задумался, перебирая кусочки информации, словно мозаику. — Но тогда проводник чего? Или — к чему? Крутились, пока не укладываясь в общую картину, мысли о том, как Кабуто повлиял на него и Дейдару. Он ведь не выворачивал их личности наизнанку, не привносил чего-то нового… скорее наоборот, напоминал о забытых частях себя. Приводил к ним? — Проводник состояния? Когда кусал, передавал озорство. Или адекватность. Которых у меня не было, м-да… Будто пригласил. Нажал нужную кнопочку. М-да… — Кабуто уперся головой ему в плечо. — Я… Давай попросим помощи у Орочимару-самы? Он о геноме Дана должен больше знать. Да и узнать… Тоже можем. Я понимаю, как это звучит, но… Я не справлюсь. Итачи помолчал. Хотелось встряхнуть Кабуто, обругать его привычку при каждом затруднении бежать к змеиному саннину… Но Учиха был достаточно взрослым, чтобы понимать, что это, скорее всего, ревность. И что Орочимару действительно гениален и талантлив. — А есть возможность? Просто то письмо… — осторожно напомнил он. — Блин. Нормальный способ связи мы не обсуждали для этой не миссии, — вздохнул Кабуто. — Письмо через змей? Вряд ли я сумею написать такое, чтобы Орочимару-сама не заявился лично выяснять, где это я шатаюсь и зачем мне данные. Надо лично говорить, но… Как-нибудь безопасно. Клона послать, что ли? Учиха помолчал. — Можем ещё сделать крюк до Конохи после задания. Коды доступа к сенсорному барьеру у меня есть. И к архивам АНБУ всё ещё тоже. Если у тебя остались подходы к госпиталю, то можем и туда заглянуть. Кабуто вскинул голову, внимательно посмотрел на него, сжал челюсти. — В Коноху проникнуть и я могу. Проблема в том, что Орочимару-сама может достать гораздо больше информации. И быстрее. Но… — Якуши замолчал, вздохнул, опустил голову. — Ладно, пойдём в Коноху. — Но что? — уточнил Итачи. — Договаривай, кои. Кабуто замялся, прикусив губу изнутри. — Ты хочешь доказать, что можешь справиться сам, или же дело не в этом? — Не в этом. Я… — снова пауза. — Кабуто. Я не умею читать мысли, даже в Тсукуёми. — Как он там без меня?.. — едва слышно произнёс волчонок. Итачи не сразу понял. Недоумённо моргнул, осознавая. Невольно улыбнулся: — Так ты просто волнуешься? — Ты знаешь, с кем я его оставил?! — вскинулся Кабуто. — А Орочимару-сама, он!.. Он! «Нежный» всё-таки язык не повернулся сказать. Но Якуши волновался, как бы гоп-компания Саске не довела его любимого саму до нервного срыва и массовых убийств. А ведь эта компашка ещё и сопротивляться может… — Не знаю, но ты описывал, — Итачи даже одолела гордость за братишку, который может довести самого змеиного саннина. — Хочешь проверить сам, не опираясь на чужие слова? — Мы можем попробовать ему присниться, — пробормотал Кабуто. — Думаю, отсюда, из пространства мысли, можно запросто пройти в чужой сон. Можем на Кисаме опробовать, он тут рядом, только руку протяни. И, наверное, не обидится, если мы его сон навестим, м? — Пожалуй, — согласился Итачи. — Если всё пройдёт успешно, есть ещё Дейдара для чистоты эксперимента. Уверен, что для тебя это не слишком опасно? — К Дейдаре я не пойду, — сразу же отказался Кабуто. — Я ему хороших снов пожелал. Знаешь, что это означает? — Что ему приснится что-то, что он считает хорошим? — Взрывающиеся тортики. Гигантские взрывающиеся тортики. Я не хочу быть убит гигантским взрывающимся тортиком. — Ы? — впечатлился полётом чужой фантазии Итачи. — Моё мнение о Дейдаре никогда не станет прежним… Кабуто нахмурился, сложил печать концентрации. Он не знал, откуда он знал, что другим снится, но хотел проверить… Рядом появилась бесформенная блямба из оттенков зелёного. — Эм. Думается, это портал. Пойдём, навестим Кисаме? — Давай я первый? — с некоторым сомнением предложил Итачи, дотрагиваясь до кляксы кончиками пальцев. Субстанция портала не обжигала, не щипала пальцы кислотой, не холодила и вообще никак не ощущалась, словно бы он погрузил руку в оптическую галлюцинацию. — Мы хотели выяснить, как справляться с незнакомым кеккей генкаем, и для решения мы используем этот же неизвестный кеккей генкай. Гениально, — вздохнул Кабуто. — Думаю, первым лучше идти Шиши. Он… Больше с этими делами знаком. — Первое поколение кланов когда-то тоже осваивало геном методом тыка, — улыбнулся Итачи. — Угу. У меня даже статистика смертности есть. Шиши, вперёд! Волчонок послушно нырнул в портал. Кабуто замер. Ничего не происходило. После некоторого промедления он сам шагнул за ним. Итачи выждал несколько секунд, просунул в портал руку. Вытащил обратно, придирчиво изучил конечность, в том числе и шаринганом. Убедился, что никаких следов воздействия нет. Изучил додзюцу кляксу перехода, который даже в восприятии шарингана остался именно что кляксой, только с лёгкой энергонасыщенностью. Осторожно просунул голову на ту сторону. — Давай, залезай, тут вроде безопасно, — жизнерадостно помахал рукой Кабуто, выглядевший немного призрачно и со светящимся Шиши над плечом. — Только темновато. И да, мы под водой, но ты не обращай внимания, это же сон, тут можно под водой дышать. Итачи хмыкнул, шагнул вперёд. Портал — или чем там была та самая клякса — пропустил его беспрепятственно. А вода во сне Кисаме оказалась спокойной и уютной — наверное, так её воспринимал сам Хошигаке, который в силу наличия жабр совершенно не боялся утонуть. — Интересные ощущения… — почему-то вода совершенно не препятствовала распространению звуков. — Кисаме — там, — махнул Кабуто куда-то в сторону. — Пошли? То есть поплыли? Он выглядел непривычно счастливым, активным и уверенным. Итачи бы поостерёгся хотя бы первое время, а Якуши плывёт, даже не задумывается… И Шишибей с серьёзной мордочкой смешно загребает лапами, при том, что плывёт он с одинаковой скоростью с хозяином. А Кабуто даже не трудится загребать. Итачи хмыкнул, представил, как его крылья превращаются в плавники — это ведь сон? — толкнул себя вперёд. Плыть здесь было так же легко, как и летать в Тсукуёми, да и в целом… Итачи даже позавидовал напарнику. Самому ему до появления Кабуто такие спокойные и хорошие сны не снились. — Привет, Кисаме. Как дела? — Кабуто помахал рукой перед плавающим в глубине с закрытыми глазами Хошигаке. — Мы кое-что спросить хотели… Кисаме наморщил нос, будто принюхиваясь к чему-то. Чихнул. Открыл глаза. — О. Учиха, ты рыба? — Нет, я просто с плавниками, — отозвался Итачи. Кабуто хихикнул. Невозмутимый Итачи с плавниками был шикарен. Будто это самое обычное дело. — Слушай, Кисаме… Скажи что-нибудь неожиданное. Ну, ещё что-нибудь. Мы просто по снам гуляем, и чтобы понять, не глючится ли нам, нужно, чтобы ты сделал или сказал что-то, чего мы никак не ожидаем. Ну или потом проснёшься и пожалуешься на вторжение в твой уютный океан. Реально уютный… Так бы и, — зевок, — поспал… — Хм, — Кисаме задумался. Почесал затылок, зевнул. — Ну… Печёная камбала в квадратном тесте. Сойдёт? — Сойдёт. Щаз тебя разбудим для чистоты эксперимента и спросим… — Ага. Подушку сделайте для чистоты этого самого. Надувную. — Подушку? Зачем подушку? — не понял Кабуто, зевая. — А чтоб была, — хмыкнул Кисаме. — Итачи плавники приклепали, а я подушку хочу. Классный волк, — Хошигаке потрепал Шишибея по холке. Волчонок завилял хвостиком и лизнул руку. Кабуто почесал в затылке, но подушку создал. Надувную, но надул ксеноном. Он не помнил, при каком давлении плотность этого газа становится равна плотности воды, но решил, что для сна сойдёт. — Ну ладно, мы пойдём… — проговорил Якуши, складывая печать. В этот раз клякса вышла вполне себе овальной. — Резко не будите, — напутствовал Кисаме, тыкая подушку пальцем, из-за чего она становилась подозрительно похожа на акулу формой. Кабуто ещё раз почесал в затылке, кивнул и скользнул в портал. Вёл он в недавно покинутое Тсукуёми. — Как ты себя чувствуешь? — заботливо поинтересовался вынырнувший рядом Итачи. — Упадка сил нет? Голова не кружится? Чакра не расходуется? — Ну… — Кабуто взмахом руки закрыл портал. — Что-то да… Как-то… Устало. И сонно. Расход чакры… Ух ты! Ну, если это не было применением какой-то техники, я даже не знаю, на что всё пойти могло. — Насколько большой? — Учиха снова обзавелся крыльями. — Отдохнёшь перед выходом? — Где-то треть. Хотя подожди-ка… — Якуши замер, сосредоточился, и из него начала течь вода. — Кажется, нахватался чужой чакры… — он попрыгал в луже. — Да, так-то лучше. Выходим? — Может, всё же отдохнёшь сначала здесь? Или тебя терзает любопытство? — Очень. Ну и вряд ли отдых здесь будет сильно отличаться от отдыха там. — Здесь у нас намного свободнее со временем. И потом, если окажется, что всё сработало, ты ведь сразу же рванёшь навещать своего сенсея, верно? — Ты… Против, да? — Я против, чтобы ты делал это сразу. Вдруг с увеличением расстояния до цели расход чакры возрастает? — Хорошо. Ты прав. И… Неизвестно ещё, пропустит ли барьер. Мы, конечно, в пространстве сна, а барьер — в реальности, но на такое его никто не проверял. — Тогда ложись, — Итачи похлопал по траве, заставляя её стать мягкой и удобной. — Или попробуй помедитировать. Я постараюсь, чтобы восстановление пошло быстрее. Кабуто кивнул, лёг, уложив голову на колени Итачи, прикрыл глаза и заглушил все мысли, выходя на первую стадию медитации. Учиха сосредоточился, стягивая в эту точку всю энергию и сжимая пространство Тсукуёми до небольшого пятачка. Даже луна — неизменный признак гендзюцу — оказалась совсем рядом, почти задевая макушку. — Отдыхай, кои… — Итачи осторожно, чтобы не сбить концентрацию, погладил Кабуто по волосам. Первая ступень медитации была коварной, потому как по сути выводила на грань между явью и сном. И если вовремя не поймаешь момент… Приятных снов.