Демон-хранитель

Не бечено! Глава ПОСЛЕДНЯЯ. ***** Мы не расставались ни днем, ни ночью, наслаждаясь тем временем, что у нас есть. Но ничто не может продолжаться вечно. Тем более хорошее. В конечном итоге, настал час разлуки. Сел еще с вечера был нервным. Не раздражительным, не злым, а именно нервным. Он несколько раз просыпался ночью и словно прислушивался. Чертик разбудил меня в шесть утра и предложил: — Пойдем, завтрак приготовим? Не хочу исчезнуть во сне. Я обнял его, погладил по хвосту. — Вот ведь блин, Сел, — вздохнул. Мы поднялись и, не отходя друг от друга, взялись за готовку. Черт постоянно жался ко мне, его хвост обвился вокруг запястья, словно боялся отпустить. — Дима, кофе сварим? — Давай, у тебя он лучший, — прохожусь взглядом по Селему, стараясь впитать и запомнить, как можно больше. Нагнувшись, целую плечо, глажу по животу. Как же горько и больно... Он переворачивается, целует, жарко, отчаянно, цепляясь за плечи, до боли: — Найди меня, потом, хорошо? Я ведь люблю тебя. — Я тебя тоже, — обещаю, стискивая в объятия. — Украду, если потребуется, и буду завоевывать, пока вновь моим не станешь. Сел рассмеялся и никак не мог успокоиться: — Представляю, встретил, на плечо закинул и утащил в пещеру. — Ну, почему в пещеру, я комфорт люблю, — улыбаюсь, гладя вздрагивающего Селема. — Чудо ты мое. — Тогда в комфортную пещеру, — фыркнул Сел и поцеловав меня в щеку, принялся готовить кофе. — Возьми пока мою птичку, подаришь еще раз. Видишь, как выгодно! Одному подарку я два раза порадуюсь. — Я присмотрю за ней, выгодный ты мой, — застегиваю ворона у себя на шее и всячески мешаю готовить, гладя бедра, целую шею, зарываясь носом в волосы на затылке. Сел все же приготовил нам кофе и уселся мне на колени, уткнувшись носом в шею. Я лишь на мгновение покосился на часы, отмечая, что уже семь десять, и он исчез, оставив только свой запах и ощущение тепла. Я провел ладонью по столу, спокойно допил свой кофе. Затем кофе Села и помыл кружки, прибрал устроенный нами бардак, и когда дел больше не осталось — закричал. Не знаю, что подумали соседи (свалили шум на телевизор, были заняты или вообще работали, будни все же), но полицию они не вызвали. Я не плакал, хотя боль и душила изнутри, разрывая сердце. Нельзя поддаться отчаянию, ведь впереди у нас встреча, а слезы будут признанием моего проигрыша. Я же не сдамся. Звонок на мобильный отвлек, я взял трубку и услышал привычный голос Никиты: — Дим, привет. Слушай, кажется, меня скоро выпишут. А у меня даже одежды нет. Привези мне джинсы, майку и куртку. А то неудобно как-то. И привези, пожалуйста, мне зарядное от книги. — Привет, хорошо, все сделаю, — я потер лоб, неуверенно огляделся. В горле немного першило от крика, но ничего больше. — Угги тебе захвачу, холодает уже. — У меня в голове все еще весна, — Никита фыркнул. — Полгода из жизни вычеркнул. Ну ничего, к следующей весне я буду уже огурцом! — Не надо, зеленый овощ нынче не в тренде, я проверял. Лучше слушайся врачей, хочу быстрее тебя забрать домой. Договорились? Сейчас соберу вещи и заеду, — невольно улыбаюсь. Голос Никиты, будничные дела, если вновь сконцентрируюсь на них, то не потону. Я встречу Селема, надо только дождаться и не прозевать. Где-то сейчас мой чертенок стоит посреди неизвестности, без памяти, растерянный и оглушенный свалившейся действительностью. Но он не сдастся. И я тоже. Никиту выписали через неделю, и он внес в мою жизнь оживление: физиотерапевт и массажист в качестве гостей. Его первые шаги вместо новостей, Никита постепенно становился прежним и к Новому году он уже полностью был готов его бурно и весело праздновать. — Ну что, хочешь со мной на квартирник? — предложил он мне. — Там будут такие телочки! Всем максимум двадцатник! — Ты же знаешь, я не фанат таких развлечений, — привычно отнекиваюсь, просматривая статистику по салонам. Перед НГ покупают много, но и планы ставят приличные, есть незначительные отставания. — Ты что, Новый год дома один проведешь? Дим, тебе нужно с кем-нибудь трахнуться, а то после развода... Ты скоро забудешь, как голая баба выглядит. Да я уже и с парнем бы тебя видеть рад был бы, — Никита рассмеялся. — Хватит говорить о трахе, мал еще, выбирай выражения поприличней, — я шутливо отвесил затрещину. — Что мне с вами, малявками, делать? Возглавить банду детсада? И если я и правда выберу парня, не все твои друзья обрадуются. — Пф... Как ты плохо знаешь моих друзей! Кроме того, что Артем мне читал Гете, пока я был слаб и не мог отбиться, он уже год вместе с Серым, — брат показал мне язык. — Единичный адекватный случай, — пожимаю плечами. — Мне дома одному веселей будет. Объемся оливье и лягу спать под елкой. — Только не пей много, — отмахнулся Никита. — Ты странный, Дим. Особенно в последнее время. Он все же отстал от меня и занялся собой. Никита прислал смс утром, гулянка продолжилась, и вряд ли он вернется сегодня. Скорее завтра или вообще третьего числа. Я же от нечего делать прибрался, сдул пыль с бутылок, которых так и не убавилось с ухода Селема. Я же теперь пил исключительно сок. Выбрав книгу, лег на диван, изредка поглядывая на мигающую елку. Звонок в домофон был неожиданным, и я с неохотой подошел, слишком настойчиво звонили: — Кто? — Простите, вы Дима? Меня знакомый просил вам подарок передать. Селем. Знаете такого? — Поднимайтесь, — нажав на кнопку, я открыл дверь и вышел на площадку к лифтам, вслушиваясь в каждый звук и нервно расхаживая. Что же Сел придумал? Из лифта вначале выскочила мелкая собачонка, а затем только девушка, она держала в руках небольшую коробку. — Здравствуйте! Собаку он вам передавать не просил, не пугайтесь. Вам посылка! — улыбнулась девушка. — С Новым годом! — Привет, спасибо, и вас с праздником, — я повертел коробку в руках. — Вы вместе собак выгуливали? — Я их выгуливала, а он воспитывал, — вновь улыбка, веселая девушка. — А вы не знаете, он вернется из своей поездки? Без него сложно. — Не знаю, я сам его очень жду. Хотите зайти? Еды полно, есть кофе и чай, погреетесь. — Ой! Лика еще щенок! Она вам точно елку снесет! — она рассмеялась. — Но если вы этого не боитесь, я с удовольствием! Меня Настя зовут. — А я Дима, елка в гостиной, не пустим туда собаку и обойдется. Собака бегала от стены к стене, стуча когтями по плитке и виляя хвостом. Она же первой ринулась в квартиру, обнюхивая и исследуя. Девушка зашла следом, смотря по сторонам, разулась, извинилась за следы собачьих лап и вытерла их влажной салфеткой. — А вы откуда с ним знакомы? — С больницы, я брата навещал, мы поговорили и начали видеться, а затем и жить вместе, — проведя на кухню девушку, я налил собаке воды в тарелку, а сам включил чайник. — Что пить будете? — Кофе! — решила Настя. — Селем хороший мальчик, жаль, что ему пришлось уехать. А тут уютно! Только скучно, наверное. Сюда бы собаку или кота — сразу станет веселей! Не обижайтесь, Дима, мне же нужно искать руки для животных. У нас сейчас и кролики есть, и хомяки, даже хорьков выкидывают. — У меня брат срач за всех них разводит, но Селем наверняка захочет. Вот с ним и решим кого взять, — собака, напившись, обежала кухню и остановилась возле моих тапок, принюхиваясь. Она явно не устала и теперь искала приключений. Девушка посидела еще немного, мы поболтали о Селеме, я то и дело касался коробки или поглядывал в ее сторону. Выполнив обряд вежливости, я поблагодарил Настю, что сдержала слово, данное Селему и принесла посылку совершенно незнакомому человеку. Проводив гостью до лифта, я бегом вернулся в квартиру и обнялся с коробкой. Первыми я увидел рожки, обычные рожки на обруче, которые продавались в любом киоске перед Хэллоуином, затем с десяток фотографий, наших, совместных и просто его, акварельные краски, десяток презервативов, книжка о звездах и письмо. Я сразу вскрыл письмо. «С Новым годом тебя, Дима! Я хотел бы тебе поднять настроение, вновь внести праздник в твою жизнь. Но пока не могу. Странно писать это в безвременье, (где я и делал фотографии, просто на память), странно понимать, что я не буду помнить этого, но я все же хочу, чтобы ты помнил. Ведь тогда ты сможешь напомнить и мне. Я до безумия хочу, чтобы то, что ты помнишь обо мне, наше прошлое, стало большим, не помещалось бы в коробку. Но прошлое — то, без чего я могу жить, но ты, я хочу верить, ты — мое будущее. С Новым годом! Не грусти, пожалуйста. Этот мир такой яркий, делай так, чтобы твои дни тоже стали яркими. Яркие дни проходят быстрее. Люблю тебя. До апреля, родной». — До апреля, — эхом повторил я, уже не видя букв, из-за слез. — Ничего, мы справимся. Не знаю, что подумал Никита, но дома я больше не сидел. Таскал его за собой, сам таскался за ним. Мы гуляли, встречались с друзьями и знакомыми, ходили на концерты и в цирк. Цирк бы наверняка понравился Селему, и я сделал еще одну заметку того, что ему стоит показать. Еще планетарий. Закажем частную экскурсию, только бы апреля дождаться. А вечерами, я перебирал содержимое коробки, любовался фотографиями, парочку из которых обязательно брал с собой на следующий день. Насыщенные событиями выходные и будни летели быстрей, как и говорил Селем, и к апрелю я уже весь извелся, высматривая чертенка в толпе, сканируя взглядом каждого прохожего. Звонок от прямой начальницы стал неожиданным и приятным, были уже двадцатые числа апреля, и я почти все дни гулял по улице, и был вынужден зайти в первый же магазин, чтобы слышать ее. — Дмитрий, поздравляю вас, вы дождались своего повышения! — весело говорила Лариса Михайловна. — Зайдете подписать документы. А теперь еще одна новость. Вам нужно в ближайшие дни съездить в Екатеринбург, там мы хотим открыть три наших магазина, они будут под вашим руководством. Вы выберете место, предварительные варианты направлю письмом, наберете работников. — Спасибо, рад слышать, такие замечательные новости, — улыбнулся я. — Думаю, на месте сниму квартиру, чтобы снизить расходы. — У вас будет время, я уже высылаю файл со всей необходимой информацией. Кадровики нашли несколько интересных резюме на должности администратора и директора салона, вам нужно переговорить с соискателями уже на месте. Подходящих мест семь, один салон должен открыться в ТЦ, два других могут быть независимыми. Документы для вашего перевода готовы, подписать можно завтра до двенадцати часов в головном офисе. — Спасибо, обязательно подъеду. С файлом ознакомлюсь немедля, — я улыбнулся, разглядывая людей в магазине, но Селема тут не было. Что ж, опять мимо. — Рассчитываем на вас, хорошего дня, — попрощалась Лариса Михайловна и повесила трубку. Аэропорт гудел, множество людей сновали туда и обратно. Кто-то улетал, кто-то прилетал, кто-то кого-то встречал. И в этой толпе я увидел высокого парня с черными, вьющимися волосами, как обычно это заставило меня напрячься. Он, говоря с работницей аэропорта, чуть повернулся, и я разочарованно выдохнул — не он. К моему удивлению, вылет не задержали, и уже через полчаса я занял свое кресло. Люди занимали свои места, клали ручную поклажу, а место рядом со мной еще пустовало. Все уже расселись, когда я услышал голос, который мгновенно узнал: — Ничего страшного, девушка, ну ошиблись, бывает. Зато сейчас я могу лететь не эконом-классом. — Присаживайтесь, это место свободно, — улыбающаяся стюардесса указала Селу на кресло рядом со мной. Сердце, походу, вообще биться перестало. Я смотрел на Села и не мог насмотреться. Все такой же красивый, само совершенство. Он затолкал рюкзак в отсек и с явным удовольствием расположился в широком кресле. Взглянув на меня, Сел неуверенно улыбнулся: — Здравствуйте! Простите, что меня к вам посадили, я не виноват! — нервно пошутил он. — Вы не поверите тому, что я расскажу, — уже предвкушая, я показал один из снимков, где мы с Селом вдвоем. Он удивленно выдохнул и взял снимок в руки: — Я... Вы меня знаете? — он уцепился за мою руку, заглядывая в лицо. — Знаю, — кладу руку на плечо, — И постепенно все расскажу. Не волнуйся, Сел, я ни за что теперь не отпущу тебя. Как ты зовешься по документам? Я Дима, кстати. — Дима... В смысле, я по документам Дмитрий, — Сел смотрел на меня. — Я помнил только это имя. Но вы называете меня по-другому. Как меня на самом деле зовут? Кто я? Кто вы мне? — Селем, так я называл тебя. Видимо, мое имя пришлось по душе. Ты абсолютно замечательный и странный на всю голову тип. Любишь звезды, кофе и танцы. У тебя татуировка на лопатке — перечеркнутые крылья. Мы жили вместе, любили друг друга. Вернее, я тебя люблю все так же, — улыбаюсь. Объявили о готовности к взлету, я застегнул ремни Села, неторопливо коснулся его руки. Тот замер, переваривая информацию, и заговорил, когда самолет уже взлетал: — То есть, мы пара, и я гей, — последнее, судя по всему, не было для него таким уж откровением. — Татуировка у меня есть. А кем я работал? На кого учился? Давно мы вместе? Дима, вы простите, но для меня это важно. — Ты не учился, а работал... Об этом лучше потом. Я знаю ответ, но он несколько нереальный. Мы жили три недели, потом ты пропал, — вздыхаю. — Три недели полгода назад, как минимум, и ты носишь до сих пор фото, — Сел впервые посмотрел прямо, изучая. — Мы жили в Екатеринбурге? — В Москве, я лечу в Екатеринбург по делам. Я ношу не только фото, — расстегивая верхние пуговицы рубашки и снимаю одного из воронов. — Этот твой. — Мой? — он осторожно прикоснулся к кулону, но не взял его из моих рук. — Птица. А что я там мог делать? Меня там нашли. — Про это тоже расскажу, твоя пропажа с работой связана. Расскажи, как все произошло, как справлялся все это время? Сел смотрел на меня, изучая, явно привыкая к мысли, что кто-то его знает. — Я ехал на автобусе, я не помнил куда и зачем. Просто ехал с одной конечной до второй. А потом появились контролеры, и меня забрали вначале в участок, затем в больницу. Через неделю меня перевели в психиатрическую, в Москве. Там мне повезло, попалась хорошая врачиха. Она помогла мне с документами, с некоторыми положенными выплатами. Дала мне пожить у себя, чтобы я подработал. Это если вкратце. — А в Екатеринбург почему? — обдумав слова, спросил я. — Меня там нашли, и я думал, что меня кто-то может там знать, — Селем взглянул на меня и покраснел, задавая следующий вопрос глухим голосом. — И что дальше? Я не смогу оставить в покое, пока не узнаю все о себе. — Надеюсь, — невольно улыбаюсь. — Что ж, в Екатеринбурге я пробуду немало времени, так что мы успеем осмотреть город. Как думаешь? Жилье выгодней снимать вместе, — я сжал его руку в своей и погладил ладонь большим пальцем. Сел растерянно посмотрел на меня и убрал ладонь: — Дима, простите, я не помню вас и хочу, чтобы вы это учитывали. — Да, прости, просто я думал о возможной встрече и... — тру ладонями лицо. — Прости, не хотел давить. Конечно же ты не помнишь меня. Тогда, может, созвонимся, как вещи разберем, и прогуляемся по городу? Ты где остановился? И давай на «ты». — Я нигде еще не остановился, — Сел немного успокоился и с любопытством поглядывал на меня. — Я тебе номер дам, когда приземлимся. Я просто не помню его наизусть, только вчера подключился. А мы с тобой... у нас...— он явно не мог найти слов, смущаясь и злясь на себя. — У нас был секс? — Был, — я невольно улыбнулся. — И много. Очень много, по нескольку раз за день, да вообще, где только хотелось. Сел смотрел на меня огромными глазами и вдруг напомнил мне себя прежнего: — Вкус у меня все же есть! Я бы с тобой тоже круглыми сутками сексом бы занимался... — Отлично, значит шанс у меня есть, — рассмеялся я и привычным движением взлохматил ему волосы. Сел улыбнулся и решился: — Ладно, давай снимать квартиру на двоих, но двушку. Раз обо мне ты говоришь мало, расскажи о себе. Тебе сколько лет? Чем занимаешься? А у меня семья есть? — Двадцать девять, региональный менеджер, еду открывать несколько салонов, семьи нет. Извини, — я виновато покосился на Селема, не уверенный, что ему стоит и в будущем узнать эту часть истории. С другой стороны, мой Селем их простил, так что и мне придется. — Я рад, что ты согласился, спасибо. — А где мы познакомились? — продолжал спрашивать он, и тут побледнел, взглянув в иллюминатор и вцепился в подлокотники. — Я ведь летать боюсь? Да? — Видимо, я тоже не знал, — поворачиваю его лицо к себе и закрываю штору. — На меня смотри, не туда. Ты в больницу прохаживался, я брата навещал, мы столкнулись и стали видеться вечерами. А дальше больше. Скоро разрешат вставать и разнесут обеды, ты поешь и успокоишься, сока выпьешь, полегчает. Сел послушно смотрел на меня и старался дышать глубоко, спокойно. — Спасибо, — пробормотал он. — Не понимаю, что ты во мне нашел. Знаешь, ты для меня как чудо, кто-то, кто знает меня. Врачи говорят, что в привычной обстановке я могу вспомнить себя. Ты — единственный ключ к прошлому. — Я хотел бы стать большим, чем ключ, но ты уже понял. Давай не спешить, о тебе я бы предпочел рассказать на земле, к тому же правда несколько фантастична, так что криков на весь самолет о моем психическом расстройстве тоже избежать хочется. Главное, что мы встретились и теперь все будет хорошо, — я с улыбкой коснулся щеки Селема. — Мелкий мой. — Я не мелкий, а высокий! — возразил Сел улыбаясь. — Я шпион или суперагент? А тебе так хочется ко мне прикасаться? — Ты всегда так на мелкого реагировал. Конечно хочется, чертяка рогатый, — провожу ладонью по волосам. — И ты агент в каком-то роде. Но бывший, так что можешь выбрать на кого учиться. — Я на ветеринара буду поступать летом, — улыбнулся Сел. — Животные на меня реагируют немного странно — тянутся и слушаются. А можно я тебя понюхаю? Может, запах вспомню... — Делай что хочешь, меня все равно уже повело от твоего присутствия, — придвигаюсь ближе. Сел тянется и замирает, почти прикасаясь носом к моей шее, я чувствую его дыхание, ощущаю запах волос. Он отодвигается, ошарашенно на меня смотря, словно на приведение: — Бред какой-то... При чем тут ковбойская шляпа и попкорн? — он спрашивает удивленно. Я смеюсь, и в нашу сторону оборачивается несколько пассажиров. — А гейклуб и стриптиз? А кожаные штаны и сексшоп? А хвост и рожки? — перечисляю я. — Было весело, но ничего, создадим еще воспоминаний и столько, чтоб в одну коробку не влезли. — Нет, не помню, — Сел рассмеялся. — Прошлое у меня было бурным. А почему воспоминания в коробку отправились? — Это ты сложил и мне прислал в новогодние дни, знал, что забудешь, мы поэтому спешили каждое мгновение жить друг другом. — Как я мог знать, что у меня будет амнезия? — растерялся он. — Это же невозможно предвидеть. — Это все из-за твоей работы, — касаюсь щеки щекой, потираясь. Селу нравилось... — Из-за работы? Я точно шпион... — он мягко гладит меня по второй щеке, прежде чем понимает, что делает, и отстраняется. — А просто без всяких ответов сможешь принять действительность? Главное, мы все же встретились, и ты есть ты, — мягко целую в уголок губ, пока Сел задумался. — Не знаю. Но без прошлого жить можно, а вот без будущего... — задумчиво сказал он и покосился в мою сторону. — У меня такое чувство, словно ты очень скучал по мне и, даже понимая, что я тебя не помню, все равно не можешь держать себя в руках. — Еще как скучал. Я бы тебя уже всего облапал, но боюсь напугать, — киваю. Сел ухмыльнулся знакомой мне до боли ухмылкой: — Тобой, Дима, сложно пугать. Но давай чуть помедленнее. Ты сейчас мне нравишься, просто нравишься. — Уже неплохо, прям даже замечательно, — улыбаясь, опять быстро целую в уголок губ. — Ты упрямый и наглый, — шутливо возмутился Сел и накрыл своей ладонью мою. — Но классный, — улыбаюсь. — И твой. Начнем все заново, только я сразу буду влюбленным, а ты потом подключишься. Договорились? — Договорились, — Сел рассмеялся и признался, радуя меня своими словами. — Только, боюсь, я подключусь слишком быстро. И он не шутил. Приземлившись, мы не только уже во всю целовались, держась за руки, но и вели себя, как раньше, свободно общаясь, веселясь и планируя приключения на ближайшие дни. КОНЕЦ © 4 декабря 2014 – 17 декабря 2014