if i'm to be your camera.

Найл попусту истратил первый кадр, если говорить предельно честно, он в пол уха выслушал инструкцию от Гарри, тут же поднимая камеру и щелкая. Не приготовившись, не дождавшись вспышки. Он не ожидал, что этот полароид окажется настоящим. Большинство техники на съемочной площадке «Story of my life” были поддельными, или выключенными, чтобы парни не сломали ее. Но камера, с которой он решил поиграть, оказалась реальной. Найл был ошеломлен, когда после щелчка вышел снимок, который он тут же начал трясти прямо перед лицом Гарри. Кудрявый же был настроен не так оптимистично. - Не тряси так, стой неподвижно, используй видоискатель. Ты просто так испортил кадр, а пленка дорогая. - Перестань, Гарри, как будто я когда-то беспокоился о стоимости. Проходящий мимо Пол, после споров, таки закинул Гарри на плечо и утащил переодеваться. Перед съемкой, они с Зейном, намеренно или нет – никто не знает, перепутали костюмы. Найл решил потренироваться на Зейне. Он порхал позади операторов, щелкая его. Тем более, свет был настроен, и режиссер идеально поставил Зейна. Найл обошел всех, приговаривая, что просто гуляет. Он сфотографировал Лакс и Гарри, зависающих с Беном; Лиама тренирующего захват на Луи; Зейна, рассматривающего фото маленького Найла. Он не показал снимки ни единой душе, никому не сказал, что забрал камеру домой и провел целый час, пытаясь рассмотреть потертый ярлычок, и еще час, заказывая пять комплектов пленки на eBay. Он продолжил хранить полароид у себя во время их отдыха. Пару раз сфотографировал Тео. В основном, он делал снимки своего дома, оставляя камеру бережно стоять на тумбочке, зная, что там с ней ничего не случится. С первым комплектом пленки у него получились смазанные и непутевые фотографии, некоторые он так сильно прижимал, когда вытягивал, что в итоге на них оставались отпечатки его пальцев. Еще он до конца не разобрался со светом, каким он должен быть, чтобы снимок не получился чисто-белым. Но Найл старался, и у него получалось все лучше. В конечном счете, он понял, что больше удовольствия ему приносит фотографировать людей. Фотография, на которой его брат целует маму, пусть она немного смазана, намного лучше, чем фото гостиной комнаты. Удачные фото он стал вешать на холодильник или доску в спальне. Такие мелочи делали дом уютнее. Зейн пришел к нему за пару дней до Brits, они не виделись во время перерыва, и Найл скучал по нему больше, чем по остальным. Запах сигарет, что доносился из чемодана Найла, а точнее от трех кофт и двух штанов Зейна, уже начинал выветриваться. Найл не собирался их возвращать, а Зейн не просил этого. (Причем оба знали, что Зейн и не станет просить, ведь он любит, когда Найл носит его кофты, а так как их размеры в одежде совпадают, это не проблема). Найл скучал, хотя они и не переставали общаться. Он каждый день получал сообщения от Зейна, например: «доброе утро, солнышко хх», даже если было три часа дня, а Найл проснулся в девять утра. Зейн имел привычку рассматривать все, от и до, где бы он ни был. Дом Найла он любил особенно, потому что только у парня все вещи хранились на всеобщем обозрении. Их VMAs и Brits награды, диски, расставленные на полочке вокруг телевизора, плакаты и безделушки, которые пополняются с каждым его приездом домой. Найл развалился на диване, пока Зейн пошел осмотреться на кухне, поймав себя на том, что улыбается. Улыбается от того, что не один, что слышит в своем доме шарканье одного из мальчиков. Его мальчик уронил что-то на кухне, и оттуда донеслось тихое: «дерьмо», заставляя Найла осознать, как ему бывает одиноко во время перерывов, когда Гарри тусуется, разъезжая по всему миру, Лиам проводит время с Софией, а Луи и Зейн отсыпаются. - Когда ты заснял это? – Зейн смеялся, стоя в дверном проеме и держа в руках один из снимков, что Найл сделал во время «story of my life», а теперь тот располагался на холодильнике. Найл улыбнулся ему. – Стащил камеру со съемок и немного повеселился? – Найл признался ему, пожимая плечами. - Я стал профессиональным фотографом Тео, хочешь посмотреть? – Зейн кивнул, конечно же Зейн кивнул, позволяя Найлу увести его в свою комнату. У Найла была огромная «доска памяти», что возвышалась над его компьютерные столом. Он хранил старые изношенные браслеты с фестивалей, билеты с разных шоу, номер под которым он выступал на X-Factor, и еще много других кусочков его жизни, что были прикреплены на этой доске, перекрывая друг друга. Но каким-то образом, он поместил туда и снимки. Тео, Грег и родители, размытое фото Джоша и Дэо, когда они пришли посмотреть к нему матч, фото из аэропорта, Зейн на спине Лиама, спящий Гарри. Найл садится на кровать и через некоторое время начинает ерзать к изголовью. Он просто теряет самообладание рядом с Зейном. Опершись о подголовник, он берет камеру с тумбочки и щелкает. Только после того, как Зейн обернулся, вскинув брови, Найл осознал, что сработала вспышка. - У кого-то появилось новое хобби? *** Зейн остался на ночь, под предлогом того, что не успел порыться в кладовой. Найл приготовил пасту, и они завалились на его кровать, смотря «Добро пожаловать в Zомбилэнд». Правда, в течение пяти минут Найл уговаривал посмотреть фильм «Славные парни», который крутили на одном из каналов, но Зейн просто закрыл его рот рукой. Только после того, как блондин облизал и укусил его за ладонь, он убрал руку. На вкус Зейн был, как дым и соль. Зейн всегда был тем, кто засыпает первый. Спустя час после начала фильма, Найл прокомментировал прическу Эммы Стоун, от чего Зейн засопел в его волосы, выпуская искаженный звук, который блондин понял как «перевернись», и крепче прижимая парня к себе. Зейн перетащил Найла к себе на грудь и не перестал махать рукой, пока младший не накинул на них двоих одеяло. Найл проснулся раньше Зейна, с трудом выскальзывая из-под татуированных рук и направляясь в ванную. Телевизор по-прежнему работал, и когда он вернулся в комнату, его встретила мелодия какого-то мультфильма. Зейн спал, укутанный в одеяло и, прижимая к груди подушку Найла, его отросшие волосы распушились, доставая до верхней части шеи и закрывая уши. Лучше позирующего Зейна, может быть только спящий Зейн. Найл хватает свой полароид, открывая шторы. Он делает пару снимков и крепит их на доску, даже не дожидаясь, пока те проявятся. А после, запрыгивает в постель, прижимаясь мокрыми волосами к шее Зейна, от чего парень морщится и просит Найла отвалить и принести кофе, глубже зарываясь в свою «норку» из одеяла и подушек. Найл принес в спальню Froot Loops и Rice Krispies с двумя мисками. Оставив лакомства, он вернулся на кухню, чтобы забрать кофе. Когда Найл пришел в комнату, Зейн уже сидел на кровати, счастливо жуя хлопья, а его влажная, от волос Найла, футболка валялась на полу. Они насыпали как можно больше сахара в миски с хлопьями, и то же самое проделали со своим кофе. Зейн мечтательно вздохнул, когда Найл спросил его, помнит ли тот день, проведенный в гостиничном номере Атланты, когда они устроили марафон «Симпсонов» с поеданием сахарных американских хлопьев. Найл бы хотел, чтобы тогда у него была камера, но она есть у него сейчас. Ухмыляясь, он закричал «Улыбайся!» и сфотографировал Зейна, который набил рот хлопьями, от чего его щеки надулись, а глаза сузились, так как он пытался улыбнуться, не открывая рта. Найл сидел с проявляющейся фотографией на коленях, желая посмотреть на нее, когда Зейн наклонился к нему, целуя в щеку. К тому времени, как Найл обернулся, Зейн уже был полностью поглощен телевизором, однако на его губах сияла улыбка. Зейн пригвоздил Найла к матрацу, усаживаясь на него сверху и принимаясь щекотать его бока. Когда блондин смеялся во всю, Зейн быстро щелкнул его. Но, как и в первый раз Найла у него ничего не получилось. Испорченное фото упало на простыни, а Зейн припал к губам Найла, чуть позже снимая с него футболку и утраиваясь между ног. Этим вечером Найл хотел сфотографировать много всего, черное сердце на тазобедренной кости Зейна, мускулы на его запястье, его рот. Он поднимается, желая запечатлеть спину Зейна, который сейчас лежит на животе, вокруг его бедер обмотано одеяло, и нарисованный голубь выглядывает из-под волос. Найл, как мог, пытался быть осторожным, но Зейн все равно заподозрил что-то, переворачиваясь и хватая парня за лодыжку, прежде чем тот успел выскользнуть. - Может на сегодня достаточно фотографий? – сказал он, не приказывая, а предлагая, на что Найл надул губки. - Еще одну, - просит Найл. Зейн обводит пальцем выступающую косточку на лодыжке, кожа Найла такая мягкая и бледная, особенно в контрасте с темно-голубым одеялом. А сам он выглядит так молодо. Зейн хочет запомнить это, не так, как многочисленные фото на их телефонах или несчетные истории из тур-автобусов. Он хочет, чтобы это был только их момент. Зейн кусает губу, потирая лицо, как он всегда делает, когда соглашается на очередную авантюру, предложенную Найлом. - Ммм, - он напевает лишь ему известную мелодию, прижимая палец к шраму на колене Найла, после чего закидывает руки за голову, даря Хорану знойную улыбку. – Только для тебя, Ни. Найл усмехается, щелкая Зейна в его «спальной» позе, откладывая камеру, чтобы собрать небольшую пачку снимков, раскиданных по простыне, пока Зейн тянется к тумбочке, доставая сигареты. Не теряя времени, Найл поднимает полароид, делая небрежное фото, застигнутого врасплох Зейна со спичечным коробком в руках и сигаретой, зажатой между губ. Получается немного размыто и темнее, чем предыдущее, да и Зейн грозно смотрит на него за это. Правда, он смягчается, как только Найл падает на него, целуя. - Твое новое хобби может доставить нам немало проблем, - Зейн смеется прямо в рот Найла, и теперь это его любимое пристрастие. Только гудение полароида, проявляющего фото, отвлекает Зейна. - Исключительно для моей коллекции, Зейн, - обещает Найл, положив руку на сердце. Зейн принимает его слова во внимание, наконец, выдыхая дым. Простыни Найла будут пахнуть сигаретами несколько недель, а еще, ему стоит сменить одеяло. Но он даже не думает.