Пес.

Он это чувствовал. Это приближалось. Запах крови, наполнивший легкие тут же начал гнать адреналин по венам, заставляя сердце работать быстрее, а рот наполняться слюной. Его зрачки расширились, и сейчас вокруг него во всем мире были только эти сладкие капли крови, стекавшие по разорванному плечу напуганного мужчины. Да, Саша чувствовал его страх, даже сильнее, чем смрад в подвале. Это злило парня, в голове крутились обрывки мыслей, которые складывались в цепочку; страх – слабый – не достоин – убить! Алекс пытался это остановить, пытался заставить себя не думать о сладком вкусе крови, о ноющих костях и своем внутреннем звере, требующим свободы. Но здравый рассудок всегда оказывался слабее животных инстинктов, поэтому парень не смог даже сдержать утробный рык. В этот же момент в мозг удалил ещё больший запах страха, сводящий Пса с ума. Этот запах был неприятен, ужасен. Если бы у запахов были материальные оболочки, то этот запах был бы уродливым монстром. Но скоро это все закончится. В его горло вольется сладкая жидкость, он будет окружен звуками разрываемой плоти, а неприятный запах страха будет постепенно уходить вместе с жалкой человеческой жизнью. Словно эти мысли были сигналом, все тело юноши начало хрустеть и извиваться в диких конвульсиях, наполняя звенящую тишину ужасными невыносимыми звуками. Дикий крик пленника смешался с громким рычанием, выходившим из мощной глотки. Человеческая фигура, скрючившись посреди зловонного помещения, начала принимать невообразимые позы и формы. Бледная кожа начала покрываться черной шерстью, позвоночник вытягиваться… Волк? Нет. Самый настоящий огромный черный пес, с мощными лапами и жестокой пастью. Это, возможно, и была собака Баскервилей во плоти, если только не ещё более ужасный и свирепый её потомок. Яркие болотные глаза, покрытые угрожающей пеленой, уставились на свою жертву. Мужчина, онемевший от ужаса, даже не мог пошевелиться: он просто плакал, тихо, порой всхлипывая и прося помилования. Но существо-оборотень, стоящий перед ним, не понимал в данный момент человеческой речи. Примитивный мозг сейчас занимала лишь одна мысль, в которой о пощаде бедняги даже речи не шло. Из широкой пасти зверя вырвался лай, похожий на хрип, а сильные ноги втянулись, готовые в одно мгновение оттолкнуть грациозное тело. И тут, когда псина уже собиралась сорваться с места и наброситься на жертву, в подвале раздался женский крик, заставляя зверя на мгновение выпрямится и прижать уши. Кажется, пес даже виновато заскулил, но из его горла тут же раздался сочный рык, и зверь кинулся на мужчину, щелкая жадной пастью.