Waiting for the sun

Солнце стояло в зените и казалось, что никогда не сдвинется со своей гребаной точки. Раскаленный ветер гнал пыль по плотному песчанику, невидевшему воды уже, казалось, сто лет. Многие верят, что пустыня - это живое существо, требующее к себе уважения и почета. Несколько веков назад это место было зеленой равниной, но время безжалостно, а природа может посоревноваться в жестокости с самим человеком. Если бы эта пустыня была картиной, она бы была "апофеозом войны" Верещагина. Такая же пустая и одинокая. Только груда черепов не возвышалась бы над поверхностью - мелкий песок стер все кости в прах. И в отличии от сюрреалистичного полотна, пустыня абсолютно реальна. Небо было очень высоким, без единого облачка, которое дало бы шанс на кратковременную, но тень. Единственным, некогда живым растением в радиусе нескольких миль был засохший кустарник. Копыта черного жеребца медленно поднимались и опускались на растрескавшийся песчаник, поднимая небольшие облачка пыли, тут же сносимые ветром. Всадник скрючившись сидел в седле из коричневой кожи и слабо держал поводья в мозолистых руках. Его черный плащ был свернут и прикреплен позади седла вместе с остальными пожитками, черная рубашка уже была мокрая насквозь, несколько часов назад он расстегнул верхнюю пуговицу, в надежде, что так будет легче дышать. Надежда не оправдалась, и как известно, умерла последней. Надвинутая на лицо темная шляпа скрывала под своими полями уставшие от яркого солнца глаза, которые он держал закрытии последние несколько часов. Смотреть было некуда. Уже три дня, как пейзаж не менялся. Может четыре. А то и все пять. Чувство времени абсолютно пропало. Чуткое обоняние всадника уже несколько дней не улавливало никаких запахов. Но не потому что он потерял нюх, нет. Просто в пустыне ничем не пахло. Два дня назад кончилась вода. Последнюю, плескавшуюся в самом большом бауле, он споил коню, потому что понимал: дойти пешком будет невозможно. Крепкие зубы прикусили растрескавшуюся нижнюю губу. Из ранок появилось несколько капелек крови, которые сухой язык быстро слизнул. Мужчина почувствовал, что сейчас рухнет и открыл глаза, схватившись за рог седла. Во рту так пересохло, что казалось он был набит ватой, а язык распух. Голова вроде перестала кружиться и он отпустил рог, намотав на него поводья. Конь даже не почувствовал, что поводья ослабели- он продолжал идти вперед, наклонив голову и прикрыв глаза. Всадник опустил руки на бедра, проведя указательными пальцами по черным лакированным рукояткам револьверов, покоящихся с двух сторон. Кобура раскалилась так, что казалось, патроны будут самостоятельно взрываться в барабане револьверов. Когда всадник был ребенком, они с друзьями частенько воровали патроны у своих отцов, а затем под покровом ночи раскаляли гильзу, чтобы патрон взрывался. Сэнди Ньюману, самому младшему в их компании, в итоге оторвало две фаланги указательного пальца патроном от кольта сорок пятого калибра. По идее, детей сей казус должен был напугать, но риск остаться калекой только добавил азарта игре. При каждом прикосновении к орудиям, дарующим смерть, он испытывал успокоение. Его отец любил повторять, что револьвер поможет найти выход из любой ситуации. Много лет назад, с помощью револьвера, старик нашел выход не только из трудной ситуации, но и из подлунного мира. В этот момент природа взяла верх над человеческим организмов и мир перед глазами всадника покачнулся. Тело соскользнуло с седла, и нога застряли в стремени, лошадь, не остановившаяся при этом происшествии, потащила мужчину за собой, оставляя след на пыльном песчанике. *** Всадник очнулся, когда на него вылили пол ведра ледяной воды. Вернее его это вырвало из странных и туманных видений, которые он созерцал благодаря обезвоживанию и солнечному удару. Выхватив ведро из рук мальчика, стоявшего над ним, он допил остатки холодной воды, которая ледяной волной прокатилась по горлу и прошла по пищеводу. Сразу стало намного легче, но жажда не ушла полностью. Сейчас это его не волновало. Гораздо интереснее был маленький мальчик, находящийся в центре пустыне, а если быть точнее- прямо над ним. Судя по помещению, они находились в каком то небольшом сарае, а под головой у всадника было седло с его лошади. Когда мальчик затащил мужчину в сарай, он представлял, как грозно спросит у него имя и кто он такой. Да так, что тот будет в испуге таращиться на него. Но когда всадник открыл глаза, мальчик уставился на него с нескрываемым удивлением. За все свои десять сезонов, проведенные на этом свете, он еще никогда не видел таких глаз. Глаз цвета выцветшего неба. Взгляд был очень жестким и изучающим. - Тусклого солнца вам, сэр!- сказал мальчик, не отрывая взгляда от лица незнакомца. Мда, вышло не шибко властно. Но почему-то Джейку сразу стало ясно, что вопросы в этот вечер будет задавать, по большей части, не он. И оспаривать эту позицию абсолютно не хотелось, толи из-за двух огромным револьверах с серебренными распятиями на рукоятках, висевших на узких бедрах, толи из-за убийственно жесткого взгляда бледно голубых глаз. - И тебе того же,- прохрипел мужчина. Мокрая рубашка липла к телу ледяными тряпками и мерзко хлюпнула при попытке привстать. Джейк осторожно отступил на два шага назад. Всадник вытер лицо рукавом и спросил, как долго он был без сознания и сколько сейчас времени. - Если судить по солнцу, то примерно пять часов вечера, а... - мальчик замолчал. - А?- побудил мужчина продолжить предложение. - А если судить по вашим часам, то пол шестого,- обреченно сказал Джейк. Мужчина хмыкнул, но на губах появилась усмешка. Встав, он покачнулся но тут же восстановил равновесие, расставив руки в стороны. Где твои родители, подумал путник, глядя на ребенка и привалился к стене. Мальчик понял, что самое время познакомиться с всадником. Теперь его жизнь напрямую зависела от этого мужчины. - Джейк,- сказал мальчик и сделав шаг протянул путнику руку. Стрелок отлип от стены и взял маленькую ладонь мальчика в свою и крепко сжал, удивившись, что ребенок ответил тем же. - Морган. Спасибо что... Эм, спас меня. Мальчик кивнул: - Вашу лошадь я напоил и распряг. Она у вас смирная. - Да уж. С Канзасом ты уже познакомился, как я вижу. Ты один? - Да,- в серых глазах мальчика промелькнула боль и тоска. Очевидный вопрос, где родители, Морган задавать не стал. Такое встречалось в Пустоше: люди, чьи фермы разорились, уходили в поисках более благодатных условий, оставляя свои дома и утварь. С собой брали только еду и самое необходимое. Люди думают, что будут счастливы, переехав в другое место, а потом понимают: куда бы ты ни поехал, ты берешь с собой себя. Если семья была многодетной, самых младших оставляли. Считали, что дети не смогут вынести трудного перехода и станут обузой. То же случилось и с Джейком. - У тебя есть припасы? - Да. Ро...- мальчик запнулся,- они оставили мне консервы. А неподалеку есть насос, так что с водой проблем нет. Моргана это вполне устроило: в его мешках лежало много солонины, последние несколько дней он не ел. Забавно! Умереть от голода с полными сумками еды. Солнце клонилось к закату. Тени стали длинные, а на пустыню опустилась прохлада. Скоро станет совсем холодно. Всадник попросил Джейка принести сушняк и дрова, чтобы развести костер. Мальчик вышел из сарая и отправился за дом. Морган присел на корточки и расчистил кусочек земли от соломы. При попытке подняться мужчина вскрикнул и повалился на бок. Пробитое вилами бедро давало о себе знать. Он расстегнул ремень и приспустил джинсы, оглядывая бедро. Белая повязка перестала быть таковой, радовало, что кровь давно засохла, значит рана затягивалась. Коричневые полосы засохшей крови слепляли волоски и стремились к колену. Со стоном Морган натянул штаны, представив, как глупо сейчас выглядел и сам улыбнулся себе. Лежа на застеленной сеном земле, путник разглядывал сарай. Довольно крепкий, некоторые доски потемнели от времени. Очень большой, за стеной было стойло для лошадей, где сейчас находился Канзас. Высота до конька была, наверно, метров пять. Чуть пониже ( метрах в четырех от земли) висели деревянные балки- распорки. В сарае не было окон. Свет и воздух поступал только через огромные ворота, в данный момент открытые. Джейк принес целую охапку дров, оповестив Моргана, что больше нет. Мужчина ответил, что больше и не понадобится. Спустя некоторое время костер уже вовсю горел. Мальчик и всадник сидели по разные его стороны. Один облокотившись на седло, второй сидя на клетчатом пледе. Первая банка мясных консервов была съедена в тишине, вторую они решили разделить пополам. Над огнем уже свистел походный чайник, когда мальчик сказал, опустив глаза: - Я рад, что не проткнул вас вилами. Мужчина улыбнулся: - Знал бы ты, как я рад. На самом деле, Морган не знал, как бы он поступил на месте Джейка. Самым безопасным выходом было бы проткнуть незнакомца чем-то острым, пока тот лежал без сознания. Было бы обидно умереть от вил, которыми несколько дней назад ворочали лошадиное дерьмо, после того что он пережил. И тех кого пережил. Мальчик с удивлением отметил, что небесно голубые глаза нового знакомого стали серыми, а взгляд стал тяжелым. Он списал это на плохое освещение. Моргану подумал о том, почему он отправился через пустыню. Он бежал от правосудия. До этого он заехал в маленький городок. Кажется он назывался Эмолла. Такое захолустье надо было еще поискать. На въезде он увидел пустые улочки и покосившиеся дома. Клубы пыли носились между деревянными покосившимися домами, не встречаю преград. Морган привязал своего жеребца около коновязи салуна "Розовый поросенок". Единственное заведение в этом богом забытом месте. Внутри оно выглядело еще хуже. Шлюхи, скучавшие около пианино одарили его плотоядным взглядом, но он даже не посмотрел в их сторону. Взгромоздившись на стулья около стойки он заказал себе два бифштекса и пива. Девушка за стойкой (первый раз он видел девушку на такой должности) спросила, хватит ли ему денег. Окинув "посетителей", нескольких пьяных фермеров и непонятного вида алкаша, спящего прямо на столе, взглядом и вытряхнул из тяжелого кошелька несколько золотых монет. Судя по всему это было самое крупное финансовое событие за несколько последних лет жизни этого дрянного городка. После обеда он снял себе комнату, в которую поднялся вместе с девушкой-барменом, за что получил полный ненависти взгляд от проституток, "простаивавших" здесь уже несколько дней. На следующее утро он быстро оделся и подойдя к окну скрутил самокрутку. Чиркнув спичкой о ноготь, он закурил. Дым табака прогнал остатки сна. Застегивая последние пуговицы темной рубашки, мужчина вышел из комнаты и плотно закрыл за собой тяжелую дверь. Отвязав лошадь от коновязи, он залез в седло и потянулся, спина громко хрустнула, а по мышцам разлилась приятная тяжесть – все последствия бурной ночи. Морган причмокнул губами, побуждая коня сдвинуться с места. Он старался никогда не пришпоривать лошадей без особой необходимости. По его убеждениям, животные заслуживали к себе более трепетного отношения, чем большинство людей. Проезжая по главной улице, всадник еще раз отметил, что город почти пустой. Из раздумий его вырвал свист и крики: из-за домов и примыкающих улиц посыпали люди. В общей сложности около двадцати человек. Стрелку были непонятны их намерения ровно до того момента, пока он не разглядел в их руках оружие. Хотя оружием это было сложно назвать: грабли, вилы, дубинки, палки с острыми гвоздями. К сожалению, слишком тяжелый кошелек, породистый конь и дорогое оружие были отличными поводами для убийства человека. Шансы на то, что горожане решили попрощаться с гостем и пожелать ему хорошей дороги стремительно близились к нулю и почти достигли этой отметки, когда стрелок, улыбнувшись, выхватил свои несущие смерь револьверы и взвел курки для первого выстрела. Еще в юношестве он научился стрелять с двух рук одновременно, сейчас все движения были доведены до автоматизма, а скорость, с которой он сеял смерть в маленьком городке Эмолле не просто поражала. Она пугала. Из двенадцати выстрелов, одиннадцать оборвали чью-то жизнь. Сейчас ловкие пальцы, еще вчера нежно ласкавшие женщину на втором этаже грязного салуна, нежно, любя скользят по раскаленным барабанам, вставляя в них смертоносные заряды сорок пятого калибра. Руки стрелка не дрожат, он испытывает интерес к происходящему вокруг и даже веселье. Когда последний, двенадцатый, патрон занял свое место в барабане, ногу Моргана пронзила жуткая боль. Удар вилами пришелся в бедро. Джинсы моментально пропитались теплой кровью, которая потекла вниз по ноге. Вскрикнув, всадник ударил мыском сапога женщину, которая занесла злосчастные вилы для следующего удара. Пинок пришелся точно в висок, что-то противно чавкнуло и женщина повалилась в пыль. Конь шарахался от людей, обступивших его по кругу, поэтому всаднику пришлось посильнее сжать коленями черные бока. Большие пальцы мгновенно взводили курки, а указательные проворно нажимали на спуск. Когда последний человек, стоявший на улице, упал в пыль, оставляя под собой лужу крови, стрелок провернул револьверы на указательных пальцах и сунул в кобуры. Даже через кожу и джинсы раскаленный металл чувствовался на бедрах. Песчаник жадно поглощал литры крови из лежащих на улице тел. На земле оставались лишь бордовые потеки. Скоро они превратятся в коричневые. Городок мог по праву встать в один ряд с Содомом и Гоморрой. Только там карал Всевышний, а здесь – простой смертный. И от этого становилось еще страшнее. На улице пахло кровью, как на бойне, а в ушах все еще грохотали выстрелы. Первые птицы уже сидели на крышах домов, с целью "отдать дань уважения" безвременного покинувшим нас жителям маленького городка, лежащих сейчас в пыли его улиц. А ведь стрелок не хотел их убивать, он бы пощадил женщин и детей. Но они сами сделали свой выбор. А он сделал свой. Натянув поводья, всадник направил Канзаса на юг, через Великую Пустыню. Он бежал от правосудия. Если кто-то узнает, что здесь произошло и кто в этом виноват, все будет просто. Его отвезут в ближайший городок со связанными за спиной руками. Привезут, как мешок с кукурузой. На маленькой площади соберется весь город. Мужчины, женщины с маленькими детьми, старики. Подростки со страхом и уважением будут заглядывать ему в его небесно голубые глаза, сразу же пряча свои, как только он посмотрит в них. Для него даже не построят плаху. Он этого не заслуживает. Всего лишь перекинут петлю через сухое дерево. Его голову проденут в петлю. Никто не намылит ее – всем насрать, будет ли ему больно. Его посадят на старую клячу – невольного палача, которой все равно на мольбы. Старый священник прочитает молитву об упокоении души Когда ее потянут за поводья, она не рванет вперед, нет. Она медленно поплетется, а "наездник" соскользнет с ее спины. Может быть он услышит хруст своего позвоночника, когда петля затянется на шее. Потом для него наступит темнота. Стрелок будет висеть в петле, а по синим джинсам потечет моча, образовывая под ним лужу. Моргана так и похоронят: в обоссаных джинсах и со сломанной шеей. Именно поэтому надо поскорее убираться из этого чертова городка. Морган осознал, что уже несколько минут пялится в костер невидящим взглядом. Дернувшись, он откинулся обратно на седло. Мальчик вопросительно посмотрел на него. Мужчина поднял на него глаза: - Просто задумался. Джейк снова загремел ложкой, доставая остатки мяса из консервной банки. - Утром посмотрим, что можно увезти из дома. Может найдем что-то полезное. Мальчик отбросил пустую банку и лег, глядя в костер. - Да. Может найдем. Морган со стоном поднялся и подошел к приоткрытым воротам. Между зубами была зажата самокрутка и прикурив, стрелок поднял голову, чтобы получше рассмотреть высокое небо, на котором отчетливо были видны миллионы звезд. Такое можно увидеть только в пустыне. Хочется остановить время и подольше насладиться холодным светом этих небесных тел. Когда Морган был ребенком, он частенько брал у отца телескоп, чтобы поглазеть на звезды. Сейчас он забыл большинство названий созвездий, но большую и маленькую медведиц нашел без труда. Повернув голову он начал искать полярную звезду, самокрутка дотлела и пепел упал на пончо. Морган услышал шаги сзади: - Что-то хотел, Джейк? - Эм... Да... Хотел кое-что попросить... Можно лечь сегодня рядом с вами? - Боишься темноты? - Нет. Того что в ней. Морган улыбнулся и почесал щеку, заросшую щетиной: - Можно. Пошли спать, время позднее. Чтобы убедиться, мужчина приподнял рукав у посмотрел на затертые часы на запястье. Старый tagheuer показывал два часа ночи. Откинув окурок, Морган зашел в сарай и лег на сено, положив голову на седло, а шляпу на его рог. Джейк подтащил к нему одеяло и лег рядом, укрывшись. Он первый раз видел своего нового знакомого без шляпы и теперь разглядывал темную шевелюру, на висках уже начала появляться седина, но он не был старым. На вид около сорока. Может чуть больше. - Все еще рад, что не проткнул меня вилами?- ухмыльнулся Морган. Мальчик улыбнулся в ответ: - Ага. - Спи. Мужчина перевернулся на спину и положил ладони на черные рукояти кольтов "миротворцев". Так было спокойнее. Так он ощущал себя в безопасности. *** Ровно в семь утра Морган проснулся. Чувство времени у него было идеальным. Это был один из тех навыков, которые помогают выжить. Тихонько поднявшись с сена и потянувшись, мужчина вышел на улицу. Солнце уже начинало припекать. Еще один день в раскаленной пустыне. Приспустив штаны, Морган осмотрел повязку на бедре, а затем оторвал, зашипев от боли. Рана затянулась, но ткань присохла. Застегнув черный ремень с серебренными нитками, мужчина направился в дом. Строение встретили его духотой и затхлым воздухом. Не теряя времени, он полез в подпол. Там были обнаружены консервы, которые тут же упали в большой черный мешок, солонина и кукуруза. Закинув заметно отяжелевший мешок на плечо, он поднялся обратно по шаткой лестнице. Джейк уже проснулся и затаптывал угли, оставшиеся после костра. Скорее всего по привычке и по напутствию родителей, чем по реальной необходимости. - Доброе утро. - Доброе! Я собрал нам еды, собирайся, мы выходим. Мальчик достал из угла мешок, в котором лежало немного одежды. Морган прошел в стойло и потрепал коня за гриву. Канзас довольно фыркнул. Мужчина пристегнул к седлу мешки и плед. Всадник сел первыми, поелозив задницей в седле и отодвинулся назад, вытаскивая ногу из левого стремени. Мальчик проворно влез в седло, а Морган подхватил его под мышки, чтобы мальчик не упал в другую сторону. Поставив ногу обратно в стремя, всадник взял в руки поводья и вывел коня из стойла. Они шли на юг. Мужчина, который не заслуживал жизни и мальчик, который ее заслуживал, но был обречен Waiting for the sun, waiting for the sun, Waiting for the sun, waiting for the sun. Waiting for you to come along; Waiting for you to to hear my song; Waiting for you to come along; Waiting for you to tell me, what went wrong. This is the strangest life I've ever known.