На том стоим

- Сакугаи, – холодно, грубо, с издевкой. - Да? – спокойно, расслабленно, с подчинением. - Когда же ты, наконец, сдохнешь, - сквозь зубы, вязко, с ненавистью. - Когда-нибудь, да обязательно, - все так же спокойно, мягко, с улыбкой. Сакугаи уже сдохла, куда еще. Только в пыль превратиться и стать частью этой ебаной серой пустыни. Такой жизни ты хотела, Сакугаи Лилитана? Думала, что сдохнув, как мразь последняя, легче станет? Да вот только нихуя, все настолько дерьмово, что лучше бы жила, терпела тот семейный пиздец и не вякала. Хотя вот прежнюю жизнь уже “пиздецом” назвать не получается, теперь есть, с чем сравнивать. А теперь у тебя есть хозяин, король – Гриммджо. Всего шестой в Эспаде, в принципе, не такой уж и страшный, но вот для тебя, Лилитана, пуп земли. И посмей только ослушаться его. Разобьет голову об стену, как в тот раз. И ладно, если бы сдохла, так нет, будешь лежать в луже собственной крови, с разломанным черепом, и ждать, пока это все заново срастется. Помогать фрасьону никто не будет. Неделю так лежала, Сакугаи, помнишь? С выбитым глазом и перекошенной челюстью. А когда, наконец, срослось, то головные боли никого не волновали, и за отсутствие приходилось отдуваться вдвойне. Гриммджо тогда спросил, словно причина ему была неизвестна: - Где шлялась, крыса? Сакугаи посмотрела на него со сдержанной ненавистью, только возмущенно поджав губы. Не стала отвечать, его это не устроило. - Под Шиффера легла, что ль? Это он тебе по роже заехал, сосала плохо? Сакугаи только ухмыльнулась. - Ревнуешь, господин? Джегарджак промолчал, немного ухмыльнулся и посмотрел в ее сторону, приподняв одну бровь. Немой вопрос. - Тогда обязательно лягу. *** - Никуда не лезь, сука, поняла? - Как скажешь, папочка, - тут, главное, говорить с совершенно непричастной интонацией и делать невинное лицо. Получит-то она в любом случае, что бы не сделала, а так будет веселее. - Папочка? – Джегарджак, на самом деле, уже привык к этим выходкам и попыткам его задеть. Поэтому обходится только качанием головы. – А почему бы и нет, знаешь, мне нравится. Называй меня папочкой, тля гребаная. Сакугаи морщится и за свою выходку получает по носу. Разбитый нос Сакугаи устала вправлять, устала останавливать кровь, хотя это уже что-то обыденное. Гриммджо постоянно ей что-то ломает, когда не в настроении. Сакугаи как коврик для ног. Она, конечно, уже привыкла, но слова Гриммджо начинают бесить. - На том и стоим, Сакугаи, - говорит он. Стоим на том, что каждый вытирает о другого ноги. Отлично, на этом и стоим. Фундамент из других арранкаров и более слабых существ. Прекрасно. Сакугаи, а вот тебе стоять не на ком. *** - Потрепанный вид, Сакугаи, - Гриммджо подходит к ней, вопросительно подняв бровь. – Чего разлеглась, вставай давай, - а Сакугаи лежит и плюется кровью. У нее кишки наружу вываливаются, на самом деле, почему бы ей не встать? - Переборщил в этот раз, - садится рядом на песок, убирает руку Сакугаи с живота. – Ой фу, Сакугаи, ты как себя чувствуешь? – вопрос риторический, но она отвечает, пытаясь ухмыльнутся и сделать как можно более саркастичный голос: - Прекрасно, просто, блять, прекрасно, спасибо, что поинтересовался моим здоровьем, я это пиздец ценю. - На том и стоим, Сакугаи, - только девчонка не отвечает, и смотрит какими-то слишком пустыми глазами на бесконечные барханы. – На том и стоим.