***
— Мастер Ульдред?.. Воздух потревожил свечу, качнув пламя в сторону. — Хм? — Я хотела бы узнать, как именно связь с демоном отзывается в сознании. — Никак. — Но... Учитель молчал. Ульдред был мужчиной средних лет с примесью северных кровей. Он обладал своеобразной привлекательностью: резкие черты лица, густые тёмные брови вразлёт и карие глаза в сочетании с бритой головой и крючковатым носом, придавали ему вид заезжего факира из театральной труппы, подтянутого и моложавого. Её наставник был немногословен, частенько отмахивался от вопросов и исполнял свои обязанности крайне небрежно. Солону задевало такое отношение, но, как ни странно, в то же время заставляло из кожи вон лезть, чтобы завоевать хоть малейшее его расположение. Она поджала пальцы в тесных туфлях: новые выдадут нескоро, а старые, с потёртостями и дырками на дешёвой коже, натирали мозоли на косточках, так что она предпочитала незаметно скидывать обувь при удобном случае. Ученицей Ульдреда она стала около полугода назад. Первый чародей Ирвинг отказался от наставничества над ней и назначил нового ментора, не потерпев никаких обсуждений с обеих сторон. Нужно ли говорить, что это не пришлось Старшему чародею по душе? Ульдред часто бывал в разъездах, к тому же отвлекался и на личные исследования, хотя всё больше его занимали дела политического характера в среде обществ, а ученица, похоже что, стала для него обузой. В покоях её учителя всегда было мало света из-за окон-бойниц, так что даже днём приходилось зажигать свечи. Чародей любил бывать в одиночестве и, хоть затворником его никак было не назвать, не любил пустую болтовню, большие сборища и пересуды. По углам сплетники шептались, будто бы Ульдред ярый борец с магией крови, о чём она как-то сообщила наставнику. Спустя какое-то время он приказал Солоне обращаться к нему не иначе как Мастер — как называют своих наставников в Тевинтере. Игра слов, понятная только им двоим. — Но почему тогда проявляется одержимость? — Потому что чужая воля берёт верх. — Как принуждение? — Как неосознанное влечение. — То есть незаметно? Ульдред улыбнулся себе под нос. Амелл сглотнула комок в горле. — Зачем вы доверились мне? — повела она плечом. Мастер что-то промычал и посмотрел в окно. Ответа не последовало. Тогда она опять нарушила тишину: — Я разобралась с тригоном Тенебриума. Посмотрите? — Конечно. Можешь идти, Солона. Амелл неловко поднялась из-за стола, влезла в узкие лодочки и запихнула книги со стола в заплечный мешок. Уже у дверей её окликнул спокойный голос: — Так ты всё поняла? — Да.***
Тактика была проста. Она находила среди учеников тех, кто был недоволен жизнью в Круге. Разделяла их чувства и тем самым постепенно становилась той, кому можно открыть свои мысли. Мастер Ульдред называл такие встречи проверкой, и она не могла её завалить. Сначала было страшно, но, как оказалось, все, что нужно делать, это внимательно слушать, что говорит собеседник, смотреть на его жесты и мимику и пытаться почувствовать чужие переживания. С каждым разом получалось лучше и лучше, а после того, как она освоилась подстраиваться, само собой вышло и управлять ими. Как говорил учитель: «И никакой магии крови тебе не понадобится». Поначалу она упивалась тем, как ловко у неё получалось разоблачать магов, склонных к мятежу. Раз за разом она называла имена Ульдреду, а он внимательно слушал и кивал головой. Но он не говорил ничего, и в конце концов её воодушевление пошло на спад: она делала что-то не так. Позже Солона поняла, что это бессмысленное занятие — недовольных магов в Круге было большинство, и лишь немногие гордились своим положением взаперти. — Мастер Ульдред, вы просили меня говорить обо всех, кто поддерживает идею, чтобы храмовники убрались из Башни. Но я ещё не встречала того, кто целиком и полностью не разделял моего мнения. — Ты можешь дать ответ, почему так выходит? — Они все этого хотят? — неуверенно произнесла Солона. — Да. На самом деле каждому человеку противна сама мысль, что кто-то будет контролировать каждый его шаг, проверять, следить, сомневаться. Предавать доверие. Подумай, в чём твоя ошибка. Она сдвинула брови: — Следует различать, чего они хотят и на что они способны. — Именно. Ты должна оценивать их возможности. Пустые заявления ни к чему не приведут. Слушай внимательнее, наблюдай, анализируй. — Скажите, Мастер, вы думали над тем, почему Ирвинг отправил меня к вам? Ульдред подошёл к ней, облокотился на стол и коснулся пряди волос выбившейся из туго собранного пучка: — Отчасти, чтобы ты научилась тому, что я умею. Эту партию я передаю тебе, временами получая огромное удовольствие, — Солона боялась дышать, от подобной близости учителя в голову лезли развязные мысли. Он ей не просто нравился, она восхищалась им. Приходилось сохранять самообладание, чтобы не выдать себя, хотя она была не уверена, что это поможет, что он не читает её как открытую книгу, что он не наслаждается ею. Последнего ей хотелось больше всего. — Но главная причина, почему ты здесь, это то, что Первый чародей подозревает меня в маленьком заговоре, а потому попросит тебя рассказывать обо всём подозрительном, что ты заметила. Обо всём, что мы с тобой тут обсуждаем. — Ульдред завёл прядь ей за ухо. — Если он уже этого не сделал, да, малышка? Солону будто ошпарили кипятком, а потом вылили ведро ледяной воды, и она забыла как дышать. От лица отлила кровь. — И чего ты сидишь? Беги к старику скорей. И она стрелой вылетела в коридор и бросилась вниз, в комнаты. Уже у дверей она заметила как голые пятки шлёпают по холодному камню. Её туфли остались наверху под столом.***
На следующий день она как ни в чём ни бывало прошла в комнату Старшего чародея. Лодочек нигде не было, по телу пробежала лёгкая дрожь: она испугалась, что Ульдред просто выбросил их со злости и не захочет больше иметь дело с такой неуравновешенной дурой. — Не это ищешь? — он держал в руках новую пару обуви, красные туфельки на небольшом каблуке, как у чародеек. — Не совсем, — ответила она, выпрямив спину. К её стыду Мастер подошёл к ней и опустился на одно колено: — Подай мне ногу. Жар снова подступил к телу, в голове метались сотни виспов. Она неосознанно вытянула носок, запоздало вспомнив, что её пальцы оставляют желать лучшего: все в натоптышах и содранных корках, к тому же, ей пришлось пройтись по башне босиком. Она чуть не умерла со стыда. Но Ульдред невозмутимо взял в ладонь стопу и лёгким медленным движением вдел в туфлю. Тот принял ногу с лёгким шлепком. — Идеально, — прошептал он. Проделав то же самое второй ногой, он выпрямился, разгладил складки на мантии и сел в своё кресло возле книжного шкафа. Новая обувь была как будто продолжением ног — действительно, идеально. Солона набрала воздуха в лёгкие и не спеша повернулась обратно к столу, плавными движениями достав из сумки, в которую Мастер аккуратно сложил все её вещи, чернила, перо и свиток. Она подышала на кончик пера и макнула его в баночку. Ульдред всё это время внимательно смотрел за её действиями, сидя в кресле, вальяжно расставив ноги и подперев голову рукой. — Что ты делаешь? — наконец, спросил он. — У нас сегодня нет занятий. — Пишу письмо Первому чародею, чтобы он поменял наставника. — Вот как, и зачем же? — Потому что я не смогу больше врать вам. — Так не ври. — Я не могу. — Можешь. Просто не хочешь. Твой выбор определяет желание. — Не могу! — она поставила жирную кляксу и прошипела: — Проклятье… — В таком случае, может, ты и права, — махнул рукой Ульдред. — Пиши свою бумажку и убирайся отсюда. К глазам подступили слёзы. Руки тряслись и не хотели слушаться. — Ну? — переспросил учитель. — Что же ты перестала писать? Солона отложила перо и взяла в руки свиток. А потом порвала его на четыре части. — Я всё расскажу, — сказала она чётко. Ульдред улыбнулся: — Внимательно послушаю.***
Солона с Йованом когда-то проводили много времени вместе. В библиотеке, в классах, в комнатах. Он стал ей как брат, но когда участились индивидуальные уроки, времени на общение почти не осталось. В какой-то миг она даже испугалась, что может потерять его, а потом, окончательно усилив её страхи, Йован поделился догадками, что его намерены Усмирить. Был способ, чтобы подобного не случилось, чтобы и дальше оставаться вместе. Только нужно, чтобы Ульдред не разочаровался в новом ученике, а Йован не догадался, что она к этому причастна. Мастер предостерёг её, чтобы к ней вело как можно меньше ниточек, сказал использовал третьих лиц и ни в коем случае не признаваться другу кто же на самом деле руководит ими. А Солоне так хотелось поделиться с Йованом всем, что происходит с ней в жизни. О глупой игре в шпиона, в которой она может стать единственной проигравшей, о своих переживаниях, сомнениях. Столько времени она выслушивала других, не имея возможности выговориться, что хотелось кричать. Солона не знала, сколько ещё выдержит в двойной игре, а хуже того, она до сих пор не знала на чьей же она всё-таки стороне. — Кто-нибудь ещё? Она помотала головой. — Не знаю. Представляешь, Элодия — маг крови... она утверждает, что хочет защитить себя. Я в это не верю. Друг нервничал. — Опасно говорить об этом здесь. Коридор между спальнями просматривался с двух сторон и, когда тут не толклись ученики или храмовники, был отличным местом для переговоров. — Будет странно, если мы спрячемся в углу. — Все и так считают, будто мы парочка, — бросил он хмуро. — А и пусть, так даже лучше. — Тебе никогда не было дела до того, что думают другие. Амелл фыркнула: — А тебе было что ли? Йован осмотрелся по сторонам: — Спасибо, что предупредила. В последнее время все только и шепчутся, что о малефикарах в башне, тайных заговорах и перевороте. — Глупости и только. Не переживай. — Я и не переживаю. Может, было бы и хорошо, если начался переполох. И Солона безошибочно поймала его мысли. Он захочет попробовать. Он способен. Её друг именно тот, кто нужен. — Храмовник... — мрачно протянула она, когда тень показалась из-за поворота.***
Ульдред подлил чая в её кружку. Сладкого, с лёгкой с горчинкой. — Благодарю, Мастер, — Солона сделала глоток и прижала горячую чашку к щеке. Он отставил чайник на стол и вернулся в кресло, как обычно, переплетая пальцы между собой, поставил локти на подлокотники. Амелл разместилась на полу, сидя на краю полотна огромной карты Тедаса, пристроив свой зад где-то в районе Сегерона и мысленно извиняясь перед его жителями. На карте они магией обозначили места Моров, охватывающих Тедас. Четыре цвета виспов подсвечивали очаги наибольшего скопления порождений тьмы, а красными точками были отмечены места, где погибли Архидемоны. — Что ты видишь? — Это ужасно. — Само собой, но что ты видишь? Что она должна была видеть? Перед глазами вставали картинки из страшных рассказов, реки крови и орды тварей из учебников по истории. Горящие сёла и города, опустошённые земли, выжженный Андерфелс. — Я вижу смерть. — А ещё? Думай как учёный, а не как обыватель. Она собралась с мыслями. Что-то должно было зацепиться за взгляд. — Нет системы, как они появлялись и как проходили. Первый Мор пришёл тихо, незаметно, из-под земли, второй вспыхнул стихийно, хаотично... — Что ты сказала? — Хаотично, — она просияла, — Зазикель — Бог Хаоса! Как же ещё он должен был начаться… Думат вышел на поверхность из тишины, когда собрал полную армию порождений тьмы. Андорал, Бог Рабов, примечательно, что его убил эльф, но ещё и то, что праздник андоралис символизирует лето. Антива и лето связаны неразрывно как солнце и луна. Ульдред мягко посмеялся: — Всё это очень занимательно, но смотри ещё. Она смутилась и слегка отодвинулась в сторону моря, чтобы была видна вся суша. — Ферелден ещё не был объят Мором. — Да. Это имеет под собой какой-то смысл, особенно когда в башню приходят новости о том, что гарлоки были замечены недалеко от земель Коркари. Войска короля выдвигаются к Остагару, а к нам едет Серый Страж в поисках рекрутов. И всё это, само собой, не настоящий Мор. Она пролила чай на колени. — Ты боишься? — спросил он, перебирая пальцами в воздухе, будто бы дёргал за невидимую нить. — Нет. — Война — это хаос. А в хаосе рождается новый порядок. Стоит подумать, что Круг может получить от неё. — Вопрос в том, что ты хочешь получить с этой войной. — Как всегда проницательна, моя Соль. Я назначил твои Истязания на начало грядущего аннума, и у тебя останется три дня, чтобы подготовиться. Я намерен дать тебе пару томов занимательной литературы для внеклассного чтения. — А это законно? — посмеялась она. — Естественно нет! — в тон ей парировал он. — Но это то, что тебе сейчас нужно. Солона одним глотком допила остатки чая и поднялась на ноги. — Возьми с третьей полки. Старайся прочитать их как можно быстрее и не при свидетелях. У нас скоро дойдёт до того, что будут сжигать всякую книгу, где упоминаются демоны и способы взаимодействия с ними. Помни, что в первую очередь книги — источник знаний, а уж насколько полезный, оценивать тебе. — Что-нибудь ещё, Мастер? — переспросила она. Ульдред смотрел ей прямо в глаза. От этого взгляда у неё по спине пробежали мурашки. — Позволь мне надеть их. Солона перевела взгляд на туфли под столом.***
Амелл мчалась в библиотеку, крепко прижав к груди лямку рюкзака. Будет война, несомненно. Ульдред не стал бы тревожить её без надобности, он дал ей знать, чтобы она готовилась. Ей придётся вычислить тех, кто сдался, тех, кто преследует не цели Мастера, а свои личные, и сравнить, насколько они выгодны всем. Или же нет. Она не знала, что хуже из двух пыток — терпеть, надеяться, служить, или же если бы Ульдред тогда прогнал её прочь, но не давал вовсе никаких надежд. Чего он ждёт от неё?.. Чего хочет?.. Доверяет ли?.. Лица учеников и магов мелькали тенями, она не смотрела в них и проносилась мимо, погружённая в мысли. Никто не здоровался с ней, хоть многих в башне она знала по именам. Солона чувствовала их всех: они боялись её, боялись, потому что она хранила их секреты, никто не хотел привлекать внимание к их связи, и потому инстинктивно обходил стороной. Сети расставлены повсюду, и она ходит, переступая через петли, всего одна ошибка — и она в силках. Щё-л-к. Она резко обернулась на лязг стали и застыла посреди лестницы. Показалось. — Проклятье, — всё ещё оборачиваясь назад, Солона сделала шаг. Она ударилась о что-то твёрдое и искры сверкнули в глазах. Железо встретилось с носом, кровь хлынула на подбородок и грудь, каплями орошая пол. — О, прости, пожалуйста! — храмовник бросился было помочь ей, но латной перчаткой саданул по щеке, оцарапав кожу. — Да ты издеваешься что ли?! — вскрикнула она и отшатнулась от него. — Смотри, куда прёшь, истукан! — Я не нарочно!.. Я не видел, извини!.. Молодой паренёк со смешными светлыми кудряшками на голове, что-то ещё промямлил, опустил голову и поспешил удалиться. Амелл достала платок из сумки и приложила к носу. Ученики застыли, глядя, как шёлк становится алым. Солона махнула рукой, что всё в порядке, и направилась дальше. Как только она дошла до общего зала, нырнула за колонну с удобным тупиком, и прошептала заклятье. Кровотечение тут же остановилось. Пальцы гудели от всепронизывающей энергии.***
Первый чародей расхаживал по кабинету, заложив руки за спину. Он тревожно вздыхал и кряхтел, как настоящий старик, хотя Солона не раз была свидетелем, что Ирвинг прекрасно обходится и без этого маскарада. Метроном тревожно отмерял время, стуча в голове как набат. Она вжалась в спинку резного кресла, будто и сама хотела стать её частью. Было бы странно, если она не нервничала в такой день, приходилось соответствовать. — Значит, ваши занятия с Ульдредом проходили успешно? «Те, что касаются магии крови, несомненно. За спиной шептались издевающиеся голоса: шёлковые платки и туфельки чародеек — да ты в фаворе, не иначе». — Да, — бросила она, — более, чем успешно. Я в восторге. — И ты не заметила ничего странного за всё то время, что находилась со Старшим чародеем? «Он трётся о мои ноги, словно послушный пёс, гладит их и исступлённо дрожит от каждого прикосновения. Можно ли это считать нормой?» — Нет, что вы, ничего такого я не отметила. — Выходит, что его деятельность по поимке магов крови искренняя инициатива, проявленная как высшая форма лояльности Кругу. «Ульдред сотрёт тебя в пыль при первой удобной возможности, он уже раскинул паутину по всему Кругу, осталось дёрнуть за ниточку. Тебе и Грегору достаются только те маги, которые не прошли проверку. Малая жертва. Меньшее зло». — Выходит, что так. — Ну что же, раз он допустил тебя до Истязаний, твоё обучение подошло к концу. Хотела бы ты что-то ещё рассказать мне перед тем, как отправишься в зал испытаний? — Мне повезло, что у меня в наставниках были такие великие чародеи, как вы и Ульдред. — О, благодарю, дитя. Надеюсь, мы сможем ещё многому научить тебя и в будущем, только уже как равную. Она смущённо улыбнулась. — Ах да, — спохватился он, — Чуть не забыл спросить, пока ты здесь. Твой друг, этот юноша, Йован, как он? В последнее время он выглядит весьма встревоженным. Сердце пропустило удар. — В порядке. Немного волнуется, ждёт своей очереди на Истязания. Что-то случилось? Ирвинг махнул рукой и улыбнулся сквозь бороду лучезарной улыбкой: — Нет, что ты! Не переживай, тем более в такой день. Я спросил совершенно к слову, ведь очень часто старшие ученики болезненно переживают достижения младших друзей. — Да, он немного дуется на меня, — выдавила она. — Зависть — неблагодарное чувство. — Не думаю, что у него всё настолько серьёзно. — Верно, поговорим о нём позже. Тук-тук-тук. Метроном остановился.***
*** Написано наскоро, на конверте пятна свежей крови. «Передаю это письмо со Стражем и надеюсь на его порядочность. Никто из нас не мог подумать, что выйдет всё так, как произошло, но, давай признаемся честно — мы отделались малой кровью. Йовану удалось бежать. Пожалуйста, не дай ему погибнуть. Я знаю, ты можешь всё. И последнее. Ты как-то сказал мне, что желание определяет выбор, который мы совершаем. Я поведаю тебе о самом бредовом, несбыточном желании. Оно приторно-сладкое, как корень сухостебеля, что ты давал мне на ночь, и иллюзорное, как Тень. Я хочу, чтобы мы с тобой ещё встретились в Остагаре. — Твоя(?) Соль».