Роза в постель

      Артур чуть приоткрыл глаза и тут же зажмурился, щурясь от падающих на лицо солнечных лучей. Вставать совершенно не хотелось, и Англия, только-только очнувшись, мог позволить себе невиданную роскошь немного поваляться в постели, нежась под одеялом и в полной мере отдаваясь сладкой дреме.       Он почти забыл это приятное чувство, когда не нужно никуда спешить и можно вдоволь насладиться сонным утром, утопая лицом в мягкой как вата подушке и лениво размышляя о чем-то самым краем сознания.       Странно, но англичанин не помнил, чтобы вчера смог заставить себя раздернуть шторы прежде чем навзничь упасть на постель и уснуть, едва тяжелая голова коснулась родной, пахнущей домом подушки. Кажется, он не успел даже обрадоваться, что этот сумасшедший день наконец-то кончился, прежде чем провалился в омут забытья.       После долгого и долгожданного сна о прошедшем кошмаре напоминала разве что чуть заметная тяжесть в мышцах, сводящая на нет любое желание вылезать из любимой постели ради чего бы то ни было. Артур только, потянувшись, немножко сменил позу, отворачиваясь от пробивающихся сквозь плотно закрытые веки лучей и снова погружаясь в безвольное состояние, балансируя на тонкой грани между сном и бодрствованием.       Кажется, ничто на свете в данный момент не заставило бы мужчину еще раз открыть глаза, стряхивая с ресниц остатки ночной дремы.       И все же как приятно под конец проснуться у себя дома в собственной спальне, такой родной и любимой, что любой номер класса люкс в самых дорогих отелях мира рядом с ней казался тесной комнаткой в дешевом мотеле. Будучи домоседом, Артур так уставал от всякого рода гостиниц, что теперь не хотел расставаться с ней ни на секунду и, поддавшись приятной слабости, продолжал лежать в постели, позволяя мыслям лениво течь своим чередом, сталкиваясь, наплывая друг на друга и расползаясь по сторонам.       И все же что-то в окружающей обстановке казалось неправильным, но едва ли изо всех цепляющийся за остатки сна разум англичанина был в силах в должной мере осознать это. Нет, без сомнений, это была его спальня и его постель… Только какой-то смутно знакомый запах на самой грани восприятия неустанно щекотал нос, но едва ли англичанин хотел приложить хоть чуточку усилий, чтобы его вспомнить. Да и как, во имя всего на свете, можно прервать столь редкую идиллию из праздного любопытства?       Англия уже давно вышел из мальчишеского возраста, поэтому мог спокойно предпочесть комфорт ненужному знанию, лениво покачиваясь на волнах то накатывающей, то отступающей дремы и не испытывая ни малейших волнений по поводу чего бы то ни было.       К несчастью, с каждой минутой, проведенной в состоянии сладкой неги, сон ускользал все дальше и дальше, под конец заставляя сонного англичанина неохотно приоткрыть глаза и, щурясь, бездумно уставиться прямо перед собой, силясь очнуться. Наверное, он выглядел довольно нелепо, таращась в пустоту своими изумрудными глазами, но кому есть до этого дело? ..       Алую розу, аккуратно срезанную почти под самым бутоном, на соседней подушке Артур заметил не сразу, но все равно бессознательно улыбнулся каким-то своим мыслям.       Такой прозрачный намек трудно не понять.       Длинные пальцы англичанина цепко подхватили цветок и поднесли поближе, позволяя тому полной грудью вдохнуть приятный цветочный запах. Артур даже почувствовал, как где-то в глубине его черствой души невольно расползается тепло. Что же, кое-кто был настоящим мастером красивых жестов.       Еще не до конца очнувшись, Артур мог позволить себе глупо улыбаться неизвестно чему, аккуратно поглаживая подушечками бархатные алые лепестки и лелея мысли о том, кто с легким намеком на что-то очень личное оставил на его подушке этот странный подарок.       Пожалуй, сомневаться в столь своеобразном приветствии и подавно не имело смысла.       Свести брови на переносице, хмурясь, Англия заставил себя уже через силу, догадываясь, что даже громкому голосу разума едва ли под силу испортить это прекрасное утро.       Артур медленно сел и свесил ноги с постели, неохотно кладя розу обратно на подушку. Что ж, стоит одеться и, следуя канонам вежливости, поприветствовать незваного, но, несмотря ни на что, где-то в глубине души дорогого гостя.       Англия не торопился, безотчетно стараясь предварительно привести себя в порядок, прежде чем показываться тому на глаза: умыться, одеться, кое-как причесать непослушные волосы и беззлобно усмехнуться зеркалу, догадываясь, что Франциск, вероятно, предпочел бы оставить его в пижаме.       Только после этих нехитрых приготовлений Артур спустился по лестнице вниз и безошибочно направился на кухню: привычные звуки, так характерные для француза, слышались уже из коридора. Тот всегда насвистывал какой-то смутно знакомый мотивчик, увлеченный своим любимым хобби.       Наверное, следовало бы уточнить строгим тоном, что он забыл в чужом доме в столь ранний час, но англичанин не смог заставить себя даже начать. А еще ему не хотелось, чтобы Франция ненароком обжегся, застигнутый врасплох жестокими словами.       Спокойно пройдя мимо, Англия медленно сел за стол и сдержанно поприветствовал гостя:       - Доброе утро.       - И тебе здравствуй, милый, — положив омлет на тарелку, француз обернулся и нежно улыбнулся, слегка мазнув взглядом по чужой одежде. — Жаль, что ты так рано встал. Я надеялся успеть принести завтрак тебе в постель.       - Ты опоздал.       - Mon cher, ты жесток, — Франциск театральным жестом всплеснул руками, жалуясь. — Я так мечтал за тобой поухаживать.       Невозмутимости англичанина можно было только позавидовать. А может, тот уже смирился с забавной привычкой француза превращать в драму каждую мелочь.       - Предлагаешь мне в следующий раз перекусить розой, дожидаясь тебя?       - Почему бы и нет? — француз непринужденно рассмеялся, то ли в шутку, то ли на полном серьезе заявляя. — Варенье из лепестков роз просто божественно на вкус.       - Да-да… — Артур только отмахнулся, мстительно добавив. — Как шампунь.       - Как вульгарно! Ты просто не в состоянии оценить всю прелесть высокой кухни.       - Ну конечно, — к счастью, Бонфуа не услышал или, по крайней мере, предпочел сделать вид, что не услышал толики сарказма в чужом голосе, с укоризной продолжая их небольшую игривую перепалку:       - И, к слову, в следующий раз не стесняйся позвать меня: я с удовольствием помогу тебе как следует уложить волосы.       - Все так плохо? — Артур усмехнулся, чуть приподнимая брови.       - Извини, но да, — Франция наигранно скорбно кивнул и тут же пошутил в своей излюбленной манере. — Твоя прическа напоминает больного ежа, в которого ударила молния. Как минимум дважды.       - Значит, могло быть и хуже.       Пожалуй, тут есть чем гордиться. Сравнение с ежом — далеко не худшее, чего когда-либо удостаивались волосы Керкланда, а из уст француза оно звучало почти как комплимент.       - Несомненно, mon cher, — Бонфуа чарующе улыбнулся, ставя перед собеседником тарелку с ароматно пахнущим какими-то специями омлетом.       Удивительно то, как Франция ухитрялся раз за разом находить хоть что-то съедобное в шкафах своего заморского соседа, с упрямством, достойным лучшего применения, продираясь сквозь склянки с мятным соусом и банки варенья из Эрл Грея. И это только самый краткий список того едва ли съедобного, чем были снизу до верху заставлены полки.       - Это ты раздвинул шторы, — глупый вопрос с очевидным ответом, но чем плох, чтобы поддержать разговор?       К еде англичанин так и не притронулся, аж подбородком чувствуя исходящий от нее жар.       - Ты так сладко спал, что я бы никогда не простил себя, если бы пришлось тебя будить, — что ж, такой изящный ответ действительно в духе Франциска.       Иногда на того просто невозможно злиться, что бы он ни натворил. Более того, Англия едва ли мог заставить себя даже сдержать невольную улыбку, признавая, что все это весьма… Мило. Во всем, что касается флирта, Бонфуа действительно не было равных — это англичанин был вынужден признать, скрепя сердце и бессознательно поддаваясь чужому очарованию.       Задумавшись о своем, Артур умиротворенно улыбнулся, не замечая теплого взгляда француза и очнулся только, когда тот повторил что-то уже третий раз:       - Кофе? — в голосе Франциска против воли прорезались сочувственные нотки.       Конечно, он видел, что его непривычно тихий друг не сердится на гостя за его небольшое самоуправство, но все равно чувствовал долю вины за то, что невольно прервал его сладкий сон в самый важный момент. Хотя изрядно посвежевшее и похорошевшее лицо англичанина словно во весь голос кричало об обратном.       - Нет, спасибо, я не очень… — Артур, моргнув, машинально принялся отказываться, но замолчал, заметив насмешливую улыбку на чужих губах. – Что?       - Брось, mon cher. Мой кофе — я же знаю, что ты от него без ума.       Самонадеянности французу не занимать, но Англия не стал того разочаровывать, позволив себе только короткую усмешку.       - Ты преувеличиваешь.       - О, нисколько, — наклонившись, Бонфуа нежно промурлыкал, почти касаясь чужих губ своими. — Так ты будешь мой кофе?       Артур слегка подался назад, балансируя на стуле: ну вот как тут не согласиться? Да и хочется, он был вынужден признать. Кофе в исполнении Франциска действительно не шел ни в какое сравнение с любым другим из тех, что пробовал англичанин за свою долгую жизнь. Может, француз и правда был так искусен в этом деле, а скорее, Керкланд уже давно позабыл вкус любого другого, не являясь большим фанатом этого напитка, но отказаться уже не мог.       - Буду, раз уж ты решил за мной поухаживать.       - Мне не сложно, — Бонфуа очаровывающе улыбнулся и принял готовить кофе сонному англичанину.       Увы, Франциск знал об этом не понаслышке, но этот бодрящий напиток не имел никакого существенного влияния на Артура, словно его организм был абсолютно устойчив к кофеину. Своего рода загадка природы.       - Приехал на шестичасовом поезде?       Бонфуа обернулся и, проследив за взглядом Англии, несколько мгновений наблюдал, как стрелки настенных часов медленно подползают к половине десятого. Улыбаясь каким-то своим мыслям, француз машинально поправил:       - Семичасовом, не забывай про разницу во времени.       - И зачем ты это сделал? — губы англичанина сами собой скривились в усмешке.       Как иронично: разве мог он хотя бы предположить, что когда-нибудь будет чувствовать себя настолько неуютно при одной мысли о том, что Франция встал столь рано ради него одного. Хотя осознание того, что француз готов пойти на такие жертвы, чтобы приготовить ему завтрак, все же приятно грело душу и тешило самолюбие Керкланда.       Франциск как всегда отшутился, с озорной улыбкой посылая любимому воздушный поцелуй:       - Люди склонны совершать странные поступки, когда влюблены, mon cher.       И хотя в словах француза не было ничего такого, Артур все равно чуть-чуть зарумянился, борясь с желанием улыбнуться в ответ.       Из-за таких мгновений злиться на Бонфуа с каждым разом удавалось все реже, хотя Англия прикладывал все усилия, чтобы хотя бы на публике сохранить статус кво в их отношениях. Пожалуй, оба признавали, что без привычных перепалок и споров до хрипоты их жизнь стала бы несколько скучной, поэтому не спешили что-либо менять в этой части своих привычек.       А пока они наедине вполне можно расслабиться, с глуповатой улыбкой наблюдая, как француз готовит ему завтрак, то и дело болтая о чем-то совершенно не важном.       - Очнись, Артур, — француз тепло усмехнулся и, отставив чашку, присел на край стола, аккуратно вздергивая Англию за подбородок и весело подмигивая в ответ на его вопросительный взгляд. — Ты снова замечтался. Мне уже начинать ревновать?       - К самому себе? — Англия усмехнулся и подколол гостя по старой памяти. — Это было бы глупо даже для тебя.       Невольно закатив глаза, Бонфуа деланно пожаловался:       - Вечно этот язвительный тон. Разве твоему колкому язычку не найдется лучшего применения?       - Например, такого?       Продолжая кривить губы в усмешке, Артур медленно вытянул руку и аккуратно сжал чужие волосы, тяня вниз. Франциск немного поморщился, но смолчал, терпя: не иначе как по старой памяти англичанин обожал портить ему прическу, но чего только не сделаешь ради любимого.       Тонкая морщинка на лбу француза мгновенно разгладилась, как только напряжение в волосах сменилось приятным теплом от соприкосновения губ в почти невинном поцелуе. Недолго же он таким оставался, быстро сменившись их излюбленным и куда более откровенным англо-французским баловством.       Так забавно нынче вспоминать о той древней привычке обвинять друг друга во всех смертных грехах. Вот и поцелуй с языком не стал исключением. Впрочем, времена меняются, да и они сами не стоят на месте, и теперь это, пожалуй, было всего лишь лучшим началом дня, по мнению их обоих.       Франциск отстранился не скоро, аккуратно выпутывая чужую руку из своих мягких прядей и с улыбкой любуясь чужим румянцем. Впрочем, едва ли он сейчас выглядел хоть ненамного лучше, ведь частые шумные вздохи вырывались у обоих почти в унисон.       - Кстати, mon cher… — Бонфуа с трудом смог выговорить это без запинки, с некоторой долей растерянностью рассматривая чуть подрагивающие кончики пальцев, впрочем, Артур решил отделаться только вопросительным мычанием, молча пытаясь отдышаться:       - Мм?       - Спасибо за ключи.