Я вернулся...навсегда.

Тсунаеши все чаще чувствует себя жутко одиноким и никому не нужным. Это чувство только усиливается благодаря пренебрежению Хранителей. Савада сам понимает, что он никчемен, и уж точно никто из парней не хотел стать его Хранителем, но от этого факта не становится лучше. Шатен, правда, пытается подружиться, создать крепкую семью, но почему—то не получается. Даже Ямамото, всегда добрый и улыбчивый, лишь вежливо отклоняет приглашение в кино, и взгляд у него жутко холодный. Тсуна не просил никого и не хотел стать Десятым, но его никто не слушал. В его венах течет кровь Вонголы. Правда, он не один такой. Претендентов было трое, был жесточайший отбор для Хранителей, у каждого их было по шесть и в случайном порядке они доставались одному из трех. Шатена готовили к этому с детства, и он очень старался стать самым лучшим. Ведь, по словам матери, его Хранители – это его семья, которые будут его любить и оберегать, защищать и никогда не оставят одного. Но реальность отличается от того, что ему обещали, и парень чувствует себя обманутым ребенком, который узнал, что Санты не существуют. В пятнадцать, он волнительно ждет своей первой встречи с Хранителями, не может унять дрожь. Сердце стучит быстро—быстро, это почти больно, ладошки вспотели, а во рту резко пересохло. Тсуна мечтал об этом дне. Он стоит перед дверью и никак не может решиться открыть её, ведь там они – его опора, его семья. Его Хранители. Люди, которым он доверит свою жизнь и будет заботиться, как и они о нем. Впереди их ждет много препятствий, но Савада был уверен, что вместе они смогут с ними справиться и преодолеть. Быстро вытерев о джинсы ладошки, парень открывает дверь и заходит внутрь, задержав дыхание, и стоит огромных усилий не отступить, так как его буквально сбивает волной недоброжелательности и разочарования. За столом сидят шестеро парней, немного старше его и в их глазах тьма. — З—здравствуйте, я Савада Тсунаеши, — робко представляется Тсуна, заикаясь от волнения. — Ямамото Такеши, — подходит высокий, статный брюнет с добродушной улыбкой, но холодными карими глазами. — Сасагава Риохей, — крепко сложенный блондин сверкает улыбкой и полон оптимизма. — Ламбо Бовино, — прикрыв один глаз, говорит невысокий с вьющими черными волосами паренек в пестрой одежде. — Гокудера Хаято, — грубо представляется пепельноволосый блондин; в его зеленых глазах презрение. — Рокудо Мукуро, — парень улыбается, его глаза разного цвета, и у Тсуны по телу пробегают мерзкие мурашки. — Хибари Кёя, — лениво, почти нехотя говорит брюнет, пронзая, словно лезвием, серыми глазами. И тут мечты Тсуны разбиваются в дребезги, так как Хранители не выглядят счастливыми, и уж точно не любовь и забота отображается в их глазах. Савада наивно верит, что со временем станет лучше. Не становится. Тсуне восемнадцать. Всё чаще он чувствует себя одиноким, хочется взвыть от тоски и обреченности. Он просыпается в своей комнате один, неспешно одевается и спускается вниз, на кухню. Ставит чайник на плиту, достает шесть кружек. Скоро должны проснуться Хранители. В зале совещаний они собираются каждое утро, это стало почти традицией, и Савада обожает такие моменты, так как они все вместе, как настоящая семья. Иллюзия лжи. Тсуна складывает кружки на поднос и несет в зал, за столом сидят сонные парни и ждут. Шатен ставит кружку с черным кофе перед Такеши, какао для Гокудеры, апельсиновый сок для Ламбо, вода с лимоном для Риохея, зеленый чай для Хибари и черный для Мукуро. Себе Тсуна делает чай с двумя ложками сахара и горсткой корицы. И так начинается у них утро. Савада старается, но почему—то все никак не получается наладить контакт с Хранителями. Они не подпускают к себе, огородившись стеной, и сколько парень бы не бился – всё тщетно. Костяшки пальцев сбиты в кровь, а голос охрип, но стена перед ним так и не исчезла. Тсуна просто хочет любви, понимания и поддержки, но он по-прежнему один, хоть его и окружают Хранители.

***

Хаято ненавидит сопровождать босса, так как его до скрипа зубов раздражают сочувствующие взгляды. Да, босс у него никчемен и совершенно не создан для этого, но назад пути нет. Легче от этого не становится. Он мечтал следовать за настоящим Боссом, стать правой рукой и охранять, но он идет за костлявым парнем, с идиотской робкой улыбкой и наивным взглядом. Уж точно не таким должен быть человек у власти. Гокудера презирает своего босса. Они решили разделить по дням недели свои обязанности, так как не видели смысла ходить толпой. Сегодня понедельник, и подрывник чувствует себя неудачником, когда шатен заявил, что у него назначена важная встреча с Перони. Мерзкий тип, ни одна мафиозная семья не хотела иметь с ним дел. Кроме их никчемного босса. Хаято нервно теребит в руках динамиты и проходит мимо ворот, с трудом сдерживаясь, увидев на лицах стражей насмешку, когда они увидели его босса. Не слишком внушительная фигура, да и аура, как у безобидного котенка, совершенно отличается от его идеала Босса. Подрывник ещё с детства знал, что посвятит свою жизнь на защиту и служение Десятому Боссу, вот только не ожидал, что попадет в команду к Саваде Тсунаеши – самому бесполезному. Хаято до последнего не верил, что тощий пацан станет Десятым, но на коронации кольцо Неба ярко загорелось, почуяв в нем кровь истинного наследника Вонголы. Абсурд и глупость. Вот и сейчас ему приходится идти рядом с этим недоразумением. — Никчемный босс и его шавка, — сказал один из людей Перони. Хаято может сдерживаться, пока это не касается его. Ему нет дела до босса, сам виноват, что над ним насмехается рядовой, но он не позволит опускать себя до одного уровня с недобоссом. Гокудера нападает без предупреждений, просто подрывается с места, замахивается и бьет в лицо, хватает за волосы и ударяет головой об асфальт. — Что ты там вякнул про шавку? – угрожающе скалится и готовит динамит, чтоб подорвать башку этого придурка, но его руку перехватывает маленькая ладошка. — Гокудера—кун, пожалуйста, остановись, — умоляет Савада и это бесит до чертиков. Настоящий Босс не станет умолять и просить, он будет приказывать. Хаято с брезгливостью выдергивает руку и опускает парня, отступая назад. — Простите, пожалуйста, — низко кланяется Тсунаеши, покаянно опустив голову. Подрывник скрипит зубами от ярости и крепко сжимает кулаки. Как может босс быть таким ничтожеством? — От имени моего Хранителя, я прошу прощения. Гокудера не может больше смотреть на пресмыкания шатена и отворачивается, сплевывая на землю. Блять, как можно служить такому боссу? Хаято ни за что не преклонил бы голову перед такими ничтожествами. — Лучше бы сдох. Тсунаеши вздрагивает, лицо бледнеет, но парень прикусывает губу и решительно идет дальше, вежливо поклонившись напоследок. В зал совещаний Гокудера не заходит, так как Тсуна мягко, но на удивление настойчиво просит его остаться здесь. Внутри блондина вспыхивает мерзкий огонь, так как недобосс ему не доверяет. Хаято молча приваливается плечом к стенке и достает сигареты из кармана. Нужно успокоиться или он к херам подорвет это место, вместе со своим боссом. — Спасибо. Я постараюсь быстро все уладить, — теплая, неуверенная улыбка и шатен скрывается за дверью. Гокудера нервно теребит в руках фильтр и выкидывает на пол, наступая ногой, достает вторую сигарету из пачки. Осталось две, нужно не забыть купить. Чиркает зажигалка и Хаято делает тягу, как дверь открывается, из комнаты выходит его босс, весь красный и мокрый, будто на него вылили воду. От удивления подрывник роняет сигарету, смотрит на босса, который низко опустив голову, идет по коридору. Гокудера не собирается утирать сопли этому никчемному боссу, и уж точно не будет его жалеть, он лишь следует позади, выполняя свою работу. Савада садится в машину, Хаято терпеливо ждет, когда парень залезет на заднее сиденье и собирается сесть впереди, но его резко хватают за подол рубашки, отчего зеленоглазый вздрагивает и оборачивается, встречаясь с карими глазами, в которых светит золотая пыльца. — Гокудера—кун, пожалуйста, можешь сесть рядом со мной? — тихо просит Тсунаеши, испуганно отпуская руку. — Зачем? – грубо спрашивает, чувствуя, как внутри снова растекается раздражение. Как бесит. — И—извини… — шатен прикусывает нижнюю губу, зажмуривается и, открыв глаза, вымученно улыбается. – Все в порядке. Я просто… ничего, — его голос дрожит. Хаято вздыхает и садится рядом, хлопая дверью. — Только в этот раз, — зачем—то говорит подрывник. — Спасибо. Гокудера не знает о чем говорил босс с Перони, но чувствует, что ничего хорошего уж точно не произошло. Впрочем, не его это дело. — Спасибо, что сопроводил, — благодарит Тсуна и тепло улыбается, выходя из машины. — Это моя работа, — равнодушно бросает зеленоглазый блондин и достает сигарету. — Тебе нужно меньше курить, это вредно для твоего здоровья, — обеспокоенно говорит Савада. — Не твоё дело, босс, — последние слова, подрывник чуть ли не выплевывает. Жутко чешутся руки ударить это мелкое недоразумение. Бесит до скрежета зубов и просто неконтролируемого желания избить. Лицо Тсунаеши потухает и становится серым, в глазах тоска и боль, но парень быстро берет себя в руки и натянуто улыбается. — Да, прости. Просто… не стоит злоупотреблять курением. — Это не твоё злоебучее дело, — сквозь зубы цедит Хаято, с трудом сдерживая гнев. — Вот как, — шатен весь как—то ссутулился, будто под невыносимой тяжестью и уходит к себе в кабинет. – Сегодня ты свободен, я не собираюсь покидать особняк, — безжизненно добавляет Савада, не оглядываясь. Гокудера смотрит на свою руку, в которой помятая и поломанная сигарета и, матерясь, выкидывает на землю, доставая из пачки последнюю. Сизый дым растворяется в воздухе.