Молчание — золото

Эрен долго и нерешительно мялся, ковыряя носком видавшего виды сапога крошащиеся плиты пола. Пару раз вздохнул, как стоялый конь, потом наконец-таки решился и осторожно открыл дверь в кабинет капрала. — Можно? — несмело пискнул он, откашлялся и повторил: — Можно? — Можно монашку за ляжку, — на автомате, не отрываясь от изучения чрезвычайно важных бумаг, пробурчал капрал. — Чего тебе, Йегер, надобно? Эрена снова обуяла нерешительность. Вообще, конечно, смущаться было чего. Мало того что отвлекать начальство от забот легиона в принципе не полагалось, так еще и дело Эрена к капралу было, мягко говоря, второстепенно, если не сказать больше. Мелкое такое было дело, совершенно несущественное и пустяковое, прямо сказать. Однако ж, свербело знатно, денно и нощно, и терпеть уже сил не было, хотя и знал Эрен, что огребет порядочно. Откуда знал? Так не первый же день изводил непосредственное начальство своей щенячьей рожей и дурацкими приставаниями, за что прилетало то сапогом, то скребницей, то ложкой, перемазанной манной кашей. Вчера вот кочерыжкой капустной, потому как полез к капралу именно в тот момент, когда тот квасил капусту на зиму для всего отряда. Кочерыжкой почему-то было обидно особенно, ведь вроде и попал несильно, и хрустелось потом ею же сочно, когда сидел на завалинке, сокрушенно вздыхая на закатное небо. — Ну? — поторопил капрал вздремнувшего на ходу Эрена. — Я… это, капрал Леви… Может, скажете, а? Леви, не отличавшийся ни разнообразной мимикой, ни богатым словарным запасом, ни, что уж греха таить, ангельским терпением, просто схватил со стола первый попавшийся под руку предмет и запустил им прямо в рядового. Эрен, конечно, увернулся от летящего в цель пресс-папье, но свою траекторию не рассчитал и позорно врезался задом в ручку двери. — Задрал уже, Йегер, — сказал он ровно, искоса глядя, как пацан обиженно почесывает ушибленную задницу. — Ну капра-ал… — собрав всю положенную ему жалостливость, проныл Эрен. — Вам жалко, что ли? — Жалко у пчелки, — беззлобно огрызнулся Леви, погружаясь в заботы разведывательного легиона и всем своим видом показывая, что разговор окончен. - Все, Йегер, пошел вон, — добавил он, для ясности рукой изобразив какой-то жест, означавший, верно, «кругом, шагом марш». Эрен почесал ушибленное место еще разок, потом вздохнул, потом кинул на капрала обиженный взгляд и, потоптавшись, вышел в коридор. Очередной этап миссии был с треском провален, впрочем, как всегда. — Ну что за человек такой, а, — бормотал себе под нос Эрен, уныло плетясь коридорами замка. — Можно подумать, я луну с неба у него прошу… или сгущенки!.. Хотя сгущенки было бы неплохо. Эх-х! Эрен понимал, что ни луны, ни сгущенки от капрала не дождется. А дождется, скорее всего, наряда вне очереди. И ладно если на конюшне или на кухне, а то ведь может и к майору Ханджи послать. А с ней никогда не знаешь, чем обернется. Может заставить пробирки мыть, может посадить в колодец и потребовать обращаться титаном до самого обеда, а то и до полдника. А может и как в прошлый раз, когда выдала Эрену пластиковый стаканчик и засаленный вояками неприличный журнал и потребовала сдать очередной образец. А потом еще стояла под дверью, через каждую минуту справляясь, не нужно ли ему подсобить. От одной мысли, как майор «подсобит» ему в ЭТОМ деле, у Эрена начинали полыхать уши. До сих пор. Тогда же он просто сбежал через окно и еще несколько дней старался всячески избегать готовую «подсобить» Ханджи. Однако то все была лирика. Насущное дело Эрена к капралу по-прежнему оставалось нерешенным, постепенно превращаясь в навязчивую идею.

***

— Сволочь ты, Эрвин. Командор вздрогнул и уставился на Леви. Тот, в свою очередь, ответил ему многозначительным и укоряющим взглядом. Смит непонимающе захлопал глазами, усиленно соображая, чем вызвал такое неуважительное обращение. Леви же просто протянул руку и злобно дернул на себя карандаш, который по бесящей капрала до зуда в пятках привычке жевало высокое начальство. Зубы командора жалобно клацнули, а широкие брови, прозванные шутниками легиона не иначе как «Крылья Свободы», удивленно взлетели под самый идеальный зачес. — Сколько раз повторять, хватит жрать мои карандаши, ослиная твоя морда, — на всякий случай пояснил свои действия Леви, брезгливо рассматривая обмусоленный кончик канцелярской принадлежности. — Жадный ты, — вздохнул Смит. — И злой. Не дают тебе, да? — Не твоего ума дело, дают мне или нет, — буркнул Леви, у которого аж жабо съехало на сторону от такого наглого вопроса. — По себе не равняй, — добавил, чуток подумав. Вся разведка знала, с кем спит Эрвин Смит. Знала, конечно, втихую, про себя, но знала. Знала и неугомонный нрав смитовой пассии, отчасти объясняемый научной деятельностью, и опасаться которого было больше поводов, чем гневно сведенных к переносице «Крыльев Свободы». Поэтому легион делал вид, что всех как одного поразила куриная слепота, и глумливо похихикивал на перекурах, прекрасно понимая, кто в этой паре «дает-не дает». Эрвин сконфуженно крякнул, почесал подбородок и решил вернуться к насущным проблемам. — Значит, что, на живца словим? Вот здесь, — тыкнул пальцем в карту на столе. — Думаешь, клюнет? — с сомнением ответил Леви. — Она умная, зараза. В прошлый раз ушла, и в этот уйдет. Только время потеряем. И ресурсы. — Ресурсы на то и даются, чтобы их… — …разбазаривать, — ехидно вставил Леви. — Мало того, что ты жадный и злой, так еще и квелый какой-то, — развел руками Смит. — Такое предприятие хочешь на корню зарубить! Я из самой столицы приехал, а ты… Ну давай на живца словим? — Иди нахер, не поеду я с тобой на рыбалку, — устало отмахнулся Леви от начальства. И только, значит, Смит собрался в очередную атаку на аморфного капрала, ибо рыбалку он задумал нешуточную и хотел выловить ту щуку-паскуду, что ушла от них в прошлый раз, как от окна раздался дробный стук. — Это что? Смит поднялся на ноги и подошел к окну. Выглянул. — Леви, это к тебе… я думаю. Капрал с опаской выглянул, будто ожидая увидеть там по крайней мере ту грудастую деваху, разгромившую половину легиона. Однако внизу, словно прекрасный принц под окнами Рапунцель, стоял Эрен, подбрасывая в ладошке мелкий гравий, своим неуместным прямо-таки стуком помешавший важному заседанию. — Какого хрена? — хмуро начал Леви. — Капрал, разрешите обратиться! — лихо отрапортовал пацан. Леви разве что не зарычал. Но рядом был Смит, и начинать при нем препирательства с назойливым солдатом капралу ой как не хотелось. Поэтому он вздохнул и сдался. — Валяй, Йегер, — устало кивнул Леви с таким видом, будто ему разом все зубы прихватило. — Так вот, капрал, сэр, вы не передумали? — Да еп…понский городовой! Отцепишься ты от меня или нет? — Нет, капрал, сэр! — гаркнул Эрен так, что в ближайшей рощице проснулись галки и заполошно заголосили. — Просто скажите уже, и все! Маленькие кулачки Леви бессильно сжимались и разжимались, по привычке уже стараясь нащупать хоть что-то, чем можно запустить в эту ухмыляющуюся рожу внизу. Ничего не обнаружив на себе и около, капрал мельком глянул на Смита, снова начавшего жевать карандаш, что однозначно было ошибкой. Но осознать это командор не успел. Цепкие ручонки ухватились за ни в чем не повинный кусочек дерева и дернули. Смит охнул от неожиданности, душевно шкрябнув зубами. А Леви уже прицельно метнул карандашом в Эрена, все так же стоявшего под окнами. Конечно, карандаш не долетел. Шлепнулся где-то на полдороги согласно всем законам физики и во имя вящего негодования капрала. — Йегер, мать твою! Пошел ты на… — …на му-у-уромской доро-оге стоя-али две-е сосны-ы! — раздалось вдруг откуда-то со стороны кухни. Довольный пьяный баритон Жана старательно выводил песню о нелегкой судьбе еловых посадок под каким-то неведомым Муромом, ему вторил дребезжащий тенор Конни, и все это непотребство очаровательно завершало колоритное контральто майора Ханджи. Эрен пригорюнился. Мало того что капрал опять жадится сказать, мало того что конкретный адрес не расслышал куда пойти, так еще, похоже, человекоконь с лысым другом выдули всю вишневую настойку, с таким трудом приготовленную Армином. Махнув рукой на всю эту эпидерсию, Эрен поплелся в замок. Леви с грохотом захлопнул окно.

***

— … с горки ползком, в горку бегом… — задумчивый капральский голос протянул из-за двери кабинки. — Пять букв… хм-м… — Сопля, сэр! Нервно зашуршала газета. — Йегер? Ты? — Так точно, сэр! — Ты и здесь меня в покое не оставишь? — Нет, сэр! То есть, да, сэр! В смысле, я по делу! За дверью кабинки, кажется, вздохнули с облегчением и даже воодушевленно зашуршали газетой. Но не тут-то было. — А вот скажите, капрал, а вы всегда таким упрямым были? Ну, то есть, я вот думаю, что такого сложного в том, чтобы взять и сказать? Ведь несложно же? А вы не хотите, — голос Эрена обиженно дрогнул. Из-за двери кабинки раздались приглушенные ругательства и звук льющейся воды. — Ну что вам стоит? — не унимался дотошный рядовой, повышая голос, чтобы перекрыть шум сантехнического чуда. — Йегер, — хлипкая дверка отлетела с такой силой, что ударилась о стену и захлопнулась обратно, возможно, даже опрокинув капрала с ног. Потому что в следующую секунду он появился еще более злющий и направил на Эрена ершик, как дуэлянт — рапиру. — Йегер, еще одно слово — и я засуну это тебе туда, где солнце не сияет! — Ну вот вы всегда так, — пробубнил Эрен. Все же он отступил к стене и как бы невзначай скрестил руки за спиной, прикрывая собственную задницу, береженого бог бережет. Мало ли… А капралу всякое может в голову взбрести, очень даже запросто!

***

Потом еще много всего было. Был пикник, на котором пока все валяли дурака и плескались в речке, Эрен аки змий библейский, свесившись с нижних веток дерева, вопрошал капрала, доколе тот молчать намерен. Результат — порванные штаны и расцарапанная о ветки рожа. Были опыты Ханджи, во время которых перекинувшийся Эрен заграбастал одной левой капрала и полез на самую высокую башню замка. Потрясая зажатым в пятерне начальством и воображая себя Кинг Конгом, Эрен яростно отмахивался от пытавшихся его оттуда сбить Жана и Конни. Результат — гауптвахта Эрену, нервный тик на неделю капралу и полные штаны восторга для майора, отчетливо расслышавшей в ворчании титана: «Ну скажите, сэр!» А дальше были кухня, конюшня, поездка в город, рыбалка с командором, поход на картошку и всякие другие важные и не очень дела и события. День сменялся днем, пролетали недели, бежали месяцы. И однажды Эрену почти повезло! Закусив подушку, чтобы не перебудить своим неприлично пошлым воплем весь замок, он выгнулся под капралом, заходясь мелкой дрожью. Перед глазами плясали круги, звездочки и даже птички. Возможно, даже мелкие грызуны присутствовали, просто Эрен упустил их из виду. По телу разливалась одуряюще тяжелая истома и даже откровенно натруженные и гудящие места не портили общей картины. Капрал повалился рядом, дыша как загнанный конь, потянулся к сигаретам, видимо, чтобы окончательно сдохнуть от нехватки кислорода. — Укатал ты меня сегодня, Йегер, как никогда, — выдохнул Леви в темноту. — Хорошо, что твоя задница регенерирует с той же скоростью, что и все остальное. Эрен довольно хмыкнул. Сел на постели, сложив ноги по-турецки. Задницу, и правда, саднило, да ну и хрен с ней. Трахался Леви отменно, до розовых слонов перед глазами и кровавых соплей, так что сейчас можно было и потерпеть. Эрен вообще был готов многое терпеть, не только гудящую пятую точку, но и противный табачный дым, хотя курил Леви крайне редко, и чайные приходы, и маниакальное чистоплюйство. И не только за-ради колом стоящего крепкого хрена капрала. А вот за то, что потом, после, до боли родная рожа, обычно небогатая на мимику, становилась очень даже живой и подвижной. — Че ты лыбишься, Йегер? — Да так… подумал, может, сейчас вы, наконец, мне скажете? Леви фыркнул, затушил сигарету и, нащупав в темноте Эрена, повалил его на себя. — Однажды я уже сказал, что люблю тебя. Если что-то изменится, я дам тебе знать.