Kiss me

— Ари? — Чего? — Каково это... с парнем целоваться, а? Ари потёр глаза и посмотрел на мерно тикающие часы, показывающие без малого два часа ночи. — Твою ж мать. Бен, ты меня убиваешь! Ради этого ты припёрся среди ночи? Варон пожал плечами и отпил горячего кофе, приготовленного, вообще-то, самим Ари для себя же, любимого. И снова пожал плечами. Мол, припёрся и припёрся. Чего орать? — Меня это мучает уже довольно давно. А сейчас прям смерть как! — И с чего вдруг? Надоела скучная гетеросексуальная жизнь? — Койвунен зевнул и поёжился в мечтах о тёплом одеяле и мягкой подушке. — Не остри. Ты же знаешь, что я не... — Да-да. А почему сразу Ари? Я, как ни странно, ни разу не целовался с парнями. Только в щёку. Бен недоверчиво посмотрел на вокалиста, который уже клевал носом, забив болт на наглого ночного гостя и приватизированный им кофе. — И не смотри на меня, ясно? Не всем же быть такими донжуанами, как ты, Бен. Варон оскорблённо открыл было рот, но Ари, чей сон был святым делом, уже бухнулся на стол. Длинные волосы, отливающие медно-рыжим в свете лампы, небрежно рассыпались по полированному дереву. Невольно подумалось, что он редко видел Койвунена с распущенными волосами вне концертов: мешаются они ему, видите ли. А ещё Бен подумал о том, что надо бы отобрать кое у кого все шапки и кепки, с которыми этот кое-кто как сросся. Сейчас Ари почему-то напоминал Бену ангела. Чистого и непорочного. Как Полуночный Мессия. Could you be the devil, could you be an angel?.. Будоражащим вихрем пронеслась мысль, что у ангелов нет пола, и Бен не предаст своей гетеросексуальности, всего лишь прикоснувшись к дразняще приоткрытым губам. Отмазка была так себе, но и этого хватило. — Ари? Ари, ты спишь? — Уснёшь тут с такими гостями, — проворчали откуда-то из-под копны волос. — Поцелуй меня, а? Вокалист вскинул голову, не веря своим ушам, вперился на пару мгновений в Бена, отвернулся и фыркнул. — Чё? Ну вот ещё! Не светит, знаешь ли, быть побитым на ночь глядя. — Я сдержусь. — Губы задрожали, фраза вышла неуверенной и тихой. Конечно, он не сдержится. Именно поэтому Ари, поборов страстное желание спать, поднялся и двинулся на гитариста с таким видом, будто сам хочет кого-нибудь поколотить. ...И, элегантно перекинув ногу, уселся Бену на колени. Потом с силой сдавил его запястья, не позволяя вырваться. Дрался Варон будь здоров и был беспощаден как лев, но теперь его практически обезвредили. ...Поэтому Ари осторожно коснулся губ Бена, неописуемым лицом которого можно было пугать маленьких детей, а напряжением, сотрясающим тело, — дробить бетон. — Твою мать, Бен, сделай лицо попроще! — Койвунен поморщился. — Я тебя не целовал даже. Вдох, выдох, ещё вдох, ещё выдох. Your touch so foreign. Ари провёл языком по нижней губе и тут же отстранился, слыша тихое шипение. Гитарист, стиснув зубы, дёрнулся, но цепкие пальцы сильнее сомкнулись, отпечатывая розовые полосы на коже. — Ш-ш, ты сам попросил... — От томного голоса по спине Бена пробежал холодок. Жаркое дыхание опаляло щёки и дурманило ничего не соображающий разум. Снова вдох и снова выдох. Щёлк. На этот раз Бен, раздражённый церемониями, сам тянется урвать поцелуй, прикусывает губы и, вырвав руку, стискивает медные пряди, захлёбываясь противоречащими чувствами и упиваясь этим неправильным, но таким восхитительным ощущением. Жгучий поток эмоций, выпитый до дна воздух, слипшиеся лёгкие, ревущий в венах огонь — и Ари не выдерживает, толкая гитариста в грудь. — Блядь, — только и смог сказать Бен, переводя дух и неожиданно замечая свои руки на обнажённых плечах Койвунена, его съехавшую майку и довольную улыбку. — Это ни... — Один раз не пидорас, — прервал оправдательную тираду вокалист и, мило улыбнувшись, снова припал к губам Варона.