***
Дверь открывается с характерным скрипом, заставляя Гарри оторваться от экрана телефона и перевести взгляд на Луи, бодро дергающего на себя ручку. Стайлс заинтересованно хмыкает: сейчас, вообще-то, почти ночь, и он собирается ложиться спать в ближайшие тридцать минут. И он понятия не имеет, что Томлинсону понадобилось в его комнате в такое время, если не: — Сегодня я сплю в твоей кровати! — Луи прыгает на свободную половину с яркой улыбкой на лице. — Ты слышал что-нибудь о личном пространстве? — Г изгибает брови, откладывая свой телефон в сторону. Гарри не против компании Лу. В последнее время они все чаще и чаще засыпают вместе: осознанно и случайно, во время ночных разговоров или тогда, когда Томмо наотрез отказывается идти к себе, потому что «у тебя мне нравится больше». К тому же, Луи тёплый, и в его объятиях уютно – да, определённо, Гарри совсем не против. — Нет! И сегодня я — большая ложечка. Луи укрывается одеялом по пояс, оставаясь в одних боксёрах — футболку он оставил где-то в своей комнате, — или в ванной? — а тёплые домашние штаны валяются тут, на светлом ковре, прямо у кровати. Он резко тянет за кусок пододеяльника, перетягивая мягкую ткань на себя. — Что? Нет! — Гарри возмущённо стонет. — Да, Хазз, — Луи раскрывает руки для объятий, ухмыляясь. Г показательно качает головой, пытаясь перетянуть своё одеяло обратно, потому что прохладный воздух из приоткрытого окна очень остро ощущается на согретых оголённых бёдрах, и потому, что это его грёбанная постель, и он имеет право не делиться ею вообще. Впрочем, Томлинсон без проблем позволяет Гарри укрыться чуть ли не с головой, оставаясь полностью раскрытым. — Моя кровать — мои правила, Лу. Ты ни черта не большая ложечка, — Гарри скрещивает руки на груди, — потому что очевидно, что это я! Луи недовольно ворчит: «ну ты и задница!», но тем не менее незамедлительно прижимается к Гарри, укладывая голову куда-то около его ключиц — для крайне возмущённого человека, каким хочет показаться Томмо, он слишком быстро соглашается на чужие условия, — и тычась носом в его плечо. — Ты имеешь что-то против моей задницы? Стайлс обиженно фыркает, параллельно запуская руки в мягкие и слегка влажные после душа волосы Лу, и начинает медленно перебирать отдельные пряди, пропуская и накручивая их на пальцы. И они совсем забывают о том, что кто-то собирался быть большой ложечкой, просто обнимаясь под одним одеялом. — Я очень люблю твою задницу, Гарри, — серьёзно утверждает Луи, — даже больше, чем тебя самого, — Томмо кладёт руки на талию Г, поднимая на него озорной взгляд. — Спокойной ночи, Томлинсон, — бурчит Гарри, выключая ночник над кроватью и прикрывая глаза. И когда Луи оставляет смазанный поцелуй на груди Гарри, а Стайлс звонко целует его макушку, они оба рады тому, что их ласковые улыбки скрывает темнота.***
— Блять, — лаконично констатирует Луи, слыша грохот, доносящийся из коридора. Конечно же, это Гарри — кто же ещё? — вернулся после похода в клуб с Лиамом, что накануне поссорился с Зейном — «ему нужна поддержка, Лу», — и они оба понимали, что под «поддержкой» Стайлс имел в виду не что иное, как «нажраться до усрачки, еле вспоминая свой адрес». Томлинсон протяжно вздыхает, поднимаясь с дивана и ероша волосы, чтобы не выглядеть так, будто он ждал Г первую половину ночи, — хотя, на самом деле так и есть, — и выходит в коридор, скрещивая руки на груди. Гарри пытается справиться с вешалкой, которая не выдерживает его попыток повесить на неё свой жакет и падает, цепляя за собой обувную полку. Стайлс хватается за её железное основание и тянет на себя, — естественно, искренне веря, что у него получится, — но тут же теряет хрупкое равновесие и падает следом. Луи наблюдает за данной картиной с полуулыбкой, облокотившись о дверной косяк. Гарри, кажется, совсем его не замечает и продолжает бессмысленные попытки поднять вешалку, при том, что сам он лежит на боку без возможности самостоятельно подняться. Томмо бы и дальше наблюдал за абсолютно пьяным Стайлсом с огромным удовольствием, но перспектива разгромленного коридора и искалеченного Гарри его совсем не радует. — Малыш? — Лу дёргается от непроизвольно произнесённого обращения, — дай мне руку, если не хочешь проваляться весь следующий остаток ночи на полу. Томлинсон присаживается на корточки рядом, крепко сжимая плечи Гарри, а после хватает его за локти, рывком поднимая в вертикальное положение. Стайлс благодарно мычит в ответ, выпрямляясь во весь рост и одновременно наваливаясь на Луи всем своим весом. — А как же эта вешалка? Я должен поднять её! — Гарри возмущённо надувает губы, резко вскидывая руку в сторону беспорядка. — Боже, пьянь, просто пойдем в кровать, ладно? Ты тяжелый, — Лу, будто в подтверждение своих слов, коротко пыхтит. Гарри сочувственно кивает, словно не он сейчас буквально виснет на теле Луи, и бодрым шагом направляется в сторону спальни, спотыкаясь о свои же ноги, и сдавленно матерится, когда снова начинает падать, утаскивая Томлинсона за собой. Впрочем, тот вовремя цепляется за открытую дверь и прижимает к себе Гарри, тут же обхватывая того за талию. Луи думает о Зейне, который, наверное, точно так же тащит своего пьяного парня в их спальню, и это совершенно точно выглядит настолько же смешно: Лиам превосходит Малика по комплекции и росту почти так же, как Гарри - Луи. Но Томлинсон, в отличие от Зейна, совсем не должен этим заниматься: они ведь просто лучшие друзья, делящие одну квартиру на двоих. Но это самое «просто» ничуть не убеждает Лу даже тогда, когда Г оказывается в собственной кровати — Томмо чувствует, будто обязан помочь до конца. Стайлс лежит в позе звездочки, пьяно хихикая непонятно над чем, а Лу, качая головой, пытается снять с него супер узкие, — серьёзно, это же будто вторая кожа, как он их носит? — джинсы. Гарри старается помочь, слабо болтая ногами, — но на деле, он только мешает, и Луи шипит, сжимая в руках его щиколотки. — Хаз, лежи спокойно, — терпеливо бурчит Томлинсон, — пожалуйста. Гарри кивает в ответ и замирает, позволяя Луи делать все, что тому захочется, — в данный момент, он неторопливо стягивает джинсы с его стоп, откидывая их в сторону, — и заинтересованно наблюдая за его действиями мутным взглядом. Томлинсон усаживается на его бедра, начиная расстёгивать пуговицы его рубашки, и всё это похоже на начало дешёвого порно, и по классике жанра, Луи должен начать целовать каждый новый оголённый участок кожи, но он просто снимает тонкую ткань с рук, и, откинув её к джинсам, перекидывает ногу обратно, садясь рядом. — А сейчас поцелуй меня, дурачо-ок! Гарри вытягивает 'о', выпячивая нижнюю губу в обиженно-призывающем жесте. Лу находит это крайне очаровательным — наверное, это и будет его официальной причиной, — и не может ему отказать. Стайлсу вообще сложно отказать, и, признаться честно, после того случайного поцелуя, все, о чем может думать Луи — эти губы. Томмо просто не может упустить такую возможность. Томлинсон медленно наклоняется, улыбаясь запаху алкоголя и одеколона, и прижимается своими губами к чужим, мягко облизывая нижнюю и сразу же захватывая её в ленивый поцелуй. Гарри отвечает почти так же тягуче, поглаживая большим пальцем острую скулу, прежде чем чмокнуть Луи в подбородок и, крепко прижимая его к себе, уснуть несколькими минутами после. И на следующий день Г думает, что Луи жалеет, а Лу уверен, что Гарри ничего не помнит, и никто не решается начать разговор о том, что между ними определённо что-то происходит.***
Луи громко подпевает музыке, доносящейся из колонок в машине, — кажется, это Бейонсе, — стабильно путая слова в каждом предложении и вытягивая высокие ноты не в той тональности, вызывая тем самым громкий смех Гарри. Томлинсон ритмично стучит пальцами по рулю и трясёт головой в такт битам, радостно жмурясь полуденному солнцу: Стайлс безуспешно пытается надеть на него солнцезащитные очки, но Лу упорно отворачивается, категорически отрицая надобность оных. Гарри смотрит на него с широкой улыбкой, чуть склонив голову, — приходится постоянно поправлять волосы, лезущие в глаза, — и не хочет нарушать этот момент. Скорее всего, такой Луи запомнится Г надолго: счастливый и беззаботный, срывающий голос на песнях див. Такого Луи хочется запереть и никому не показывать, — чёрт, Гарри такой эгоист, — а потом целовать его улыбку, морщинки вокруг глаз и покрытые щетиной скулы. Кажется, — вообще-то, совершенно очевидно, — Гарри чертовски сильно влюблён. — Если бы ты не вёл машину, — невозмутимо начинает Стайлс, — я бы поцеловал тебя просто так. Гарри отворачивается к окну, опасаясь реакции Луи — ему хочется выглядеть непринужденно, но это на самом деле сложно, когда внутри всё переворачивается от осознания того, что он осознанно произнёс это вслух. И притихший Луи, убавляющий громкость музыки, совсем не успокаивает: напротив, заставляет думать о том, что это было огромной ошибкой. Но после Томлинсон сворачивает на обочину и резко останавливает свой вольво, давя на тормоза до противного скрежета колёс. Позади громко сигналят машины, и, кажется, он задел металлическую ограду бампером, и Гарри удивлённо поворачивается к Лу, встречая сощуренный взгляд голубых глаз: — Я больше не за рулём, — Томмо пожимает плечами, ухмыляясь. И Гарри, не успев подумать и секунды, подаётся вперёд, втягивая Луи в медленный поцелуй: Стайлс ощущает улыбку Лу и улыбается в ответ, цепляясь пальцами за его футболку. Томлинсон углубляет поцелуй, прижимаясь ближе, и всё, что он может чувствовать — это ЛуиЛуиЛуи. Гарри нравится это чувство. Стайлс отстраняется первым и громко сглатывает, выпаливая на одном дыхании: — Тымненравишься. Луи громко смеётся, - нет, серьёзно, смеётся, — и закусывает губу, почти смущённо, но со слишком явным озорством: в своём стиле, прежде чем складывает руки замком на уровне груди, наигранно вздыхая: — Ты что, только что предложил мне встречаться? Гарри неловко: он чешет затылок и инстинктивно отстраняется чуть дальше, не до конца понимая, что имеет в виду Луи. Г слишком взволнован, и ему немного, — очень, — страшно, а в его мыслях реакция Томмо была совсем иной — наверное, поэтому он слегка хмурится и переводит взгляд на его шею, ключицу, горло, ворот майки, — но не на лицо. — Наверное, именно это я и имел в виду, — его голос слегка охрип, — разве это плохо? Тогда забудь и.. — Нет, идиот, — Луи медленно переплетает их пальцы вместе. — Это здорово, и мы только целовались в третий раз, а ты мне тоже нравишься, так что, — он улыбается, — я согласен. В салоне тихо поёт Рианна о своём калифорнийском короле, а Луи сладко целует выдыхающего с облегчением Гарри в уголок губ. Наконец-то, у них все хорошо.***
Зейн лежит на коленях Лиама, лениво разжёвывая тёмную шоколадку с миндалём, а Найл бездумно щёлкает телепрограммы на телевизоре, когда извечно незапертая входная дверь открывается, и в квартиру вваливаются растрёпанные Луи и Гарри. — Привет, — Стайлс быстро машет рукой, бегло улыбаясь, — надеюсь, у вас есть пиво. Малик разочарованно хмыкает, откладывая цветную обёртку в сторону, и поднимает взгляд на Лиама. Пейн в ответ вскидывает руку вверх, но Зейн резко перехватывает её, снова опуская вниз, и Ли легко кивает, негромко фыркая. Гарри озадаченно поворачивается к Хорану, на что тот пожимает плечами: никто до конца не понимает их переглядывания и прочие «бойфрендские штучки» вроде странных прозвищ, тайных взглядов или жестов, но, по правде говоря, никто особенно не пытается. — Желательно, светлое, — добавляет Луи, снимая кеды. — Такое ощущение, что вы сюда только за бесплатным пивом ходите, — кидает Зейн, — оно, кстати, в холодильнике, у нас самообслуживание. Луи мягко сжимает ладонь Г, но тут же отпускает, быстрым шагом направляясь на кухню, которую отделяет от гостиной барная стойка, сплошь уставленная едой — от недоеденной пасты до нетронутого попкорна, — и достаёт две банки, параллельно перехватывая арахис, прежде чем вернуться назад, падая на свободное кресло. — У нас есть новость, — Томлинсон коротко смотрит на Гарри, прежде чем продолжить, — требуем полной тишины и внимания. Стайлс зачем-то кивает на слова Лу, плавно усаживаясь на подлокотник и ухмыляется, наблюдая за озадаченными друзьями. Томмо ненавязчиво обнимает его за талию, несильно сжимая ребра, и Гарри понимает, что их новость объявить должен он. Наверное, тут действует принцип «начал я — закончишь ты», или какой-нибудь ещё, связанный с дополнением друг друга и пониманием с полуслова, — по-моему, Г чересчур романтичен, — и поэтому он кашляет, делая серьёзное лицо: — Мы встречаемся! Томлинсон широко улыбается, перетягивая Гарри к себе на колени, и тот смешно морщит нос, укладывая одну руку на его шею, а вторую - в волосы. Они оба наблюдают за чужой реакцией: Найл давится, громко кашляя с удивлённым видом, Лиам выглядит расстроенным, а Зейн шлёпает его по плечу с крайне удовлетворённым видом. — То есть, до этого вы не встречались? — Хоран глотает воздух, пытаясь нормализовать дыхание. — Ты должен мне сотку, Лимо-о, — довольно тянет Зи, получая в ответ недовольный взгляд Пейна. Гарри издаёт смешок, выхватывая из рук Луи пиво — тот понимающе хмыкает, открывая свою банку, — и тут же открывает её с громким шипением, слизывая появившуюся пену и отпивая приличный глоток. Он действительно любит всё, что его окружает — Зейна с Лиамом, которые на самом деле стали единым целым, - вау, они с Лу смогут так же? — Найла, и, несомненно, Луи, волосы которого так приятно ощущаются между пальцев и цепляются за массивные кольца. — А где наши поздравления? — Томмо надувает губы, — Мне вот, например, обидно. Лиам переводит на него испуганный взгляд, скидывая Зейна со своих коленей, — тот с грохотом падает на пол, издавая протяжный стон, — и вскакивает с места под тяжёлым взглядом своего парня. Луи сочувственно смотрит на Малика, тут же получая ответную реакцию в виде среднего пальца и злобного шипения, которое, скорее всего, было адресовано совсем не ему. — Сотня баксов! Я же был уверен, что вы просто не афишируете! — Лиам раздосадовано вздыхает. — Нет, вы не шутите? — Хоран хмурит брови, — по моим подсчётам, у вас полугодовая годовщина. Гарри выплёвывает своё пиво под громкий смех Луи, который подхватывает все еще лежащий на полу Зейн, а после — Найл с Лиамом, и Стайлс действительно чувствует себя счастливым, улыбаясь до ямочек на щеках. И на следующее утро, через неделю или через год Гарри будет смотреть на Луи таким же взглядом, и Лу не устанет влюбляться в каждую мелочь Г.