Не отпускай

      Не смотря на позднее время, Варрик не спал. В номере было тепло и уютно, горела одна единственная свеча. Комната была едва освещена, но гному этого было достаточно. В последний раз перечитав письмо и проверив на предмет тайных посланий, Варрик откинулся на спинку стула и прикрыл глаза.       Почему же он ничего не заподозрил, когда Хоук пришла и заявила, что пойдет в пещеры одна, когда в ее распоряжении есть люди и нелюди, готовые отправиться с ней на край света? Тогда ее решение показалось Варрику логичным и понятным. Или это была всего лишь иллюзия, наведенная талантливой магичкой? Он не был в этом уверен. И серьезно задумался обо всем вечером прошедшего дня, когда напротив него мрачнее тучи сидел эльф. В принципе, это было нормальное состояние Фенриса, но то ли природное чутье гнома сработало, то ли ослабло действие заклинания, впрочем, это не суть важно, но Варрик начал волноваться.       Гном был уверен в успехе операции по спасению, хотя ему и не нравилась перспектива идти в пещеры с такой-то компанией.       «Главное, чтобы они не поубивали друг друга, прежде чем мы найдем Хоук», — с ноткой обреченности подумал Варрик.       Он ловил себя на мысли, что действия Мариан больше походили то ли на какое-то дурацкое геройство, то ли на идеальное самоубийство.       И, тем не менее, гном верил, что девушке удалось остаться в живых.       Потому что верить в противоположное он не хотел.       Когда закрылась дверь за последним поздним посетителем, Андерс наконец-то смог спокойно сесть и оценить ситуацию. Естественно, он не мог не пойти, хотя и присутствие Фенриса ему совсем не нравилось. Хорошо, что хоть Себастьяна не взяли, а то эта авантюра и так обещает быть интересной. Маг понимал, что без него им все равно не справиться.        «В конце концов, маги еще никому не мешали», — подумал Андерс.       Насколько ему было известно, Хоук отправилась ловить и истреблять малефикаров, и у него оставалась надежда, что она до них еще не добралась. Андерсу казалось, что он сможет договориться с магами. Поможет им бежать. Все-таки он маг, они маги, значит, найдут общий язык.       «Ты должен им помочь, они твои собратья, ты не можешь оставить их на произвол судьбы. Обстоятельства их вынудили прибегнуть к магии крови…» — голос Справедливости звучал мягко, но настойчиво. Он часто так говорит, разъясняя все как маленькому ребенку, стараясь завладеть его мыслями. Андерс это понимал, но, тем не менее, был согласен почти со всеми умозаключениями Справедливости. По крайней мере, с теми, что не касались Хоук.       «Но если с ней что-то случится…» — начал, было, Андерс, но тут же его мысль прервалась, резким высказыванием Справедливости:       «Без сомнения, они на нее нападут. Неизвестно, может, она уже нежилец. Но нужно помочь тем, кто остался в живых»       — Замолчи! — крикнул Андерс, вскочив с коробки, на которой все время сидел. Он не мог в это поверить, да и, пожалуй, не хотел. Эмоции вырывались наружу, и маг не собирался их сдерживать, давая полную свободу действия своей силе. Волной магии он снес ближайшие предметы интерьера, и, после небольшой демонстрации своих возможностей ближайшему окружению, он успокоился, сел обратно на ящик, и произнес, с трудом подбирая слова: — Откуда тебе знать.       «Я лишь предполагаю, — пошел на попятную Справедливость. — И прошу не забывать о нашей миссии. Не следует ставить свои интересы выше нашей цели. Иначе она обречена на провал. Сам подумай».       Андерс это знал.       Как знал и то, что он не сможет жить с таким камнем на сердце.       И осознавать это было неприятно.       В церкви было пусто, все сестры и братья давно спали, созерцая сны о чем-то прекрасном и неземном, как и положено следующим за Создателем и исполняющим его волю людям и нелюдям. Но Себастьяна сейчас мало интересовали прекраснейшие места и реалии сна.       Он молился. Стоя на коленях перед статуей Андрасте, в эту минуту он думал лишь об одном: чтобы хотя бы пару строк его вдохновенной речи долетели до ушей пророчицы или самого Создателя.       Себастьян то и дело сбивался, так как его мысли переключались на что-то иное. Но все же Певчий упорно начинал молитву заново. Конечно, он верил, что Создатель его слышит, как и верил в то, что он не позволит, чтобы с Хоук что-то случилось. Ему хотелось в это верить, пожалуй, даже больше, чем во все другое вместе взятое.       Вскоре ноги затекли и он просто больше не мог продолжать молитву, он открыл глаза, в которых, казалось, отражалась вся синева небес того самого Создателя, которому он так рьяно молился минуту назад.       «Он должен помочь мне», — уверенно подумал Себастьян, вставая с колен.       «Ну, или хотя бы не мешать», — предательски прокомментировал его мысли внутренний голос. Он появлялся и комментировал что-то очень редко. Настолько редко, что Певчий даже испугался этого почти чужого голоса, звучащего в его голове. О том, что это были его собственные мысли, Себастьян предпочитал не задумываться и считал это все происками злых духов.       Ему не нравилось такое проявление своеволия, и он всеми силами отгонял эти мысли, повторяя про себя слова молитвы.       И не смотря на то, что ответа от Создателя он так и не получил, из церкви он вышел воодушевленный и готовый к подвигам.       Тому, что у них ничего не получится, Себастьян просто не верил.       По крайней мере, очень старался.       Фенрис не спал. Он ворочался с боку на бок, время от времени вскакивая и хватаясь за меч. Иногда он проваливался в сон, но спустя некоторое время снова подхватывался и переводил сбившееся дыхание. Кошмары беспокоили его всю ночь. Едва он закрывал глаза, как самые жуткие картины прошлого оживали в его сознании, не давая уснуть. В конце концов, воин отбросил тщетные попытки и сел на кровать.       Множество вопросов блуждали в его голове, но ни единого ответа эльф так и не получил. То, что он узнал, не давало ему покоя. Фенрис винил себя во всем, в ту минуту он ни на миг не позволял себе усомниться в неправильности своих поступков.       Он встал и прошелся по комнате, обставленной совсем недешевой мебелью, но, к сожалению, такой запущенной, что даже дорогое убранство не могло как-то облагородить это помещение. В комнате было достаточно темно, но обитателю это не мешало.       Он прошел к столу и достал из ящика бутылку с вином. Задумчиво покрутил ее в руках, сделал пару глотков, но вкуса не почувствовал. У него перед глазами то и дело появлялся образ Мариан. Отчего у эльфа окончательно сносило крышу. Нечеловеческая тоска сжимала его сердце и терзала душу. Еще немного и ему казалось, что это ощущение просто проломит грудную клетку. Эльф сделал еще пару глотков. Мысли копошились в голове, но ни одна не задерживалась в его сознании больше чем на пару секунд.       Иногда он ловил себя на мысли, что, возможно, она уже не жива.       И думать об этом было больно.       Мариан тоже было больно, но уже по другой и более понятной и простой причине. Хоук отползала в соседний коридор глубинных троп, стараясь как можно незаметней скрыться за трупами павших врагов от порождений тьмы. Девушка ругала себя, на чем свет стоит. И зачем ей приспичило геройствовать? На этот вопрос у нее ответа не было.       А было все логично и понятно: мать убили, любимый чело… эльф просто убежал, терзаемый какими-то своими сомнениями, любимая сестренка гуляет где-то со стражами и не желает видеть свою родственницу. Что же остается бедной и покинутой всеми девушке? Действительно. Отправится на верную гибель. И пусть они потом все вспомнят. И пусть жалеют о своем поступке… и пусть… Но все вдохновение погибнуть в самом расцвете сил закончилось в первом же бою. Но отступать уже не было смысла, иначе маги поменяют свое местоположение и уже до них точно не доберешься.       - Что ж тебе дома не сиделось… — сквозь зубы прошипела Мариан, стараясь подняться и по стеночке пройтись в более безопасное место, подальше от всех, кто хотел ее убить. А таких экземпляров было предостаточно. Со временем девушка вышла к древнему, заброшенному гномьему тэйгу. Зачем было так глубоко копать? Вот и докопались до… всякой дряни и мерзости.       И на кой черт магам надо было залечь именно в этих развалинах? Но кто же теперь ответит на этот вопрос. Мариан недобро усмехнулась.       «Вот бы здесь были ребята, — с тоской подумала она. - Мы бы справились в два счета.»       А теперь что? Можно, конечно, лечь в гробик рядом с еще одним гномьим монархом, но вряд ли его величество оценит. Его же явно хоронили здесь за какие-то заслуги перед отечеством, вон в каких хоромах лежит. Хотя кто его знает.       Но умирать девушка пока не собиралась, ей хотелось жить еще сильнее, чем раньше.       - Ну, ничего, — прошептала Хоук, сползая по стене на холодный камень пола. — Если я здесь умру, значит, явлюсь всем в виде призрака. И начну, пожалуй, с Фенриса. Должен же хоть кто-то за это ответить.       Признавать то, что в этой ситуации виновата только она сама, девушка не решалась, хотя все понимала.       И от этого она злилась еще сильнее.