Вареная морковь.

Сегодняшний день для Юки был немного странным, а может и просто тихим. Его ассистент молчал, не просто молчал, а сидел на месте и молчал. Он мог, конечно, начать взрослеть и все-такое, но он же был демоном и как бы уже давно вырос. Обычно Инга молчал только, если был очень занят, а в остальное время он непрерывно болтал и задавал вопросы. Детектив уже хотел спросить о чем задумался мальчишка, как мальчик-панда вскочил и уселся прямо на стол перед носом Юки. Все бумаги разлетелись по полу, а желтые глаза внимательно уставились на парня. — Эй, Синдзюро, а ты меня любишь? — заулыбался Инга. — В смысле? — Юки правда не понял смысла вопроса. — Ты. Меня. Любишь? — повторил мальчик тоже самое, выделяя интонацией каждое слово. — Не знаю. — Как не знаешь? Ты что дурак? Вот смотри я точно знаю, что люблю мороженку, — лучше бы детектив наслаждался тишиной, теперь ведь этого сорванца не заткнуть, — и я точно знаю, что не люблю вареную морковь, — мальчик показал язык. - Ну, так вот: я для тебя мороженка или вареная морковь? — А ты не забыл, что мы периодически… — О, нет-нет-нет! Я сейчас не об этом. Это просто потребность. Тем более сексом мы занимаемся только, когда я в теле женщины. — Ах, ты хочешь это делать по другому? — Было бы весело, — хихикнул Инга, —, но я не об этом. Я спросил любишь ли ты меня. За мой характер. — Но, когда ты женщина ты немного другой. Более нахальный и открытый. Но, наверное все же люблю. Я люблю тебя даже больше в таком обличии. Ты более милый, невинный, наивный и такой веселый. Мне нравится твой голос, ты потрясающе поешь, хоть и просто балуешься. А еще ты очень теплый в этом теле, — Юки коснулся ладонью действительно очень теплой щеки Инги. Мальчик сел на колени, а Юки, крепко обняв того. От детектива пахло стиральным порошком, пылью и чернилами принтера. Он был очень мягким по мнению Инги и было очень удобно вот так к нему прижиматься. — А еще ты очень мило ешь, — продолжил детектив шепотом на ухо, поглаживая своего ассистента по голове.- Твои рисунки всегда такие смешные, ты забавно споришь с Кадзамори, а еще никогда мне не мешаешь. И не злись, но я однажды подсмотрел за тобой в душе и ты очень задорно разговариваешь с резиновыми уточками, — на этом моменте Инга надулся и посмотрел на Юки, но потом снова уткнулся носом в пахнущую порошком грудь. — У тебя и личико милее в этом теле. Такие длинные ресницы и нежные щеки, а еще я знаю, что есть прыщик за ухом, — мальчик снова недовольно посмотрел на детектива недовольным взглядом. — И губы, тонкие, потрескавшиеся и такие розовые… — Хочешь меня поцеловать, Синдзюро? — эти самые губы растянулись в игривой усмешке. — Хочу. — Я разрешаю. Юки обхватил руками нежные щеки, Инга подвинулся ближе, чуть ерзая на коленях парня и вот они чувствуют дыхание друг друга, а их носы соприкасаются. Ассистент даже слегка покраснел от такой близости, но Юки не торопился: он разглядывал каждую трещинку на чужих губах и только секундами позднее прикоснулся к ним своими губами. Сначала поцелуй был нежным, плавным, словно это был их первый поцелуй. Так странно было целовать маленького мальчика, но в то же время и приятно. И все же напористое «Я» Инги дало о себе знать: острые зубки прикусили нижнюю губу до крови, потом будет шрам, и горячий язык начал слизывать каплю, за каплей крови, капающей с губ детектива, который прервал поцелуй. — Ты такой вкусный, Юки, — усмехнулся Инга, — хочешь продолжим? Синдзюро нахмурился, покусанная губа не самое приятное, но почувствовав легкое возбуждение кивнул. — Тогда, — мальчик обвил торс парня ногами, а шею руками и прижался, немного поерзав, — поехали в спальню! Юки хотел спросить, а любит ли Инга его, но вспомнил, что тот до сих пор никуда не ушел, не может заснуть, не обнимая руки детектива перед сном и ест даже вареную морковь, если ее сварит Юки.