Мой дивный новый мир!

Скуало молчал с того момента, как в тюрьме появился Закуро, ненавистный гад, уничтоживший его семью. Мечник пару раз дернулся в оковах, но выбраться не смог, даже свободная культя левой руки оказалось бесполезной. Из разговора членов семьи Мельфиоре стало понятно, что на данный момент хранителям неба ничего не угрожает. Но жизнь мечника Бьякуран подарил своему подчиненному, и теперь она висела на волоске. Напряжение нарастало, сердце Скуало глухо отсчитывало удары. Пришел ураган Маре пытать его или забрать жизнь изощренным способом? Чего он хочет? Положение мечника было плачевным: он не сумел ранить Закуро на пике своих сил, а что может сделать он, безоружный, скованный железными путами? Дождь Варии был умен и не строил иллюзий на свой счет. Никто ему не поможет, не спасет, а жить чертовски хотелось. Дверь камеры захлопнулась, и Скуало обдало жаркой аурой хранителя урагана. Он здесь, стоит напротив и с интересом изучает его. Мечник не разрывал зрительного контакта с Закуро. Он смотрел на него, не моргая. Так проще, так можно прочесть намерения врага. Ну… или хотя бы сдохнуть красиво. И почему это было так важно для варийца? Закуро ухмыльнулся, глядя в эти льдистые, живые глаза полные ненависти. Все так, как он хотел. Идеально. Такие глаза будут гаснуть медленно, а когда жизнь покинет их, он вырвет и раздавит их собственными пальцами. Ураган Маре не торопился, ему некуда спешить. Время на базе тянется медленно, и по прогнозам Шоичи пребывание за гранью миров продлится минимум год. Закуро дал Скуало месяц, максимум, два. Два месяца – это предел, никто не мог противиться урагану Маре дольше. Заменить мечника некем. Больше никаких заданий вне базы, никаких путешествий в параллельные миры, пока босс не завершит подготовку своего плана. Какого плана и в чем заключается его суть, никто кроме Бьякурана и Шоичи не знал. А Закуро так вообще было плевать, его интересовал исключительно личный комфорт. Новую игрушку найти здесь, где все друг друга знают, невозможно. А за нападение на своих Бьякуран зефиром не угостит. И все-таки новая игрушка неидеальна. Ураган Маре кинул небрежный взгляд на лишенную кисти руку. Подумать только, дал себя так изувечить. - Чего тебе?! – первым разорвал напрягающую тишину мечник. Его достал ублюдок напротив, ухмыляющийся и явно размышляющий о чем-то гадком. Если бы не сдерживающие мечника путы, он давно бы зарядил кулаком по небритой физиономии. - Скуало… - Дино вновь позвал мечника, пытаясь остеречь того от необдуманных действий. - Иди к черту, Каваллоне! Запрись в сортире, если ссышься за свою шкуру! Можешь там и утопиться! – выругался мечник, переводя взгляд с урагана Маре на Дино в камере напротив. «Сыкло! Я буду вести себя с этими мразями так, как считаю нужным, даже если они придушат меня моими же кишками!» - внимание Скуало вернулось к Закуро. Ураган Маре скучающе зевнул. Он бы предпочел остаться со своей жертвой наедине и не слушать перебранку узников. Она отвлекала. Но если задуматься, то на все лишние возгласы можно положить большой длинный болт и игнорировать их. Так Закуро и сделал. Широкая ладонь уперлась в грудь мечника, пламя посмертной воли мощными волнами вырвалось из недр кольца Маре, наполняя всю камеру. Опаляющее дыхание урагана лизало бледную кожу варийца, но пока не причиняло явной боли. За каких-то несколько мгновений жар согрел холодное тело, но после стал невыносимым, и крупные капли пота выступили на коже. - Никогда бы не подумал, что проследую по пути Жанны Д’Арк, - выдыхая горячий воздух, произнес мечник, продолжая смело смотреть в янтарные глаза Закуро. Грубая ткань тюремного одеяния начала тлеть, и запах гари послышался по всей тюрьме. - Не убивай его! – крики и глухие удары кулаками по толстому стеклу послышались за спиной хранителя урагана. Дино единственный пытался защитить Скуало. Занзас молча сжимал кулаки, Тимотео потирал морщинистый лоб, Ромарио больше волновался за своего молодого босса, раз за разом привлекающего к себе опасное внимание погребального венка, а Тсунаеши все еще отказывался возвращаться к реальности и с широко распахнутыми глазами что-то шептал себе под нос. Но мечник не оценил заботы Дино. Босс семьи Каваллоне позорил его, прося пощадить. Честь воина – вот, что Скуало хотел сохранить, стоя на пороге собственной смерти. От невыносимого жара черные цветы стали распускаться на одежде мечника, их сердцевины оранжевыми жучками расползались в стороны, пожирая грубую ткань, и она отдельными лоскутами опадала на кафельный пол, продолжая тлеть там. Дышать стало совсем тяжело, легкие будто зажали раскаленными щипцами. Мечник закашлял и втянул сквозь сухие потрескавшиеся губы воздух. Глаза резало от недостатка влаги. - Слабак! Что ты можешь без своего пламени?! – с вызовом выплюнул слова Скуало, чем вызвал усмешку Закуро. Ураган Маре не собирался вступать с мечником в бессмысленные споры и доказывать что-либо. Это скучно, это неинтересно. Куда интереснее то, что дождь Варии до сих пор не вопит от боли и не страшится своей участи. Закуро еле заметно прищурил глаза, загрубевшая кожа на культе левой руки мечника с чвакающим звуком лопнула, и кровь брызнула из открытой раны. Раздался вопль, но кричавшим был не Скуало, а Дино, который не мог спокойно смотреть, как убивают его бывшего сокурсника. Мечник же лишь дернулся в оковах и до боли закусил губу. - Не убивай его! Не убивай! Хватит мучить его! – барабанил по стеклянной двери босс Каваллоне. По щекам молодого мужчины катились крупные капли слез. Сколько близких он должен потерять, прежде, чем этот ад закончится? - Какой же ты все-таки червяк, Каваллоне, - говорить было тяжело, во рту все ссохлось, но Скуало не мог игнорировать отвратительную истерику в камере напротив. Дино замолчал, смотря в серые глаза мечника, а после перевел взгляд на соседнюю камеру. «Заткнись, ублюдок, ты его позоришь!» - прочитал он по губам босса Варии, яростно сжимавшего кулаки. Занзас никогда не проявлял видимой заботы о своих подчиненных, поощрять людей – не его удел, но не отдать дань своему лучшему бойцу он не мог. Скуало был благодарен боссу за молчание и за эти бесшумные слова, сумевшие вонзить в башку Дино простую истину. Жалость и сострадание – худшее, что хотелось бы увидеть на закате своей жизни. - Прости… - Дино вытер рукавом соленые дорожки и, грустно улыбнувшись Скуало, скрылся в санузле. Смотреть на страдания друга, а именно им он продолжал считать мечника, несмотря на то, что их пути давно разошлись, а общение свелось к нулю, было невыносимо. Послышался шум воды. Босс Каваллоне не хотел ничего слышать, иначе он сорвется и опять будет просить Закуро пощадить Скуало. Сухой кашель. Багровая капля крови медленно скатилась с уголка потрескавшейся губы до подбородка и, оторвавшись, встретила холодные объятия кафеля. Скуало по-прежнему не молил о пощаде, хотя его тело больше не могло выносить опаляющее дыхание урагана, пронизывающее все его тело и органы. Напряженные мышцы сводила судорога, а каждый вздох давался с огромным трудом. Воздух с хрипом входил в горящие легкие и с таким же хрипом выходил обратно. Еще пара хлопков, и еще несколько рваных ран открылось на культе левой руки. Обездвиженное тело вновь дернулось в оковах. Закуро продолжал играть со своей жертвой, испытывая нескрываемое удовольствие. Его пламя, попав в организм пленника, могло взорвать любую часть его тела будь то рука или сердце. Однако портить красивое тело раньше времени было нельзя, поэтому хранитель урагана отыгрывался уже на испорченной, по его мнению, конечности. Янтарные глаза с вертикальными зрачками впились в лицо мечника. Глаза варийца были крепко зажмурены, а губы искусаны в кровь. Закуро признал, что хранитель дождя Варии оказался устойчивее, чем он предполагал изначально. - Неужели ты так и не заорешь? – он грубо схватил Скуало за подбородок двумя пальцами. – Я могу оторвать тебе руку или ногу, только подумав об этом! - Мне плевать! – мечник приоткрыл глаза. Сделать это было сложно из-за недостатка влаги, веки прилипали к глазным яблокам. – Какой смысл оттягивать свою смерть, если ты уже все решил? Оторвешь руки и ноги сейчас или потом – нет никакой разницы. Но ты не добьешься от меня криков и просьб о пощаде! Закуро искал подвох в словах дождя Варии, всматриваясь немигающим взглядом в его глаза, но подвоха не было. Мечник не боялся смерти и не боялся боли. Это не то, чем его можно сломить. - Великолепно! – ураган Маре рассмеялся. Игра приобретала новые оттенки и разжигала в ленивом погребальном венке еще больший интерес. Пламя урагана, вспыхнув алыми искрами, рассеялось. Дышать стало легче, но по спине мечника пробежал неуютный холодок. Что задумал этот ублюдок? Он передумал его убивать или проверял на прочность?! Закуро не видел смысла больше хранить в секрете свои истинные намерения относительно Скуало. Он хотел это красивое тело и хотел прямо сейчас. Ураган Маре зашел Скуало за спину и, ухватившись за остатки ткани на его бедрах, дернул вниз. Прожженное тюремное одеяние было сорвано и отброшено в угол за ненадобностью. Горячие ладони легли на упругие ягодицы, начиная настойчиво их мять. - Какого… - мечник попытался вывернуться, чтобы ударить Закуро израненной культей, но путы, державшие протез кисти, быстро опутали локтевой сустав, фиксируя конечность за спиной. Упавший на пол протез хранитель урагана пнул ногой под койку. Металлические шнуры, соединявшие ошейник Скуало с кольцом в потолке, так же пришли в движение. Пару раз обвив торс пленника, они вновь соединились с круглой петлей наверху и приподняли его так, что только кончики пальцев доставали до пола. На шею теперь ничего не давило, но смыл изменений был более чем понятен. - А теперь заткнись и получай удовольствие! – хмыкнул ураган Маре, с силой нажимая одной рукой на спину мечника, заставляя его прогнуться в пояснице, а второй рукой направляя крупную головку члена в сжатое колечко мышц. Такого унижения Скуало не мог вытерпеть. За кого его принимает этот конченный извращенец? Мечник грязно выругался и забился, стараясь помешать Закуро, не обращая внимание на то, что сдирает собственную кожу о металлические оковы. Возня и непокорность пленника только разжигала желание хранителя Мельфиоре. Войти в неподготовленное сопротивляющееся тело оказалось непросто. Закуро пришлось повозиться, прежде, чем понять, как полностью обездвижить свою жертву, чтобы единственной проблемой осталось – оттрахать ее до потери пульса. Душа мечника вопила от обиды, когда его сеть шнуров подняла его над полом, накрепко примотав колени к груди и открыв мучителю его задницу. Ругательства хранитель Маре игнорировал и не считал нужным вступать в словесные перепалки, а просить прекратить – убить свою гордость. - Неужели успокоился? – рассмеялся Закуро, замечая, что поток мата в его адрес резко оборвался. – Вот и славно! Сильные пальцы с предвкушением прошлись по сжатому колечку мышц. Пленник вздрогнул и напрягся, но более не произнес ни слова. - Поумолять не желаешь? Вдруг, я передумаю и отпущу? – хрипло усмехнулся мужчина, убирая руку с промежности хранителя дождя и легко поводил собственным членом меж раздвинутых ягодиц. - Пошел ты! – сквозь зубы прорычал мечник, которого начинало мелко трясти. Это худшее, что могло с ним случиться. - Раз ты приглашаешь! – Закуро стал медленно входить, разрывая сопротивление сжатых мышц. Получалось плохо, дискомфорт испытывал и сам мучитель, но желание заполучить тело гордого упрямца было в разы сильнее возникшего неудобства. Головка скользнула внутрь горячего тела, и мечник еле слышно взвыл, но не столько от боли, сколько от обиды. Тихий стон долетел до ушей Закуро, и он самодовольно ухмыльнулся. Тело пленника дрожало, мышцы пульсировали, крепко сжимая его член. Теперь уже не было никаких сомнений, что Скуало ни под кого не ложился, хотя поначалу ураган Маре думал, что тот спит со своим боссом. Впрочем, внезапное открытие только обрадовало Закуро. Быть первым – всегда приятно. В пару резких толчков хранитель урагана вошел полностью, но больше мечник не издал ни звука, хотя и дернулся несколько раз. Сильные пальцы прошлись по белым лопаткам, очерчивая их. На сколько сейчас было больно его жертве? На сколько он устал? И когда он сломается? Закуро никуда не торопился. Он стал медленно трахать тугое тело, смакуя каждое мгновение. Почти выходя, он чувствовал, как стенки кишечника смыкаются за ним и тут же входил обратно, преодолевая вновь возникшее сопротивление. Смазка бы не помешала, но теперь уже поздно думать об этом. Намеренно замедляя процесс, Закуро уничтожал гордость Скуало. Каждый толчок в стройное тело – плевок в душу. Память не сотрет эти воспоминания, навсегда оставит и будет подкидывать в самый неподходящий момент. Он опозорен, выставлен на посмешище. Он не просто проиграл. Его имеют на глазах мелкого Вонголы, а все прочие пленные, хоть и не видят происходящего, уже давно поняли, что происходит. Гордость душила хранителя дождя, ядовитым шипением проклинала его, жалила в самое сердце. Боль души перекрыла физическую с самого начала. Мечник был готов сгореть в пламени урагана тысячу раз, лишь бы избавить себя от унижения. Кто он теперь? Подстилка? Шлюха? Вещь? В голове творился полный хаос, и мечник не заметил, как его тело обмякло, и он прекратил сопротивляться. - Уже сдался? – крепкой пятерней Закуро сгреб длинные серебристые локоны и потянул на себя, желая посмотреть в глаза мечника. «Уже сдался? Я уже сдался?» - мысли путались. И пустой взгляд серых глаз встретился с янтарным прищуром хранителя урагана. - Да пошел ты!!! Ублюдок! – слова, сказанные погребальным венком, наконец, дошли до Скуало, и он с силой ударил лбом Закуро по носу, отчего тот разжал пальцы, отпустив длинные пряди. Все верно. Он не может сдаться. Пусть потом гордость изрешетит его на мелкие кусочки, но это потом. Сейчас нужно перетерпеть боль, спасти босса и уничтожить врагов. - Вот и славно! Сломанные игрушки мне не интересны! – ураган Маре не стал бить в ответ, но моментально ускорился, начиная яростно вбиваться в тело пленника. С ленивыми движениями в начале это не имело больше ничего общего. Тело пленника раскачивалось на металлических путах, что продолжали резать его кожу, промежность горела огнем, Смена темпа была слишком резкой, что Скуало не заметил, как рваные крики слетели с его губ. Но мечник почти сразу заставил себя заткнуться. «Перетерпеть, перетерпеть, перетерпеть!!!» Редкие крики ласкали слух. Все-таки не такой непробиваемый этот Супербия Скуало. Закуро нарочно стал двигаться жестче, желая вновь услышать крики, он сминал пальцами белые ягодицы, выходил из израненного тела и вновь входил до упора, разрывая измученные мышцы. Хранитель урагана не замечал, как под его пленником натекла приличная лужа крови, и что тот уже еле слышно хрипит и неестественно дергается. Нескоро волна наслаждения пронеслась по сильному телу, оповещая о приближающемся финале, и Закуро смог кончить в развороченную дырку. Ураган Маре наобум хапнул с койки какую-то тряпку, вытер член и заправился. - Понравилось? – погребальный венок хлопнул мечника по покрытой синяками ягодице. – Завтра продолжим! Ответа не последовало. Закуро нахмурился, замечая, что тело пленника обмякло и безвольно покачивается на металлических путах. - Нет! Ты не можешь сдохнуть так быстро! Не для того я тебя доставал! Хранитель урагана обошел Скуало и, приподняв его голову за длинные пряди, отвесил звонкую пощечину. Закрытые глаза медленно распахнулись. Мир казался мечнику размытым и каким-то чужим. Из-за потери крови он плохо соображал. Что с ним произошло? И в какой момент он вообще отключился? - Блять! – Закуро зажег кольцо, и путы опустили дождь Варии на пол, после скрываясь в белом обруче на шее. «Вот кретин!» - хранитель урагана хлопнул себя по лбу. Большую часть крови мечник потерял не из-за жестокого секса и даже не из-за рассеченной металлическими оковами кожи – эти раны не были смертельными, а из-за того, что погребальный венок перебил своими взрывами вену на культе левой руки. - Сейчас будет больно! – он склонился над обессилевшим пленником и накрыл ладонью обрубок руки. Пламя урагана стало прижигать порванные каналы, заставляя кровотечение остановиться. Но резкая боль заставила не до конца пришедшего в себя Скуало заорать. Крик отразился от белоснежных стен тюрьмы, проникая в душу каждого пленника. Закуро пришлось с силой прижать мечника к полу, чтобы тот прекратил вырываться. Гримаса боли исказила красивые черты лица, а глаза хаотично метались от одного угла камеры к другому. Наконец, кровотечение было остановлено, но обрубок руки выглядел ужасно, напоминая бесформенный кусок мяса со вздувшимися волдырями ожогов. Глаза пленника вновь закатились. Хранитель урагана поднялся и вышел из камеры, оставляя мечника лежать на грязном полу в луже собственной крови, кусках обугленной ткани, осколках разбитой посуды и в ошметках разбросанной еды. - Айрис, позови медиков, если он сдохнет – я буду очень зол! – закрывая за собой дверь тюрьмы, небрежно кинул Закуро женщине, листавшей журнальчик на белоснежном кожаном диване приемной. Ее ладонь, как и лицо, были в полном порядке. Не дожидаясь ответа, хранитель урагана вызвал лифт и умчался наверх.