Полярное Солнце

      Все началось ещё когда я только поступил в конохскую Академию ниндзя.       Это сейчас, с высоты своего опыта и прожитых лет, я вижу, что методы обучения тогдашних преподавателей и гроша ломанного не стоят… Но тогда для меня, гонимого всеми «демона», это обучение было чуть ли не благословением Ками. В Академии меня также ненавидели, но не так откровенно, да и были такие как Ирука-сенсей, кто поддерживал меня в достаточно трудные минуты на протяжении всего обучения, вплоть до выпуска и получения столь желанной мной повязки «настоящего» ниндзя. Но это лирическое отступление…       Как я и говорил, всё началось ещё с Академии. Что «всё»? Я получил шанс добиться признания. Я получил возможность проявить свой потенциал, показать, чего я на самом деле стою. Почему «с Академии»? До этого я был лишь ненавидимой всеми тенью, «демоном», которому «не место в Конохе», который при ответном слове или возражении получал в разы больше унижений и злых слов, а иногда и побоев, чем, когда молча проходил мимо, смотря себе под ноги. Именно в Академии, даже молча, я мог показать, что на самом деле могу. Я много тренировался, учил ненавистную мне историю деревни, но взахлеб читал теорию по тактике и стилям ведения боя, об оружии, о техниках. В Академии у меня даже был соперник — Саске Учиха. Мрачный тип. За глаза учителя нас постоянно сравнивали… о чем я «по секрету» узнал от Ируки-сенсея во время одного из обедов с ним в Ичираку. И, если об Учихе говорили с воодушевлением, то обо мне — с неприкрытой злобой и даже досадой: «Опять он сдал тест на отлично» или «Вот же… снова «демонёнок» справился, и не придерёшься».       Только неприязнь учителей ограничивалась Академией, а ненависть учеников простиралась гораздо дальше. Только в своей квартире я и мог спокойно вздохнуть. Помню, в один из вечеров я возвращался с очередной тренировки через переулок, решив срезать путь до дома. Как оказалось, зря. Там меня поджидала засада из ребят, старше меня года на два, если не больше. Даже девочки вроде бы были. В тот вечер меня опять избили до полусознательного состояния. А что я, вымотавшийся после тренировки, мог сделать против такой банды? Позже… намного позже я узнаю, что в тот (и не только) вечер за мной наблюдали и видели все, что происходило. После того, как узнал об этом, долго бушевал: «Почему никто тогда не вмешался в драку, раз видели, что меня избивают»? Потом, посидев и подумав, я понял, но в процессе рассказа я ещё вернусь к этой теме и расскажу подробнее.       После того случая в переулке подобного больше не случалось. Академию я закончил спокойно, если не брать во внимание недовольство и ненависть, с которой я сталкивался на протяжении всего обучения. Но несмотря на отношение ко мне, я проходил ту же программу, что и остальные: нас подвергали разным очень болезненным (особенно меня) процедурам, чтобы добиться подвижности суставов, учили по несколько часов, а то и сутки висеть на руках — сначала мы тренировались висеть на деревьях, потом на отвесной скале… да, которая Хокаге, но не там, где высечены их лица, ходить по верёвке на чёрт знает какой высоте, учили сражаться любым холодным оружием. К выпуску мы должны были уметь обращаться с сюрикенами, кунаями, танто, кодати, викидзаси и текуто[1]. Обращению с остальными видами клинков нас должны были продолжить обучать наставники команд по окончании Академии до пятнадцатилетнего возраста (пятнадцать — условный возраст окончания обучения холодному оружию, так как каждый осваивает все это за разный промежуток времени). Это была настоящая школа выживания… По крайней мере у меня, так как мне доставалось больше всех.       На следующий день, после сдачи выпускных экзаменов, когда я получил-таки заветную хитай-атэ Конохи, нас, учеников, распределили по командам. Я был в команде номер восемь и мне достались Хината и Киба. После распределения нам сказали ждать своих наставников. Пока Киба ёрзал на стуле и думал, подходить ко мне или нет, я пробежался взглядом по классу, где остальные уже собрались по кучкам. Мой академический соперник, Учиха, как всегда, чем-то не доволен, а Харуно смотрит на него преданным взглядом «тайного» обожателя и дышать на него боится, будто он эфемерный или хрустальная ваза. А если бы взглядом можно было убивать, то Сакура умерла бы от взгляда Ино уже раз двадцать… и это только за последний час. Неджи пытался убить взглядом меня, а я решил рассмотреть пейзаж за окном.       Через несколько минут за нами пришла Куренай-сан и повела нас на шестой полигон[2]. Рассевшись вокруг неё, мы прослушали короткую вдохновительную речь, которую я слушал в пол-уха, боковым зрением наблюдая за сокомандниками.       Хината Хьюга. Тихая и спокойная девочка, отличница, но физически не такая слабая, какой хочет казаться. Это можно понять по её месту расположения в кругу — она сидела между мной и Кибой, но так, чтобы видеть всех, и можно было в любой момент подскочить и сражаться. А ещё я чувствовал её взгляд на себе. Ну, по крайней мере мне тогда так подсказывала интуиция.       Киба Инузука. С виду обычный парень, беззаботный, говорит то, что думает, жаждет поскорее проявить себя в бою, а в голове у него ещё какой ветер. Но… как я решил в то время, он тоже не так прост. Как оказалось, я не ошибся.       Как сейчас, помню наше первое задание D-ранга: надо было сорвать в чьем-то саду червивые и собрать гнилые яблоки. Что же мы тогда учудили! Сначала все шло тихо-мирно, как говорится, ничто не предвещало бури… Но в какой-то момент я, стоя на покачнувшейся стремянке, уронил сорванное яблоко на голову Кибе. Он, как бы невзначай, кинул в ответ и тут понеслось. Через минуту к нам с радостной улыбкой присоединилась Хината (вот тебе и тихоня). Именно после той «яблочной» битвы наша команда начала сближаться. Но выговор от сенсея за погром в саду мы все же получили.       Спустя несколько дней тренировок и выполнения заданий низшего ранга нас присоединили к седьмой команде для выполнения задания «С» ранга. Мы тогда так обрадовались!.. Правда у меня запала поубавилось, когда я следующим утром увидел кислую мину Учихи и недовольную моську Харуно — наши чувства были как никогда взаимны.       Дошли мы до Страны Воды, конечно же, не без приключений, в ходе которых сенсей седьмой команды, Какаши-сан вроде, поднял ранг задания с «С» до «А». Не слабо так ранг поднялся… Всё потому, что сначала нам попались братья-нукенины — странно, что мы быстро их вынесли, но ещё страннее было то, что вырубили их мы с Саске. Потом нас попытались обокрасть заплутавшие шиноби-наёмники, за что поплатились нервными клетками и сухими штанами: Демоническая иллюзия от Куренай-сан — это вам не хухры-мухры. А на «десерт» достался нукенин Скрытого Тумана и один из Семи мечников Тумана в одном лице.       Хоть на полную сражались только сенсеи, нам, генинам, тоже «клювом щёлкать» не пришлось. Но то, что мы вышли из боя с этим головорезом, явившимся по душу нашего временного подопечного, без потерь, а половина из нас и царапин не получила — было чудом.       Что было после, объяснять не буду, ибо не вижу смысла. Скажу только, что именно на этой миссии я обрел нового друга и учителя в одном лице — Хаку Юки. Правда, не сразу. Когда я попросил его стать моим учителем и помочь мне освоить неожиданно появившиеся во время боя с ним способности — кекке генкай льда — Хаку назвал меня идиотом. Ну, в принципе, он был прав… Нормальный человек в здравом уме и твердой памяти не будет просить врага о помощи в чём-либо. Но ведь это же я!       После разговора по душам, мы пожали руки уже друзьями, и он согласился меня тренировать. Любопытный момент: я поначалу думал, что Хаку лет шестнадцать-семнадцать… но, когда я задал ему уточняющий вопрос, он ответил — двадцать три года. Что стало для меня полной неожиданностью. Как полной неожиданностью для всей нашей объединенной на тот момент компании, помимо его возраста, стало известие о его желании стать ниндзя Конохи. О, какие у них были лица! Жаль, фотоаппарата с собой не было. Этот момент стоило заснять.       После того, как мы вернулись с прекрасными и не очень воспоминаниями и впечатлениями с миссии, а Хаку стал числиться чунином Конохи, но пока на испытательном сроке под надзором АНБУ, понеслись обычные будни: тренировки в команде (на одной из которых мы прошли тест, определяющий тип чакры, где и выяснилось, что у меня — ветер… Да, оказалось, чаркопроводящим листком не определить кекке генкай), тренировки с Хаку, отдых, изредка D-миссии и чтение книг и свитков о различных техниках и прочем, что может пригодиться в бою, да и просто «для общего развития», как однажды выразилась Куренай-сан. Кстати о моих «новых» способностях… когда об этом доложили Третьему — за мной тоже установили наблюдение не хуже, чем за Хаку, что неимоверно раздражало.       Через пару месяцев, когда наша восьмая команда бегала уже восьмой по счету спринт по одиннадцатому полигону (самому большому из пятнадцати имеющихся, включая два скрытых техниками, которые я нашёл тремя годами позже), к нам пришёл неожиданный гость, который, как позже выяснилось, оказался моим крестным — Джирайя, Жабий Отшельник. Мне было интересно пообщаться с ним, тем более — мы почти родня. Он тогда много рассказал мне о родителях, ну, кроме того, какое положение они занимали в иерархии деревни, а ещё сказал, что я — копия своего отца… и опять же, не уточнил ни его фамилию, ни точное его описание. Но весьма красноречиво разглядывал скалу Хокаге. Догадайся, мол, сам?       Потом он провёл для меня несколько тренировок, на одной из которых я и Хаку (который в тот раз решил присоединиться к нам) подписали контракт с призывными животными, которыми оказались снежный барс и белый филин соответственно. Ахах, до сих пор помню озадаченное и немного испуганное лицо Джираи, когда тот увидел, с кем я вернулся из мира призывных животных. Да ещё и верхом на оном. Крестный после того случая ещё три дня задумчиво наблюдал за мной. Но умозаключениями не поделился, хотя я приставал к нему с вопросами целый день после его трехдневного анализа.       Через месяц состоялся экзамен на чунина. О да, никогда не забуду это время! Наша команда тогда стала ещё сплоченнее. Помню, как в Лесу Смерти на нас из засады напала команда из страны Воды. Обе стороны сражались во всю силу. В какой-то момент прозвучала череда взрывов вокруг нашей команды… Тогда Хинату сильно ранило. Задали мы тогда с Кибой «водяным» жару! Так отыгрались на них за подругу, на сколько силы позволяли. Забрав свиток, удачно оказавшийся противоположным нашему, мы нашли укрытие, чтобы переночевать и отдохнуть перед забегом до Башни. Пришли мы к финишу шестыми.       Потом были отборочные бои один на один, которые вся наша команда с блеском прошла. Из нас троих Хината больше всего удивила своими способностями и знаниями в плане тайдзюцу и клановых ниндзюцу. Как и остальные в зале, Неджи не успевал удивляться. Нас с Кибой и Куренай-сан её бой удивил не меньше. На каждый выпад кузена она достойно отвечала. А закончился бой эффектно: Хината, изловчившись провела ребром ладони вокруг шеи падающего Неджи и завершающе ударила его в грудь, отчего он упал без чувств в лучших традициях кисейных барышень. После боя она призналась, что сама в тайне отрабатывала приём (и не только этот), за что сенсей не зло пожурила на неё за излишнюю скрытность и недоверие к ней, Куренай.       Но спокойно продолжиться и закончиться экзамену на чунина было не суждено. К концу третьего этапа все пошло кувырком. Никто не ждал нападения со стороны Песка. Нашей команде пришлось разделиться. Куренай-сенсей сказала приглядеть за сыном Кадзекаге, что выполнить было довольно сложно: Гаара заснул и превратился в огромного песчаного тануки. Этот енот был столь разъяренным (а ещё болтливым), что мне только невероятным чудом удалось увести его в лес… Но это была только одна из причин. Вторая причина — он элементарно не помещался на арене. Призвав снежного барса, я приготовился к бою, хотя понятия не имел, как это буду делать, и, вообще, придет ли мне кто-нибудь на помощь.       Бой проходил очень тяжело. Шукаку неистовствовал и пытался разнести вокруг себя как можно больше — просто так не подступиться. Кое-как с помощью Юкиро (так звали барса, которого я первым призвал) я смог попасть на голову исполинского тануки и, добравшись до Гаары, разбудил парня. Когда хвостатый полностью исчез, мы вдвоём, лежа на земле без сил, завели разговор о наболевшем — тяжелое детство, ненависть со стороны взрослых… Итогом которого стала наша дружба. Так я обрел ещё одного друга.       Несмотря на бардак, который устроили суновцы, и который даже за месяц было нереально ликвидировать, всё же продолжили проводить экзамен. Через этот самый месяц прошел третий, последний тур, опять-таки состоявший из боёв один на один. Было трудно, красочно, местами впечатляюще. И, что странно, недовольных практически не было.       По окончанию экзамена, после которого Кибе, мне и Хинате присвоили звание чунина, Жабий саннин, сказав, что не привык долго задерживаться на одном месте, предложил мне стать его учеником на следующие три года. Это было заманчивое предложение, но в то же время передо мной встал выбор: учиться техникам льда у Хаку или уйти из деревни с саннином. В конце концов я рискнул «погнаться за двумя зайцами сразу» и не прогадал: Хаку согласился путешествовать с нами вместе, и Джирайя не был против его компании.       Естественно Юки отпустили не без разрешения бабули Цунаде, которую мы с крестным уговорили стать Пятой Хокаге за тот месяц, что был перед завершающим этапом экзамена. Кстати, за время, пока мы вчетвером возвращались в Коноху после её поисков, бабуля Цунаде научила меня лечить синяки, царапины и несерьёзные раны, за что я ей очень признателен.       Я, конечно, смог понять по некоторым разговорам с крестным, какой он озабоченный, но представить, что мы будем подглядывать за девушками в купальне на горячих источниках, которые были первым пунктом назначения после выхода из деревни, не мог даже Хаку. Хотя я бы понял, если бы брат[3] поддержал его идею… ему, как-никак, двадцать три уже. Скоро двадцать четыре стукнет.       Это были самые насыщенные три года в моей жизни. Даже став Хокаге, я такие впечатления не получал, как во время путешествия с саннином.       Где нас только не носило. Отбыв две недели в Хотто[4], мы неделю затаривались теплыми вещами в стране Мороза, где Джирайя с садистской лыбой сообщил нам, что наше путешествие продолжится на север. Мы с Хаку переглянулись и хихикнули — уж что-что, а холод мы почти не чувствуем. Брат рассказал мне об этом феномене во время отдыха после одной из тренировок в Конохе, что это всё из-за особенностей чакры кекке-генкая. Учитывая, что мы собираемся идти на север — это была поистине читерская способность.       Минуя Кумо по широкой дуге, мы прибыли в Ракурей и пробыли там целых два месяца, что не очень удивительно: Эро-саннин нашёл несколько женских купален и мог не вылезать оттуда с начала их работы и до самого закрытия… ну, или пока его не замечали, после чего он несколько раз попадал в местный госпиталь с сильными повреждениями, а иногда и переломами. Нам с Хаку оставалось только вздыхать, глядя на это. Незаметно летели дни, отметили мой день рождения.       Через месяц мы прибыли в страну Снега и решили остановиться в Казахане, но долго там не задержались — Джирайя, смотря на нас, и видя, что холод нам постольку-поскольку, обиженно что-то буркнул и засобирался выдвигаться дальше уже через неделю нашего пребывания в городе. Честно говоря, даже мы с Юки замерзли тогда: в этой стране даже летом держалась минусовая температура, а тут ещё мы попали в зимнее время, когда «собачий» холод был даже в, казалось бы, натопленном доме, и из-под котацу мы почти не вылезали. В день рождения крёстного Хаку решил подшутить и, скрывая садистскую улыбку, предложил двинуться в страну Льда. Джирайю явственно передернуло.       Месяц и три недели у нас занял путь через Молнию в страну Клыка. За это время мы отметили двадцать четвертый[5] день рождения брата, Джирайя научил меня рассенгану и ещё две техники ветра пониже уровнем, у Хаку же я выучил тот самый «зеркальный купол» и технику ледяных игл.       Сам Хаку не преминул научиться у крёстного нескольким техникам воды и ветра. Рассенган он учить не стал почему-то, зато осилил «мельницу», которая мне никак не давалась. В целом техника выглядела угрожающе уже на стадии создания, а при виде её в действии жуткие мурашки шли по телу двойной марш: техника чем-то похожа на фума-сюрикен, но вполовину меньше, плюс «лезвие» было двойным, и верхнее вертелось в одну сторону, а второе — в другую. Что было неоспоримым преимуществом техники — это абсолютная бесшумность, плюс, когда она на тебя летит, у тебя мгновенно закладывает уши. Опасная хрень, я вам скажу.       В стране Болот саннин повёл нас в обход городов и посёлков через леса. Хотелось бы сказать, что это было самое отвратительное время за всё время нашего путешествия, но это было не так. В лесах мы пару раз натыкались на бандитов, но за врагов они могли сойти с натяжкой. Джирайя не вмешивался в наши разборки, ныкаясь обычно поблизости. Так же на болотах он устроил нам незабываемые адские тренировки. Курс «молодого лесника» нам пришлось усваивать за три дня, ибо без определённых навыков в такой местности можно сдохнуть и джонину: нам пришлось запоминать съедобные и несъедобные растения и ягоды, бегать по болотам без использования чакры (да-да, именно так) и учиться сливаться с окружающей средой.       Да, нам рассказывали в академии о способах маскировки, но то, чему нас учил крёстный, было немного не то. В первом случае мы использовали техники иллюзий и прочее, завязанное на чакре, а во втором — лишь скрывали чакру, а сама маскировка была уже из подручных средств. Позже, после этих тренировок мы с Хаку не сговариваясь приобрели несколько комплектов специальной, «пятнистой» одежды, которую местные называли — «камышовка», и которую мы носили теперь постоянно. Классная вещь — долго носится и, если и пачкается, то почти не видно.       В стране Демонов мы задержались аж на три месяца, выполняя разного рода миссии, тем самым пополняя наши денежные запасы и оттачивая новоприобретённые навыки в нередких стычках с бандитами. Наше путешествие длилось уже чуть больше года. В Цумэ мы пробыли порядка двух недель, отдыхая от тренировок и осматривая достопримечательности.       Я, узнав, что сравнительно недалеко находится страна Водоворота, уговорил Джирайю посетить остров Узу. Через страны Неба и Медведя, но минуя Нами, мы добрались до Водоворота. Уж чего я (что говорить о Джирайе) совсем не ожидал там увидеть, так это отстроенный небольшой посёлок и шесть семей Узумаки в возрасте от семидесяти и ещё две — от сорока с тремя детьми. Стоит отметить, что нашли мы селение весьма неоригинально. Просто по дороге вглубь острова Хаку, что шёл рядом со мной, впечатался лбом в какой-то барьер, который, к слову, я так и не смог обнаружить. Как позже мне рассказал старейшина поселения, барьер пропускал только Узумаки по крови. Там же я узнал всё о своих родителях. Крёстный краснел, зеленел и бледнел, явно чувствовал себя виноватым передо мной, что утаил, не рассказал об отце и маме, но я быстро успокоил его, сказал, что не сержусь и всё понимаю. Остальные Узумаки моего мнения не разделяли и фыркали при виде саннина целую неделю.       В Узугакуре мы пробыли почти четыре месяца, за которые меня учили разного рода барьерам и печатям. Отмечу, что обучение было очень жестким. Зато после него вся моя одежда была напичкана пространственными печатями, на теле также появились печати: три для накопления сэнчакры и восемь стандартных для Узумаки нательных печатей для хранения оружия и вещей. Хаку из нательных печатей сделали только две на запястьях, потому что их, печатей, количество напрямую зависит от резерва чакры у человека, а жрали они для своей поддержки существенно (для рядового шиноби — не Узумаки).       Засобирались мы отбывать с острова в конце июля второго года нашего путешествия. Я бы ещё остался там погостить, но крёстный сказал выдвигаться, потому как «…я не привык задерживаться на одном месте слишком долго» — конец цитаты. Но я думаю, что основная причина кроется в том, что он так и не нашёл общий язык со старейшиной — Шаораном Узумаки.       Мы вернулись в страну Неба и продолжили движение на юг. Саннин на отрез отказался идти через границу страны Огня, поэтому, чтобы не торчать на корабле три недели, переплывая море напрямую к стране Чая, мы сделали большой крюк через страну Моря. Путь занял в три раза больше времени, но никто не жаловался. Не успев распаковать вещи в отеле порта Хокутан, нам пришлось в быстром темпе сниматься с места и бежать в сторону Дагераши. Джирайя отмалчивался, но и мы не сильно лезли с вопросами, хотя понять так и не смогли, что же на столько его встревожило, что мы неслись из порта, очертя голову. Мы с Хаку переглянулись и пожали плечами. Ладно, потом выясним.       В новом порту мы долго не задерживались. В общей сложности за две недели добрались до страны Ветра и к вечеру прибыли в Саканачи, где узнали новость — Гаара стал кадзекаге год назад. Джирайя сразу осадил меня, что в Суну мы не пойдем, так как велика вероятность пересечься с Акацуки. Тогда мы сильно поругались: крёстный хоть и должен был по идее прятать меня от них, но подобные «меры предосторожности» в моём понимании переходили всякие границы. Однако, несмотря на свой псих, я не стал настаивать на походе в Суну. По большей части потому, что в стране Ветра было одурительно жарко, а мы с Хаку, как «люди севера», ненавидели жару и вообще плохо её переносили.       Не знаю, садист Эро-саннин или притворяется, но путешествие мы продолжили, пересекая страну Ветра почти напрямую вдоль: вместе с караванами, которые мы нанялись сопровождать, мы прошли от Саканачи до Кейкоку, и от него до столицы — Тацума. Примкнув к следующему каравану, мы пересекли вторую половину страны через крупные города Карата и Санкан. Путь занял порядка четырех месяцев вместе с недельной остановкой в столице. Это время и стало самым ужасным за всё наше путешествие. С некоторым сожалением (из-за непосещения Суны) я решил лишний раз в пустыню не соваться без острой на то необходимости. Ненавижу жару.       В стране Жемчуга мы отдыхали и тренировались на протяжении месяца. Страна славилась своими мастерами выращивания жемчуга и ювелирными изделиями из него же, поэтому я решил не упускать возможности и с Хаку побывал на Большой ярмарке, где купил красивый гарнитур из черного жемчуга для Хинаты. За время путешествия я не раз думал о ней, пока в конце концов не понял, что влюбился в неё и очень по ней скучаю. Странно, да, что вот так влюбляешься в человека, не видя его на протяжении столького времени, однако мне это не помешало, что вводило меня в когнитивный диссонанс на протяжении нескольких дней.       Со временем подростковые гормоны начали бить в голову, из-за чего Джирайя и Хаку отвели меня в квартал «Красных фонарей»[6]. Поначалу было стрёмно, не скрою, но физиология, она такая…       За оставшийся год мы посетили страну Леса, где едва не столкнулись носом к носу с представителями Акацуки, около полугода слонялись по стране Земли, всё также минуя основное поселение шиноби (на этот раз Иву). Не знаю, в курсе ли Тсучикаге или нет, но нас никто не останавливал даже на границе. Скорее всего он знал, так как Джирайя пропадал пару раз на сутки-двое, предоставляя нас самим себе. Под конец нашего путешествия, в конце июля мы вышли из Оширу и к середине августа, не спеша, прибыли в Химачи, откуда добрались до Конохи, завершая долгое путешествие. Как же я соскучился по дому, по ребятам… по Хинате.       У ворот нас никто не встречал, и мы, поздоровавшись с Котетсу и Изумо, которые, к слову, не сразу нас с Хаку узнали, и поболтав немного с ними, прошли дальше по главной улице. Уже почти у скалы Хокаге Джирайя двинулся к бабуле Цунаде, а нас взяли в оборот Сакура, Ино, Шикамару, Киба, Чоуджи. Шино ныкался за деревом поблизости, но я его быстренько вытащил оттуда и присоединил к нашей шумной компании. Не без удовольствия скажу, что нас почти никто сразу не узнал — настолько мы видимо изменились внешне. На наш резонный вопрос: «что именно изменилось в нас?» последовал лаконичный ответ: «всё». Хината присоединилась к нашей гоп-компании немного позже. Она тоже сильно изменилась: отрастила волосы, стала смелее, уверенней в себе… ну, и оформилась в стратегических местах. Такую её я ещё сильнее полюбил, а после приватного разговора с ней у речки, недалеко от мемориала, я окончательно уверился, что не отдам её никому. Моя. Тогда же я предложил ей встречаться, на что она, краснея, согласилась. Я был очень счастлив в тот момент.       Особенно ярко помню эпизод, когда впервые заметил её тогда, у скалы Хокаге: мы стоим чуть поодаль от ребят и девчонок, которые хихикают с нас, Хината стеснительно мне улыбается, чуть покраснев, что-то говорит, а я как дурак стою перед ней с глупой улыбкой, ероша волосы на затылке и, наверное, превосходя по цвету помидор.       В тот же день не обошлось и без плохих новостей. Саске, этот… усуратонкачи, смылся к Орочимару. Да ещё когда — почти сразу после третьего тура Чунин Шикен! Это нам с Хаку сообщила уже бабуля Цунаде. Джирайя, как оказалось, всё знал, и нам не говорил. Я тогда вспылил: «Почему мне никто не сказал?» Ответ, что, мол, не хотели беспокоить, что мне надо было сосредоточиться на тренировках, меня не удовлетворил. Тогда я ушёл, хлопнув дверью. Знаю, что не прав, что они беспокоились за меня… Но я считал себя взрослым, что имею право знать, что с моими друзьями.       Но долго негодовать по этому поводу мне было не дано. Через неделю в Коноху пришло срочное сообщение, что на Суну напали Акацуки, а Гаара похищен. В кратчайшие сроки был организован отряд: я, Хината, Киба, Сакура и Какаши-сан как командир.       Выступили мы через полчаса после получения сообщения. На максимальной скорости и без передышки дорога до Суны занимала три дня[7]. Это по обычному пути. Но если идти совсем по прямой, время сокращалось до двух с половиной дней. В сообщении говорилось, что Канкуро отравлен неизвестным ядом, поэтому я уломал Какаши-сана отпустить меня и Сакуру вперёд, чтобы мы быстрее добрались до места. Это стоило мне больших трудов, так как разделять отряд Хатаке не хотел категорически. Харуно поддержала меня и, оставив стимуляторы им троим, дёрнула вместе со мной на максимальной скорости.       Добрались мы до Суны за два дня, сильно удивив суновцев скоростью прибытия помощи, после чего Сакура сразу же приступила к лечению Канкуро. Мы прибыли ближе к полудню, а Хината, Киба и Какаши-сан появились уже к ночи, когда яд был уже нейтрализован и направление, в котором двинулись Акацуки, выяснено благодаря одному из моих барсов. Кстати, почему-то одна из старейшин приняла меня за Белого Клыка Конохи. Едва увидев меня, начала пытаться убить или прибить — как повезёт. Еле остановил, повторяя, что никакого Клыка знать не знаю, и вообще я — Узумаки. Старейшина Чиё долго меня разглядывала, пытаясь видимо поймать на лжи, но ничего не вышло, и ей пришлось отступить. Появившемуся чуть позже Какаши тоже досталось, даже больше, чем мне, так как старушка была свято уверена, что её хотят обмануть, и продолжала свои атаки с криками: «Не может быть! Это он!» На отдыхе, под который мы отвели пять часов, Хатаке рассказал мне, что Белым Клыком прозвали его отца, который умер, когда самому Какаши не было и десяти лет.       До пещеры, где держали Гаару, мы добрались не без приключений: по дороге нас на пару часов задержала копия Итачи Учиха. Я было сначала подумал, что передо мной в данный момент стоит Саске, который с какой-то радости вступил в Акацуки — братья оказались внешне слишком похожими друг на друга, почти близнецы, несмотря на разницу в возрасте. Отправив трёх недовольных жарким климатом барсов на разведку в сторону пещеры, я хотел вступить в бой, но Хатаке в приказном порядке отправил меня вслед за барсами, сказав, что возьмёт на себя Учиха.       Разглагольствовать долго не буду как всё было, просто скажу, что мы успели вовремя: хоть Шукаку почти извлекли, Гаара остался жив благодаря некоторой части чакры песчаного тануки, которую Акацуки не успели извлечь. Пусть и был в недееспособном состоянии до возвращения в Суну. Двое Акацуки, которые оказались в пещере не «понарошку», были повержены в тяжелом бою. Старейшина Чиё сухо, но вместе с тем как-то устало, поблагодарила нас за спасение кадзекаге и больше в поле нашего зрения не появлялась. В принципе её можно понять: по сути своими руками убить единственного внука, который пошел по кривой дорожке — это, конечно, долг хорошего родителя и всё такое, но это и невероятно тяжело. Кровь — не вода. Отпраздновав возвращение Гаары в деревню, мы вернулись в Коноху спустя четыре дня.       Через некоторое время меня пытались поставить в отряд, который отправлялся на какую-то встречу с шпионом Сасори. Мне объяснили причину конкретно моего участия в этой миссии тем, что Саске, который сейчас находился у Орочимару, мой лучший друг, и поэтому я должен пойти и спасти его из лап безумного учёного. Пардон, что? С чего они решили, что мы — лучшие друзья? Мы знакомы были от силы три месяца. Ну, даже если брать во внимание наши пересечения в академии — это не может считаться дружбой. Соперничество — да. Но не дружба. Про лучшего друга я вообще молчу. Он мне в лучшем случае — знакомый. Так с чего я должен бежать, очертя голову, и «спасать» его? К тому же, на минуточку, он сам свалил к этому «чумному доктору». Так с фига ли его надо спасать? Да, он перспективный шиноби, да, он последний Учиха. И что? А то, что накладочка: он — Учиха, я — джинчурики. Улавливаете связь? Короче, я с горем пополам отбрыкался от навязанной мне «чести» быть «спасателем», то есть «спасителем». После, до меня дошли слухи, что из похода отряд вернулся в крайне помятом виде.       О том, что во мне запечатан Девятихвостый, я узнал до смешного банально: после тяжёлой тренировки в стране Болот я на столько устал, что отключился и попал в своё подсознание… прямо под ворота, что сдерживали лиса. Увернулся я от его лапы на голых рефлексах. Встреча была… шокирующей. Для меня. Вот представьте: живёте себе спокойно, ни о чём не подозреваете, и вдруг выясняется, что внутри вас, в вашем внутреннем мире, в подсознании, куда вы сами не всегда попадаете (а некоторые вообще никогда), живёт исполинская, невъебенно сильная, агрессивная хрень, жаждущая завладеть вашим сознанием и вырваться на свободу, предварительно отправив вас в Чистый мир. Я стоял в прострации перед рыжим скалящимся демоном минут пять. Нежданчик, согласитесь.       Нормального конструктивного разговора тогда не сложилось — лис сразу начал требовать выпустить его. Ага, счаз, уже разбежался. Подружиться не получилось, но многим позже, где-то перед отправкой из Узушио, вооруженный нейтралитет у нас установился.       Следующим ярким событием на моей памяти стало сообщение старейшин, что меня выпроваживают на остров-черепаху, типа с миссией изучения фауны острова. Вот мне искренне интересно: они правда думали, что я не догадаюсь, что это предлог, под которым меня хотят сплавить из деревни? Для чего — предположений не было, но хорошего от решений старейшин я никогда не ждал. Может они и волновались за меня искренне, но как говорят: благими намерениями выстлан путь в ад. Я подыграл им, «повёлся» на сказанный бред, но был предельно собран, анализировал любое телодвижение в мою сторону и старался подслушать любой разговор, который пытались от меня утаить. Мне тогда казалось, что я чувствовал всё на расстоянии полукилометра. Была даже мысль, что я открыл в себе способности сенсора… но нет, показалось.       Прибыли мы на этот чёртов остров. Такого бездарного спектакля, что развернули передо мной Какаши-сан, Ямато-сан (зачем он там был, я узнал через два дня из подслушанного разговора во время очередного перекура между тренировками) и Майто Гай, я ещё не видел. Похоже, несмотря на то, что идиотом я себя не выставлял, даже наоборот — старался изо всех сил и держался на уровне Учихи, всерьёз меня так никто и не воспринял. Ну, с одной стороны было хорошо, что меня недооценивали, но с другой — происходящее уже начинало подбешивать.       Потом мне сказали тренироваться у водопада Правды. Типа я должен победить свою «тёмную» сторону. Когда я увидел эту свою «тёмную» сторону, сначала не понял, что произошло. Думал, это кто-то из джонинов решил прикалоться, ан нет, оказалось, что у меня альтер-эго — зануда, каких поискать. Только появился, и сразу же начал ходить вокруг меня и нудеть над ухом, что я такой, сякой, неудачник, и даже Сакура не воспринимает меня как парня. Я сначала злился, но держал себя в руках. Когда мой альтер-эго перешёл на более пространные рассуждения о том, какой я (я так понял, что он сам сего факта не заметил), я страдальчески вздохнул и с одного удара уложил его в нокаут. На моей стороне, конечно, был фактор неожиданности, но это не столь важно. Главное, это недоразумение, по ошибке оказавшееся моим альтер-эго, наконец заткнулось.       Со мной на остров помимо сопровождения из джонинов также отправили джинчурики восьмихвостого. Подружились мы почти сразу, он так необычно разговаривает — рифмами, что я тоже на некоторое время «заразился» и начал слагать стихи. Но надолго меня не хватило, утомляет, да и стихоплёт из меня как из черепахи крокодил.       Время, которое отвели для «изучения фауны», длилось издевательски медленно, но всё когда-нибудь заканчивается. А тренировки приобрели новый оттенок: КираБи показал мне мастер-класс, как управляться с помощью чакры бижду, построив башенку из таких фигур, которые по сути не должны были балансировать друг на друге от слова «совсем». Ну, скажите, как могут быть в почти идеальном балансе цилиндр, шары, кубы, стоявшие либо на одной из граней, либо вообще на углу, и конуса — все смешанные между собой так, чтобы фигуры не повторялись в башенке два раза подряд? Это просто не реально, но оно держалось в заданном положении! Мне оставалось лишь аплодировать стоя такому мастерству.       Наладить отношения с лисом — занятие, мягко говоря, выматывающее. И морально (он упёртый как баран), и физически (попробуйте уклоняться от «убеждения» кулаком хотя бы час). В конце концов я отошёл от клетки метров на двадцать и постарался донести свои резоны до Кьюби, воспользовавшись методом моего альтер-эго — нудением. Нудел я часов по шесть ежедневно, выдержке лиса можно позавидовать. Он не срывался на маты и попытки выбить прутья клетки на протяжении трех дней. Потом нервы у него сдали и крыл он меня до седьмого колена (всю мою родню, оказалось, он знал поименно), но сам факт такой психологической устойчивости вызывал уважение. Меня-то тогда на тренировке хватило от силы часа на два всего. Ну, в итоге я таки добился своего, аккурат, когда упомянул Мадару Учиха. Да, я добился содействия Кьюби и в тренировках, и в войне.       Кстати, о войне мы с КираБи узнали лишь через две недели после прибытия на остров. И то, лишь после того, как какой-то отмороженный пиротехник с возгласами «Искусство — это взрыв!» пытался подорвать остров и трындел что-то о военных действиях. Еле справились с придурком. Потом, само собой, потребовали объяснений от джонинов, и они, прижатые со всех сторон двумя джинчурики, то есть мной и КираБи, выложили всё как есть. Естественно, мы навострились на подмогу на фронт, а нас пытались остановить. Фиг вам, называется! Мы прорвали оцепление с первого раза и метнулись прямо по курсу. На полпути нас снова пытались остановить, на этот раз Эй и Цунаде-баа-чан, но потом пропустили, благодаря убедительной речи Сенджу в адрес Эя.       Всю войну расписывать не буду — слишком тяжёлые воспоминания. Скажу только, что она была очень тяжелой, кровопролитной и долгой. Потери были огромными. Особенно тяжело дались печальные вести о гибели тех, кого я знал лично. А когда после войны зачитывали список павших в войне только в нашей деревне — я, от ужаса и душевной боли, едва не отправился вслед за погибшими. В госпитале Сакура сказала, что это «комплекс вины выжившего». Меня положили в психиатрическое отделение, справедливо опасаясь за мою жизнь и душевное состояние. Депрессия продолжалась около месяца, пока Хината не решилась подойти ко мне и постепенно, день за днём, не вывела меня из этого ужасного состояния. Я ей бесконечно благодарен за это.       Как ни странно, но на почве этого случая мы потихоньку всё больше узнавали друг друга, лучше и лучше, сблизились, а потом и вовсе я предложил ей стать моей девушкой. Снова. Она была счастлива, и я вместе с ней. Я наконец-то вернулся к нормальной жизни, будто заново родился.       Время летело незаметно: постепенно отстроили деревню, начали ходить на миссии. Первое время, месяца три после выписки, одного меня на миссии не отправляли, но потом всё вошло в колею. Мне присвоили звание джонина. Потом, свадьба, дети. Моя семья: Хината, Боруто и Химавари — стала для меня всем в этом мире. У обоих детей, кстати, белые волосы. Хиаши-сан был в ужасе. Хи-хи.       Забыл сказать: Саске вернулся в деревню, хотя меня это не волновало. Зато Сакура была безгранично счастлива. Само собой, ведь она добилась-таки своего: Учиха принял её чувства, а потом и женился на ней. Сарада — ни дать, ни взять — Саске. Что внешностью, что характером. Я сочувствую её будущему мужу. Хаку сразу после войны женился, как ни странно, на Шизуне. Разница в возрасте его ничуть не смутила, и потому все счастливы.       Как я уже говорил, время летело с поразительной скоростью. Не заметил, как Химавари начала гулять с мальчиками, а Боруто вообще заявил, что женится. Ну, пора бы, всё-таки ему уже почти девятнадцать. Да и девушка у сына хорошая: Саёко Шиноя, хоть и не шиноби. Потом пошли внуки.       В принципе, вот и вся моя жизнь. Больше добавить нечего. Хотя…       Вспомнил ещё кое-что: разговор, который подслушал как-то, прячась от разъярённой Сакуры. Это ещё до войны было. Цунаде-баа-чан, Джирайя и старейшины кое о чём переговаривались у входа в архив. Не знаю, специально или нет, но факт таков. Так вот, из разговора я узнал очень много интересного о планах на себя. Да, разговор шёл обо мне. Оказалось, что все значимые события, что были у меня до этого момента, были спланированы заранее. Не сразу, конечно, но в общем получалось так. Ненависть деревенских, дружба с Ирукой-саном, академия, наставник и команда, миссия в Нами (не считая Хаку) — все это стараниями Хомуры-сана и Кохару-сан. Трех годовое путешествие было осуществлено Джираей по наставлению Третьего. Вот так. Всё было спланировано заранее. Не удивлюсь, что этот план существовал с времен нападения Кьюби на Коноху. В тот момент я был зол, хотел высказать все этим… этим, в общем. Сдержался, все равно ничего не изменить. Да и в принципе мне не на что жаловаться. Жизнь выдалась бурной и интересной. Я ни о чём не жалею.

***

— Вот как? — молодая девушка чуть склонила голову на бок, хотя на лице никаких эмоций не было. Словно маска.       Белые волосы, бледная кожа, белые одежды и чёрные глаза — вот так выглядела девушка, что стояла перед Наруто сейчас, слушая его рассказ. Шинигами ещё немного постояла в задумчивости и затем спросила глухим, но одновременно звонким голосом: — Что же мне с тобой делать? — Наруто с некоторым страхом в глазах наблюдал за богиней смерти. — Даже не знаю. — Что тут думать-то? Отправь его на перерождение и все дела, — послышался недовольный голос, и через несколько секунд из темноты вышел средних размеров белый лис с девятью хвостами и чёрными полосами от носа до кончиков ушей на морде. Наруто в шоке уставился на новое действующее лицо. — Курама? — Он самый. Привет, Наруто, — отозвался лис и подошёл к девушке. — Ну, так что? — Почему бы и нет? Есть одна идея. — Только без экзотики. Знаю я твои «идеи», — пробурчал кьюби. Шинигами хмыкнула и один раз звонко хлопнула в ладоши. Вслед за звуком исчез и Наруто. Вздохнув, богиня смерти направилась по одному ей ведомому пути. — Куда ты его отправила? — спросил шагающий рядом лис. — В похожий на предыдущий мир. Думаю, он быстро освоится. И, как твоему знакомому, я ему чуть помогла. — Да ну? — недоверчиво посмотрел на девушку девятихвостый. — Ну да. Думаю, начинать новый жизненный путь как пятилетний ребёнок, а не младенец — хорошее подспорье. — Хм, и не поспоришь. По сравнению с предыдущим миром — неплохой дар. А что насчёт… — Нет, — перебила его шинигами. — Там достаточно и местных знаний. Прежние будут только мешать. — Согласен. Может заглянем в межмирье? Пропустим по стаканчику, — мурлыкнул тоном искусителя лис, наблюдая за богиней одним глазом. — Ой, молчи, кицунэ, — отмахнулись от него как от доставучей мухи, и он пропал… В тот же мир, что и Наруто. Богиня довольно усмехнулась.