Встреча однокласников, или один день Хикигаи Хатимана.

      Когда Хикигая добрался до дома, город уже затопили ранние апрельские сумерки. Скормив электронному замку ключ-карту, он пересёк просторный холл и вызвал лифт. Холл был пуст, высотка казалась вымершей. Хикигая шагнул в разомкнувшую двери кабину лифта и встретился взглядом со своим отражением в огромном, во всю стену, зеркале. „Действительно, видок ещё тот“. Из зеркала на него исподлобья смотрел очень крепкий парень с неприятным, почти отталкивающим выражением лица. „Странно, что соседи до сих пор полицию не вызвали. Я бы с таким уродом в одном лифте остаться побоялся бы“. Двери снова открылись. Хикигая взлохматил волосы, показал отражению язык и вышел в тускло освещенный коридор. „Я вернулся“.       В квартире было совсем темно, но он не стал включать свет — за панорамным окном переливался рекламными огнями вечерний город. Прижавшись лбом к стеклу Хикигая замер, глядя на вспышки разноцветного неонового пламени. „Странная штука жизнь. Я практически не общался со своими одноклассниками. А за тот год, что Юкиносита лежит в клинике, почти забыл их. Почти. Я даже на выпускную церемонию не ходил. Не до того было. Юкиносите становилось хуже с каждым днём, я метался между школой и клиникой, до сих пор не понимаю, как экзамены сдал… Зачем они позвали меня? Не думал, что может быть так тяжело просто встретить их. На кой-чёрт я им сдался? И, Юигахама… Даже мне было видно, как она мучается. Чего она хотела от нашей встречи? Получила ли она то, что хотела? Откуда мне знать. Я не знаю даже того, что хочу получить сам. Зачем они говорили мне всё это? Они ведь не сговорились“? Хикигая отлип от стекла и пошел на кухню. Он почти ничего не ел целый день, и теперь у него в желудке недовольно бултыхались несколько кружек имбирного эля, настоятельно требуя разбавить их кофе с молоком. Набрав в чайник воды, Хикигая поставил его на подставку и нажал кнопку. Чайник уютно зашумел. „Нет, они никак не могли сговориться. Кто угодно, только не Миура с Сагами и Кавасаки. Тогда зачем? Опять у меня одни вопросы и никаких ответов. Зачем Юигахама наговорила мне всего этого? И, почему она так попрощалась“?       Ответ на последний вопрос пришёл ему на ум в тот момент, когда он наливал молоко. Руки дрогнули, молоко плеснуло на столешницу, но Хикигая даже не заметил этого. „Она действительно прощалась. Совсем. Навсегда. Так, что бы больше не встречаться“. Уронив молочный пакет, он бессильно осел на пол. Тупые челюсти боли стиснули сердце и принялись методично перемалывать его. „Почему? Почему от мысли об утрате так больно? Мы расстались давным-давно, и я даже не вспоминал о ней. Или нет, я просто запрещал себе вспоминать. Боялся вот этой самой боли? И, откуда она? Ничего же не изменилось со вчерашнего дня. Или изменилось“? Преодолевая сопротивление внезапно отяжелевшего тела, он поднялся на ноги. Из пакета натекла здоровая лужа, и он несколько минут стоял над ней, собираясь с мыслями. Потом, вздохнув, поплёлся в кладовку за ведром и тряпкой.       Возня с пролитым молоком отвлекла его и, убравшись, он забрал остывший кофе и снова отправился к окну. Почему-то, от вида вечернего города становилось легче. „Юигахама… Юигахама Юи. Странная девушка. Ребячливая и глуповатая. И, в тоже время, прямодушная и по взрослому мудрая. И сильная — она не сдавалась, как бы идиотски не вели себя мы с Юкиноситой. В нашем нелепом клубе именно она была нашей связью с реальностью. Без неё мы протянули ровно год“. Он несильно стукнулся лбом в стекло. Легче не стало. „Что же мне делать? Как жить дальше? Весь последний год я крутился словно цирковая лошадь на арене. С утра до вечера, по замкнутому кругу. У меня не хватало времени, что бы остановиться и задуматься, что же я делаю“. Он ещё раз боднул стекло. „После сегодняшней встречи я вдруг понял, что на самом деле, никуда не двигался. Словно застрявшая в янтаре муха, я сохранял лишь видимость жизни. Крылья расправлены но, это не полёт. Полёт прервался миллион лет назад. Осталась иллюзия, способная обмануть только самого меня“. Оторвав невидящий взгляд от сияющего города за окном, он одним глотком допил кофе и поставил кружку на стол. Затолкал кулаки в карманы брюк и медленно двинулся вокруг стола. „Я совершил ошибку. Нет, хуже — МЫ совершили ошибку. Много ошибок. Но, самая страшная — мы не пытались учесть уже совершённые. Мы замкнулись в своём мирке, воспринимая всё, что вовне, как враждебное окружение. Это сблизило нас, но, одновременно, превратило в жителей осаждённой крепости. Каждодневное ожидание штурма и никакой надежды на помощь. Страх пожрал наши души. Мы отказались даже от тех, кто был нам дорог. Сделали им больно и убежали. Стоит ли удивляться, что Юкиносита не смогла долго выносить это“. Он едва не завыл от бессильной злобы на самого себя. „Ну, надо же быть таким идиотом? Чем я лучше её семейства? Сдал Юкиноситу в клинику для умалишённых и рад. А что, если она и сейчас там, в той осаждённой крепости? Как ей может стать легче, если она там одна? Я должен вывести её оттуда. Вот только… одному мне это не под силу“.       Подхватив со стола кружку он рванул на кухню. Чайник оказался еле тёплым и Хикигая включил его, долив воды. „У одного меня не получится. Я уже год как хожу в клинику чуть не каждый день, разговариваю с Юкиноситой, пытаюсь растормошить её, но всё, чего удалось добиться — едва увидев меня, она вцепляется в мою руку и отцепить её удаётся, только накачав лекарствами до беспамятства“. Чайник закипел. Заварив кофе, Хикигая полез в холодильник, но там его ждало разочарование — молока больше не было. Из мусорного бачка сиротливо торчал уголок пакета, содержимое которого он сам вылил на пол. Вздохнув, Хикигая отхлебнул жидкой горечи. Язык защипало. „Горько. Горячо. Подделка под кофе. Или, наоборот — настоящий кофе. Горький, как сама жизнь. Не поймешь, подделка или нет, и то и другое одинаково горькое. Сколько себя помню, я хотел получить что-то настоящее, что-то такое, в истинности чего я не смог бы усомниться. И что? Всё, что окружает меня, можно охарактеризовать одним словом — ложь. Фиктивный брак. Чужой дом. Бессмысленная работа. Полное отсутствие перспектив в будущем. Как так получилось? Почему всё, что я делал привело к такому финалу? Где я ошибся? И, ошибся ли“? Кривясь от отвращения, он дохлебал горячую бурду. „Точно ошибся. И, даже знаю когда. Это была самая паршивая моя ошибка. Ошибка, вину за которую я не могу свалить на кого-либо, даже захоти я этого. Ошибка, которую не смогу исправить, даже если положу на это всю свою жизнь“.       Хикигая снова встал перед окном. Город внизу продолжал равнодушно полыхать разноцветным неоном. „Когда-то Хирацука-сенсей говорила, что мы можем ошибаться сколько угодно, потому, что она заботится о нас. Как бы мне хотелось, что бы это было правдой. Но, даже такой человек как она, не может помочь всем. Люди должны сами решать свои проблемы. Какое верное высказывание. Прямое и честное. Вот только проку от него — чуть. Этот мир полон людей, погребенных под грудами своих проблем, а значит прямота и честность не помогают им. Я потерял… нет, мы потеряли Юигахаму, и это повергло нас в ничтожество. Хотя, основная вина на мне. Я ведь не просто потерял Юигахаму — я отверг её. Отверг её дружбу, её… чувства. Она ведь всё время пыталась донести их до меня. А я, трясясь в жалком страхе оказаться осмеянным, выискивал скрытые мотивы, выдумывал причины не дать ей сказать то, что она хотела. А что, если она говорила правду? Был ли смысл врать мне, не надеясь на новую встречу? Чёрт, мне так хочется, что бы её чувства были настоящими но, я не могу поверить в их искренность. Весь опыт моей жизни требует, что бы я не верил ей. Он твердит, что под покровом её слов наверняка прячется что-то грязное и отвратительное… что-то лживое и своекорыстное“. Молодой человек прижался горящим лбом к прохладному стеклу. „А чего я теряю? Я больше не хожу в школу. Никто не напишет на классной доске похабных подколок. Я год не видел своих одноклассников, и, бог даст, не увижу их ещё год. А может, больше никогда не увижу — ведь нет никаких гарантий, что в следующем году будет новая встреча… или, если и будет, кто сказал, что меня туда позовут. И, что я соглашусь. А, нет, точно не соглашусь, даже если весь класс будет стоять на коленях у моего подъезда“. Хикигая отлип от стекла и всмотрелся в своё смутное отражение. „Ну и дурак же я. Как там меня дразнили, когда я возомнил, что нравлюсь той девчонке в средней школе? Нарцигая? Как-то так. Да вы, сударь, маньяк. У вас мания величия пополам с манией преследования. Кому вы нахрен сдались? Кто за вами придёт? Единственного человека в классе, который по непонятным причинам не чурался общаться со мной, я сам прогнал прочь. А теперь понял, что без неё мне никогда не вернуть Юкиноситу. Без которой моя жизнь окончательно теряет всякий смысл“. Он проводил глазами полицейский вертолёт, крадущийся над самыми крышами городских кварталов. „И, что же мне всё-таки делать? Да не придуривайся — всё очень просто. Надо лишь понять, что важно, и отбросить всё лишнее. Старый проверенный способ решения проблем. Отлично работает, если человек готов прямо взглянуть в глаза реальности. А я готов“? Оставив в покое окно, Хикигая плюхнулся на диван, упёрся локтями в колени и сжал голову ладонями. „Готов. Мне страшно, потому, что я не знаю, что мне придётся отбросить. Знаю только одно — я не могу больше бегать по кругу. А, да, и ещё — что бы не случилось, я не оставлю Юкиноситу. Ну, поехали…“. Он откинулся на спинку дивана, закрыв глаза. „Итак, что мне надо делать? Зависит от того, чего я хочу. Хорошо, сформулируем цели. Первое — Юкиносита. Клинику оплачивает её семья, тут проблем нет. Если перестанет оплачивать? Нет, об этом думать пока бесполезно, от меня тут ничего не зависит. Если только… попробовать наладить отношения с ними. Но как? Госпожа Юкиносита меня ненавидит — я встал поперёк её планов на жизнь дочери. Мне плевать, как она относится ко мне, но не вышло бы это боком Юкиносите… Бесполезно. С её ненавистью я не смогу ничего сделать. Харуно… тоже отпадает. Наверное, напрягая все силы, я смогу перетянуть её на свою сторону. Вот только, от неё ничего не зависит. Максимум, что она может сделать — прийти сюда и довести меня до истерики, наматывая на кулак сопли и слёзы. Да-да, дивная семейка, вы не находите? Остаётся только господин Юкиносита. Что там говорил Хаяма? Он огорчается, что не может найти общего языка со мной. Врёт, наверное. Зачем ему это? Не представляю, чего он от меня хочет, но попробовать стоит. Если это обезопасит Юкиноситу, то мои коммуникативные сложности стоят очень не дорого“. Хикигая сильно потёр лицо ладонями. Окостенелые мозоли на подушечках неприятно царапнули шрамы на щеке. „С этим разобрались. Теперь второе. Юигахама. Я должен привести её к Юкиносите и сделать так, что бы они смогли поговорить. Как это сделать, у меня идей нет совсем. Причиной их разрыва являюсь я сам. И, даже устранив себя, я не устраню этого разрыва. Скорее наоборот… то, как Юигахама вела себя сегодня, даёт мне повод думать, что я ей небезразличен. Она ведь сказала, что любит меня? Я ведь не ослышался? Это не моё самомнение? Причём, сказала в настоящем времени, а значит… А чёрт его знает, что это значит“! Молодой человек завалился на бок, вытянулся на подушках дивана и закрыл глаза. „Блин, да что же мне делать-то“? Под плотно сомкнутыми веками плавали неряшливые цветные кляксы. „А то ты не знаешь, — сказал он сам себе. — Занимаешься тут черт те чем. МОЗГОВОЙ ШТУРМ устраиваешь, надо полагать. Совсем дурак“? Хикигая перевернулся на спину и закинул ноги на подлокотник. „Нет. Просто трус. Я ведь уже всё понял. Вот только… как же мне страшно. Так, что хочется залезть под этот самый диван, и не высовываться… Мне придётся пустить под откос всю свою нынешнюю жизнь. И, хоть я прекрасно понимаю, как мало стоит моя жизнь, страх парализует меня от одной мысли, что она развалится. Что я буду делать тогда“? Хикигая распахнул глаза. На неразличимом в сумраке потолке тускло тлели отблески неонового безумия уходящего в ночь города. „Я прекрасно осознаю, что мой страх иррационален. От мой жизни уже остались одни руины. Только это всё ерунда. Я отвечаю за Юкиноситу. Она моя жена, и я лю…“. Зарычав в бессильной ярости он подхватился с дивана и рванул в ванную. В зеркале над раковиной отразился взъерошенный парень с насмерть напуганными глазами. „Ого, я ещё и так могу. Не только прохожих пугать, но и самого себя“. Хикигая всмотрелся в отражение, глубоко вдохнул, и: — Я… У него перехватило горло, но он справился со спазмом и заставил себя продолжить: — Я лю… Слова, словно комковатое желе, завязли у него в горле. „Да что же я за дебил! Ну нет тут никого, кроме меня, чего я корчусь“? — Я люблю, — выдавил он, чувствуя, как немеет от напряжения лицо. — Я люблю Юкиноситу! — он выкрикнул это признание в лицо своему отражению и сразу ощутил мерзкий привкус неправильности. „Нет, не так“. — Я… — в глазах отражения зажглись огоньки безумия. — Я люблю Юкиноситу Юкино… „Нет, опять хрень получается“. — Юкинон! — крикнул он. — Юкинон… — прозвище, придуманное Юигахамой, вдруг обрело сакральный смысл. Словно истинное имя богини. — Юкинон, — Хикигая с ужасом увидел, как у его отражения из глаз потекли слёзы. — Я… я люблю тебя, Юкинон… Он прижал ладони к лицу, словно пытаясь заткнуть течь. — Юкинон… дура. Почему ты… почему я не сказал это раньше! У него вдруг скрутило живот, рот наполнился горькой слюной. Он едва успел к унитазу. Желудок оказался почти пуст, но рвотные спазмы не утихали, пока совсем не вымотали его. „И что это было? Нервы, что ли? Или газировки наглотался, придурок“. Ведя рукой по стене, Хикигая вернулся в гостиную и повалился на диван. Его всё ещё мутило, но сквозь дурноту прорастало непривычное чувство гордости собой. „Всё-таки смог. Первый шаг сделан. Если завтра смогу сказать это Юкиносите то, можно считать, что мне удался второй шаг. Не думаю, что случится чудо, и Юкиносита исцелится, но может быть, удастся снять хоть часть груза с её души. Вот если бы мне удалось привести Юигахаму…“. Он собрался, было, сделать себе кофе, но вспомнил об отсутствии молока. На мысль о чёрном кофе желудок отреагировал резким спазмом. „Вот чёрт. Ладно, воздержусь. Не время сейчас кофей гонять. Надо что-то предпринять… Так за чем же дело стало? — спросил он сам себя. — Всего делов то — набрать номер и попросить. Даже если Юигахама пошлёт меня к чёрту, это будет уже её выбор, а не моя слабость. Вот только какие слова мне подобрать, что бы убедить Юигахаму? Да, блин, Цицерон из меня ещё тот. Буду мычать и мямлить в трубку, как слабоумный. Где уж тут найти волшебные слова, мне бы просто заставить себя говорить. Но, другого пути ведь нет“? Он встал, прижав ладони к недовольно урчащему животу и отправился за телефоном. Разбудив потрёпанный аппарат, два года назад бывший топовой моделью известного производителя, Хикигая открыл список контактов и замер. Но, не оттого, что список оказался удручающе короток. Фоном окна была фотография читающей книгу девушки с длинными чёрными волосами и, он который раз за сегодня провалился в воспоминания…       …- Это подарок жены мужу, — Юкиносита смотрела на него, рассерженно нахмурившись, но в её голосе сквозила тревога, густо пересыпанная паническими нотками. — Проблемы? — А? Нет, нет. Всё в порядке, большое спасибо, — Хикигая неуверенно улыбнулся. — Классный телефон. — Да, — Юкиносита с облегчением приподняла голову. На её губах обозначился намёк на довольную улыбку. — Это сейчас самая популярная модель. „Неужели она боялась, что мне не понравится“? — Отличный телефон, — повторился Хикигая, прокручивая панели меню. Юкиносита величественно кивнула и устроилась на диване с книжкой. Глядя на неё, Хикигая постарался не слишком лыбиться. С того места, где он стоял, были хорошо видны маленькие складки в уголках губ девушки — они упрямо загибались вверх, и Юкиносита безуспешно напрягалась, борясь с этим. Из всех сил сдерживающая улыбку Юкиносита выглядела так мило, что он, не удержавшись, навел на неё объектив камеры и ткнул пальцем иконку. Телефон убедительно сымитировал звук сработавшего фотозатвора, и Юкиносита стремительно повернула голову. — Это что? — А? Что? — Что это было сейчас? — она слегка нахмурилась. — Ты меня… э… сфотографировал? — А, да, — Хикигая заискивающе улыбнулся. — Классно смотришься. Поставлю на заставку. — А, — девушка кивнула. — Хорошо. Она на миг замялась, и очень тихо добавила, отвернувшись: — Только не на главный экран… увидят… неловко будет же…       … Телефон мигнул подсветкой экрана и снова заснул. Хикигая вздрогнул, приходя в себя. „Номера Юигахамы тут нет. Я не переносил контакты со старого аппарата. А значит…“. Хикигая положил смартфон на столешницу и нехотя подошёл к стенной нише. „Похоже, моей решимости хватило только на один шаг. Впрочем, как всегда. Дерьмовый характер. И не только характер. Почему я пытаюсь сдаться, совершив только одну попытку? Потому, что когда-то убедил себя, что если сразу не пошло, то и пытаться дальше бессмысленно? Да, я знаю, что это всё бессмысленно. Но, где-то там, в проклятущей дорогой клинике, Юкиносита день и ночь пытается сдерживать демонов, рвущих на части её душу. Я обещал Юкиносите, что не откажусь от неё, что бы не произошло и, похоже, пришло время исполнить обещание“. Тяжело вздохнув, Хикигая сдвинул дверь ниши и вытащил сумку со своими вещами. Старый телефон, как ему помнилось, должен был лежать где-то в ней.       Телефон не включился, даже зарядное устройство не помогло. Хикигая потряс его, постучал по экрану и раздраженно оттолкнул в сторону. Все контакты из прежней жизни остались в умершем аппарате. Вскочив с дивана, он принялся нарезать круги по гостиной. „Остаётся только один выход — зайти к ней домой“. Он снова обошел стол, в центре которого лежал издохший мобильник. „Хотя, есть ещё один вариант“. Он открыл дверь в комнату, в которую входил лишь несколько раз. Кабинет Юкиноситы. „Он должен быть где-то здесь“. Хикигая подошел к столу и, после короткого колебания, выдвинул ящик. „Юкиносита, прости“. Телефон нашелся почти сразу. Открыв раскладушку, Хикигая нажал кнопку включения. Зажглась подсветка клавиатуры, на дисплее закрутилась заставка и… телефон выключился. „Ерунда, сейчас найдём зарядку“. Сетевой адаптер обнаружился тут же. Подключённый к сети аппарат оживился, прокрутил заставку и… потребовал пин-код. „А, мать твою…“. Молодой человек с трудом отверг желание грохнуть зануду об стену. „Придётся ехать. Завтра, прямо с утра. Пусть говорят, что угодно, пусть думают, что угодно. Я должен поговорить с ней. Только она может мне помочь спасти Юкиноситу“.       Оставив подключённый на зарядку телефон Юкиноситы, он вернулся в гостиную. „Завтра воскресенье, Юигахама наверное будет спать до полудня. Когда же мне поехать к ней“? Он бросил взгляд на мобильник на столе и замер. Дисплей старого смартфона светился приятным оранжевым светом. Боясь спугнуть удачу, Хикигая осторожно взял его в руки и коснулся пиктограммы контактов. Выпавшее окно было почти пустым. И, первым в нём был телефон Юигахамы. С идиотскими сердечками и стразами, ни с чем не спутаешь. „Ну вот. Теперь всё. Надо звонить. Или уже плюнуть и перестать барахтаться. Но, это последний шанс. Юигахама не будет ждать меня вечно. Она и сейчас не ждёт. Если называть вещи своими именами, то я намерен бессовестно воспользоваться её необъяснимой расположенностью к нам с Юкиноситой. И мне сейчас безразлично, что именно стоит за её словами и действиями“. Он придавил пальцем строчку с именем девушки. Телефон пискнул и поинтересовался, чего хочет владелец — позвонить или написать письмо. „Лучше конечно письмо. Я не буду слышать её голос и мне не придётся выдавливать из себя застревающие в горле слова. Ну, я ещё не настолько опустился, что бы действовать так трусливо. Господи, ну почему мне проще иметь дело с бандитами Мато-сан, чем с недалёкой одноклассницей? Ну максимум, что случится — пошлёт она меня к чёрту. Хуже чем есть уже не будет. Так какого лешего меня так корёжит“? Хикигая тоскливо уставился на экранчик мобильника. Острое чувство вины перед Юигахамой никуда не делось за прошедшие два года, и он считал себя не вправе просить у неё помощи. „Вот только деваться мне некуда“. У него свело скулы от отвращения к самому себе. „У меня нет никакого права вешать на Юигахаму мои проблемы, я отлично понимаю это. Но, у меня нет и права остановиться. Даже если Юигахама возненавидит меня… я должен сделать эту попытку. И, потом… прощаться второй раз… слишком грустно“.       Закусив губу, Хикигая ткнул в виртуальную кнопку „позвонить“ и прижал телефон к уху. Гудки длились и длились, но ответа всё не было. И только когда он, с некоторым даже облегчением, собрался дать отбой, очередной гудок оборвался на середине, и неуверенный девичий голос произнёс: — Д-да? Хикки? Это ты? — Ага, — с трудом преодолевая оцепенение, выдавил Хикигая. Секундное расслабление от мысли, что Юигахама не возьмёт трубку, сыграло с ним дурную шутку, разрушив настрой на разговор. „Что же мне сказать ей?“ — Что-то случилось? — осторожно поинтересовалась Юигахама. — Так внезапно позвонил. — Юигахама… — с трудом выдавил Хикигая. У него перехватило горло и он мог лишь открывать и закрывать рот. — Я… — слова не шли. „Боже, ну что же я за дебил“! — Мне… Юкиносите… помощь… Его на мгновение прорвало, и он почти выкрикнул в трубку: — Юкиносите нужна твоя помощь! Он надеялся, что Юигахама сразу скажет ему что-нибудь в ответ. Неважно что, пусть даже начнёт отказываться, и тогда можно будет спорить и уговаривать, подбирая слова на ходу, не позволяя себе задуматься. Но, она только тихо и безжизненно проговорила: — Правда? Ты сейчас говоришь правду? Хикигая обмер. Это было так не похоже на недалёкую Юигахаму, которую он помнил. — А? Ты о чём? — Мне кажется, — ещё тише проговорила девушка. — Мне кажется, ты сейчас говоришь не правду. — Ты о чём? — повторился он. — Я была не нужна Юкинон всё это время. И, — Юигахама всхлипнула. — И тебе тоже… Что изменилось, Хикки? — Но… — Хикигая почувствовал холод, расползающийся вдоль позвоночника. «Да, да, да! Я вру, я всё время вру! Но… Сейчас я готов делать, что угодно, говорить что угодно… Мне нужна помощь Юигахамы, и я„… — Это правда. Он замялся, собираясь с силами и признался: — Не вся… — Да? — в голосе девушки звучало отстраненное недоверие. — Так может, ты скажешь мне всю правду? „Так и знал. Почему-то у меня получается предсказывать только дерьмовое будущее. Что мне сказать, что соврать… Ведь если я скажу правду… Как я могу сказать правду, если не знаю, что здесь правда? Я сам не знаю, что для меня правда“. — Юкиносита… — он крепко зажмурился. — Психиатрическая клиника… Уже год и лучше ей не стало. Я боюсь… что это с ней навсегда… Радиоволны донесли до него судорожный вздох. — Я боюсь… — ему не хватало дыхания, но начав говорить, он уже не мог остановиться. — Боюсь… «Мне страшно. Мне невыносимо страшно от мысли, что это я угробил её. Угробил, отказавшись принять её, её чувства, её тело… Угробил, не сказав простую короткую фразу „я люблю тебя…“. Он размазал по лицу непрошеные слёзы. — Прости, Хикки, — голос Юигахамы прозвучал устало и разочарованно. — Я не понимаю. Ты чего-то хочешь от меня? — Я, — он запнулся, вспомнив, как однажды уже говорил ей эти слова. Ей и Юкиносите. Только тогда она была рада его просьбе. А сейчас… „Да чёрт с ним! Я скажу правду“! — Мне… Мне нужна твоя помощь… Он остановился, задыхаясь. В трубке телефона обосновалась какая-то неестественная тишина. Словно Юигахама перестала дышать. Или ушла. — Почему сегодня? — наконец спросила она. Хикигае не понравились её тон. Резкий, почти злой. Он никогда прежде не слышал у неё такого голоса. — Это… после… — После того, как я вела себя сегодня? — голос девушки стал совсем холодным. — После того, как я призналась? — Нет! — „ну как мне объяснить ей?“ — Совсем нет! Это здесь не причём! Мне правда нужна твоя помощь! „Потому что я всё время один. И, ты единственный человек, который может помочь мне. И Юкиносите тоже“. — Какой помощи ты хочешь от меня? — Юигахама словно вдруг устала от их разговора, такой тусклый стал её голос. — Ты хочешь, что бы я заменила Юкинон? — А? — Хикигаю словно обдало ледяной водой. „Всё напрасно. Она не поймет. Я думал, что Юигахама бегом сорвётся помогать Юкиносите, но, как всегда, ошибся“. — Дура, что ли? — механически спросил он. — Никто не может заменить Юкиноситу. Впрочем, забудь, это я дурак, наговорил всякого. Извини. Прощай. Удачи. „Не надо было идти на встречу. Только разбередил рану“. Игнорируя всё ещё звучащий в динамике голос девушки, он поднёс телефон к глазам и прижал пальцем пиктограмку отбоя. „Вот и всё. С этим покончено. Первая неудача. Впрочем, а чего я ждал“? Небрежно бросив один смартфон на стол, он потянулся за другим. „Ладно, всё равно, отказ Юигахамы не отменяет всего остального. На очереди — Мато-сан“. Но, вместо того, что бы набрать номер, он обхватил голову руками и тяжело осел на диван. „Зачем я это затеял? Мне не спасти Юкиноситу, что я не делай. Я ведь знал это с самого начала. Неужели за всеми моими ужимками стоит эгоистичное желание облегчить свою жизнь, отказавшись от ответственности перед ней? Идиот. Я ведь сам сказал ей, что хочу настоящего. Так почему я цепляюсь за ничего не значащие обломки прошлого“? Он поднял голову и осмотрел комнату, не узнавая её. Два года, проведённые здесь, должны были сделать это место его домом. Но, ощущение дома отсутствовало. Просто большая, почти пустая комната с дорогой казённой мебелью. Он вдруг осознал, что в гостиной нет ни одной его вещи. „Вся ценность этого места — наши с Юкиноситой воспоминания. Но, они в наших душах, а не здесь. Не в этой квартире. Тут мне спасать нечего“.       Обречённо сжав губы он набрал номер и поднёс аппарат к уху. — Маси-маси? — прозвучал в трубке красивый жёсткий голос. — Хати-ни, это ты? Не слишком поздно? Я вроде велела тебе звонить завтра. — Да, это я, — молодой человек собрал в кулак жалкие остатки решимости. — Мато-сан, у меня к вам просьба. — О, — протянула женщина. — Как занятно. Не помню, что бы ты что-то у меня просил. Если насчёт денег, то извини — нет. Клиент расплатится… — Нет, Мато-сан, — Хикигая невольно ухмыльнулся. — Отдадите, как расплатится. «Не дождётесь, Мато-сан, если ляпнуть типа „не надо“, то можно ничего и не получить, скажете потом — сам отказался». — Так о чём же? — судя по голосу, женщина улыбалась. „Ну, да, милой улыбкой людоеда, видел“. — Я сегодня разговаривал с господином Юкиносита. Он мне сказал… — Ого, — Мато-сан заметно оживилась. — Неужели созрел? — А? Ага. — Отлично, Хикигая-кун, — „почему у меня такое чувство, что она хищно потирает руки“? — Приходи-ка ты завтра в офис. Скажем… Женщина запнулась, словно сверяясь с каким-то, только ей ведомым расписанием. — Утром ты в клинике? — Д-да. — Тогда к двум. Остальное — не телефонный разговор. Пока. Не дожидаясь ответа, она бросила трубку. „Как всегда. Ну, это же Мато-сан. Блин, неужели я снова пойду учиться? Впрочем, есть ещё одно место, куда надо позвонить. И, от результатов этого звонка будет зависеть вся моя дальнейшая жизнь“.       Визитка с номером телефона лежала на тумбочке телевизора. Хикигая принёс кусочек плотного картона с золотым обрезом к столу и сел на диван, уставившись на него неприязненным взглядом. „А что делать, если трубку возьмёт не он? Если это окажется госпожа Юкиносита или Харуно“? Он неохотно подтянул к себе аппарат. „А какая, в сущности, разница? Ну, не убьёт же она меня по телефону. Хотя… те угрозы, что приходили мне на мобильник до свадьбы были оооочень страшные. И, почему мне сейчас совсем не страшно? Совсем страх потерял? Нет. Просто после того, что сказала мне Юигахама, госпожа Юкиносита… так, мелкая неприятность. Начнёт хамить, так я её и нахрен могу послать. Я же поганый смерд, осквернивший её дочь. Что с меня возьмёшь? Этой старой холере я ничего не должен. Хотя нет. Я буду скромен и кроток — ведь мне необходимо, чтобы они продолжили оплачивать клинику“. Хикигая криво ухмыльнулся, набирая номер с визитки. Зазвучавший в трубке хорошо поставленный мужской голос принадлежал явно не отцу Юкиноситы. „Секретарь. Или кто у него там. В общем, не плохо“. — Могу я поговорить с господином Юкиносита? — С кем имею честь? — вежливо осведомился секретарь. — Скажите, что это Хикигая, — представился молодой человек. „Надеюсь, он помнит нынешнюю фамилию своей дочери“. — Хикигая-сан? Хорошо. Прошу вас, подождите, я сообщу. — Да, пожалуйста, — „как все-таки утомительно иметь дело с богатыми людьми, одного терпения надо иметь вагон и маленькую тележку“. В телефоне негромко запиликали скрипки — звонок перенаправлялся на другой аппарат. Потом, после короткого электронного звука, раздалось знакомое: — Это ты, Хикигая-кун? Что-то случилось? — А? Нет, ничего, — Хикигая коротко поморщился. К его собственному удивлению, он смог разговаривать с отцом Юкиноситы совершенно свободно. — Я обдумал, то что вы говорили мне вчера. Вы были правы. Я должен относиться к своим обязанностям с большей ответственностью. — Приятно слышать, Хикигая-кун. И что же ты намерен делать дальше? — Я договорился о встрече с Мато-сан. Если она подтвердит свои намеренья относительно рекомендации, я пойду учиться дальше. — И? — А? — Хикигая на миг запнулся. „Всё равно это надо сделать. Как бы не было противно. Бессмысленно циклиться на том, что было раньше. Я должен двигаться дальше. Только так я смогу спасти Юкиноситу, и спастись сам. Даже без Юигахамы“. Он стиснул твердый брусочек телефона. — Я должен извиниться перед вами. Моё поведение было… неприемлемым. — Приятно слышать, — по интонациям господина Юкиносита чувствовалось, что он удивлён. - И, что же натолкнуло тебя на эти мысли? Ты отказывался иметь со мной… хм, с нами дело всё это время, и вдруг… Хикигая с трудом сдержался, чтоб не скрипнуть зубами. „Теперь мы будем топтать поверженного? Чего ещё ожидать от этих барыг“? — Считайте, что взрослею, — угрюмо бросил он. — Ладно-ладно, — внезапно развеселился господин Юкиносита. — Вчера я понял твоё отношение к нам, и вынужден признать, оно не лишено некоторых оснований. Если ты готов оставить наши… хм… разногласия в прошлом, то, может расскажешь, что именно ты собираешься делать? „Во, пристал. А то непонятно? Можно подумать, у меня миллион вариантов“. — Если Мато-сан даст мне рекомендацию в колледж, пойду на подготовительные курсы и попробую сдать экзамены. Дальше видно будет. — Тебе будут нужны деньги… — Нет, — остановил его Хикигая. Брать деньги у семьи Юкиносита он собирался только в самом крайнем случае. — Я попробую минимизировать расходы и буду продолжать подрабатывать у Мато-сан. — Упрямый мальчишка, — фыркнул господин Юкиносита. — Хорошо. Когда ты собираешься встретится с Мато-сан? — Завтра, после клиники. — Хорошо. Я заеду, всё и обсудим. До завтра. — До завтра, — Хикигая опустил телефон и поёжился. От неприятного разговора у него затекли мышцы шеи, и пересохло во рту. „Сходить в круглосуточный магазин за молоком? Или уже спать лечь“? Он сунул ноги в кроссовки и натянул куртку. „С квартирой придётся расстаться. Не уверен, что денег, что я получаю у Мато-сан, хватит на нормальное жильё. Может быть, в колледже есть студенческий кампус“.       До круглосуточного магазина он не дошёл — соблазнился банкой кофе в торговом автомате в холле. Решив, что одной банкой дело не ограничится, Хикигая устроился на диванчике около лифтовой шахты. Мимо прошла пожилая пара, одарив его недовольными взглядами. „Ничего, потерпите ещё чуть-чуть. У меня аренда оплачена на следующий месяц. А там переберусь в дешевое жильё. Даже если ничего не выгорит с колледжем — какого чёрта я трачу кучу денег на квартиру, которой почти не пользуюсь. Пока Юкиносита в больнице, не имеет значения, где мне жить. А когда поправится — тогда и будем решать“. Опустошив одну банку, он метким броском отправил её в урну и разжился второй, решив выпить её дома. „МАХ кофе здесь нет. Чёртовы богатеи, хлебают какую-то бурду, от горечи кишки узлом завязываются“. Правда он сомневался, что жители высотки активно покупают в торговом автомате баночный кофе. „Хотя, кто их знает“. Лифт распахнул створки и Хикигая с омерзением отвернулся от своего отражения. Побалтывая в руке горячую банку он открыл дверь в квартиру и замер, услышав странно знакомый звук. „Мобильник. Старый“. Хикигая осторожно подошел к столу, словно в звонке старого аппарата могла крыться угроза. Телефон затих — на том конце дали отбой. Молодой человек наклонился к экрану. „Юигахама? Да не, невозможно“. Но глуповатые смайлики и звёздочки аватара свидетельствовали об обратном. Он аккуратно взял смартфон в руки. На миг у него появилось желание перезвонить Юигахаме, но он отверг его. „Всё, что мог, я ей уже сказал. Донести до неё свои мысли у меня не вышло. Кто виноват? Да какая разница? Мне редко удавалось внятно объясниться, а уж с девушками… Вот только мне казалось, что Юигахама может понять меня. Скорее всего, она просто этого не захотела. Ну, у неё есть все основания не верить мне. Так, что — оставь надежды“... После того, что я сделал, нам никогда не понять друг друга“. Глядя на погасивший экран аппаратик, Хикигая взлохматил волосы и тяжело вздохнул. Несмотря на все свои рассуждения, он не мог заставить себя выключить телефон, и окончательно порвать последнюю нить связи с Юигахамой. „Не стоит тянуть. Нарыв надо вскрывать быстро и решительно“. Стиснув зубы, он провел пальцем по экрану и… замер. В левом верхнем углу дисплея высветилась строчка: „Два не принятых вызова от абонента Юигахама Юи“. „Она звонила дважды. Пока я сидел у торгового аппарата, она звонила и ждала ответа“. Он решительно открыл список контактов и выбрал номер Юигахамы. „Я виноват перед ней. Даже если она звонила сказать, что не желает больше знать меня, я должен выслушать это и ещё раз извиниться. А может… может не всё ещё потеряно? Она позвонила мне и значит… А хрен его знает, что это значит. Ну, я сегодня кому только не звонил, и Юигахама, даже злая аки гарпия, не самый плохой вариант“. Хикигая прижал аппарат к уху, вслушиваясь в бесконечно тянущиеся гудки. Очередной унылый длинный гудок оборвался на середине, он открыл рот, но ничего не успел сказать, как динамик смартфона взорвался воплем Юигахамы: — Хикки, я согласна! — А? — Только не бросай трубку! — А? — „Чего мне её бросать-то, я же сам позвонил“? — Хикки! Не молчи! Не сердись, пожалуйста! — в голосе Юигахамы дребезжали панические нотки. — Хикки?! — А? — „начинаю повторяться“. — Я это… не сержусь. — Пожалуйста, Хикки! — Да не сержусь я! — не выдержал Хикигая. „Юигахама в своём репертуаре. Если ей что-то в голову западёт, то всё — кувалдой не выбьешь“. — Юигахама Юи, — громко и раздельно произнёс он, заставив замолчать нервно пищащую что-то девушку. — Я на тебя не сержусь. У меня есть к тебе просьба, и я прошу выслушать меня. — Хикки, — всхлипнула Юигахама. — Хикки… Всё что хочешь… Совсем всё! „Господи, да о чём она? Неужели и вправду думает, что я её в постель потащу“? — Юигахама, — он глубоко вздохнул. — Мне… Нам с Юкиноситой нужна твоя помощь. — Да… — Юигахама шмыгнула носом. — Что я должна сделать? — Юигахама, я прошу тебя сходить со мной в клинику к Юкиносите. — Э? — Юигахама явно растерялась. — К Юкинон? — Да. К… э… Юкинон. Умоляю, пойдём завтра вместе. — И… и всё? — А? Д-да, всё. — Хикки… — всхлипнула Юигахама. — Ты дурак! Хикки, ты такой дурак! „Ты даже не представляешь, какой я дурак“. — Ты совсем-совсем дурак! — Юигахама рыдала в трубку выталкивая невнятные, полные застарелой боли слова: — Почему ты не позвонил раньше? — Так… э… дурак же… — паникуя под словесным извержением Юигахамы, он попытался пошутить, но девушка его похоже не слышала. — Я думала… поговорю с тобой и всё… оставлю воспоминания на всю жизнь. А ты… ты такой… не могу отказаться от тебя. Хоть кем буду. Хочешь — любовницей, хочешь — уборщицей… всё равно кем… лишь бы с тобой. У Хикигаи перехватило дыхание. Живые и искренние чувства девушки проломились сквозь эфир, врезаясь ему в душу зазубренными клинками. Ему хотелось одновременно отшвырнуть телефон и бежать от него со всех ног и… бесконечно слушать этот рвущийся, ломкий голос. „Что же я натворил? Что я сделал с ней? Что же мне делать теперь“? — Юигахама… — выдавил он, даже не представляя, что ещё ему сказать. Но, она опередила его: — Хикки… пожалуйста, — ему вдруг показалось, что девушка печально улыбнулась сквозь слёзы. — Зови меня Юи… — А? Ага… — он с хрипом втянул полную грудь воздуха. — Юи… — Хикки… — голос Юигахамы прервался. — Я… можно… можно я приеду? — А? — у него перед глазами возникла Юигахама. В лёгком халатике на голое тело, с влажными после душа волосами. Его пальцы скользнули по её шее, и она покорно запрокинула голову, открывая губы для поцелуя… - Нет. — Ты меня боишься? — грустно спросила девушка. — Нет, — „если уж говорить правду“. - Нет. Не тебя. Себя. — Ой, — Юигахама вдруг хихикнула. — Ну… я не против… „Не врать. Я не могу больше врать ей“. — Юи, пожалуйста, не надо, — „ещё одно её слово и я сдамся. Но, что тогда мне делать завтра? Как я смогу подойти к Юкиносите“? — Пощади меня. — Ой, — повторила Юигахама. - Ну, да. Не стоит. Её голос снова изменился. В нем разом исчезли нерешительность и слабость. — До завтра, Хикки. Я буду ждать тебя. Приходи пораньше.