стосекундное интервью

Сынджин нервничает. Оно и понятно, учитывая то, что в последнее время его сумасшедшая личность превратилась в еще более сумасшедшую. Путем того, что младший группы влюбился. Влюбился в того, с кем никогда вовсе не сможет найти общий язык. Вполне логично, думает Сынджин, и даже если он мало знает о делах любовных, он знает закон подлости этой жизни - очень часто не везет, и ты влюбляешься в тех, кому до тебя нет даже какого-нибудь маленького дела. Для макне группы A-JAX этим человеком стал Мэн Юнён. Юнён. Сынджин никак не мог выкинуть из головы, как этот его хён смеялся над ним всю дорогу от здания INSITE TV до общежития. Это бесило. Это правда взбесило Сынджина, он этого не ожидал. Он даже не думал над тем, что его хён Юнён может над ним смеяться, ведь они были не таких отношений. Вот добряк Сонмин смеялся над Сынджином, когда сам Сынджин смеялся над лошадью Мином, но в случае с Юнёном - мамочкой группы, которая своего сына Сынджна как-то обделяла постоянно в материнской любви, это странно. То, что Юнён смеялся над каждой фразой про Сынджина. И Сынджин отважился узнать, почему. Поэтому, Сынджин сильно нервничает. Нет, он не дебютирует на сцене и даже не знакомится с Джей Паком, он просто заносит кулак в воздух для того, чтобы постучаться в дверь комнаты Юнёна. У них новое общежитие, в котором Хёджун живет с мамочкой. Раньше же, Юнён жил с Сынюпом, и у них были прекрасные отношения. Сынджин понимает, что ему несказанно повезло, ведь сейчас бы он тоже бесился - в последнее время с Юпом у них постоянные перепалки по мелочам. Дверь макне открыл Юнён, и из-за этого Сынджин даже забыл, что младше Юнёна на один год с чем-то там. - Поговорить надо. - сказал Сынджин неформально и вошел в комнату Хёёнов без данного на то разрешения. И, к счастью младшего, здесь кроме его хёна Юнёна никого не было. - Я уже заметил, что это очень срочно. - усмехается Юнён и потом облокачивается на уже закрытой двери - Юнён, это такого рода человек, который никогда не скажет, что устал. Потому что привык заботиться об окружающих, да и плюс ему очень нравится давать интервью. Особенно, такие короткие. - У меня что, правда так воняют ноги? - спрашивает макне с глазами обиженного ребенка, на самом деле зная правду, но от любимого хёна это хочется услышать и не услышать одновременно. - Ты хочешь, чтобы мы проверили? - снова усмехается мамочка, незаметно приближаясь к месту нахождения Сынджина - тот уже сидел на кровати. Постепенно, Юнён становился все ближе и ближе, в конце концов садясь рядом с младшим в комнате. Сынджин проморгался, потому что до сих пор не понял, как хён так быстро и плавно оказался здесь. Хотя, что удивительного, он же профессионал в танцах, думает Сынджин, только я все равно в сексуальных связках круче, потому что мой хён милый. - Зачем? Я не для этого пришел. - наконец выпаливает макне, смотря на свои руки на коленях, но не в глаза хёну. - Скажи, вот я смешной, да? Ответ поступает не сразу, зато не такой уж и плохой, как кажется Сынджину. - Ну. Все мы не без этого. Если говорить, кто самый смешной - это точно не ты. - Юнён думает про то, что Сонмин самый смешной в их группе - потому что, лично он может засмеяться лишь потому что Сонмин смеется как лошадь - но Юнён точно не знал, смеются лошади заразительным смехом или нет. А Сынджин думал о том, что это хорошо и плохо одновременно. С одной стороны, если не самый смешной, и все мы не без этого, то я смешной хоть немного, и не скучный, думает опять же Сынджин. Но если кроме этого я ничего не умею, а я еще и не самый смешной... Дело - труба, кажется малому, снова и снова кажется. - Ну, хорошо. - Сынджин собирается уходить, но что-то его останавливает, а потом макне понимает, что это не что-то вовсе, а рука Юнёна на шее. - И ты за этим приходил? - мамочка группы догадывается, что это потому что он слишком много себе позволил на этот раз смеяться над их милым младшим, а смеялся он, потому что конспироваться сам по себе он плохо умеет - причем тут конспирация? Макне признался в том, что его первого поцелуя еще не было. Юнён, как тот, кто уже давно пытается не проявлять свою материнскую любовь к этому особенному ребёнку, сейчас не может держать себя в руках. Ему хочется помочь, потому что вот так вот сильно загорелось. Юнён думает, что это глупо, потому что потом все пойдет кверху дном, но это будет потом, так почему бы не сделать это сейчас уже? И не откладывать на завтра. - Я за... Хён? Рука? - Сынджин, однако, включает режим розового тормозящего покемона, слишком наиграно, чтобы Юнён поверил. Сынджин просто нервничает, как и тогда, когда еле-еле осмелился постучать в двери этой комнаты. Хёёны, черт их подери, думает младший, уже хочет поменяться местами с Хёджуном, потому что Сынюп - это Сынюп. И Хёджуну всяко будет лучше там, чем здесь. Сынджин свято верит в это. - Просто представь, что я красивая девушка, ладно? - и Юнёну нужно всего лишь пару движений рукой, чтобы лицо Сынджина оказалось к его лицу в максимальной близости. Он хочет помочь, исключительно помочь, совершенно точно только помочь, и все это в конце концов оборачивается только лишь в личную выгоду и в самовнушение. И где та самая материнская любовь? Когда Юнён касается чужих губ своими, ощущает их тепло и их консистенцию, то мамочке, бывшей мамочке, становится плохо. Первый поцелуй, думается Сынджину, первый, черт возьми, поцелуй. С парнем. Который сказал ему думать о том, что это - красивая девушка. Как же тут думать, если глаза не закрываются, хоть и очень просятся опустить веки вниз? А если еще немного подумать, а потом подумать о том, что думать в ближайшие минут десять точно не надо, да и не придется, то Сынджину нравится. Его устраивает даже эта странная влага, даже эти странные ощущения, даже рука Юнёна на своей шее до сих пор. Он удивляется, как они до сих пор не вспотели от волнения? Вот, уже обе ладони Сынджина трутся об его же джинсы, джинсовая ткань принимает на себя пот ладоней младшего, пока тот слегка прикрывает рот оттого, что Юнён кусает его за нижнюю губу. Рот приоткрылся, и это было то, что нужно для старшего, он проник туда языком, коснулся чужого языка своим. Юнён считает, что не может быть ничего лучше, чем интервью в сто секунд. Потому что узнаешь много нового, и принимаешь новые для себя решения. Строишь новую жизнь, руша старую. И Юнён все равно немного волнуется, когда макне влился в атмосферу, когда макне просил еще и еще. Когда бывшие самые далекие друг для друга мемберы стали ближе некуда к друг другу, когда невозможное возможно. - Хам Сынджин, ты будешь со мной встречаться? - как-то странно звучит, ведь я мамочка, думается Юнёну, а еще голос странный, из-за поцелуя, наверное. - Может, вы поговорите об этом в другом месте? - Хёджун как-то лениво и вяло отзывается от дверного проема, и оба бывших целующихся парней разворачиваются к нему. - Ой. Ну, я же не скажу никому. Клянусь моей тайной любовью к макне Кары. Честно. - положив руку к сердцу, Хёджун удаляется из комнаты, а Сынджин, смущенный до кончиков ушей, таки отвечает Юнёну: - Буду я. Буду. Сынджин тоже считает, что стосекундные интервью - это не так уж и плохо.