Теплый прием

– Баки, нет, – невнятно бормочет Стив, пытаясь отвернуться, но Баки – да, Баки сидит на коленях Стива, одной рукой зарываясь в его волосы, а другой поглаживая его грудь. Баки не видел Стива целую неделю, прозябая в этих дремучих лесах вместе с Коммандос и ожидая, когда же Стив сможет вырваться к ним из штаба. Баки не видел Стива целую неделю, не прикасался к нему – все две и не ощущал его ласк на себе – целую вечность. – Да ладно тебе, Стиви, – Баки прикусывает его нижнюю губу и просяще проходится по ней языком. – Ты хочешь, чтобы я умолял? Я буду. Стив откидывает голову назад, чуть не приложившись затылком о дерево, у которого решил устроиться этим вечером, и смотрит Баки за спину: вокруг костра, почти вплотную, лежат Коммандос, Стив не видит их лиц, но знает точно – никто не спит. Никто не спит, но никак не реагирует на слова Баки, на его возмутительное поведение, и Стив не знает, чем заслужил таких преданных людей. Стив понятия не имеет, надеются ли Коммандос на его сознательность или развязывают ему руки – нет ни малейшей подсказки с их стороны, а размышлять над этим долго не выходит. И всему – одна причина. – Честно, Стиви, – выдыхает Баки ему в рот, – иногда кажется, что ты великое одолжение мне делаешь. Стив смущен и возмущен, потому что неизвестно еще, кто кому тут должен, но Баки коротко лижет его в уголок губ, еще раз, и Стив идет на попятный: – Хорошо, но только поце... – тихо говорит он, и Баки сразу же прерывает его, чередуя легкие поцелуи со словами: – Конечно, Стиви, только поцелуи. Все как в младших классах. Баки широко и честно улыбается, сверкает глазами из-под челки, а потом накидывается на него как умалишенный. Стив только шире открывает рот, пытаясь хоть как-то ответить Баки, но и этого не выходит – тот чуть не насилует его языком, присосавшись как пиявка, будто стараясь слиться со Стивом в одно целое. Стив хватает его за бедра, пытаясь удержать на месте, ведь Баки привстает на коленях, нависая над Стивом, запрокидывает его голову, жестко фиксируя ее ладонями, и если Стива подобным образом будут встречать каждый раз, то он придумает повод мотаться в штаб как минимум раз в неделю. Но тем не менее Стив не совсем согласен с таким положением дел, Баки слишком высоко, и Стив тянет его вниз, будто насаживая на член, и, в общем-то, маневр удается, потому что Баки опускается на него и стонет в голос. Теперь Стиву нравится все: он терзает Баки языком и трется каменным членом о его пах. О да, Стиву все нравится. – Только поцелуи, – оторвавшись от губ Баки, хрипло повторяет он, и Баки быстро-быстро кивает, пустым взглядом скользя по лицу Стива. Тот убеждается, что уговор в силе, и снова затыкает Баки рот. Стив знает: он играет нечестно, сейчас Баки в таком состоянии готов согласиться на что угодно. Стиву важно не переступить эту черту, потому что за ней Баки начинает просить, а это уже серьезное испытание для выдержки Стива. Но вот в чем проблема. Стив любит, когда Баки его умоляет. Поэтому Стив только теснее прижимается к Баки и пальцами пробирается ему под китель. Пальцы холодные, и Баки хнычет ему в рот, но Стив уверен, что это не из-за разницы температур: кожа Баки горячая, как ад, и сам он горит в руках Стива. Стив неохотно прерывает поцелуй, но это необходимо: он чувствует, что не хватает самой малости до срыва. Еще немного жара, еще немного трения, еще немного стонов Баки, и все понесется к чертям на полной скорости. У Стива больше терпения и силы воли, чем у Баки, поэтому Стив прижимается к его лбу губами в успокаивающем жесте и глубоко вдыхает. – Все, Бак, все. Больше нельзя. Баки поднимает на него мутные полуприкрытые глаза, и Стив понимает, что опоздал. – Стиииив, – тихо тянет Баки, судорожно проходясь ладонями по плечам Стива, отстраняется, проводя руками по груди Стива и ниже, не опускаясь на ремень, ведь Стив не разрешал. Стив хочет пресечь все поползновения, ведь нет все еще значит нет, но внезапно понимает, что собственные руки он так и не убрал, а пальцы нежно поглаживают бока Баки, уверенно пробираясь под ремень. – Стиви, – шепчет ему Баки, ритмично потираясь о член Стива, – мы тихо, Стиви. Стив рвано выдыхает, уворачивается от поцелуя, но Баки все равно ловит его губы, заискивающе лижет их, и Стив бы пошутил в другой раз про меткого снайпера, но сейчас ему – не до шуток. – Мы тихо, – осыпает его лицо поцелуями Баки и гладит ладонями шею Стива, ненавязчиво лаская и прося. – Мы тихо, – взгляд его уже не мутный – ясный, горящий, но лучше не становится. – Мы тихо, – соглашается Стив, и Баки чуть не вырывает из его брюк ремень вместе с пуговицами. Стив еще порадоваться успевает одну секунду, что он не в форме Капитана, но тут Баки наконец добирается до его каменно-твердого члена, и Стив приходит в себя. – Баки, нет, – протестует он, и Баки разочарованно стонет ему в рот. – Стив, – тяжело дыша, говорит Баки, и Стив видит искорки безумия в его глазах. – Что опять? Стив не знает, как объяснить Баки, что дрочки ему будет мало, а на что-то большее он не согласен – не сейчас, не когда всего в десятке метров от них лежат Коммандос полным составом. – Не надо ничего, – только и отвечает Стив, пытаясь пробраться руками ниже, но брюки Баки не поддаются. – Я сам, только ремень расстегни. Баки быстро выполняет требуемое, стягивая вместе со штанами и белье, а Стив притягивает того за бедра к себе, впечатывая Баки в себя, прижимая его член к собственному и наконец-то стискивая пальцами его ягодицы, стискивая, как давно хотел, и разводя в стороны, открывая прекрасный вид. Стив не раз наслаждался этим зрелищем, но сейчас не выйдет, поэтому Стив только выдыхает резко и трет кончиком пальца закрытую дырку. – Не готовился? – спрашивает надтреснуто Стив, а Баки хватает воздух ртом и жалко стонет. – Ты... не сказал... что приедешь сегодня, – пытается выдавить Баки, грудь его ходуном ходит, а сам он сжимает зубы, но выдохи все равно прорываются с тихим скулежом. – И не взял ничего? – Баки на это только глаза отводит и краснеет сильно, хотя, казалось бы, куда сильнее. Он тянется к карману своего кителя и дрожащей рукой достает оттуда маленькую баночку. Стив видит в неверном свете костра надпись на ней и, улыбнувшись, целует Баки в шею. – Я не специально, – оправдывается Баки заплетающимся языком, – просто губы трескаются от ве... Стив! – прерывается он, когда Стив кусает его за губу, мешая досказать: – От ветра... Стив зачерпывает немного жира, одной рукой отводит ягодицу Баки в сторону – отчаянно жалея, что выбрал именно эту позу, – а пальцами другой касается сжатой дырки. Стив знает, что Баки в такие моменты становится слишком громким, поэтому зовет его по имени, пока тот не обращает на него в конце концов внимание. – Баки, – говорит Стив, и Баки ерзает нетерпеливо, подаваясь назад, пытаясь насадиться на пальцы, потому что Стив, ну сколько можно, Стив, две недели! Но Стив тверд в своих убеждениях (и не только) и не отступает от задуманного. – Баки, – повторяет он, и Баки отчаянно стонет, но поднимает лицо к Стиву. Сам Баки сейчас распластался по его груди, просяще отставив задницу, и Стив уже сам не рад, что затеял это все. – Ты помнишь, Баки? Мы тихо. – Мы тихо, – стонет Баки и облизывается, глядя на Стива расфокусированно. А Стив смотрит на его влажно блестящий и поблескивающий в дрожащем свете рот, когда Баки выдыхает еле слышно: – Хочу твой член. Стив вздрагивает крупно, потому что эти слова вонзаются в него как раскаленный прут, а потом расплавленным металлом стекают вниз, к члену, обжигая до боли. Стив помнит о Коммандос, помнит, помнит, помнит! Но не может не спросить: – Как именно, Бак? Как именно ты бы хотел? Баки молчит, только слабо хнычет, и Стив трет его дырку пальцем, не проникая, а только подгоняя с ответом. Стимул, видимо, так себе, потому что Баки только рвано дышит и измученно постанывает. – Давай, Бак, это не сложный вопрос, – подбадривает его Стив и толкается внутрь всего на одну фалангу, внутрь и почти сразу наружу, но Баки достаточно – он содрогается, будто от удара током, выгибается, прижимаясь членом к Стиву, и тот не успевает убрать руку – Баки случайно насаживается на палец целиком. Баки открывает рот, Стив вовремя затыкает его своим, и крик тонет в поцелуе. Баки больше не молчит, не держится, ему плевать на Коммандос, он хочет еще и немедленно. Больше, больше, он знает, как Стив может, он знает, как может он сам – кричать, раздирая горло, потому что слишком, слишком много, слишком, он не войдет, Стиви, нет, подожди, да, пожалуйста, да, еще! И Стиву плевать уже на то, что там хочет Баки от его члена, потому что бы ни требовалось – Стив даст все, даже сверх того, больше, чем нужно, потому что уверен – Баки примет все, что Стив готов ему дать, Баки пойдет на все ради него. Поэтому Стив вводит второй палец, не добавляя жира – его мало, нужно поберечь, а Баки сможет и так, Баки именно так и нравится – когда на грани, когда хочется и сбежать, и насадиться глубже. А кто Стив такой, чтобы идти против желаний Баки. У них давно ничего не было, Баки узкий почти как в первый раз, но он все так же резко подается на пальцы, будто и не было этой одинокой недели. Стив бы хотел притормозить, придержать Баки за бедра, но Баки так самозабвенно и отчаянно мычит Стиву в рот, так яростно двигается на его пальцах – уже трех, – что Стив не может ничего с этим поделать. У него стоит до боли, он глушит собственные стоны губами Баки. Это несправедливо, но Стиву сегодня ничего не достанется, потому что ему заранее мало всего, он хочет рот Баки, зад Баки, он уже чувствует, как член с трудом входит в плохо растянутую и влажную дырку, он хочет больше, больше, и это ощущение – как фантомная боль, как солдат чувствует свою оторванную взрывом руку, так и Стив чувствует Баки на своем члене. Это просто невыносимо. Стоны Баки становятся выше, Стив пьет их, вылизывая рот Баки, посасывая его язык, он уже с трудом различает, где верх и низ – как хорошо, что они сидят прислонившись к дереву. И вот умора была бы, заявись прямо сейчас к ним бойцы ГИДРЫ, Стив не только не поднял тревогу бы (тоже мне – часовой!), он бы еще и не отвлекся от Баки – так бы и схватили их: с языком Стива во рту Баки и пальцами – в заднице. Вот умора бы была, но Стив не смеется, ему сейчас совсем не до смеха, ему нужно совсем немного. Хоть чуть-чуть. Стив думает, какого черта. Стив думает, Баки не будет против. Стив вынимает из него пальцы, и Баки явно все-таки против, он протестующе мычит, но Стив только шире раскрывает рот, напирает сильнее, чувствуя, как поцелуй становится мокрым, грязным, но ему все равно, а Баки – и подавно, так что Стив раскрывает рот и пальцами впивается в ягодицы Баки, разводя их в стороны и натягивая тем самым припухшую покрасневшую дырку. Он поднимает Баки выше, освобождая зажатый между ними член, и пристраивает головку прямо напротив жадно пульсирующего входа. Я немного, думает Стив, совсем чуть-чуть, он знает, что Баки подготовлен не так хорошо, как следует, но Стив дышит тяжело, он будто в предобморочном состоянии, ему очень нужно, Баки, я не могу, пожалуйста. Но Баки не слышит, и Стив лучше извинится перед ним позже. Он старается аккуратно войти, но самого его трясет, Баки дрожит и трется членом о его живот, рубашку Стив так и не снял, и это, должно быть, больно, но Баки только воет на одной ноте, когда Стив наконец-то раскрывает его своим членом. Совсем немного, проникает внутрь только головка, Стив помнит о Баки и еле держит себя в руках, потому что у Баки глаза совсем безумные, зрачки закрыли всю радужку, и Стив еле успевает напрячь мышцы рук, чтобы помешать Баки насадиться до конца. Одна его часть упорно этому сопротивляется: Баки не в себе, он как всегда слишком жадный, – а другая только хуже делает, нашептывая: позволь ему, он же так этого хочет, ты знаешь Баки, он сможет вынести все, что ты способен ему дать, позволь ему, позволь, отпусти его, ну же. И Стив дуреет от этого, потому что он хочет слышать, как Баки кричит, хочет свести его с ума, ты не сможешь меня покинуть никогда, Баки, ты запомнишь это навсегда, ты не захочешь променять меня на кого-то другого, я больше не хлюпик из Бруклина, мне есть, что тебе предложить. Но нет. Стив разрывает поцелуй и бьется со всей силы затылком о дерево – боль отрезвляет, заглушает набатом стучащее в висках «мой-мой-мой», и Стив смотрит на Баки пронзительно, будто в первый раз видит, на глаза ошалевшие, на открытый в ожидании рот – Баки хочет дальше, Баки хочет еще, – и только сильнее стискивает ягодицы руками, крепко фиксируя Баки, не давая соскользнуть ниже. Стив снова целует Баки, с ума сходя от того, как пульсируют мышцы на головке его члена, и внезапно вздрагивает всем телом, когда Баки сжимается. Стив не верит, что это случайно, потому что глаза у Баки отчаянные и злые, ему не нравится, что решили все за него. Он не хочет быть единственным, кому хорошо, Стив не понимает, он кончит и так, в чем пробле... Баки сжимается снова, Стив распахивает глаза, когда Баки начинает языком трахать его рот, и потрясенно коротко стонет. Руки Стива ходуном ходят, Баки не представляет, что играет с огнем, как быстро размывается граница стивовых принципов и убеждений, но Стив терпит. Стив будет терпеть сколько сможет, помоги ему господь. И господь явно оставил свой пост сегодня, потому что Баки не прекращает ритмично сжиматься, серьезно намереваясь довести так Стива до оргазма. Стив чувствует, как горячая спираль сворачивается внутри все быстрее и быстрее, он плавится, но чему тут удивляться, если это Баки. Это всегда был Баки, понимает Стив и всего на секунду теряет над собой контроль, Баки насаживается еще буквально на дюйм, но этого хватает обоим: Стив стонет болезненно, а Баки кричит в поцелуй, содрогаясь в руках Стива. Баки утыкается лицом Стиву в шею, тяжело дыша, а Стив аккуратно выходит из Баки, думая о том, что по-хорошему стоило бы его сразу вытереть и не пачкать форму. Стив пытается это сказать Баки и только хрипит что-то невнятное. Ого. Такого он за собой припомнить не мог. Он пробует снова, и в этот раз выходит лучше: – Бак. Вытереть нужно. – Ммм. Баки даже лица не поднимает. – Бак. Пока форму не запачкал. – Не запачкаю. Твою уже запачкал. – Не мою, Бак, у меня другая есть. Стив вспоминает о форме Капитана Америки и вяло радуется тому, что не успел переодеться по приезде. Стив гладит Баки по спине одной рукой и старается нащупать что-нибудь в кармане другой, но Баки легко лижет его в шею. – Что? – Не вытечет. Стив внезапно смущается, оглядывая чересчур тихих Коммандос, и пытается заткнуть совесть – выходит так себе. – Не вытечет? – Стиву очень хочется, чтобы Баки не продолжал, но узнать все же надо, а у Баки всегда стыда было меньше, чем у Стива, что он и подтверждает: – Не вытечет. Я сжался как смог, сейчас – не вытечет. Потом вытрем, Стив, посиди спокойно. Стив краснеет как маков цвет и сам понимает, что это глупо – после такого-то, но он краснеет и расслабляется, слушая тихое и сонное дыхание Баки.