Под одной крышей

Брюнет сидел на диване в гостиной, как ни в чем не бывало, переписываясь с одногруппниками в социальной сети, в то время как его сосед, проживающий с ним, решил принять душ после тяжелого дня; и вот сейчас этот самый странный парень, причем на всю голову блондин, вышел из ванной комнаты со слегка коротким полотенцем на бедрах, некультурно выражаясь, посылая брюнета куда подальше, потому что тот не принес халат, который попросил Наруто десять минут назад. Не то, чтобы у них были какие-то хорошие отношения, или интим, но все же хоть из-за вежливости этот Учиха мог принести халат, но все равно этого не сделал, и сейчас просто пропустил слова Узумаки, продолжая обновлять новости, ожидая узнать хоть что-то еще. Саске редко разговаривал со своим соседом по квартире, потому что для подобного не было особого повода; в основном он только слушал о чем разговаривает болтливый оптимистичный и всегда позитивный блондин, иногда засматриваясь на его до сих пор мокрое тело, пробегая взглядом своих черных глаз по рукам, по шее и ключицам, не в силах опустить взгляд ниже торса, и стыдясь заглянуть в голубые изящные глаза Узумаки. Да, ему определенно нравился этот немного неуклюжий, но в то же время ответственный и мужественный парень, который несмотря на то, что между ними отсутствовала дружба, всегда приходил на помощь; Учиха уже не помнит, когда это случилось в первый раз, ведь он много раз попадал в какие-либо передряги. Саске, наверное, в своей семье был единственным, кто родился омегой, в отличие от своего брата, что всегда был окружен толпой этих самых милых парней, что только и ждали, когда их грубо возьмут. Младший Учиха был не таким; его, конечно, тоже окружали омеги, а также просто знакомые, совсем не зная, что брюнет обязан быть снизу; так как Саске всячески перебивал запахи своей течки, пил таблетки, а зачастую, если уж не было выбора, сидел дома в своей квартирке. Это было до появления болтливого альфы, что свалился на голову младшего Учихи по просьбе его отца. И с тех пор они живут вместе, якобы из-за чувства долга, как говорит сам Наруто. Ведь, когда ему нужны были деньги и работа, Фугаку — он же отец молчаливого Саске, предложил светловолосому свои услуги, тот же не посмел в свою очередь отказаться, принимая все условия. Брюнет думает, что Узумаки никогда не посмотрит на него как на партнера в личной жизни, потому что как и все друзья и знакомые Саске, Наруто думает, что брюнет — альфа. — Странный запах, — пробормотал блондин, начиная принюхиваться, дабы найти источник, — ты что-то брызгал? — Спросил он, подходя ближе и присаживаясь на кресло, посмотрев на обладателя черных глаз, ожидая от него хоть какого-либо ответа, и тот не заставил себя ждать. Брюнет отрицательно покачал головой, возвращаясь обратно к своему телефону, думая, когда же кто-нибудь из одногруппников что-либо напишет, но никто не спешил этого делать, отчего Учихе становилось немного не по себе, находясь рядом с предметом своего обожания наедине. — Ну и несет… — Вздохнул Узумаки, встав с кресла переходя на диван и принюхиваясь вновь. — Саске, этот запах исходит от тебя. — Ну так не дыши, — прошептал брюнет, слегка съязвив блондину, погасив экран своего телефона. Учиха точно понял о каком запахе говорит Наруто и потому поспешил отстраниться, захотев пока не поздно принять таблетки, чтобы его запах не стал сильнее. Встав с дивана и подойдя к шкафчику на кухню, он заглянул в аптечку, в ее потайное место, где и прятал свои таблетки, но их там не оказалось; хотя Саске был уверен в том, что купил их только вчера, заранее предполагая, когда начнется эта чертова течка. — Не их ищешь? — Поинтересовался блондин, показывая не открытую пачку каких-то таблеток, довольно усмехаясь. Учиха тут же нахмурился, подходя ближе к дивану, пытаясь отобрать у парня заветную вещь, и прося его отдать; иногда умоляя, но это не сработало, и брюнет попытался перехватить пачку, однако что бы он не делал все попытки оказались тщетными. А блондин, времени зря не теряя, в то время как Саске нагнулся за таблетками, повалил его на диван, после прижимая к себе. — Не отдам, — сказал Наруто, уткнувшись в жесткие черные волосы омеги, — ни таблетки тебе, ни тебя кому-либо. — Отпусти, — полушепотом попросил Учиха, — на что я тебе? У тебя выбор большой… — И именно в этих словах была его главная ошибка. Он безусловно ждал этого момента; представлял себе, как Узумаки целует его, касается, где пожелает, ставит свою метку, оставляя многочисленные засосы на бледноватой и чистой коже брюнета. Саске помнит, как смотрел на блондина, когда тот выходил из душа; возможно, голубоглазый не заметил на себе этот взгляд, но Учиха явно хотел, чтобы у Узумаки стояло на него. — Не ерзай. — Внезапно сказал блондин, отчего Саске немного подвигался, чтобы доказать себе исполнение собственного желания. Член Наруто безусловно через полотенце упирался в еще девственный зад, который голубоглазый однажды признал очень аппетитным и сексуальным, только никогда не говорил об этом самому брюнету. — Саске, я просил не ерзать. Светловолосый все принюхивался, начиная целовать такую же чистую шею, улавливая прекрасный аромат исходящий от соседа, иногда что-то шепча ему ухо, заставляя смутиться, жадно кусая, затем облизывая мочку, оставляя заметные алые следы, отчего Учиха издавал приятные звуки, что только и будоражили кровь Узумаки. Запах, определенно, сводил блондина с ума, и он сам не понимал, что творит, продолжая свои действия, проникая под футболку обладателя черных глаз, начиная поглаживать его живот, поднимаясь выше, теплыми пальцами, словно шагами, оставляя невидимые следы, что приносили омеге некоторое удовольствие. Альфа продолжал подниматься выше, целуя шею Саске, и достигнув руками его сосков, начиная играть с ними, заставляя брюнета вздыхать от некого стыда, краснея, чуть слышно постанывая. — Саске такой чувствительный, — прошептал голубоглазый на ушко парню, отчего тот стал изгибаться по всякому, только наоборот вызывая еще сильнее похотливость у альфы, — не терпится? Мм? Каждое слово, которое произносил блондин, слово вызывало поток мурашек на бледной коже, по ней же проходя словно током, заставляя брюнета выгнуться навстречу, еще больше чувствуя, что что-то упирается в его девственную пятую точку. Наруто слегка припустил спортивные брюки, в которых ходил омега, и продолжая прижимать юношу к себе одной рукой, второй провел по ягодицам, каждую сжимая в своей ладони, как следует, и слыша чуть похотливое: — Нет… Однако это Узумаки не остановило, он преподнес ко рту брюнета несколько пальцев, заставляя парня их облизнуть, после чего растягивая довольно узкое напряженное колечко мышц, проникая внутрь, касаясь стенок, двигаясь чуть вперед, пытаясь найти то самое место, под райские звуки, издаваемые омегой. — Наруто… прекра… ти… Но альфа не прекращал, и зная, что парень достаточно растянут, вынув пальцы, не найдя нужной точки, не сдерживаясь, откинув в сторону полотенце, что все это время было обмотано вокруг бедер, приставив головку своего возбужденного члена к аппетитной заднице брюнета, вошел во всю длину, заставляя Учиху громко вскрикнуть, и стиснуть зубы, чтобы подобное не повторилось вновь. Но не давая привыкнуть омеге к размеру, Узумаки стал двигаться, все быстрее и быстрее, наращивая темп, вдалбливаясь в аккуратное, когда-то непорочное тельце, отчего брюнет опять же вскрикивал, заодно громко и звонко постанывая, что голубоглазый, как и сам владелец стонов, слышал впервые. Все будто плыло перед глазами, заставляя Учиху то скорчиться от боли, то краснеть и выгибаться от наслаждения, желая получить большего, и он получал. Резкие движения альфы то и дело доставляли удовольствие смешанное с божественным блаженством, что отдавалось в теле каждого из них, когда Узумаки со всей дури вдалбливался касаясь простаты; слышались странные звуки при движениях, но несмотря на все это вскоре с громким стоном, но без помощи рук, Саске кончил на покрывало на диване, пытаясь отдышаться, но в то же время чувствуя, что альфа излился в него, и узел все же начал набухать, опять же заставляя обычно молчаливого парня, что до этого момента издавал прекрасные стоны, смутиться. — Наруто, ты — придурок, — прошептал брюнет, перед тем как погрузиться в сон, слыша неловкий смех альфы и его нежные слова: — Люблю, и хочу, чтобы ты родил мне сына… А можно сразу троих.